"В поисках легенды"

Нашли его спустя месяц, когда он уже служил рядовым гвардейцем, нанявшись, как простолюдин, хотя по праву рождения ему сразу полагалось место сотника. Отец бушевал, требовал вернуться домой, но Йордан отказался на отрез. Его лишили наследства и родительского благословения, но Эшу было все равно. В рядовых он долго не задержался, стремительно продвигаясь вверх, а через некоторое время и вовсе был переведен в Дворцовую Гвардию, занимающуюся охраной королевской семьи. Это и было началом конца.

По спине хлестнула хворостина, оставляя на коже алый след и вырывая из воспоминаний. Эш дернулся, выругался, почувствовав, как по телу бежит ледяная вода, и поклялся, что припомнит это все старику, как только обретет больше силы. Он скосил взгляд на своего мучителя. Майрас сидел на камне, скрестив ноги и прикрыв глаза. Длинные седые волосы рассыпались по плечам, спереди одна прядь была заплетена в косичку, подвязанную красной атласной лентой с маленькими металлическими пластинками на концах. Бока кожаных штанов были оторочены мехом, а к поясу прикручен бурдюк и ножны с охотничьим ножом. Выцветшая рубаха без рукавов запахнутая на груди и подвязанная веревкой дополняли облик отшельника. Но самое удивительное было не это.

От него веяло силой. Эш в сотый раз мысленно задал себе вопрос, почему маг отошел от мирских дел, сослав себя в добровольное изгнание. Сам он, имея подобное могущество, никогда бы не стал прозябать в глуши. "Значит", — мелькнула мысль, — "нет ничего зазорного в том, чтобы взять то, что не нужно хозяину. Да и какой он хозяин этой силе, всего лишь временный... " Увлекшись мечтами, Йордан покачнулся, уставшие руки подогнулись, и он рухнул на землю, получив по голове обеими глиняными чашами. Мокрый и злой, он разразился отборными ругательствами, кроя на чем свет стоит Майраса. Тот даже не взглянул в его сторону, лишь пролевитировал упавшие чаши к ключу, вновь наполняя их водой. Эш вздохнул, поняв бесполезность сопротивления, и послушно встал в стойку.

Утро для него началось с неожиданного открытия, что отшельник держал домашний скот. За домом, у самого края поляны находился хлев и птичий двор, огороженный плетнем. Все это требовало чистки и кормежки, о чем его немедленно и известили, проигнорировав попытку возмущения. Провозившись среди животных несколько часов, Эш был безумно счастлив, когда его позвали на тренировку, однако эта радость не продлилась долго, быстро вытесненная раздражением на изматывающее и дурацкое времяпровождение.

Экзекуция продолжалась до обеда. Точнее до того времени, как пришло время этот самый обед готовить. Йордан изумленно выгнул бровь, когда его привели на кухню и ткнули носом в котел, который следовало отчистить и разложили на столе овощи для похлебки.

— И что я должен с этим делать?

— На севере, как я слышал, — прищурил серые глаза маг, — варят потрясающую похлебку. Я давненько не бывал в тех землях, может побалуешь старика?

Эш почувствовал, как захлопывается западня, в которую он сам себя загнал. Готовить он не умел вообще, и уж тем более не знал, что там за похлебку варят крестьяне. Однако отступать так просто мечник не привык. Ну что там может быть сложного в готовке?

Через некоторое время он уже весь был перепачкан в саже, а котелок как был, так и остался грязным. Рассудив, что он все равно сейчас запачкается, Йордан сложил в него овощи и, залив водой, поставил на огонь. О том, что их следовало почистить, он вспомнил, когда вода начала закипать.

— Видимо, работу на кухне с тебя придется снять, — решил Майрас, отодвигая от себя миску с несъедобной массой странного цвета, в которую превратилась похлебка. Не успел Эш обрадоваться, как маг продолжил. — Однако нахлебником я тебе здесь жить не позволю, за уроки и кров придется расплачиваться. Что ты умеешь?

