Витой посох. Пробуждение

Как только все чужеземцы оказались на игмалионской территории и портал закрылся, снова приняв обычный вид, их тут же начали сортировать и разводить по кабинетам таможни для допроса. Благо, Дерт привез с собой достаточно опытных следователей и допросчиков. Правда, к купцам проявляли максимум уважения — ссориться с ними не стоит, себе дороже обойдется. Слишком прибыльна торговля между кавернами, слишком многие высокопоставленные люди в ней заинтересованы.

Внимание Дерта привлек сумрачный молодой парень лет двадцати с небольшим. Чем привлек? Следователь не знал, но его интуиция буквально взвыла при виде быстрых взглядов исподлобья, бросаемых чужаком вокруг. А своей интуиции он обычно доверял. Одет заинтересовавший варлина человек был в потертый, далеко не новый полушубок из незнакомого меха, на голове — какая-то странная шапка, закрывающая только уши и оставляющая открытым затылок. Штаны шерстяные, но тоже далеко не новые, сапоги явно вскоре каши запросят, едва держатся и все в заплатах. Лицо ничем не примечательно, разве что глаза выделяются — ярко-синие, такие обычно бывают у сильных визуальных магов. И волосы черные, что для Игмалиона непривычно, в королевстве черноволосых встречается очень мало. Кожа немного темнее, чем у игмалионцев, но значительно светлее, чем у дорийцев. Значит, не уроженец царства.

Следователь жестом подозвал помощника и буркнул, показав на парня:

— Этого ко мне на допрос. И стражу возле двери поставьте.

— Думаете, он?..

— Не знаю. Но проверить обязан.

Резко выдохнув, Кенрик шагнул в разноцветный туман. Вот и свершилось то, о чем он так долго мечтал, он наконец-то покинул родную каверну, где за последние годы не видел ничего хорошего. Юноша шел сквозь туман и ждал, когда же увидит что-либо кроме него, когда же увидит страну, в которой надеялся найти свою судьбу. Вот мелькнул первый просвет, затем отблеск неба вверху, и щеки ожгло холодным ветром — торийские стражи Перехода предупреждали, что в Игмалионе сейчас холодно, так оно и оказалось.

Первым, что увидел Кенрик по выходу из портала, были бесчисленные воины с арбалетами в руках, они несколькими рядами окружили арку. Помимо них вдали виднелись люди в непривычного покроя серой и черной одежде. На всех полушубки и меховые треухи, закрывающие уши и затылок. Лица светлые, почти белые, что после трех лет в Дорском царстве выглядело странно. О чем речь — там даже на него самого смотрели, как на невиданное чудо, хотя кожа юноши была темнее, чем у игмалионцев.

— Внимание! — с неприятным гортанным акцентом заговорил выступивший вперед воин с богатой перевязью, видимо, офицер. — Всем прибывшим пройти в здание таможни для допроса и досмотра. Прошу не оказывать сопротивления, и все будет хорошо. Никто не намерен причинять вред вам или вашему имуществу! Прошу помнить, что, согласно нашим законам, не получивший разрешения на пребывание на территории королевства, не имеет права на это и будет выдворен с применением силы.

Об этом Кенрик раньше слышал и поежился. А вдруг он чем-то не понравится таможенникам? Вдруг обратно отправят? Что тогда делать? Юноша не знал, но истово надеялся, что этого не случится. В Тории ему делать совершенно нечего. Снова возвращаться в местную управу помощником писаря? Пусть избавят Трое от такого!

— Благословение Трех, — подошли к нему двое воинов. — Следуйте за нами, молодой человек.

— И вас, почтенные, пусть они благословят... — низко поклонился Кенрик. — А куда идти?

— За нами, — повторил один из подошедших.

Счастье еще, что в Игмалионе говорят на том же языке, что и дома у Кенрика. Казалось бы, невозможно — разные каверны, никто не знает их реального расположения относительно друг друга, а язык одинаковый. Чудеса, если разобраться. В свое время, узнав об этом, юноша сильно удивился и долго пытался понять, как такое вообще возможно, то так ничего и не понял. Однако был рад — не пришлось в срочном порядке учить чужой язык.

