Часть десятая Дневник Тринадцатого Императора

— Ну, как вам сказать. Хотите, расскажу одну интересную историю?

— Да, с удовольствие выслушаю Вас, скажу честно, я ещё не решил, достаточно ли мы их "отблагодарили".

— Пока Шарль Луи задерживается, у нас есть время для краткого повествования.

= Рассказ о жадном ростовщике =

(завершение операции "Парафин")

В одном большом городе жил весьма хитрый и предприимчивый делец. Всё ему казалось что денег в его банке мало, что некоторые государства и люди ему мешают увеличить свои богатства. Богатство это власть, а её много не бывает. Встретил он ещё ростовщиков с подобными мыслями и взглядами, и создали они большой банк. Назовём его условно "Банк Англии".

Чтобы императоры других государств стали посговорчивее, решили коварные компаньоны похитить их наследников, и дали указание премьеру той страны послать боевые корабли на перехват прогулочной яхты, на борту которой отдыхали дети и жёны тех правителей.

С интересом слушающий меня Фридрих не удержался и задал вопрос:

— У вас есть неопровержимые доказательства?

— Их нет, да и быть не может. Такие "просьбы" озвучиваются исключительно устно, чтобы следов не оставлять.

— Хм... Вы, безусловно, правы. Продолжайте дорогой Николя, я очень внимательно вас слушаю.

В России есть поговорка "Шило в мешке не утаишь", что-то кому-то стало известно. Подготовить тайно большой боевой корабль к выходу в море не просто, а уж группу тем более. Как говорят компетентные люди, произошла "утечка"....

Вот однажды в ненастный дождливый вечер в кабинете премьера той страны зазвонил телефон. Политик глянул на часы убедился что звонят в условленное время и, не дожидаясь секретаря сам взял трубку. Дальнейшие его действия выглядели бы несколько странно для окружающих, но все они были за городом. Сам закрыв дверь из своей резиденции на Даунинг стрит, он не воспользовался своей каретой а, быстро свернув за угол вышел на Уайтхолл и остановил первый же попавшийся кэб, стоящий почти на самом углу.

— Куда вас отвезти сэр?

— Едем прямо, без вопросов и быстро. Плачу двойной тариф.

— Ййез, сэр!

Возможно, слабый ирландский акцент смутил бы немного нашего путешественника, но дефицит времени уже не позволял выбирать другое средство передвижения.

— Здесь сверните в сторону Сент-Джеймского парка.

— Ййез, сэр!

— Дальше по Бэкингхем роад поедем в предместье. Да поторапливайтесь, чёрт возьми!

— Ййез, сэр!

Ещё через полчаса быстрой езды кэб выехал из городской черты и вдруг неожиданно стал, въехав в чудом сохранившийся пролесок или просто заброшенный парковый участок.

— Эй, что случилось?

— ..........

Ответа на вопрос не последовало. Когда же в коляску вскочили двое молодцов, испуганный маленький человечек от большой политики даже попытался нащупать под сюртуком револьвер, но как вы понимаете, это у него плохо получилось. Тут уж совсем некстати на сидении кэба образовалась большая дурно пахнущая лужа.

— Кто Вы такие? Что Вам угодно?

— Слышишь, Бил, как и с каким уважением к нам обращаются?

Молчаливый спутник Била ничего не ответил на эту реплику. Достал большое клеёнчатое полотно и аккуратно застелил им сиденья и пол. Только после этого произнёс:

— Всё готово, сэр.

— Эй, что вы хотите делать? Я под охраной закона! Вы бескультурное быдло! Со мной нельзя грубо обращаться!

— Мы сделаем всё очень вежливо и культурно! Нам нужна только ваша голова. Причём быстро, у нас сегодня ещё много достаточно важных дел.

— Дыэк...как ....

— Вы можете ещё успеть помолиться — ответил молчаливый.

