Смерть за плечами

Внезапно меня осенило. А ведь Черный колдун оказал мне замечательную услугу. Еще недавно я ломал голову, как доставить Роксанда в ущелье Потерянных Душ, а старик сам предоставил мне возможность сделать это. Осталось только уговорить Энди пойти со мной и расколдовать Роксанда в ущелье, и мое обещание лорду Лейнару будет выполнено!

Странный у меня характер, — какие бы несчастья ни обрушились на мою непутевую голову, я не могу переживать долго. Достаточно было одной маленькой идеи, и я уже не думал, что жизнь кончена, а решил, что самое интересное в ней только начинается. Грандиозные планы на будущее, толкаясь, лезли в голову, начала возвращаться утерянная где-то между темницей и Закатной башней нерушимая уверенность в собственной непобедимости, и я, разумно рассудив, что могу ходить где хочу, лишь бы долго не оставаться в одном и том же месте, чтобы Черный колдун не смог меня выследить с помощью Сферы Всевидения, отправился на поиски, правда, уже не Энди, наверняка спящего в Черной башне, а одного гремлина, который всегда был готов за пару яблок или горсть орехов передать от меня весточку хоть демону из Бездны.

Гремлина звали Сник-обжора, и жил он неподалеку от винного погреба в огромной дырявой бочке, которую рыжий Раф когда-то очень давно выкатил из погреба и, сколько я себя помню, собирался то разрубить и сжечь, то скинуть в Бездну, в зависимости от настроения и количества выпитого вина.

— Эй, Обжора, вылезай, дело есть! — забарабанил я по рассохшейся бочке.

Ответа не последовало. В принципе ничего удивительного. Когда все в замке спят, для гремлинов наступает раздолье. Правда, Сник-обжора был довольно почтенным гремлином, с тех пор как я впервые повстречался с ним в детстве и начал почти каждый день приносить ему лакомства с кухни, он больше не гонялся ночами за крысами. На всякий случай я пошарил в бочке рукой, надеясь вытащить за ногу спящего гремлина — Сник-обжора был еще и изрядным соней, — но не обнаружил ничего, кроме сушеных грибов и куска кожи, который при ближайшем рассмотрении показался мне чем-то знакомым, а при еще более ближайшем оказался сумкой призрачного волшебника, подобранной мной в ущелье Потерянных Душ. 'Откуда у гремлина волшебная сумка? — недоумевал я. — Неужели он набрался наглости и утащил ее у самого Черного колдуна? Но какого лысого демона ему это понадобилось? Или старик приспособил ее для хранения яблок?' Я заглянул в сумку. В ней, как всегда, оказалась пустота, — ничего, кроме дыры в подкладке. Тогда, в ущелье, там тоже вроде бы была пустота, а на самом деле... Я зажмурился, сунул руку в сумку и даже вскрикнул от неожиданности. Кто-то, обитающий в недрах сумки, пытался отгрызть мне палец, вцепившись в него острыми зубами. Я изловчился, схватил что-то мохнатое и извлек на свет отчаянно визжащего, царапающегося и кусающегося Сника-обжору.

— А, это ты! — радостно воскликнул гремлин, ничуть не смущаясь тем, что я держу его за ногу, а он висит вниз головой. — Как ты меня нашел? Я так заблудился, что сам себя не мог найти.

— Как тебя угораздило попасть в эту сумку? — спросил я, осторожно опуская повизгивающего от счастья гремлина на пол.

Сник задумчиво почесал зубами пятку и уверенно заявил:

— Она слопать Сник! Правда-правда! — затараторил он, заметив мое явное сомнение. — Сначала слопать все моя яблоко. Сник думать — яблоко упасть в дырка. Сник полезть тоже в дырка. И провалиться... и не мог вылезть. А ты вытащить! Добрый Рик! Прости, что Сник тебя кусать, Сник думать, это злой Раф. А у тебя есть яблоко?

— А где ты взял эту сумку? — Вопрос о яблоках я решил оставить напоследок.

