— Позволь машине считать себя равным, и уже вскоре она придет к выводу, что она более совершенна, — он протянул руку, сорвал повязку с предплечья дроида и швырнул ее на палубу. — Возьмите несколько этих убожеств на жертвоприношение, — распорядился он. — Остальное — сжечь!

— Мы обречены, — приглушенный модулированный голос проскулил откуда-то из основания свалки.

Живые конечности различной длины, цвета и строения умоляюще потянулись к Харрару, когда его подушка подплыла к ближайшему сдерживающему полю. Некоторые узники умоляли о пощаде, хотя большая их часть все же сидела молча, полностью смирившись с уготованной ей участью. Харрар равнодушно разглядывал заключенных, пока его взгляд случайно не остановился на покрытом мехом гуманоиде, из разбухшего лба которого торчала пара загнутых конических рожек. Мозоли на его руках и ногах свидетельствовали о тяжком физическом труде, которым он занимался до пленения, но одновременно в его ясных глазах читались признаки глубокого интеллекта. Гуманоид был укутан в безрукавное мешкообразное одеяние, которое лохмотьями ниспадало к его коленям, а его талия была перетянута плетеным поясом, выполненным из натурального волокна.

— Ты к какой расе относишься? — спросил его Харрар на безукоризненном общегалактическом.

— Я — готал.

Харрар указал на его перевязанное поясом платье.

— Твое одеяние больше подходит кающемуся грешнику, нежели ученому. Так кто же ты?

— Я и тот и другой и одновременно ни один из них, — многозначительно произнес готал. — Я — служитель культа Х'киг.

Харрар бойко крутанулся на подушке, адресуя следующие слова своей свите:

— Какая удача! Наконец-то среди нас святой, — он вновь повернулся к готалу. — Расскажи мне о своей религии, служитель культа Х'киг.

— Какой интерес для вас могут представлять мои верования?

— Ведь я тоже, так: сказать, исполнитель ритуалов. Мы можем поговорить как священник со священником.

— Мы, Х'киг, верим лишь в ценность жизни, — готал был предельно прост и откровенен.

— Да, но какую цель вы преследуете? Получить щедрую прибыль, возвыситься над другими, обеспечить себе место в потустороннем мире?

— Добродетель — сама себе награда.

Харрар посмотрел на него несколько озадаченно.

— Ваши боги так сказали?

— Это всего лишь наша правда — одна из многих.

— Одна из многих. А что ты думаешь о правде, которую несут вам юужаньвонги? Скажи, что ты признаешь наших богов, и я, возможно, сохраню тебе жизнь.

Готал невозмутимо смотрел ему в глаза.

— Только лживый бог может жаждать смерти и разрушений.

— То есть это правда: вы боитесь смерти?

— Лично я не боюсь умереть за правое дело, если это облегчит чьи-то страдания и воспрепятствует распространению зла.

— Страдания? — Харрар угрожающе подался вперед. — Я расскажу тебе о страданиях, священник. На страданиях зиждется вся наша жизнь. Тот, кто принимает эту правду, осознает, что смерть — всего лишь избавление от страданий. Вот почему мы так покорны перед своей судьбой и так охотно идем на смерть, — он окинул взглядом узников и повысил голос. — Мы не требуем от вас ничего большего, чем мы свершаем сами: отплачиваем богам за то, чем они жертвовали, создавая эту вселенную. Мы предлагаем им нашу плоть и кровь взамен того, чтобы их работа продолжалась.

— Наш бог не требует никаких подношений, кроме добрых поступков, — возразил готал.

— Низменных поступков, — презрительно бросил Харрар. — Если это все, чего от вас можно ожидать, то неудивительно, что ваши боги покинули вас в момент, когда вы в них больше всего нуждались.

— Нас не покинули. У нас еще есть джедаи.

Одобрительный ропот прокатился по рядам узников, сначала сдержанный, но потом все более уверенный.

