Затянувшийся полет

— Ну вот сейчас и выяснится, какой из меня лётчик! — напряжение Андрея заметно росло. Увидев, что передний самолёт выпустил посадочные щитки, он тоже выпустил их. Самолёт стал резко тормозиться и угрожающе раскачиваться из стороны в сторону. Андрей с трудом удерживал его от опрокидывания. Скорость продолжала падать и он начал беспокоиться:

— Какая, интересно, должна быть скорость на глиссаде? — Андрей безуспешно пытался припомнить то, что он читал про "И-16". Полагаться на свой "компьютерный" опыт было чревато, но больше нечего было делать. Осторожно работая газом, Андрей остановил падение скорости на 160 километрах в час и, судя по тому, что дистанция до переднего самолёта перестала меняться, угадал. Тем временем, ведущий уже был над полосой. Андрей увидел, как тот, выровняв машину, коснулся колёсами полосы и покатился по ней. Второй самолёт уже тоже начал выравнивание.

— Ещё несколько секунд и будет моя очередь! — напряжение Андрея достигло высшей точки. Бросил взгляд за борт, до земли оставалось метров пятнадцать.

Вцепившись вспотевшей рукой в ручку управления, он медленно начал тянуть её на себя. Истребитель выпрямился и в тот же момент ударился передними колёсами о полосу. Подпрыгнув от удара метра на два, он накренился вправо, завис на мгновение и вновь ударился о землю. Андрей был уверен, что шасси сломалось, но самолет, подпрыгнув ещё пару раз, покатился по полосе. Правда, его бросало из стороны в сторону и он норовил выкатиться "на обочину". Энергично работая педалями, Андрей пытался удержать его от этого. Тут он вспомнил, что понятия не имеет где тут тормоз.

— Хрен с ним, как нибудь остановиться, лишь бы никуда не врезаться! — поднявший широкий лоб самолёт полностью закрывал обзор вперёд и Андрей ориентировался только по краям полосы, видимым сбоку. Там бежали какие-то люди, что-то показывали руками, но Андрей не понимал что. Наконец, самолёт, таки выехав одним колесом за край полосы, почти остановился. Андрей понял, что не знает, как выключить двигатель.

— А фиг с ним! — решил он. — Я уже сыт по горло этим самолётом!

Нащупав замок привязных ремней, он расстегнул его и выбрался из кабины, спрыгнув прямо на землю. Самолёт, ревя двигателем, продолжал медленно катиться. Андрей сделал пару шагов и его вырвало. Стоя на коленях, он увидел, как на него несётся огромный бородатый мужик в грязном комбинезоне. Ещё через секунду до него донёсся зычный голос мужика, перекрывающий рёв двигателя:

— Андрюха, ты чтож, паршивец, двигло не вырубил?

"Откуда он знает моё имя?"— вяло подумал Андрей. Он был не в том состоянии, когда хочется разгадывать загадки. Мужик пронёсся мимо, с ходу запрыгнул в кабину и что-то там сделал. Рёв двигателя смолк, самолёт замер на месте.

Андрей встал на ноги и увидел, как к нему подбегает тот усатый пилот, который грозил ему кулаком в воздухе.

— В чём дело Воронов, мать твою... — заорал издалека.

"Они и фамилию мою знают!" — всё так-же отстранёно подумал Андрей. Однако, надо же что-то ответить.

— С желудком что-то, — выдавил он из себя первое, что пришло в голову. Как бы в подтверждение этого его опять вырвало.

— Так, понятно! — начал распоряжаться усатый, обращаясь к подбежавшим людям. — Этого в лазарет, самолёт откатить на стоянку и осмотреть.

Глава 2.

Во время короткой дороги в лазарет Андрей первый раз смог спокойно обдумать случившееся. Что, собственно, с ним произошло? Первоначальные варианты: "я умер" и "я сошёл с ума" как то не очень соответствовали окружающей действительностью. Что же тогда? Как прилежный читатель фантастики, Андрей выдвинул новые версии: "провалился в прошлое" и "попал в параллельный мир".