— Там! — Сник неопределенно махнул лапой в сторону глухой стены. — В корзина с ненужный тряпье. Нищий приходить и брать оттуда, что хотеть. Сник тоже приходить и хотеть сумка. Сник хотеть в такой большой сумка положить много яблоко. Один раз сбегать на кухня и набрать яблоко на много ночь. А сумка все яблоко слопать! Противный сумка! Правильно ее выбросить! Хочешь, Сник подарить сумка тебе?

— Давай, — усмехнулся я. Сник-обжора тут же почуял неладное.

— А ты что подарить Сник? — прищурил он зеленый глаз.

— А что ты хочешь?

— Четыре красный яблоко!

— Я дам тебе целых десять яблок, если ты сбегаешь в Черную башню и приведешь Энди в подземный ход. Скажи ему, что я буду его там ждать. Да, и передай ему от меня эту сумку. Она волшебная, и в ней полно книг. А я пока схожу за яблоками. Согласен?

Гремлин наморщил лоб и принялся что-то подсчитывать на пальцах, которых у него было по четыре на каждой руке.

— А десять больше четыре? — поинтересовался он, закончив свои подсчеты, и, получив утвердительный ответ, радостно взвизгнул: — Давай! — подхватил сумку и юркнул в крысиный лаз.

А я отправился на кухню за десятью красными яблоками для Сника и заодно за чем-нибудь съедобным для себя.

Глава 2 ШУТ И КОРОЛЬ

Кухня была единственным местом в Черном замке, где суета не прекращалась даже ночью. Стражи там не было, зато было множество поварят и служанок во главе со старой кухаркой Фариссой, которая, как мне казалось, не спала вообще никогда, а день и ночь что-нибудь стряпала.

Вместо обычного для этого места грохота кастрюль и сковородок с кухни доносились звуки лютни и чарующий голос Брикуса:

И принц в отчаянии выхватил меч,

И головы вражьи слетали с плеч,

За гибель друга он мстил.

Но мудрый король отдал приказ,

Явился Черный колдун тотчас,

Хозяин всех темных сил.

Над Черным замком ветер завыл,

Как будто это не ветер был,

А злобный голодный пес,

И вздохи предков из древних могил,

Всех тех, чьи души колдун погубил,

Из дальних лесов он донес.

Как гром, гремели слова колдуна,

От них кругом воцарилась тьма,

И замер бесстрашный герой.

Не в честном бою и не страхом сражен,

Он в сердце заклятием злым поражен,

Чтоб сгинуть в темнице сырой.

Безвольной игрушкой в злых руках

Темницу покинет он, чтобы страх

В сердца народа вселить.

И больше не будет звучать его смех,

А вместо веселых хмельных утех,

Он будет лишь тьму любить...

Я осторожно заглянул в дверь. Грустный шут Брикус восседал на куче поленьев, предназначенных для плиты, и пел балладу, по-видимому сочиненную по следам последних событий, а собравшаяся вокруг него кухонная челядь в количестве пяти человек слушала его со скорбными лицами плакальщиков, нанятых счастливыми наследниками, чтобы как подобает проводить в последний путь богатого лорда.

— С каких пор ты сочиняешь такие песни, Брикус? — поинтересовался я, предварительно обследовав несколько кастрюль, горшков и не найдя в них ничего, кроме неизменных грибов во всех видах. — Я готов зарыдать прямо сейчас! — добавил я, отхлебнув черничного вина из кувшина, скорее всего преподнесенного Брикусу благодарными слушателями.

Брикус оборвал пение на полуслове, брови его подпрыгнули до самых корней волос, и он так и застыл с раскрытым ртом. Все обернулись и уставились на меня с не меньшим изумлением. Никто не спешил выражать бурного восторга по поводу моего счастливого спасения, хотя только что оплакивали как умершего.

Первым пришел в себя Брикус.

— Ты ли это, бесстрашный герой? — нерешительно осведомился он.

— А что, непохож? — хмыкнул я.