Шли недолго, воины завели Кенрика в здание таможни, провели по нескольким коридорам и остановились возле самой обычной, ничем не примечательной двери.

— Вам туда, — хмуро бросил один.

— А кто там?

— Господин допросчик. Идите, он ждет.

Взяв себя в руки, Кенрик осторожно постучал.

— Войдите!

Он толкнул дверь и вошел. За столом напротив входа сидел средних лет светловолосый мужчина с пронзительным взглядом. Его лицо было непроницаемым.

— Благословение Трех, почтенный! — склонился в низком поклоне юноша.

— И вам того же, — безразлично ответил допросчик. — Проходите, присаживайтесь. Вещи прошу сдать моему помощнику для досмотра.

В кабинете, как выяснилось, находился еще один человек, но Кенрик его сперва не заметил. Скользкий какой-то, одним своим видом вызывающий отвращение молодой мужчина, с губ которого не сходила снисходительная ухмылочка. Юноша едва не вздрогнул, только крайним напряжением сил удержавшись от этого, и покорно отдал ему дорожный мешок со своими скудными пожитками. Ничего запрещенного к провозу он с собой не имел, поэтому не нервничал по поводу досмотра. А вот допрос Кенрика беспокоил, и сильно. Что говорить? Правду? Ни в коем случае! Знает ведь, что творят с потенциальными визуальными магами в той же Тории. Видел костры и колесования! Правда, здесь другая каверна, другая страна со своими законами. Ходят даже слухи, что здесь визуальных наоборот уважают, что здесь им раздолье. Но так ли это? А вдруг нет? Лучше не рисковать, мало ли...

Юноша понятия не имел, что в этот момент совершил самую страшную ошибку в своей жизни, что, скажи он правду, его судьба стала бы совсем иной, не довелось бы пройти через все, что ожидало впереди. Не раз в будущем Кенрик проклинал себя за глупость, но прошлого было не вернуть. Ведь, в отличие от его родной каверны, в этой визуальные маги действительно ценились. Сообщи он, что обладает даром к визуалу, юношу бы проверили и за счет казны отправили в столицу, учиться в Антрайне — Академии Визуальной Магии. Опять же за счет казны.

— Насколько я понимаю, вы не из каравана? — поинтересовался допросчик.

— Вы правы, почтенный, — кивнул юноша. — Просто примкнул к нему. Никто не станет ради одиночных путников активировать портал.

— Это уж точно, — как-то странно усмехнулся игмалионец. — Что ж, приступим. Можете называть меня да-нери Хеннор. Разговор нам предстоит долгий, так что располагайтесь поудобнее. Итак, кто вы? Откуда?

— Кенрик Валльхайм из вольного города Ронгедорма, да-нери. Вот мои документы.

Он выложил на стол подписанную на торийском пограничном пункте портала потрепанную подорожную, полученную еще перед изгнанием из родного города. Да-нери Хеннор изучил ее, особое внимание уделив печатям пограничных служб, а печатей этих там хватало — за последние пять лет куда только судьба Кенрика не забрасывала. Правда, добравшись до городка, невдалеке от которого располагался портал, он два года не двигался с места, пытаясь заработать денег на переход. И сумел сделать это буквально чудом.

— С какой целью вы посетили королевство Игмалион? — положил подорожную на стол допросчик.

— Эмиграция... — с трудом выдавил из себя юноша. — Я слышал, что в Игмалионе любой может поступить в университет. Я хорошо умею работать с информацией. С архивами. У меня рекомендательные письма есть... там в мешке...

Он показал подрагивающим пальцем на стол у окна, на котором помощник допросчика разложил его вещи. И осматривал каждую чрезвычайно внимательно, что-то записывая в своей тетради. Кенрик не понимал, что происходит — досмотров он проходил немало, но столь дотошного еще ни разу не бывало. Чем мог заинтересовать пограничную стражу королевства нищий писарь?..