Попасть в прошлое вроде бы даже теоретически невозможно из-за известных парадоксов, но тип с таким трудом посаженного самолёта и другие детали окружения однозначно указывали на конец тридцатых — начало сороковых годов 20-го столетия. Что же касается параллельного мира... Не зря же всё таки его здесь назвали правильным именем и фамилией. Что то за этим скрывается. В общем, простора для фантазии пока больше, чем фактов.

Андрею стало жарко, он стянул с себя лётные кожаные перчатки и обомлел — это были не ЕГО руки! Толстые пальцы с криво обстриженными ногтями, мозоли на ладонях, больше подходящие какому-нибудь пахарю, а не офисному работнику, каковым до сегодняшнего дня был Андрей. В общем, не его. От мысли, что ему подменили тело, тошнота опять подступила к горлу. Видимо, это было заметно и окружающим, так как Андрей немедленно услышал от одного из сопровождающих санитаров:

— Что, опять? Перегнись через борт, а то сам будешь в кузове прибирать.

Подавив тошноту, он закрыл глаза и прислушался к своему телу. Без визуальных ощущений он не чувствовал ничего необычного. Вроде бы как в своём теле. Но стоило открыть глаза и посмотреть на руки, как ощущение дискомфорта вернулось. Андрей начал ощупывать руками лицо. Сначала ничего подозрительного не обнаружил, потом начал сомневаться насчет формы и размеров носа.

— Зеркало нужно. В лазарете прежде всего к зеркалу!

Через минуту они подъехали к цели. Санитары проводили Андрея в помещение, судя по всему служившее врачебным кабинетом.

— Посиди немного, щас дохтур придёт, — сказал старший санитар, в годах и довольно мрачной наружности.

Первое, что заметил Андрей, войдя в кабинет, было вожделенное зеркало. Он бросился к нему и, наконец, смог увидеть своё лицо. Вернее, не своё. Впрочем, он уже был морально готов и к этому. Теперь ему оставалось лишь констатировать тот факт, что своего тела его тоже лишили. Правда, при более пристальном рассмотрении, замена оказалась не столь уж и плоха. Чуть ниже ростом, но зато гораздо шире в плечах, лицо достаточно симпатичное, хоть и ничем на прежнего Андрея не похожее, разве что цветом волос. Да и лет на пять моложе. Так что и на том спасибо.

Тут же, возле зеркала, Андрей сделал ещё одно важное открытие — висевший на стене отрывной календарь услужливо сообщал, что сегодня вторник, 13 августа 1940-го года. "Ну попал так попал. Хорошо ещё, что до войны", — подумал Андрей. Чем именно это так хорошо он додумать не успел, потому что отворилась дверь и в кабинет вкатился полный пожилой человек с "интеллигентской" бородкой. "Военврач 2 ранга", — определил Воронов, разглядев две шпалы и медицинскую эмблему в петлицах формы вошедшего. Что-что, а знаки различия Красной Армии он ещё в детстве заучил благодаря прекрасно иллюстрированному справочнику, который получил в подарок от дяди, полковника — танкиста, на свой десятый день рождения.

— Ну-с, на что жалуемся? — весело начал врач с традиционного вопроса.

— Да вот стошнило что-то, отравился наверное, — промямлил Андрей, придерживаясь своей первоначальной "легенды".

— Сознание теряли?

— Терял! — ухватился за подсказку Андрей, сообразив, что в его интересах подольше остаться в лазарете, получив время на размышление и вхождение в местные реалии.

— Что ж, давайте вас осмотрим, — всё тем же весёлым тоном сказал доктор, приводя в боевое положение стетоскоп. Послушав, замерив пульс и давление, врач продолжил допрос:

— Что вчера ели?

— Н-ну, то же, что и все.

Доктор вдруг стремительно приблизил своё лицо к лицу Андрея и совсем другим, каким то угрожающим тоном вопросил: "Пил?"

— Нет, — ответил Андрей, подумав: "А я откуда знаю, я то не пил, а этот вполне мог."