Брикус поднялся со сложенного из поленьев сиденья, окинул меня взглядом с ног до головы и, нахально глядя мне в глаза, запел:

Хоть лицом ты и похож,

Но меня не проведешь!

Сам я видел в Тронном зале,

Как тебя заколдовали.

Ты теперь совсем другой,

Стал ты колдуна слугой

И к нам явился для того,

Чтоб выполнить приказ его:

Для жертвоприношенья в храм

Доставить этих юных дам!

Юные дамы отнеслись к предсказанию Брикуса вполне серьезно. Одна из служанок свалилась в обморок, обрушив по дороге на пол пустую кастрюлю, вторая тут же спряталась за спину широкоплечего мясника по прозвищу Потрошитель, сразу потянувшегося за топором. Обстановку разрядила старая Фарисса.

— Вы что, совсем одурели?! — воскликнула она. — Мальчик от голода еле на ногах держится, одни кости остались, а вы его самого уже на жаркое разделать собрались! А ты, Брикус, постыдился бы придуриваться! Сам же мне рассказывал, что сбежал принц из темницы да всех узников выпустил, и как король сокрушался, что Черный колдун не успел его заколдовать! Чего же теперь людям головы морочишь? — Кухарка напирала на тощего шута своим необъятным бюстом и загнала его прямо на раскаленные угли жаровни.

— Оу! Еж те в бок, старая ведьма! — завопил Брикус и принялся с жалобным поскуливанием бегать по кухне, пока наконец не нашел комфортное местечко, усевшись дымящимся задом в бочку с водой. — Да ну вас в Бездну! Шуток не понимаете, — обиженно проговорил он, потягиваясь, словно сидел в удобном кресле.

— Куда грязной задницей?! Этой водой королевскую посуду моют! — возмутилась было Фарисса, но потом махнула на Брикуса рукой и принялась командовать служанками, пытаясь накормить до отвала мое не в меру отощавшее высочество. — О боги! Ну до чего худющий! И куда только король смотрит? — причитала добрая старушка. — Это же стыдно людям в глаза смотреть, — королевский сын, а тощий, будто из Голодного леса. И так в народе говорят, что король скупой. Эй, Роза, — крикнула она розовощекой служанке, — беги скорее в винный погреб, разбуди этого пьяницу Рафа. Пусть даст лучшего вина для королевской кухни! А то вон еще выдумал, — продолжала она уже из другого конца кухни, яростно грохоча кастрюлями. — Где это видано, чтобы дите родное в темнице держать?! Вот, покушай, милый! Съешь куропаточку? Или нет, лучше кабанчика запеченного или рыбки? Нам вчера форельки привезли...

— Давай все, что есть, только быстро и без грибов! — давясь от хохота, выпалил я и с усердием, свойственным обычно дядюшке Готриду и совершенно несвойственным людям с ранами в боку, принялся уничтожать все, что осталось с вечера и было приготовлено на утро на королевской кухне.

— А мне? — тут же встрял Брикус. — Я что, всю ночь глотку драл, чтобы вы тут Рикланда кормили?

— Тебе не положено, я тебя в жертву богам Хаоса выбрал, а жертвы не кормят! — гадко ухмыльнулся я, отправляя в рот очередную порцию невероятно вкусной Фариссиной стряпни.

— Свинья ты неблагодарная, Рикланд! — нахально заявил Брикус. — Я про тебя такую балладу сочинил, что король, услышав ее, решил тебя помиловать и отпустить на свободу! Правда, потом, когда ты сам удрал из темницы, почему-то передумал. Но все равно ты меня благодарить должен, а ты... Да ты же сейчас все слопаешь! — Шут выхватил у меня из рук кусок мяса и целиком отправил себе в рот.

Какая вкусная еда!

Малыш, ты щедрый, как всегда! — удовлетворенно сообщил Брикус, проглотив остатки моего то ли позднего ужина, то ли раннего завтрака и вновь обретя способность выдавать стихотворные экспромты.

За это доброе вино позволь,

Сказать тебе, что думает король, — доверительно добавил он, когда я, уже по доброй воле, угостил его старым эльфийским вином.