— Письма мы обязательно посмотрим, — кивнул допросчик. — Позже. Но скажите, почему вам не сиделось в родном городе? Разве там нет университетов?

— Один есть... — неохотно признал юноша. — Но туда так просто не поступишь. Обучение стоит очень дорого, у моего отца не было столько денег.

— А кто ваш отец?

— Старший писарь городской управы вольного города Ронгедорма.

— Вы во второй раз повторяете — "вольный город", — нахмурился да-нери Хеннор. — Что это значит? Что город не принадлежит ни одному государству?

— Именно так, почтенный, — подтвердил Кенрик. — Ронгедорм — город-государство. Вокруг него расположены десятки мелких стран и таких же вольных городов.

— И никто не пытается взять их под свою руку? — удивленно приподнял брови допросчик.

— Многие пытались, — ответил юноша. — Последний раз это случилось около пятнадцати лет назад, герцог Новайра тогда решил захватить все, что сможет. Но вольные города выставили объединенное войско и размазали его полки по земле.

— Надо же... — удивленно покачал головой да-нери Хеннор. — Но вы так и не ответили почему вам не сиделось дома. Что заставило вас уйти?

— Меня изгнали... — едва слышно прошелестел Кенрик, в уголках его глаз блеснули слезы. Воспоминания о случившемся до сих пор жгли душу огнем обиды.

— За что? — тут же насторожился допросчик.

— Я, работая с документами в городском архиве, случайно забрался в запретную его часть... — понурился юноша, решив не скрывать ничего, кроме главного. — И прочел кое-какие старые документы. Рассказывающие правду об основании города, полностью опровергающие общепринятые легенды. Сказал об этом отцу, а он побежал в магистрат и доложил... Он меня предал... Меня тем же вечером арестовали...

— И вас после этого всего лишь изгнали?! — изумился Хеннор. — У нас бы вас тихо удавили, пока не успели проговориться. Ронгедормские магистры, или как их там, очень гуманно с вами обошлись, молодой человек.

— Может быть... — сжал кулаки Кенрик. — Но отец...

— Ваш отец поступил абсолютно верно, — насмешливо бросил допросчик. — Если бы вы немного подумали, то и сами поняли бы это.

— Верно?!. — расширились глаза юноши. — Почему вы так считаете, почтенный? Ведь он предал родного сына!

— Давайте разберемся, — еще более насмешливо предложил да-нери Хеннор. — У вас есть братья или сестры?

— И те, и другие...

— Все ясно. Теперь предположим, что ваш отец не донес. Вы бы рассказали о своих находках друзьям или приятелям?

— Ну, наверное...

— Вот видите? — усмехнулся допросчик. — Из этого следует, что по городу пошли бы ненужные слухи. И кто-то другой обязательно довел бы их до сведения магистрата. Там бы быстро выяснили источник. И нейтрализовали его. То есть, всю вашу семью либо обвинили бы в предательстве и казнили, либо тихо уничтожили бы. А так обошлось только вами. И то — вас даже не казнили, а всего лишь изгнали. Что же получается? Да, лично вас отец предал, но спас тем самым остальных своих детей. Как бы вы сами поступили на его месте?

— Не знаю... — пролепетал юноша, никогда до сих пор не смотревший на происшедшее с такой точки зрения.

Перед его глазами стояло виноватое лицо отца. Лицо, в которое он, уходя, с презрением плюнул. А дело-то вон в чем... Папа младших спасал... Трое Благословенных! Да почему же этот мир так гнусен?! Почему ради того, чтобы спасти одного, нужно предать другого?! В ушах звучали едва слышные слова: "Прости, сынок... Я не мог иначе..." А он в ответ плюнул и проклял... Сказал, что у него нет больше отца. Гроша не взял, швырнув протянутый им кошелек в пыль, и ушел не оглядываясь. И как же Кенрику сейчас было стыдно...

