— Оно было в зале? — такое открытие вовсе не удивило Реваза.
— Их там было достаточно много. В стенах, в полу. Слизь, — брезгливо пояснил Владыка. И обернулся, откидывая капюшон: — Но меня сложно сейчас обмануть. Почти невозможно.
Оставшиеся преданными Дракону Триградья люди все как один знали, что Дракон получил ужасные повреждения и теперь вынужден скрывать свое лицо. Чуть поблескивающая глухая личина, кованная из странного железа с фиолетовым оттенком немо уставилась на приближенных. В глубине одной из железных глазниц ровно поблескивал нечеловеческий глаз. С вертикальным зрачком и алебастровой радужкой.
— Мы теряем здесь время, — сказал человек в маске. — Среди предателей и той лжи, которой нас кормят каждый день. Зима не вечна. Не вечно и терпение Лиса. Та бешеная кошка стоит за многими интригами и не вцепилась в нас когтями лишь оттого, что есть занятия важнее. Тоже и с островом Харр...
— Они вовсе не затаились, — зябко поджала плечи главный советник. — Просто уготованное нам настолько страшно, что они хотят решить дело одним ударом. А сейчас заканчивают свои приготовления, утаскивая нужных им людей.
— Я это понимаю, Велари, — кивнул человек в маске. — Плохо, что он не понимает. Если бы понимал, не тратил бы время на этот дохлый номер. Наше присутствие в Цитадели вовсе не обязательно! Он хочет восстановить крепость и для того тратит каждый день столько усилий? Но её невозможно восстановить до конца! Он только швыряет на ветер целые бездны силы, заставляя эту груду камней шевелиться!
— Не тебе обсуждать Его приказы, — напомнил Реваз, вставая напротив того, кто был для всех прочих Драконом Триградья. — Он знает что делает. А нам нужно только в точности исполнять.
— Глупый приказ, — вздохнул человек в маске. Девушка по имени Велари Ассимур приблизилась к нему и мягко положила руку на плечо. — И разве ты сам, Реваз командир Драконьих Призраков, не желал ринуться в гущу сражений?
— Мои желания потерпят. Тем более что сражений на мой век хватит, — невозмутимо скрестил руки на груди Реваз. — А вот тебе следует быть почтительней. Где бы ты был сейчас, если бы Он не вмешался? Ты до сих пор Его должник. И должен много. Очень много.
Пространство между седым воином в черных доспехах и человеком в черном балахоне ощутимо накалилось. Не стоило обманываться вежливой видимостью — они так и не сумели стать друзьями.
— Я не забыл, — не затягивая паузу, признал человек. — Помню прекрасно. И цену уплачу сполна. Без сомнений. Просто хотелось бы яснее представлять, что он там задумал.
— Без сомнений, — насмешливо кивнул Реваз. — А что до бесполезности... через несколько дней нас ждет Грейбрис. Те продажные сволочи наверняка уже догадываются о нашей следующей цели... как знать, не благодаря ли им, провалилась попытка отбить Хёргэ?
— Да Грейбрис, — эхом подтвердил 'Дракон Триградья'. — Следует вернуть себе свое.
Он взглянул на Велари. Та ободряюще улыбнулась, прикоснувшись к его руке. И даже сквозь перчатки они почувствовали тепло друг друга. Быть рядом все время. Это так много. И так ничтожно мало.
Реваз подошел к окну, выглянув в снежное полотно за стеклом. Хлопья, падающие с серого неба непрестанно, грозили в конечном итоге засыпать дворы Цитадели сугробами высотой в крепостную стену.
— Зимовка, что надо. Не зря же вороны собираются.
Он был прав. В вышине, над стенами и бастионами Дасунь-Крепости среди её полуразрушенных вершин с карканьем постоянно вились сотни любителей падали. Их вид очень действовал на нервы несущим караул наемникам. Заставлял судорожно поглядывать в небо и грозить кулаком, слыша в ответ похожие на издевательский смех крики птиц. Но, ни Ревазу, ни наемникам, ни колдовским соглядатаям, ни предателям-людям не дано было знать одного. Среди черной пернатой гущи кружил, зорко высматривая что-то неведомое прочим, необычный ворон с темно-алым опереньем. В черных глазах птицы светился нечеловеческий ум.