Врач придвинулся ещё ближе и втянул носом воздух. Получив отрицательный результат, отодвинулся и опять весело сказал:

— Очень хорошо, значит обычное пищевое отравление. Сутки не есть, до завтра полежите тут, утром я вас осмотрю и, надеюсь, сразу и распрощаемся.

Доктор встал и пошёл к двери. Не успел Андрей обрадоваться, как тот, задержавшись в проёме, обратился к санитарам:

— Да, главное чуть не забыл. Братцы, организуйте ему промывание кишечника.

Мрачный санитар кивнул и снял со стены зловещего вида клизму. Врач покинул помещение. "Этого мне сегодня ещё не хватало!" — подумал Воронов.

— Ребята, может на надо, у меня, вроде, всё прошло, — осторожно прозондировал он почву.

— Дохтур сказал надо, значиться надо, — равнодушно, но твёрдо отрезал мрачный.

— Да ты не боись! — сказал второй санитар, видимо, более общительный. — Вот, например, индийские йоги, борющиеся с британским империализьмом, специально себе кажную неделю промывание делают. Для укрепления организьма, значит.

"Где он таких глупостей набрался?" — со злостью подумал Андрей.

— Давай, сымай портки! — кратко подвёл итог дискуссии мрачный.

Воронов, вздохнув, стал стаскивать с себя комбинезон...

Он лежал на койке, приходя в себя после малоприятной процедуры, и, в который раз рассматривал свои новые руки. В палате, на восемь коек, он был один. Видимо, личный состав части отличался завидным здоровьем. Дискомфорт от мысли о пребывании в чужом теле практически прошёл, и Андрей рассматривал руки уже из чистого интереса. "Да что руки, самое главное то не проверил!" — вдруг подумал он. Оттянув пальцем резинки штанов полученной вместо комбинезона пижамы и больших семейных трусов, Воронов внимательнейшим образом изучил состояние "хозяйства". "Вроде бы не хуже, чем было", — облегчённо вздохнул он.

"Поспать, что ли", — подумал Андрей, чувствуя усталость от пережитого за сегодня. Несмотря на явно обеденное время, голода он не ощущал, да и врач запретил, так что кормить его всё равно не будут. Тем не менее, Андрею мешало какое то, похожее на голод ощущение, но чего именно ему не хватает он понять не мог.

Из соседней комнаты послышался скрип открывающейся двери. Раздались голоса:

— А, Катя, хорошо, что зашла, — Андрей узнал голос младшего санитара. — Побудешь здесь, пока я в столовую сбегаю?

— Да, конечно, — ответил женский голос. — Где он?

— Там.

В палату быстрым шагом вбежала симпатичная шатенка с короткой стрижкой в белом халате, накинутом на гимнастёрку.

— Андрюшка! — она бросилась к койке и сходу чмокнула его в щёку.

— Ты в порядке? Всё цело? — весело защебетала она и непринуждённо положила руку на то самое место, которое он только что осматривал. Андрей непроизвольно оттолкнул её. "Ну и нравы здесь!" — ошалело подумал он. Не то что бы он был против, но всё произошло как то неожиданно. Девушка, кажется, обиделась:

— Андрюшка, ты что, головой ударился? Доктор сказал, что у тебя обычное отравление.

Она отошла к окну и закурила.

— Извини, нервы. Еле посадил сегодня машину, — попытался сгладить ситуацию Андрей.

— Да я понимаю, это ты извини. Ты наверное, плохо себя чувствуешь? — извиняющимся тоном произнесла она.

— Ну, сейчас уже ничего.

Ветер задул в открытое окно и донёс до Андрея табачный дым. Он вдохнул его и вдруг понял, чего ему хотелось. Ему хотелось курить! "Я же никогда не курил, зачем это мне?" — обалдело подумал Андрей. Но, видимо, у доставшегося ему организма было собственное мнение на этот счёт. Курить хотелось всё сильнее.

"В конце концов, я же не своё здоровье угроблю", — решил Андрей, втайне надеясь, что весь этот кошмар скоро кончится.

— Катя, дай пожалуйста сигарету, — попросил он.

