Глава 14

— Степа, Степа! Слушай внимательно. Поедешь, с двумя бойцами, в хутор Красноярский. Машина будет через час. Ты — старший. Где штадив находится, не забыл? Вот. Там, в штабе, найдешь капитана Тишкова. Ему, комбат наш, при мне звонил, договаривался. В ДОПе получишь под расписку пулеметы и боеприпасы к ним. Два ручных: один наш, другой, как раз трофейный. И один станковый. Как с ними обращаться, ты отлично знаешь, значит, и других научить сможешь.

— А откуда у них такое богатство? — недоверчиво спросил сержант. — К ним, как не придешь, одна песня: ' — Нет ничего, и не предвидится'. Странно все это.

— В общем, ты прав. Но, тут такое дело: 3-я танковая бригада на переформировку уходит. Все вооружение бригаде было приказано сдать, включая пулеметы, в том числе и трофейные. Они, как тебе известно, в хуторе Подпешинском стояли, а на том берегу, в Бобровском у них боевое охранение располагалось, человек двадцать, не больше. Ты должен помнить. Мы же, к ним как-то 'в гости заходили', когда с задания возвращались. Они еще, сначала, нас за фрицев приняли и обстреляли. Потом, до мордобоя, чуть дело не дошло, ты еще со старшиной их сцепился, насилу разняли вас. Вот, как раз там, дня через два, когда немцы подошли, они трофеями и разжились. Соображаешь, о чем я толкую?

— Теперь понял, — ответил сержант. — Жаль, что танкисты уходят. Ребята они, очень уж боевые, хоть и без танков. Наших-то, немцы из Распопинской выбили, а танкисты, хоть их и меньше было, сумели, все же, Бобровский удержать! Не беспокойтесь, товарищ лейтенант, сделаем все в лучшем виде!

Тимофеев вернулся к столу, за которым проходила чистка оружия, внимательно посмотрел на нас и, подняв вверх указательный палец, блестевший от ружейного масла, изрек прописную истину:

— Чтобы оружие не подвело в бою, за ним необходимо как следует ухаживать! И почище, чем за любимой девушкой, — он почему-то подмигнул мне, — потому как девушка, может и отказать, а личное оружие, если правильно ухаживать, не откажет никогда. Ну, — подумав, добавил сержант, — или почти никогда.

Бойцы одобрительно заулыбались, им явно понравилась речь своего командира. Разведчиков этих мы уже видели, вчера вечером, в этой же землянке, но ни имен, ни фамилий их мы не знали, не успели еще, как следует со всеми познакомиться. До Тимофеева, видимо, уже дошли кое-какие слухи, судя по тому, как заговорщицки он подмигнул мне. Я сразу понял, в чей огород был брошен этот камушек!

— Товарищ сержант! Если за девушкой ухаживать, как следует, — я, поднял указательный палец, повторил жест Тимофеева и постарался скопировать поучающую интонацию его голоса, — она тоже, никогда не откажет. Ну, или почти никогда.

Раздался дружный смех. Смеялись все, и лейтенант громче всех. Он, ладонью вытирая слезинки, выкатившиеся из глаз, весело заметил, обращаясь к сержанту:

— Здорово он тебя умыл! А, Тимофеев?

Товарищи мои, сообразив, в чем заключалась шутка юмора, смеялись вместе со всеми. А сержант, смутившись вначале, потом тоже улыбнулся. Парень, судя по всему, он был не обидчивый, но ответом своим, заставил смутиться уже меня:

— Оно конечно, если дрыхнуть всю дорогу, можно и Царство небесное проспать, не только девушку!

Меня посетила тревожная мысль: ' — А ведь он не просто так, шутки шутит. Скорее всего, он хочет сообщить мне что-то важное. Но вот что? Вопрос'. Тем не менее, я спросил:

— Это вы о чем, товарищ сержант?

— Да, все о том же, — собирая свой ППШ, не спеша отвечал Тимофеев. — Она, два раза уже, прибегала. Думала, проснулись вы...

— Так, какого же... — начал, было, я, но вовремя спохватился. — Почему же вы меня не разбудили?

— Она сама просила, не тревожить вас. Хорошая, такая, дивчина! — ехидно усмехнулся сержант. — Везет же, некоторым. Непутевым.