Йордан растерялся. То, что уроки могут быть не бесплатны, как-то не пришло ему в голову. Быстро порывшись в своих навыках, он радостно провозгласил:

— Я могу охотиться!

— Это будет отнимать слишком много времени от учебы, — покачал головой отшельник. — Пошли.

Эш последовал за магом. Они вышли наружу, обогнули дом и углубились в лес. Тропинка петляла среди деревьев и скоро вывела их на еще одну поляну, солнечную и светлую, откуда и начинал свой путь ручеек, встретившийся мечнику в овраге. Вся поляна была засажена растениями, представляя из себя наполовину сад, наполовину огород. Все было возделано с любовью и старанием, бесконечным терпением и заботой. Невольно Йордан залюбовался шикарным виноградником, раскинувшимся у ручья и оплетшим небольшую деревянную беседку.

— Странно..., — вырвалось у него от удивления, — странно для некроманта.

— Магия смерти всего лишь оборотная сторона магии жизни, — усмехнулся седовласый маг, садясь прямо на траву. Эш последовал его примеру. — Не познав жизнь, невозможно познать смерть, они слишком связаны между собой. Любой некромант это знает. Все разделения не более чем условности. Стихийных магов принято делить на огненных, воздушных, водных и земных — это всем известно. Но это вовсе не значит, что если ты владеешь стихией огня, то магия воздуха тебе недоступна.

— Но... — Эш потрясенно смотрел на учителя, — Во всех книгах сказано...

— Забудь про свои книги. Ты пришел учиться? Тогда слушай и не перебивай, — в голосе Майраса зазвучал металл, и мечник прикусил язык. А маг продолжал.

— Все стихии в природе тесно связаны друг с другом, они не существуют поодиночке. Вода присутствует в воздухе и земле, земля и вода в воздухе, а огонь гаснет в закрытом пространстве. Магия взаимодействует точно так же. Заклинание огня можно подпитать воздушным, или загасить водным и земным. Стихии можно переплетать друг с другом, усиливая или полностью меняя свойства привычных заклинаний. Но это требует сильнейшего контроля и сосредоточенности, иначе магия выйдет из повиновения и последствия могут оказаться непредсказуемы. Зато и сила в ней заключается немалая.

Эш слушал, затаив дыхание, жадно впитывая информацию. Маг говорил не спеша, размеренно, так, как это делал его наставник, обучая владению оружием, увлекая рассказом в совершенно другой мир. Идея с ученичеством уже не казалась мечнику такой дурацкой, как это было утром.

— Дар всего лишь определяет, к какой стихии ты способен более всего. Тебе легче дадутся огненные заклинания, мне — воздушные, но это не значит, что этим мы и ограничены. Просто, остальные стихии потребуют больше сил и большей сосредоточенности, чтобы удержать их в повиновении. Тяжелее всего тебе будет с водой, легче всего — с воздухом. А земля сочетается со всеми остальными стихиями одинаково, но земных магов очень и очень мало.

— А некромантия?

— А некромантия является уравновешивающей силой. Стихийная магия создает, магия смерти — уничтожает созданное, возвращая в первоначальное состояние. Так соблюдается равновесие.

— Но почему об этом никто не знает? Ты разыгрываешь меня, старик?! Решил посмеяться? — Эш вскочил на ноги, раздираемый сомнениями и яростью. Маг метнул на него такой взгляд, что мечник, опомнившись, моментально взял себя в руки и сел на место, все еще дрожа от возмущения.

— Потому что это опасное знание. Только сильный волей и разумом человек способен освоить его до конца, держать под контролем и не использовать во зло ту силу, которую приобретет. Именно поэтому очень давно великими магами было принято решение оставить это в тайне и не учить владению более чем одной стихией.

— Почему ты рассказываешь об этом мне?

Маг промолчал, теребя кончик атласной ленты и глядя куда-то вдаль. Эш уже не рассчитывал получить ответ, как Майрас тихо произнес:

— Как ты сам сказал, не хочу зажиливать знания. Если я умру — они умрут вместе со мной, а так хоть останутся в этом мире. Не могу сказать, что ты этого достоин, но другого ученика у меня нет, так что выбирать не приходится.