— Кстати, сэр, вы можете облегчить свои страдания, если чистосердечно ответите нам на ряд вопросов. — В этом случае я вас зарежу не больно....

— Дыэк...как ....

— Как я понимаю, вы согласны?

Сколько времени занял "вечер вопросов и ответов" мне точно не известно, но наиболее интересные ответы этого субъекта уже должны быть получены ведомством вашего уважаемого Штибера. Теперь снова немного перенесёмся во времени и пространстве.

* * *

*

(Предместье Лондона, Замок Бэринг, осень 1872 года)

В баронском имении Бэрингов было мрачно и холодно. Ярко горящий камин хотя и освещал малый зал давая красноватые отсветы открытого пламени, ещё не успел разогреть это помещение. Колеблющиеся отблески огня создавали таинственную и несколько жутковатую обстановку. Несмотря на то что Томас-Джорж Беринг распорядился зажечь свечи, десяток канделябров с добротными восковыми изделиями из России не намного улучшили освещённость помещения.

— Мне так и кажется что за портьерами кто-то бродит — произнёс Йоахим Хэмбро. — Давно надо было установить это новомодное освещение.

— Да, и каждодневно слушать грохот паровой машины у себя под окнами?!

— Джентльмены, джентльмены, Вы самолично можете убедиться что там никого нет — эти слова барона Лайонела Нейтана Ротшильда произнесённые спокойным вкрадчивым голосом, казалось успокоили даже колышущиеся занавеси на больших стрельчатых окнах.

— Всё равно не люблю осень. Сумрачно, сыро, противно вечно сквозняки и всегда холодно.

— Томас-Джордж, не кажется ли вам что наш дорогой Хэмбро идеально подходит для инспекционной поездки в Юго-Восточную Азию и в Аравию.

— Весьма, весьма вероятно, при его любви к теплу и солнцу, лучшей кандидатуры не найти.

— Вам бы всё шуточки шутить, а где этот чёртов Гладстон. За прошедшее после телефонного звонка время уже можно было бы и пешком дойти.

Образовавшуюся в разговоре после грубоватой шутки паузу, вновь заполнил спокойный и вкрадчивый голос Нейтана Ротшильда

— Джентльмены, а нужен ли нам он. По-моему, его пора менять.

— Да особыми успехами его правительство похвастаться не может.

— Но новые выборы это же новые расходы и не малые.

— Ничего особенного, просто заложить в бюджете следующего года необходимую статью для компенсации предвыборных расходов, причём обязательно провести финансовые потоки через добрую "Старую Леди".

— Всё равно надо все ещё раз спокойно взвесить и обдумать.

— Дождемся, этого негодника, попросим объяснений и решим что предпринять. Кстати я уже слышу какой-то шум во дворе — похоже, что это экипаж, который привёз нашего долгожданного гостя.

В малый зал действительно донеслось несколько странных звуков трудно сопоставимых с движением премьер-министра. Шум скорее напоминал перемещение мешков с картошкой или мукой на мельнице, но даже отдалённо не напоминал звуки шагов идущего человека.

— Что они там делают? — Дорогой сэр Томас пришлите мне ваших пентюхов на учебу, и мой дворецкий обучит их как надо себя держать.

— А во сколько мне обойдётся такая учёба?

— Договоримся, не волнуйтесь, много не возьму.

В этот момент в малый зал одновременно отворились обе большие двухстворчатые двери, и резкий порыв воздуха загасил часть свечей, а пламя других заставил сильно колебаться, отбрасывая на стены причудливые тени. В открывшемся проходе показались люди, явно не относящиеся к слугам барона. Более того, вышитый "Зелёный лист" на рукаве одного из них прямо указывал на принадлежность к запрещённой в Британии ирландской общине "Святого Патрика".

— Эй, кто Вы такие? Что здесь делаете? Как сюда попали? Немедленно покиньте мой дом! — эти слова Бэринга казалось, не произвели на вошедших никакого впечатления. Действительно не все из группы в достаточно мере владели английским языком.