Харрар разглядывал нестройное скопление лиц под собой: губастых и безгубых, морщинистых и гладкокожих, безволосых и лохматых, рогатых и покрытых глубокими бороздами. В своей родной Галактике юужань-вонги пытались искоренить подобное многообразие, развязывая войны, которые длились тысячелетиями, и погребая под руинами жизни и миры в таком количестве, что невозможно было сосчитать. В этот раз юужань-вонги намеревались действовать более осмотрительно, уничтожая только те народы и миры, которые были необходимы для завершения великого очищения.

— Эти джедаи — они ваши боги? — спросил наконец Харрар.

Готал задумался на мгновение, прежде чем ответить.

— Рыцари — джедаи — хранители мира и справедливости.

— А эта Сила, о которой мне так много рассказывали, — как ты ее можешь описать?

Готал еле заметно ухмыльнулся.

— Вы никогда не сможете ее коснуться. Хотя я и небольшой знаток Силы, я готов поклясться, что вы вышли из ее темной стороны.

Интерес Харрара достиг апогея.

— Сила включает в себя и свет, и тьму?

— Как и все в нашем мире.

— И с какой же стороны вы относительно нас? Вы настолько уверены, что воплощаете свет?

— Я руководствуюсь только тем, что велит мое сердце.

Харрар задумался.

— Тогда наше противостояние — это нечто большее, чем мелочная война. Это противоборство богов, в котором мы с вами — лишь обычные орудия.

Готал гордо задрал голову.

— Может быть, вы правы. Но все и так уже заранее предопределено.

Харрар насмешливо ухмыльнулся.

— Пусть твоя вера утешает тебя в последний час твоей жизни, священник, и могу тебя заверить, что этот час уже близок, — он вновь обратился к толпе: — До нынешнего момента ваши народы сталкивались только с воинами и политиками нашей расы. Но теперь знайте — прибыли истинные творцы вашей судьбы.

Он подал знак своей свите продолжать движение.

— Сила — это странное, упрямое вероисповедание, — шепнул он одному из своих прислужников, который двигался параллельно его парящей подушке. — Если нам суждено властвовать в этой Галактике, нам придется понять, как же она связывает эти мириады существ воедино. И нам необходимо покончить с рыцарями — джедаями раз и навсегда.

Глава 2

В Галактике, полной чудес, замысловатое переплетение ветвей и колоннобразных древесных стволов, на котором держался Рвуокррорро, город вуки, заслуживало особого почета При наблюдении с высоты за бездонной глубиной леса невольно начинало казаться, будто город был освобожден из плена суровых нижних уровней Кашиийка и вознесен к небесам как пример природы и технологии, достигших незыблемого баланса.

На окраине города, вдалеке от тех мест, где округлые дома высились прямо над упругой ветвистой поверхностью и выдавались из стволов самих гигантских деревьев, полным ходом шла церемония, ритуал, олицетворяющий вечный природный цикл жизни и смерти.

Участники — две дюжины людей и вуки обоих полов — собрались в широком кругу возле деревянного стола, который также был круглым. Некоторые стояли, другие сидели на корточках или просто на голой земле, но серьезные и мрачные выражения читались на лице каждого, за исключением двух неживых участников церемонии, дроидов Ц-ЗПО и Р2Д2, сохранявших, как и всегда, нейтральное настроение.

Ц-ЗПО стоял, чуть склонив выпуклую голову в сторону и изогнув руки под углом, неестественным для той жизненной формы, под которую его моделировали. Но для дроида подобная твердая осанка казалась вполне натуральной, следствием обстоятельств его сборки и постоянно меняющихся потребностей его сервомоторов, которые руководили его движениями и жестикуляцией. Позади него стоял Р2Д2, бесшумно и неподвижно, будто бы он, как многие здания вуки, тоже произрастал из ветвей дерева врошир.