Глава 1
'... А хотите еще один совет? Относитесь к властвованию, как к игре.
Не стоит быть слишком серьезным, это вредит
уму и портит аппетит. Просто играйте. Уличайте других в нечестной игре,
всегда следите за краплеными картами неприятеля,
готовые в любой момент громогласно закричать
'Жулик!'. Сами же, делая вид, что играете по общим
правилам (ну можете, например, для видимости следовать
классическим штампам поведения Темного Властелина) никогда
не делайте этого на самом деле. Будьте предсказуемы
но лишь для виду, для успокоения примитивных соперников. Играйте только
по своим собственным правилам, которых никто кроме Вас не знает...'
из речи Темного Властелина Дракона Триградья Грая.
— Имя?
— Рикона Виссарди.
— Сан?
— Стратег-дознаватель.
В этот раз вопросов не последовало и едва слышимые щелчки пришедшего в движение механизма, предвестили открытие врат. Золотые створки, глядящие на представшую перед ними сотнями глаз медленно разошлись в стороны. Глаза из аметистов, топазов, рубинов, бирюзы и изумрудов также неторопливо притворились золотыми веками. Это означало — можно войти, не опасаясь быть выжженной, опустошенной до дна.
'Удобная защита, — уже не в первый раз подумала Рикона, делая первый робкий шаг вглубь необъятной по своей длине Церемониальной Залы. — Не требуется сотен бойцов. В людях вообще отпадает нужда. Экономия сил и времени'.
За дверью её никто не встретил. Люди остались там, во внешнем Дворце. Внутренний Дворец для избранных среди избранных. А уж Церемониальная Зала и вовсе открывает свои врата для большинства только по выдающимся событиям. Тогда пространство между нефритовыми кариатидами заполняется ликующими массами, звучат фанфары, а над головами парит само Смарагдовое небо.
В прочее время Сердце Мира, как зовут этот зал непосвященные, пустует. Его ворота открываются только для посвященных, тех, кто несет на себе ответственность за процветание Великого Дела Харр. Разными тропами по разным причинам приходят сюда носители сакральной мощи Архитекторы, гордые Апостолы, хитроумные Стратеги.
Только им дозволено идти по пустому Церемониальному Залу, тянущемуся как ровное поле, под равнодушными взорами выточенных из нефрита божков. Этим существам поклонялись в диких землях, а тут они всего лишь поддерживают своды. И помпезные, и звероподобные, и обольстительные, и отвратительные — все уподобились рабам-носильщикам.
Это сравнение постоянно приходило на ум Риконе, когда её каблуки стучали по исписанному серебром и яшмой полу. Пол Церемониального Зала вмещал все конструкции мироустройства, которые только существовали на всем белом свете. Формулы, схемы, гексаграммы, модели понимания загадок мироустройства звонко отзывались под подошвами тех, кто присягнул на верность Делу Харр.
На пути к трону и его обитателю.
— Этого достаточно, — глас раздался, когда между троном и визитершей осталось расстояние в сорок шагов. Максимально-близкая дистанция, на которой Стратегу надлежало предстать перед троном. Для Апостола она составляла пятьдесят шагов, а для Архитектора тридцать. На двадцать допускались лишь Мастера — начальствующие цеховых гильдий острова. А на десять, к первой ступеньке трона...
— Я приветствую наимудрейшего, — золотые с высеребренными прядями волосы, уложенные в пышную прическу качнулись в приветственном поклоне. Правая рука легла на сердце. Туда где на строгом, застегнутом до ямки между ключицами, платье крепилось одно из немногочисленных украшений. Восьмиугольная пластинка белого золота — её цеховой знак.