— Старый вонючий ростовщик-меняла заткнись, а то я отрежу тебе язык. — Причём сделаю это тупым ножом или ещё лучше вырву его клещами.

— Вилей, да врежь ты ему, чтобы замолчал и всего делов то.

Вместо ожидаемых силовых действий упомянутый "шлем", так переводиться на английский имя Вилей слегка подражая британским лордам комично дёрнул головой изображая поклон и не скрывая иронии в голосе произнёс:

— Джентльмены я уполномочен довести до вашего сведения, что предпринятые вами и вашими политиками действия вызвали большое неудовольствие тех, против кого они были направлены. В качестве ответной меры мне поручено преподнести вам на память несколько сувениров.

После этого товарищи говорившего водрузили на большой длинный стол три металлических блюда прикрытых салфетками.

— Сувенир первый!

Сделав театральный жест, Вилей сдёрнул салфетку с ближнего блюда и к своему ужасу сидящие за столом увидели на нём голову Гладстона. Характерный запах крови, неживые глядящие прямо на них невидящие глаза, казалось, говорили, я сделал всё что вы приказывали, и вот результат.

Потрясённые банкиры застыли, боясь пошевелиться. Гай — сильный человек Бога, возможно чтобы усилить впечатление взмахнул рукой и капли крови из блюда с головой Гладстона окропили замерших от ужаса и притихших банкиров.

— Сувенир второй!

Движением фокусника Вилей сдернул куски материи, закрывавшие оставшиеся на столе страшные предметы. Два отчаянных возгласа Хэмбро и Ротшильда раздались под сводами комнаты. Было от чего голосить, в неверном колеблющемся свете свечей они увидели головы своих сыновей.

Жуткую сцену длившуюся несколько минут, прервал голос всё того же члена запрещённой общины "Святого Патрика".

— Джентльмены, хотя мне больше нравится обращение торгаши и менялы, это не настоящие головы ваших детей. Они исполнены из воска, как в витрине Мадам Тюссо. Это только ПОКА! Если вы ещё раз попытаетесь организовать или профинансировать покушение на известных вам лиц, то мы найдём способ заменить эти сувениры на настоящие. Советую вам хорошо подумать над этими словами.

Бросив короткий взгляд куда-то в сторону, "Шлем" словно что-то вспомнив, произнёс:

— Мы вас покидаем, но мы не прощаемся. Это конечно не очень вежливо, но зато должно вам постоянно напоминать об оставленных на память сувенирах. Помните о нас!

Сколько длилось молчание после исчезновения таинственных визитёров сказать трудно, как и куда исчезли страшные сувениры, тоже доподлинно не известно. Газеты вышедшие три дня спустя поместили некрологи по поводу скоропостижной смерти одного из старейших банкиров Британии. Эпикриз гласил -инфаркт-миокарда так кажется, называется эта болезнь сердца.

* * *

*

— Вот дорогой брат Фридрих и вся история о злых и коварных банкирах, документально я её подтвердить не могу, да нам, по-моему, этого и не надо.

— Спасибо дорогой Николя за откровенную беседу. Не могу сказать, что я полностью удовлетворён и над нашим ответом мы ещё немного подумаем.

— Я не собираюсь Вам возражать по этому поводу, дорогой брат, но задержка с приездом Шарля Луи не должна повлиять на время нашего ужина! Не так ли?

— Вы правы, пожалуй, нам надо подкрепиться.

* * *

*

Шарль Луи приехал на следующий день. По его внешнему виду я бы не сказал, что он сильно обеспокоен болезнью супруги. Он был достаточно собран, весел и чтобы предварить наши расспросы, сам рассказал о событии, произошедшем в "Гранд Опера".

Потом с истинно французской галантностью начал сыпать поздравлениями в мой адрес.

— Дорогой Николя, спешу вас лично поздравить с современным зданием Русской Миссии в Шанхае. Мои соотечественники, побывавшие на его открытии, до сих пор в восторге от великолепного празднества, устроенного по этому поводу.