— Чего? — удивлённо захлопала ресницами Катя. — Чего тебе дать?

"Вот я дурак", — отругал себя Андрей. "Так и прокалываются шпионы. Если я на такой ерунде попался, то что же будет дальше?"

— Ну, я имел ввиду папиросу, — исправился он.

— Тебе нельзя, наверное, — неуверенно сказала Катя, но папиросу дала.

— В штабе там переполох из-за тебя, говорят, — сообщила она. — Но подробностей я не знаю.

Неловкость между ними прошла и девушка стала рассказывать про запутанные отношения между какой то Машей и командиром второй эскадрильи. Вряд ли бы это заинтересовало Андрея, даже если бы он знал, кто такая эта Маша. Поэтому он не слушал, автоматически кивая в нужных местах, и размышлял о своём. "Как мне себя с ней вести? Какие у нас отношения? Может быть, я на ней жениться обещал?" — думал Воронов, приходя в отчаяние от полной неизвестности своей "предыдущей" биографии. "Это всё равно, что решать систему, в которой неизвестных больше, чем уравнений."

В соседних помещениях послышались голоса вернувшихся с обеда людей. Катя, закруглив бесконечную историю про Машу, ещё раз чмокнула его в щеку и побежала к месту несения своей, так и оставшейся неизвестной Андрею, службы.

Продолжая лежать в кровати, он задумался о своих действиях на ближнюю и дальнюю перспективу:

— Надо исходить из того, что я здесь оказался надолго, может быть навсегда. Очевидно, что продолжать карьеру моего "предшественника" я не смогу, даже если бы и захотел. Ну какой из меня лётчик? Я же даже не знаю, как завести движок у "И-16". Завтра скажут лететь, и что я буду делать? Значит, надо "косить". Например, заявить завтра доктору, что у меня амнезия после случившегося. "Тут помню, а тут не помню". Он, может, сразу и не поверит, но если твёрдо стоять на своём, то в конце концов выкинут из авиации. Не родился еще тот врач, который отправит в полёт летчика, жалующегося на недомогание. С него же спросят, если что.

В своей "реальной" жизни Андрей армию не "косил", честно отслужив положенный год после института, но почти все его друзья "закосили", и по их рассказам он представлял, как это делается.

— Конечно, здесь несколько другая армия, но, думаю "закосить" здесь даже легче, потому что уклонения от службы ещё не приняли массовый характер. Да и, насколько я помню, всеобщий призыв ввели меньше года назад, в сентябре 39-го. Ну, допустим, из авиации меня выкинут легко. А дальше как? Оставят в армии на какой-нибудь "левой" должности или комиссуют? Думаю, надо вести дело к комиссованию. Учитывая, что меньше чем через год начнётся война и каждому, кто окажется в действующей армии, неважно, здоров ты или нет, мало не покажется. А так, выйду на "свободу", уеду куда нибудь подальше от будущей зоны оккупации, например в один из крупных промышленных центров на Урале. Устроюсь на завод. Инженером меня, конечно, никто не возьмёт без диплома, ну так я могу и слесарем или фрезеровщиком поработать поначалу. Пойду в вечерний институт, уж по второму разу то учиться будет легко. Так, через несколько лет, и налажу жизнь. Еще предсказаниями могу заняться. Хотя нет, это кратчайший путь попасть в подвалы НКВД. Как известно, пророков при жизни не ценят. Так что лучше держать язык за зубами.

Немного успокоившись от таких мыслей, Андрей задремал. Проснувшись, он обнаружил, что дело близится к вечеру. В отдохнувшую после сна голову немедленно пришла новая идея: "Должны же быть у меня какие-нибудь документы? Можно почерпнуть из них дополнительные подробности о моём "предшественнике". Надо поискать в комбинезоне."

Комбинезон лежал сложенным тут же, на тумбочке. Андрей развернул его и стал рыться по карманам. И сразу же наткнулся на какую то "корочку". Достал её и уже на первой странице обнаружил:

Удостоверение личности

Пред`явитель сего Воронов

Андрей Николаевич