Как получил он голову врага,

Король наш добрым стал, как никогда!

Не приказал он даже дочь свою догнать,

Когда она сумела убежать...

— Лин сбежала?

Ну да. А разве ты не знал?

Ах, ты в темнице пропадал!

Представь себе, твоя сестрица

Со свадьбы умудрилась смыться.

Подробности желаешь знать?

Ну что ж, могу и рассказать.

Как только Ленсенд был убит,

Так сразу Готрид-паразит

Повел принцессу под венец,

Так приказал король-отец.

Она слезы не проронила,

Но, как на эшафот, вступила

Под своды храма, в древний мрак,

Чтоб заключить священный брак.

Не знаю, правду ль говорят,

Что только начался обряд,

Как демон с пламенем в очах

Из Бездны вышел, сея страх.

Ужасней страха самого

Был демон, и в руках его,

Как длинный меч, огонь пылал!

Лорд Готрид в обморок упал,

А Линделл, поборов испуг,

Упала на колени вдруг.

'О демон, — молвила она, —

Хлебнула горя я сполна!

От злой судьбы меня избавь!

Хоть в преисподнюю отправь!

Гораздо лучше умереть,

Чем мужем Готрида иметь!'

И демон Линделл руку дал,

Слова волшебные сказал,

И, вспыхнув ярко, как звезда,

Они исчезли навсегда!

'Демон? Странно! — промелькнуло в голове. — До сих пор эти жители Бездны не заходили в Черный замок без приглашения Черного колдуна. А может, это Темный эльф? Забрел по ошибке в храм богов Хаоса, если идти по винтовой лестнице, то туда от темницы рукой подать, перепугал своими красными глазами трусливых придворных и помог Линделл избежать неприятной участи. Что ж, если так, значит, мы квиты'.

А Брикус продолжал:

И король тогда сказал:

Почему я приказал

Дочь за Готрида отдать,

Рикланда заколдовать?

Слушал Готрида советы

И раскаиваюсь в этом,

Ведь из-за чужих идей

Я остался без детей!

— А мне-то что, от этого легче, что ли? — фыркнул я. — Король, видите ли, раскаялся! А Черный колдун гоняется за мной по всему замку! — И тут до меня дошло, что напрасно я засиделся на кухне, что колдун уже знает, где я, и сейчас появится здесь. — Спасибо за угощение! — выпалил я, всучил Фариссе что-то увесистое и блестящее, наугад вытащенное из кармана, кажется брошь, захватил десяток красных яблок, которые так и норовили вывалиться из рук, так что пришлось на ходу запихивать их за пазуху, и выбежал из кухни.

Ты многих милостей добьешься,

Красавица, от короля,

Коль ночью к нему в спальню проберешься,

Покорно о прощении моля! — вместо напутствия понеслись мне вдогонку слова непристойной песенки, а через несколько мгновений из-за двери послышался знакомый 'Пшик!', издаваемый обычно брошенным в воду факелом или внезапно появляющимся Черным колдуном, и скрипучий старческий голос:

— Здесь только что был Рикланд! Где он?

— Только что был Рикланд здесь? — раздался удивленный возглас Брикуса. -

И куда же он исчез?

Может, он под стол залез?

Может, позовем охрану

И обшарим замок весь?! — И из-за закрытых дверей донесся насвистываемый им мотив песенки 'Беги быстрее ста ветров'.

Дальше слушать я не стал, а, вдохновленный рассказом Брикуса о благодушном настроении отца, набрался наглости и направился прямиком в королевские апартаменты. Вымаливать у короля прошение я не собирался и убивать его больше не стремился, мне просто очень хотелось получить назад кое-какие свои вещи, а заодно сообщить отцу о своем решении покинуть замок и поинтересоваться, не отдаст ли он мне по этому поводу меч 'Пламя дракона'. Почему-то мне казалось, что отец должен несказанно обрадоваться, узнав, что больше никогда меня не увидит.