— Благодарю Вас, дорогой брат, право же, не стоит об этом, да и главная заслуга в организации этого празднества принадлежит купцу Старцеву.

— Скромность, конечно, украшает человека, но накануне Российская империя продемонстрировала кругосветный перелёт на воздушном судне. Там присутствовали и наши представители. Пресса давала почти ежедневные репортажи. Тиражи газет, освещавших перелёт, подскочили в это время вдвое.

— Вас, дорогой Шарль, тоже можно поздравить с приобретением, точнее с финансовым дождем, выпавшим над французским казначейством.

— О, вы о проделках этого бесчестного Джеймса Ротшильда. Благодаря отличной работе "Сюрте Женераль" мы вовремя об этом узнали! Сами понимаете, утаил миллиард франков, а когда мы его укоротили на голову, какой вой поднялся. Скажу по секрету, даже моя супруга выразила мне своё недовольство.

Я смиренно выслушал эти слова, а сам думал: "Хорошо, что бедный Шарль Луи никогда не узнает горечи поражения во Франко-Прусской войне в той истории, о предательстве собственной жены и последовавших с подачи того же Ротшильда за этими трагических событиями, восстании и ужасах под названием "Парижская Коммуна" и выплате пятимиллиардной контрибуции".

— Дорогой брат, — это уже басит Фридрих, я присоединяюсь к поздравлениям в адрес Кастельно и его организации, блестяще проведенная операция!

Мне в этот поток восхвалений пришлось вставить отрезвляющую реплику.

— Дорогие братья, мне кажется, что так мы скоро уподобимся героям басни Лафонтена а, между прочим, у нас ещё много нерешённых вопросов.

— Так давайте с них и начнём.

— Конечно, только сначала позвольте мне всё-таки поздравить брата Фридриха с чудесным броненосным судном, выстроенном в Щеттине.

Мне показалось, что запас комплиментов у Наполеона III никогда не закончится. Однако Шарль Луи ловко перевёл нашу беседу в конструктивное русло.

— Безусловно, смелое решение построить безрангоутный океанский броненосец, но сразу же появляется проблема недостаточного количества угольных станций. Британия по их числу превосходит нас всех вместе взятых в несколько раз.

— Дорогой брат, значит необходимо либо строить свои станции, либо отобрать их у островной империи.

Тут же в разговор включился Фридрих, вероятно в Германии тоже хорошо видят эти проблемы, да и новые рынки сырья и сбыта вызывают обильное слюнотечение.

— Да, совершенно согласен с братом Николя, надо поручить нашим адмиралам проработать соответствующие планы. Позже, посоветовавшись, мы сможем их утвердить.

— Безусловно, я тоже согласен с такой постановкой вопроса, но это война, а она требует денег, больших денег, дорогие братья.

— Дорогой Шарль, мы безусловно помним высказывание вашего великого предка Наполеона Бонапарта, но кто нам помешает обложить Британию контрибуцией после победы.

— Да, к этому стоит добавить новые рынки сбыта. Для примера стоит вспомнить инцидент на западном побережьи Африки.

— Но британцы так и не согласились на компенсации.

— Ещё бы им соглашаться. Потеряли несколько броненосцев и торговых кораблей, а к ним в придачу и всё побережье королевства Ашанти.

— Кстати, там строительство угольной станции полностью завершено, а это важная точка на пути к Кейптауну.

— Захваченный плацдарм надо расширять! Иначе наступление невозможно, так учит нас военная наука.

Эти слова Фридриха III — солдата — императора подвели итог беседы. В таком ключе закончился первый день нашей встречи.

Следующим утром встреча началась с вопросов в мой адрес.

— Дорогой брат, не могли бы вы прояснить, что это за конгресс и с какими целями состоялся в России в небольшом уездном городишке Умань, так кажется, он называется.