Да! Один — один. Умный парень, этот Тимофеев, несмотря на кажущуюся простоту. Взял-таки, реванш. А Степан, явно довольный, произведенным на меня впечатлением, смотрит и снова загадочно улыбается. Что? Есть еще один туз в рукаве?

— Товарищ лейтенант! — закончив с автоматом, обратился сержант к командиру взвода. — Разрешите, мы, с красноармейцем Калмыковым, на свежий воздух выйдем?

Александров, мельком взглянув на нас, снова погрузился в изучение своих бумаг:

— Далеко не уходите. Скоро вы мне будете нужны. Все до одного. Ясно?

— Ясно! — откликнулись мы.

— А вы, — встав из-за стола, сказал Тимофеев, обращаясь к своим подчиненным, — помогите ребятам, если что у них получаться не будет.

— Не беспокойтесь, товарищ сержант, — ответил за всех, пожилой, усатый ефрейтор, — что нужно покажем, что не ясно подскажем!

Мы, со Степаном, двинулись к выходу. И тут, Александров, оторвавшись от бумаг, задал вопрос, ни к кому, вроде бы, конкретно не обращаясь. Но, было ясно, что ответ, он ожидал услышать, именно от Тимофеева:

— А где, у нас, Шмаков прохлаждается? Что-то я его давно не видел.

Сержант скривился, как от зубной боли. Видимо, Шмаков, у него уже в печенках сидел:

— Товарищ лейтенант! Сколько раз я его предупреждал, а ему, все, как об стену горох! Опять, наверное, у старшины ошивается. По крайней мере, я его никуда не посылал. Может, Зиновьев его озадачил, что бы без дела не сидел? Товарищ командир, — видно было, что Тимофеев разволновался не на шутку, потому что, рубанув воздух ладонью, он категорично заключил, — нужно срочно принимать меры! Я думаю так — если он здесь, дисциплину нарушает, значит, и в бою на него нельзя будет положиться! Очень, уж, он разболтался, за последнее время.

Но лейтенант, на удивление, спокойно отреагировал на эту бурную речь. И, когда сержант, хотел добавить что-то еще, Александров перебил его:

— Может, его действительно Зиновьев куда-то послал. Разберись, где Шмаков. Потом доложишь, и если будет необходимо, меры примем непременно. Все понятно? Свободны.

— Есть! — отрубил Тимофеев.

Вскинул руку к пилотке и, хлопнув меня по плечу, сказал:

— Пошли, жених!

Мы вышли из землянки. Видно было, что сержант, очень сердится на Шмакова и недоволен результатом разговора с лейтенантом.

— Он у меня допрыгается! — никак не мог успокоиться командир отделения. — Сколько раз я его предупреждал, чтобы заканчивал свои походы к старшине. Но до него, я смотрю, не доходит!

— Давно Шмаков пропал?

— Сразу, после похорон. Пока, значит, хоронили мы, товарищей наших погибших, вроде рядом был. Потом, гляжу, а его и след простыл! Руку даю на отсечение, к Звереву побежал, поминать. Ладно, — немного успокоившись, продолжал сержант, — мы, с ним, позже разберемся, от всей души. Я, что сказать-то хотел. Девушка эта, с кухни, два раза прибегала. Анной, что ли, ее зовут? Но, уж больно крепко вы спали, мы вас, даже, на похороны будить не стали. Да, и Зиновьев, не велел вас трогать. Ну, и она, просила не будить. Мне показалось, случилось у нее что-то, уж больно грустная она была. Я ее, так прямо и спросил: ' — Может, помощь, какая нужна, или еще что требуется?'. 'Нет', говорит, 'спасибо, ничего не нужно'. Потом, правда, записку написала и попросила тебе передать.

Он вытащил из кармана гимнастерки небольшой клочок бумаги, свернутый вчетверо и, протянул его мне:

— Вот, держи.

Я схватил драгоценное послание, развернул, и быстро прочитав несколько строчек, написанных ровным, школьным почерком, ничего не соображая, посмотрел на сержанта. Потом, перечитал еще раз и, поняв все, погрустнел. Да, красивая сказка закончилась. Этого, в принципе, и следовало ожидать. Руки мои опустились.