Ц-ЗПО мимолетно заметил, что вид, открывавшийся с их позиции у опавшей ветви, был действительно потрясающим. Туман был чрезвычайно плотным в древесных кронах, скрывая ближайшее из ясельных колец вуки и рассеивая утренний свет, словно призма. Можно было бы даже сказать, что вид захватывал дыхание, если бы речь не шла о недышащем дроиде.

— Мы собррались здесь сегодня, чтобы почтить память Чубакки: достойного сына, возлюбленного мужа, нежного отца, веррного дрруга и товаррища по орружию, воина-победителя и добррого дядюшки всем нам, если и не по рродству, то по духу.

Говорившим был вуки, Ралррахийн, хотя Ц-ЗПО довольно часто слышал, как к нему обращались просто как к Ралрре. Он был высоким и достаточно пожилым даже по меркам своего вида, но отличительным признаком служила отнюдь не только седина в волосах — в большей степени его выделяли любопытные дефекты речи. В любой другой ситуации от Ц-ЗПО потребовалось бы выступить в качестве переводчика, но никто из присутствовавших на церемонии в это утро не нуждался в подобных услугах.

— Огонь неповиновения всегда горрел яррко в грруди Чубакки, — продолжал Ралрра, его длинные лапы свисали по бокам, а черный нос подергивался. — На Ка — шиийке или вдали от родного дома ему никогда не изменяли мужество и отвага, он был смел и неподкупен — вуки, чье серрдце было достойно десятеррых, а могучая сила стоила пятидесяти.

Чубакка погиб шесть стандартных месяцев назад во время злополучной спасательной операции на планете Сернпидаль, которую юужань-вонги избрали своей мишенью. Тот факт, что извлечь его мертвое тело было невозможно, безусловно опечалил всех, потому как в случае, если бы тело Чубакки вернулось на Кашиийк, состоялись бы похороны, хоть и присутствовать на них было бы позволено лишь его семье чести. Что вуки делали со своими мертвыми, хранилось в строжайшем секрете. Некоторые эксперты полагали, что мертвых кремировали, другие считали, что их хоронили в переплетениях деревьев или спускали на лианах кшии в мрачные лесные глубины, откуда и произошел вид вуки. Кое-кто, правда, утверждал, что мертвых вуки обычно разрезали на куски священными клинками риийк и рассредоточивали по избранным ветвям врошир, чтобы хищные звери катарны или птицы кройи смогли унести останки себе на обед.

Ц-ЗПО отлично понимал, что, если бы состоялись настоящие похороны, его бы в любом случае на них не допустили. Любой, кто был допущен к ритуалу, был членом расширенной семьи Чубакки, и маловероятно, что такое определение было применимо к нему — ив еще меньшей степени к его коллеге Р2Д2. При всем своем благоволении машинам, разумным и иным, существа из плоти и крови обычно бывали несколько прихотливы в вопросах родства и семьи.

Вблизи от Ралрры сидел на корточках отец Чубакки Аттичитчук вместе с Каллабоу, каштановошкурой сестрой Чубакки. Неподалеку от них сидела вдова Чубакки Маллатобак и их сын Лумпаваррумп, который был наречен именем Лумпавару — или Вару для краткости — после успешного прохождения ритуала инициации. Там и тут толпились другие вуки — всевозможные друзья и родственники, кузены, племянницы и племянники, — и среди них Лобакка, рыцарь — джедай.

Людей было только шестеро: господин Люк, госпожа Лея, господин Хэн и три наследника рода Соло — Анакин, Джесин и Джайна. Достаточно подозрительным выглядело отсутствие Ландо Калриссиана, который сообщил, что внезапные — но пока не ясные — события помешают ему принять участие в церемонии, чем вызвал беспокойство господина Хэна. Жена господина Люка Мара также могла бы присутствовать, если бы не неожиданный рецидив ее таинственной болезни, который вынудил ее остаться на Корусканте.

Тонко сработанный резной стол в центре круга недвижимо покоился на ковре из листьев дерева врошир, его основание было увито темно-зелеными лианами кшии, а столешница обильно усыпана цветами колвишш, ягодами васака, корешками Орги и глянцево-желтыми лепестками цветов сирены. Прохладный воздух был пропитан ароматом фимиама от тлеющей древесной смолы.