— А кто учил тебя?

— А вот это уже не твое дело, — резко отрезал маг, поднимаясь на ноги. На секунду Эш растерялся, до того плавным и тягучим было его движение, совсем не старческое, как будто бы перед ним был равный ему по силе воин, а затем наваждение схлынуло, явив прежнего старика. Только серые яркие глаза смотрелись еще более неуместно на покрытом морщинами лице.

— Урок окончен, теперь за работу. В беседке есть лопата, тебе нужно перекопать вот эти три гряды, а потом возьмешься за прополку. И подбери челюсть, ты же крестьянин как никак, — усмехнулся маг, глядя в растерянные глаза мечника, отродясь не державшего в руках ничего кроме оружия, — все это надо сделать до ужина. Точнее, ужин будет тогда, когда ты все закончишь.

И, одарив ученика ехидной ухмылкой, Майрас двинулся к дому. Йордан проводил его полным отчаяния взглядом, а затем, бормоча под нос все известные ему проклятия, двинулся к беседке.

Солнце садилось за горизонт, а Эш буквально изнемогал от усталости. Ему всегда казалось, что жизнь простолюдинов не таит в себе никаких сложностей и особых трудов. Другое дело гвардия, с ее тренировками, тяжелыми буднями, полными опасностей. После третьей вскопанной грядки, он начал проникаться уважением к крестьянскому труду. А потом приступил к прополке. Выдернув ближайший куст, Йордан обнаружил, что это какой-то корнеплод, понял, что выпалывать надо было не это, и быстренько попытался посадить его обратно, скрывая следы преступления. Над ухом раздалось хмыканье. От неожиданности Эш поскользнулся, неловко вывернув ногу, и рухнул в грязь, недоумевая, как это он не заметил приближение старика. Майрас расхохотался, а потом нагнулся, протягивая мечнику руку. Тот, сыпля проклятиями, ухватился за его ладонь, мельком подивившись крепости ее пожатия, и встал на ноги.

— Крестьянин из тебя никакой. Лучше надо придумывать себе личину. Одежду и меч где оставил?

— У спуска, — не стал отпираться Эш, понимая, что это бесполезно. Маг удовлетворенно кивнул, оглядывая фигуру мечника. — Чего разглядываешь?

— Да вот думаю. Маг из тебя пока никудышный, крестьянин и того хуже. Может хоть воин ладный?

— Да я лучший мечник..., — возмущенно начал Эш и осекся, понимая, что сболтнул лишнего. А чертов маг ухмылялся в бороду, крайне довольный собой.

— Вот и проверим это завтра, когда ты принесешь сюда свои вещи.

— И кто будет моим противником? — насмешливо спросил Йордан, скрестив руки на груди и выпрямившись. — Только не говори, что у тебя тут припасена маленькая армия в коровнике.

— Завтра и увидишь, — усмехнулся Майрас, и закряхтел, склоняясь над грядкой. — А теперь слушай внимательно. Еще раз выдернешь что-нибудь не то — простоишь на руках до рассвета. Все понятно?

После ужина, который все таки состоялся, несмотря на еще несколько выдернутых растений, из-за которых маг долго и вдумчиво ругался, Майрас придумал для ученика новое издевательство. Он принес несколько свечей и потребовал зажечь одну из них с помощью магии. Эш хмыкнул от удивления, запросто справившись с пустяковой задачкой, которая всегда давалась как первое задание новичкам. Маг кивнул.

— А теперь сделай так, чтобы пламя всегда горело одинаково, не колеблясь, не усиливаясь и не ослабевая.

Эш задумчиво посмотрел на свечу. Язычок огня плясал на фитиле, яркий, горячий. Мечник аккуратно поймал его даром, чуть подпитывая энергией, когда тот гас, или наоборот, оттягивая ее, если пламя разгоралось чуть сильнее. Через минуту на лбу у него уже выступили капли пота, работа оказалась не из легких.