— Что случилось? — забеспокоился, глядя на мою кислую физиономию, Тимофеев. — От ворот поворот? Да ладно, не грусти, в жизни всякое бывает. В нашем положении, так даже лучше.

Слушал я сержанта невнимательно, поэтому, до меня не сразу дошли его слова. Но, когда дошли, светлая мысль посетила мою голову:

— Товарищ сержант, а который час?

— Полвторого, — посмотрев на свои часы, сообщил Тимофеев. — Ты чего? Куда заторопился? И вообще, рассказывай, давай, что там у тебя с этой Аней приключилось. Ты ее бросил, или она тебя?

'Генератор идей' у Степана, выдавал одну версию за другой и, явно страдал от недостатка информации.

— Да нет! — приободрившись, ответил я. Шанс, хоть и небольшой, у меня все же был. — Все нормально у нас. Просто уезжает она, в два часа. Ее, с подругами, в тыл отправляют. Попрощаться хотела. Ёлки зеленые! Что же делать-то, товарищ сержант? Может можно что-нибудь придумать?

Тимофеев, выслушав меня, усмехнулся, посмотрел еще раз на часы и сказал:

— Я уж, грешным делом, подумал, что и взаправду что-то важное произошло.

Он прикинул в уме, какие-то, одному ему ведомые, расчеты, спросил:

— Где кухня, знаешь? Вот. Дуй, живо, туда и обратно — пулей. Нигде не задерживайся.

И, увидев, что я, тут же хотел сорваться с места, добавил:

-На обратном пути, заскочишь к Звереву. Если Шмаков у него, передай ему от меня привет горячий и еще.... Хотя, ладно. Не надо ему ничего передавать, просто гони его сюда, а уж тут, я сам с ним потолкую. Понял? И самое главное — тут, новая дивизия, 124-я, подошла ночью, так что командиров можешь повстречать незнакомых, а они, брат, командиры-то разные бывают. Не то, что наш комбат или комвзвода. Так вот, если нарвешься на кого-нибудь, отвечать будешь так: я мол, товарищи дорогие, из взвода пешей разведки, 355-ой отдельной разведроты, 300-ой стрелковой дивизии. Исполняешь приказ сержанта Тимофеева. Усек?

— Да.

— Ну, вот и ладно. Автомат оставь, не таскай с собой. Давай сюда, не бойся, никуда он не денется, потом почистишь. Давай, лети, голубь сизый! Времени у тебя в обрез.

— Спасибо, товарищ сержант! Век не забуду! — от радости, я не знал, как лучше мне выразить свою благодарность Тимофееву.

— Да хватит тебе! Будем живы — сочтемся!

И, взяв с места в карьер, я поскакал в сторону кухни. Надеясь все же успеть, ведь, как известно — надежда умирает последней. А успеть, ну очень хотелось.

* * *

Когда Тимофеев, один, без Андрюхи, спустился в землянку, я ничуть не удивился. Сержант доложил Александрову, что послал красноармейца Калмыкова к старшине, за Шмаковым. Лейтенант воспринял эту новость без особого энтузиазма, пробурчал лишь в ответ, что-то вроде: ' — Куда вы все разбредаетесь?', и опять уткнулся в свои бумаги.

Сержант помог, нам с Витькой, освоить процесс чистки винтовки Мосина и автомата ППШ. В принципе, объяснял он доходчиво и все показывал на практике, тут и круглый дурак бы все понял, не то что, такие крутые перцы как мы. Приходилось, в прежней жизни, и посложнее оружие в руках держать. В следующий раз, думаю, мы и сами с этим делом справимся, без особых проблем. Потом, после короткого перекура, мы с Тимофеевым, разобрали и собрали ручной пулемет Дегтярева. Причем, второй раз, я сам, и разобрал и собрал его, почти без ошибок. Сержант даже похвалил меня, за сообразительность. ' — Молодец, Николай!' — говорит, — ' Из тебя толк выйдет! На лету все схватываешь!'. Затем, учились снаряжать патронами автоматные и пулеметные диски. Тут, особых трудностей, тоже не возникло и, только не в меру любопытный Витька, постоянно задавал какие-то дурацкие вопросы, на некоторые из них, даже лейтенант затруднялся ответить. Вот ведь балда! Не знаешь, так сиди, помалкивай, умнее будешь выглядеть! Я ему, уже, под столом, всю ногу оттоптал, а ему — хоть бы хны, никак не унимается! Разозлился, даже на него.