— Здесь, на Кашиийке, горрячий темперрамент Чубакки дал о себе знать еще в его рранние годы, — продолжал тем временем Ралрра. — Вместе со своим покойным другом Салпорином, — он сделал паузу, чтобы бросить взгляд на Горрлин, вдову Салпорина, — Чубакка оставил ясли, чтобы спуститься вниз по тропе Риатт к Колодцу Мертвых, в сердце Страны Теней. Ворруженный лишь клинком риийк, он храбро дал отпор всем напастям, встретившимся ему на пути, — притворрному ширру, лишайнику жадиик, жукам-иглам, капкано — прядилыцику и хрранителю теней, — чтобы добыть прядь прямо из серрдцевины прожорливой сирены и заслужить тем самым прраво носить патрронташ, личное орружие и имя — то, которрое он сам пожелает. Также Чубакка путешествовал к великому провалу Анаррад — но не рраз, и не два, а целых пять рраз, с трех из этих пяти охот он возвращался со свежим трупом опасного когтистого зверя катаррна и однажды — с глубокой рраной, полученной в схватке с этим зверем.

Ралрра ткнул пальцем в точку на своем косматом туловище.

— Здесь, на левой сторроне груди. В преддверии своей свадебной церемонии, которая состоялась также здесь, в этих ветвях, Чубакка спустился на пятый урровень леса, где голыми руками захватил квилларата и презентовал его Малле, выразив тем самым свою любовь. А когда пришло врремя инициации Вару, Чубакка был тверрд в своей поддержке и всяческом способствовании исканиям своего сына.

Хотя Ц-ЗПО был знаком с некоторыми достижениями Чубакки в его родном мире, в его памяти отсутствовали какие-либо подтверждающие данные, так; что он обратился к воспоминаниям о своем собственном опыте отношений с вуки. Каскады образов, явлений и событий, некоторым из которых уже стукнуло двадцать пять лет, захлестнули его электронный мозг.

Его первая встреча с этой гигантской башней с бурой шерстью по имени Чубакка у посадочного дока номер девяносто четыре в космопорте Мос Айсли на Татуине… Чубакка, болезненно переживающий свою неудачу в голографической игре дежарик… Чубакка в Облачном городе на Беспине, неправильно подсоединяющий голову Ц-ЗПО к его туловищу, после того как эту голову использовали угнауты в игре «а ну-ка отними» со злобным вуки посередине… Замечание господина Хэна, что Чубакка думает только животом… Множество, большое количество раз, когда Чубакка удостаивался обращения «потертый комок шерсти», «швабра-переросток», «ходячий половичок» или «глупое животное», иногда даже от самого Ц-ЗПО, который, конечно же, таким образом хотел только подражать людям — своим хозяевам — и вообще, обращаясь к Чубакке, вкладывал в слова всю свою любовь и уважение к его большим размерам и добросердечному нраву.

Неожиданное волнение охватило Ц-ЗПО, и он обнаружил, что не может больше вызвать в памяти какие-либо еще воспоминания. Неестественный, сводящий с ума жар всколыхнул его цепи, вынудив его срочно запустить диагностическую программу, которая в конце концов так и не выявила источник помех.

Ралрра взрыкивал, ревел и лаял.

— Природное любопытство побудило Чубакку в свои рранние годы покинуть Кашиийк, но, как и все мы, он все равно не избежал порабощения Имперрией. К счастью, Чубакка вернул утраченную свободу при помощи человека, чьи понятия о силе и чести были сравнимы с его собственными, — нашего досточтимого бррата Хэна Соло. И вместе с Хэном Соло, жизнь которого он поклялся беречь до скончания дней своих, Чубакка сыграл ключевую рроль в оррганизации Восстания и событиях, которые в конечном счете привели к низверржению имперратора Палпатина.