Сорок шагов. Большое расстояние. Но Рикона видела обитателя престола во всех подробностях. Во всех мельчайших деталях. Сильные руки с узловатыми волосатыми пальцами, мягко охватывающие подлокотники в форме мировых сфер. Худой и совсем некрупный, как можно было бы подумать. Скорее изящный. Это, несмотря на немного оттягивающий одежду живот — от малоподвижной жизни. И бледный, почти белый как сама его украшенная золотыми птицами одежда. Овальное лицо с крепким почти прямым подбородком, сухие едва заметные губы вечно крепко стиснутые. Он очень редко улыбался, и лик также походил на драгоценную маску мумии. Нестриженные черные волосы вились по плечам и телу, спадая к ступенькам у трона. Полуприкрытые безжизненные глаза, которые никогда и ни на кого не смотрели с возбуждением или живостью. Он всегда пребывал среди пучины своих видений, выбирая из бездны лжи крупицы истины. Великий пророк острова Харр. Обитатель Сердца Мира.
— И тебе вечно здравствовать, госпожа Виссарди, — он едва шевелил губами, но мощный, как труба голос буквально топил в себе Зал, растекаясь по всем нишам и закуткам. — Ты пришла очень быстро и это весьма похвально. Но что ты принесла с собой?
— Добрые вести, мудрейший, — почти не напрягая связок, отозвалась Рикона. Он все равно услышит. — Проверка боевого состояния отрядов низших завершена успешно.
Низшими истинная уроженка острова Харр вот уже в третьем поколении, называла всех жителей диких земель, которые за деньги или страх, или в надежде однажды быть допущенными на остров, служили Великому Делу Харр.
— В ходе проверки был раскрыт заговор против нас. Заговорщики — двенадцать человек, лишились жизни. Кроме того побочным образом лишились жизни восемь человек. Главный виновник заговора цел и невредим.
Побочным образом. Хорошая формулировка. Рикона поймала себя на том, что такие лицемерные слова веселят её. Когда Стратег говорит, что люди умерли 'побочным образом' это для понимающего человека значит лишь одно. Это значит, что данные люди были задействованы в заговоре против Стратега его более дальновидным коллегой.
— Цель достигнута? — спросил недвижимый и величественно жуткий пророк. Хотя сам он прекрасно знал ответ.
— Да.
... пропахший вонючим потом и отчаянным ужасом человек лежал на кровати под розовым балдахином, не смея пошевелиться. Это днем он был напудрен до потери запаха, окружен слугами-лизоблюдами и наделен властью. Это днем он мог говорить солидным голосом, равнодушно глядя поверх голов. Сейчас он был мешком набитым требухой и салом. Испуганной овцой, узревшей перед собой величественного пожирателя своего вида.
Рикона сидела в кресле возле кровати, в непринужденной и совершенно расслабленной позе. Холодное дыхание зимы тревожило плотный занавес у распахнутого окна. Трепетал и огонек свечи в руках госпожи Виссарди, украшая красивое лицо игрой почти живых теней. Эрц славился теплыми зимами, но местное население почему-то мерзло. Впрочем, лежащий на кровати под роскошным атласным одеялом человек не чувствовал холода.
А ведь всего лишь четыре дня назад он встречал её в порту, весь из себя холеный, на носилках с рабами и охраной. Уверял, что 'все в порядке' и смотрел свысока. Ну, естественно, сам себе он виделся ловким интриганом. Где же этим чистоплюям с острова Харр, жизни не знающим, раскрыть великолепный обман. Но это было четыре дня назад. И он не мог знать, что посланец острова до этого инспектировал куда более негостеприимные края.
— Убь...ете? — он скорее утверждал, чем спрашивал. И боялся. Нелегко расставаться с жизнью, когда она так лучезарно улыбается.
Короткая пауза, показалась ему длиннее всех рек Эрца вместе взятых.
— Нет, — помедлив, сказала Рикона. — Этого не требуется. Твои дружки, а точнее их большинство, умерли естественными смертями. Остальные ни о чем не догадываются. Значит ты получаешь шанс доказать, что еще на что-то годишься, кусок говядины.
— Э? — выдавил из себя морально раздавленный предатель.
— Ты опытный. Ты поднаторел в искусстве обмана. Не хотелось бы менять тебя из-за твоей нелепой ошибки. Поэтому, — она поднесла к его лицу свечу, заглядывая в ненормально большие глаза. — Ты просто будешь делать то, о чем я стану просить. Передавать своим друзьям слова, которые я стану вкладывать в твои уши. Понимаешь? Только так ты сможешь сохранить свою жизнь.