Закончив с оружием, хотел уж, было, осторожно намекнуть сержанту, что перекусить бы не мешало, но тут, с улицы раздался шум подъехавшей машины и я понял — перекус отменяется. Вбежал запыхавшийся боец, в черном, промасленном комбинезоне, и сообщил, что 'карета подана!' и поинтересовался: 'кого тут до штаба подкинуть?'.

Лейтенант, видимо дочитав, сунул свои бумаги в планшетку и стал нас подгонять, чтобы мы, мол, не чухались и живо оборачивались, туда и обратно. Еще Александров сказал, что через час, здесь, у него в землянке, состоится какое-то очень важное собрание, и чтобы собрались все, непременно. В общем, он произнес обычное, в таких случаях заклинание: что, мол, время не ждет, и мы полетели. Вернее помчались.

В хуторе Красноярском, о существовании которого раньше, мы трое, даже не догадывались, располагался штаб нашей дивизии. Там, на оружейном складе, нам необходимо было получить и срочно доставить обратно, пулеметы, в том числе и один трофейный, боеприпасы к ним, а так же патроны к другим видам стрелкового оружия, и еще что-то. Что еще, даже Тимофеев не знал, просто у него находился запечатанный пакет, который ему вручил наш лейтенант, перед тем, как мы уехали. Все это, по дороге в Красноярский, мне пытался сообщить сержант, стараясь перекричать шум мотора. Правда, половину из его рассказа, я не расслышал: полуторка громыхала на кочках так, что ее, наверное, слышали даже немцы, на той стороне Дона. Витька подпрыгивал рядом, держась двумя руками за борт, и изо всех сил старался не вывалиться из кузова, при особо крутых маневрах водителя. Кто ему только права выдавал? Я бы, тому человеку, руки оторвал! Он же, вовсе водить не умеет! И, мечтательно вздохнул. То ли дело — КамАЗ! Ну, или, хотя бы ЗиЛ-133-й! А тут, погремушка какая-то, с мотором, одно название, а не автомобиль! И как это, предки наши, с такой вот, матчастью и практически полным отсутствием нормальных дорог, умудрились до Берлина доехать? На таком, вот, чуде самоходной техники. Это же уму непостижимо, однако, факт — добрались ведь, несмотря ни на что!

Ладно, будем мужественно преодолевать все тяготы и лишения... Ох, блин! Что он делает? Локоть отбил! Ну, водила, с Нижнего Тагила, я тебе все выскажу, что думаю, когда доберемся! Я тебе покажу, где раки зимуют! Один сержант спокойный, как удав, ему, видимо, не впервой такие поездки. В кабину он не поместился, место в ней, занял какой-то командир. По-моему, политрук, который нас из реки выловил. Или старший политрук? Семенов, кажется, его фамилия. Тоже, в штаб путь держит.

И ехать-то было не далеко, но это по-прямой, а с зигзагами по лесу, я так понял, что в целях маскировки, километров пятнадцать накрутили. По кочкам. Хотя, какая к лешему маскировка, с таким грохотом? Да пыль столбом. Смех один, а не маскировка.

Наконец, дорога пошла ровнее и минут через десять, мы добрались до хутора Красноярского.

К самому штабу, мы все же не подъехали, остановились в небольшой роще, метрах в пятидесяти от домов, в которых, скорее всего, и располагался штаб 300-й стрелковой дивизии.

Слева, метров сто пятьдесят от нас, в довольно густом яблоневом саду, стоял длинный деревянный, не то сарай, не то амбар. Скорее всего, это и был тот самый склад, где мы должны получать вооружение и боеприпасы. Перед дверью этого сооружения, неспешно прохаживался часовой, с винтовкой на плече.

Мы дружно повыпрыгивали из кузова полуторки. Тимофеев, не теряя времени, помчался разыскивать капитана Тишкова, начальника оружейного склада. А старший политрук Семенов, приказав нам находиться около машины и никуда не отлучаться, тоже заторопился в штаб, по каким-то своим, политическим делам.