— Хорошо! А если так? — воздушный маг махнул рукой, и Эш едва успел уберечь огонек, чуть было не задутый порывом ветра. Майрас откровенно забавлялся, то чуть распаляя пламя, то сбивая его потоками воздуха, а Йордан, стиснув зубы, пытался удержать контроль над язычком огня. Хватило его ненадолго и, под удовлетворенный возглас отшельника, он осел на пол, полностью вымотанный тренировкой.

— Завтра будешь держать две свечи.

Кажется, Эш застонал, потому что маг снова рассмеялся и покачал головой.

— Эй, ты уже сдаешься?

— Да пошел ты! Лучше объясни, зачем я это делаю?

Маг разочарованно вздохнул и сел на лавку.

— Я уже объяснял тебе, что главное — это умение контролировать свою силу. Иначе, вместо зажигания свечи ты спалишь дом. Для объединения разные стихий, требуется еще больше усилий, они будут взаимодействовать друг с другом, и не всегда предсказуемо. Что же касается магии смерти, — маг стиснул пальцы, — здесь сложнее всего, слишком разрушительная и непокорная сила. И страшная. Поэтому-то она и под запретом.

— И долго я буду зажигать свечки?

— Пока не сумеешь удерживать под контролем минимум пять.

Эш снова застонал, вызвав улыбку у мага.

— Но, учитывая, как ты справился сегодня, много времени это не займет. Способности у тебя неплохие.

Почему-то это было очень приятно слышать. Йордан поднялся на ноги, посмотрел на свечи и решительно тряхнул головой.

— Давай попробуем еще раз.

К ночи Эш уверенно удерживал уже две свечи. Однако занятие настолько вымотало его, что лишь проваливаясь в сон, он вспомнил, что так и не занялся своими поисками, начисто забыв о цели своего пребывания здесь. Разозлиться не хватило сил, и мечник лишь дал себе слово, что завтра он таки обследует дом.

Утром маг велел Эшу принести свои вещи, спрятанные под валежником. Мечник довольно быстро добрался до места и с удовольствием переоделся в привычную одежду, снова ощущая тяжесть меча за спиной. Глянул на снятые вещи, поразмыслил и сунул их в заплечный мешок. Работу в поле еще пока никто не отменил. Туда же последовал и дорожный плащ с капюшоном.

Завидев его, Майрас, сидящий на крыльце, удовлетворенно хмыкнул, оглядывая мечника с головы до ног. Кожаные брюки, не стеснявшие движений и заправленные в сапоги, облегали крепкую и стройную фигуру Эша, а зашнурованная до середины куртка открывала мускулистую грудь и плечи. Из косы выбилось несколько прядей, сразу же завившихся крупными кольцами и спадавшими на шею. Темные, почти черные глаза были обрамлены густыми и длинными ресницами, придававшими взгляду глубину и выразительность, так пленяющими женщин. Переодевшись, Йордан стал как будто выше ростом, расправив плечи и выпрямив спину. Дополняя облик, за спиной висел меч, сразу привлекший внимание мага. Он знаком велел Эшу подойти ближе и взял в руки оружие. Клинок был добротный, выкованный умелым мастером, вложившим в него все мастерство и любовь к своему делу. Такое оружие не подведет хозяина, надежно ложась в руку. Майрас повертел меч, пару раз взмахнул им на пробу и вернул Йордану.

— Пошли.

Маг обернулся назад и, к изумлению Эша, выудил из-за спины длинный двуручный клинок, а затем направился на открытое пространство. Йордану ничего не оставалось, как последовать за ним.

— Ты же не думаешь, что я буду драться со стариком? — попытался воззвать к голосу разума мечник, когда отшельник, развернувшись к нему, принял боевую стойку. — А если я тебя покалечу?

— Боишься?

— Ага, боюсь. Покрыть себя позором боюсь, сражаясь со слабым противником... Эй!