Таких очень легко ломать на самом деле. Не требуется пыток или угроз. Их воспаленное воображение сделает всю работу само.
— Я... я... я... согласен! — страстно прохрипел он. — Буду! Буду делать, как скажете! Все, что скажете! Во славу Харр! Я...
— Да... — она положила на кровать распечатанный конверт. — Здесь то, что ты должен будешь передать уже завтра. Письмо уничтожишь, но печать запомни. Теперь тебе частенько будут приходить письма с такой печатью. От меня.
Он, кажется, был готов целовать её руки. Не верил в свое чудесное спасение. Неудивительно. После участи своих подельников.
'Мне, — подумала Рикона, с брезгливой вежливостью рассматривая заискивающе улыбающегося слизняка. — Не выгодна твоя смерть. Не здесь и не сейчас. Очевидно же, что я чуть не попала в классическую 'вилку'. А грамотно сработанное покушение? Чувствуется. Здесь чувствуется рука другого Стратега. Если я заглотну приманку и убью тебя, то на твое место могут выдвинуть только Ассигму. Это назначение позволит Эйрику подстроить покушение на Вектора. Погибнет Вектор и Эйрик сможет угрожать мне. Как это уже было однажды в Заголосье. До сих пор вспомнить страшно. С другой стороны, если покушение Эйрика провалиться, он лишиться головы. Заманчиво. Если не знать, что сейчас его прямая обязанность работа с патриархами Эрца. Сложная, требующая виртуозного умения работа. Мало кто из Стратегов сможет её потянуть, если Эйрик сейчас погибнет. А значит провал. Значит, мы недополучим десятки так необходимых нам людей, и под угрозой окажется вся восточная линия прорыва. А это уже саботаж. И обвинят в нем меня. Убить, не убьют, но неприятностей не оберешься. В любом раскладе. Ох, чувствуется за всем этим, рука талантливой сволочи. Дэвиль. Ох, как чувствуется. А с каким любовным тщанием была расставлена здешняя ловушка! И ведь, если бы не предупреждение самого Вектора даже боюсь гадать, чем бы дело кончилось. Может и моей прогулкой к Смарагдовому Небу. Вектор тоже неспроста предупредил. Просчитал ситуацию — понял, что с Эйриком скорее всего сейчас не справиться, а тот своего шанса не упустит... вот и подстраховался, спасая мне жизнь. Зараза! Ну почему мне не удалось избежать той дурацкой засады! Ведь все можно было бы повернуть иначе... но... придется подыгрывать Вектору. Он тоже не от хорошей жизни мне помог. Так что, сохранив жизнь этой жирной мрази, останусь при своих. Хотя, как знать, может быть, вот этот двойной агент еще на что сгодится?'...
— Ты хорошо постаралась. Хорошо выполнила задание, — равнодушно похвалил её пророк. Рикона так не считала. Её саму до сих пор не покидало смутное сомнение, что игра Дэвиля — так звали Стратега, подстроившего ловушку в Эрце — куда тоньше. Не попалась ли она на другой, более хитрый крючок? Из тех, что заглатываются просто, а потом раздирают пасть?
— Снова доказала, что достойна носить звание Стратега и служить Великому Делу Харр! — из полуоткрытого рта разве что слюна не текла, как у паралитика. — Защищать бесценные знания и своих друзей.
Последнее слово пророка было сродни пощечины. Стратег острова Харр не имеет друзей. Стратеги всегда расследуют спорные и темные дела, развязывают насущные проблемы, связанные с жителями диких земель. Но между собой Стратеги никогда не ведают мира. Неписаные законы гласят, что Стратегом может быть лишь самый умный и дальновидный из служителей Великому Делу Харр. А как еще доказать свою пригодность, иначе чем в борьбе с такими же? Поэтому выполняя задания, неся свою службу или же отдыхая Стратеги всегда используют любую возможность доказать, что именно они лучше прочих. Смерти, которые следуют за этими попытками, всегда именуются 'побочными' и допускаются властью острова Харр. Если только это не смерти обычных жителей острова — вот как раз они неприкосновенны. Выстраивать комбинации, предусматривающие их смерть — табу для Стратега. Нарушителю уготована печальная участь.