— Вижу, поняли кое-что, — да-нери Хеннор отметил заалевшие щеки юноши и снова усмехнулся.

— Понял... — с трудом выдавил тот.

— Хорошо, с вашим изгнанием из Ронгедорма все ясно, хотя мы к нему еще вернемся. Когда это произошло?

— Примерно пять лет назад.

— И чем вы занимались эти пять лет? Почему вам пришло в голову покинуть родную каверну?

Кенрик тяжело вздохнул и приступил к рассказу. А рассказать было что — много чего довелось пройти. И голодал, и холодал, и бит бывал, и в тюрьму попадал — слава Трем, ненадолго. За бродяжничество. Выжить, как ни странно, помогла грамотность — грамотных людей в родной каверне было мало, писарей не хватало. Но он нигде не чувствовал себя дома и через несколько месяцев, немного заработав, снова срывался с места и пускался в путь. Так постепенно и добрался до самой крупной страны родной каверны — Торийского царства.

О том, что случилось дальше, вспоминать не хотелось. Именно там юноша узнал, что в потенциале является визуальным магом. Об этом сказал ему умирающий бродяга, найденный на обочине дороги вскоре после пересечения границы Тории. Никто из проходящих и проезжающих мимо местных жителей не обращал внимания на слабые стоны изможденного, залитого кровью человека — видимо, для них такое было в порядке вещей. Кенрика это потрясло больше всего, в тот момент он окончательно разуверился в людях, понял, что от них стоит ждать только подлости и жестокости. Никто не поможет в беде, никто не протянет руку помощи. Но сам юноша так не мог и бросился к несчастному. Тому досталось подкованным копытом ульхаса, и поделать ничего было нельзя — ребра и печень бродяги превратились в кашу. Однако Кенрик сидел с ним, отпаивая водой и вытирая со лба холодный пот, пока тот не отдал Трем свою грешную душу.

Перед смертью бродяга сообщил юноше о том, что он тоже визуальный маг, которых в родной каверне заживо жгли или колесовали. В любой стране! Кенрик поначалу просто не поверил, хотя это и объясняло многие странности в его короткой жизни. Да что там, он просто перепугался — на костер или плаху никак не хотелось. А бродяга продолжал лихорадочно шептать о своем стремлении попасть в соседнюю каверну, в королевство Игмалион, где визуалов, по слухам, не преследовали, наоборот, там существовала Академия Визуальной Магии, куда принимали любого одаренного. И даже платили ему королевскую стипендию! Не договорив, он в последний раз дернулся и замер.

Похоронив мертвеца в ближайшем овраге, Кенрик поспешил прочь. Он был в ужасе. Ведь если бродяга сказал правду, то первый же встречный стихиальный маг обнаружит его сущность и сдаст властям. Доводилось видеть казни визуалов, страшные казни. Оказаться на их месте? Нет! Юноша убеждал себя, что несчастный ошибся, но мысль об этом возвращалась и возвращалась. А вдруг не ошибся? Ведь вполне возможно. Если так, то его все равно когда-нибудь обнаружат. Что из этого следует? Только то, что и в самом деле нужно бежать туда, где визуалов не преследуют. Проход в каверну Игмалиона существовал всего один — древний портал на юго-восточной окраине Торийского царства, возле городка Таланабад. Он внезапно открылся немногим меньше шестидесяти лет назад и с тех пор находился под охраной царских войск. Еще немного подумав, Кенрик отправился туда. По очень простой причине — он хотел жить.

По дороге юноша всеми силами избегал встреч с магами, что, впрочем, оказалось совсем нетрудно — стихиалов в царстве жило немного, царь их не жаловал и установил для "колдунов" очень высокие налоги. Значительно позже Кенрик выяснил, что магия в его родной каверне вообще малоразвита по сравнению с тем же Игмалионом. Даже стихиальная. И не только магия — наука тоже.