Книга четвертая. Корректор реальности.

Все верно сказал мне неведомый голос, все правильно. В голову они мне много чего загрузили. Аж заболела голова-то, когда я стал шарить в ней в поисках истины... Перед глазами промчался какой-то калейдоскоп слайдов. Я испуганно прикрыл глаза. Лучше не стало, но голова перестала кружиться. Расслабившись в удобном анатомическом кресле, я замер, переливая информацию из пустого в порожнее. Так, ясно, что ничего не ясно. С этим надо разбираться долго и вдумчиво. Уж больно много всякого разного в меня загрузили. Пользуясь, между прочим, моей беспомощностью и неспособностью дать этим Песталоццам резкий отлуп. А это что еще? Батюшки! Еще и это! И где я тута и надысь возьму вам космический корабль? С этим погодим — раз загрузили знания, значит, пригонят еще. А вот где тут управление бункером и громкая связь? Ага, вот они где прячутся. Так, список команд при тревоге... Вот это подойдет. Я с удовольствием нажал кнопку и развернулся к обзорным мониторам. В двери щелкнули замки, уши неприятно резанул вой сирены.

В центральном посту вспыхнула и стала вращаться мигалка. Пост залило тревожными багровыми всполохами. На барабанные перепонки начал давить чей-то низкий противный голос: "Внимание персоналу! Радиационная тревога! Радиационная тревога! Всем укрыться в бункере! Задействовать индивидуальные средства спасения! Внимание! Радиационная тревога!"

Местный Шаляпин зашаркал дальше по своей заезженной пластинке, а я с огромным удовольствием сосредоточился на двух пылящих ко входу в бункер фигурках. Хорошо бегут! Приятно смотреть!

Эти рысаки полигонные подбежали к закрытому броней входу и начали что-то вставлять в считывающее устройство. Наивные! Вас уже нет, ребяты! Высокий уровень радиации на дворе. А как же! А всяких зомбей мы на территорию учебки не пускаем. Ибо не положено по Уставу внутренней и караульной службы!

На панели запульсировал желтый огонек.

-Дежурный! Что за сбой в системе? Открыть дверь!

-А вы кто такие будете, ребятушки? Назовитеся!

Однако ребятушки повели себя абсолютно противоположным образом — они замолчали. Потом отошли от двери, пошептались, и вновь подошли к переговорному устройству.

-Тур, открывай!

-А что мне за это будет?

-Все получишь. По максимуму. Как ты говоришь — солдат ребенка не обидит!

-Пусть Каптенармус скажет, как он меня любит.

Скрип зубов Каптенармуса был отчетливо слышен.

-Ты-ы!! Я-я!!

-Спокойно, друг мой, спокойно... — приобнял его за плечи Дед. — Он этот раунд выиграл... Скажи ему, старина.

-Курсант! Я тебя-я... — огрызок опять скрипнул зубами, — люблю...

-Громче!

-Люблю!! До самой смерти не забуду, гада!

-Ну вот, а вы говорили... Умка находит друга! Везде и всегда. Заходите, ребята! Будьте как дома!

Я хлопнул ладонью по кнопке, подкатил спящую бодрствующую смену к пульту, шепнул им: "Вставай, мой маленький! Уже утро! У вас тут на пульте красная лампочка мигает!" и вышел, тщательно прикрыв дверь.

За дверью меня ждали двое преданных друзей. Не в том смысле, что я их предал. Наверное, правильнее будет сказать — двое закадычных друзей?!

-Ну что, ребята? Закинем по семь капель за кадык, а? За знакомство? Вы угощаете — я сегодня бумажник дома забыл, хорошо? А то вот это, — я похлопал себя по груди, — полагается обмыть, а то работать не будет. Ну, пошли! Где тут у вас буфет?

И мы пошли. Но об этом после.

* * *

Глава 2.

-Ты учти, салага, твой модификант стоит агромадную кучу денег! Как космический крейсер. — Дед помолчал, оценивая, что же он ляпнул-то, и продолжил. — Ну, может, и не крейсер, чуть поменьше, но — совсем чуточку... Это новая разработка. Чую — специально под тебя делали, да-а... Наворотов в нем — мама дорогая! Что, спросить чего хочешь?

-А почему ты думаешь, что под меня? Разве у вас не все оперативники такие? — я постучал себя по груди.

Дед немного скривился.

-Да нет, что ты! Да и какие они оперативники! Так, мелюзга! Сытая и благополучная. Зато повадки — прям "фон-бароны" какие. Приходилось мне таких видеть, чужую кровь привыкли лить ведрами... "Шкафы" и "сейфы" они берут только на операции — чтобы пальчик, не дай бог, не прищемить. Трясутся за свои жизни, щенки. Как бы и рыбку съесть и костью не подавиться... Слабаки они. Кроме нас, землян, само собой. Да-а... Видал я, как гвардейские полки в Пруссии на пулеметы ходили — офицера кто с винтовочкой, а кто и просто со стеком, в зубах сигара, морда равнодушная, а вокруг пули — цвирк, цвирк! Так сигарой и в землю... — Дед погрустнел, вспоминая. — А с тобой вообще особый случай. Этот модификант специально тебе привезли, верно говорю. Он — как обычный человек, в нем ты будешь невидимкой. Ты представь себя среди людей в "сейфе", скажем... Да на такого амбала все пальцами показывать будут. Заметен будешь, как красное пятно на подвенечном платье. А на тебя, я краем уха слыхал, кое у кого особые планы имеются. О как! — Дед значительно поднял палец вверх. — Так что и не сомневайся даже — точно тебе подогнали. Как говорится: "Большому кобелю — большой мосол", а как же иначе! Гордись, салага!

-Ага! Уже горжусь. Полные штаны счастья... Слушай, Дед, а где мы сейчас находимся? Это ведь не Земля? И на каком языке мы с тобой говорим, а? У меня полное впечатление, что на русском. Все эти словечки, обороты... Да и пьешь ты здорово. По-русски пьешь.

-Не по делу вопрос, салага! — Дед опять помолчал. — Находимся мы на Полигоне...

-Да нет, это я уже понял. Как планета-то эта называется?

-Я тебе и говорю, салага, планета называется Полигон! — глаза Деда опасно сверкнули. — Для особо бестолковых — пустая это планета, нет на ней жизни. Точнее — разумной жизни нет. Потому-то и полигон тут устроили. Учебку, значит. А говорим мы, как и положено нам, — на русском! На каком же еще, если ты попал в 11-ю полевую группу? Мы по Земле-матушке работаем. И я русский... Пластуном я был, в четырнадцатом годе знатно германцев резал. Четыре солдатских Георгия имею! Полный бант! Только... — он замолчал, а потом как-то горько махнул рукой. — Все, проехали. Об этом потом. Слушай дальше...

Выделка капитана из щенка продолжалась. Как когда-то сказал писатель Грин.

-Твой случай особый, салага. Помни об этом! Если прослужишь три года, да наберешь боевого ценза, то тушка эта тебе достанется бесплатно, понял? Ничего ты не понял! На неё полпланеты какой купить можно, а её тебе так отдадут. Ясно теперь?

-Теперь ясно, — я был нетерпелив, — дальше давай!

-Так вот. Может твоя тушка следующее...

Проще сказать, чего тушка не может. Да, ребята, высокие технологии это что-то с чем-то! Я и то был поражен! Вот он — настоящий Доспех Бога! Точнее — сына бога. Мне бы его на Мать тогда — я бы от графа не бегал! Да чего там — я бы всю эту шайку мятежных графьёв веником бы смел. В помойное ведро истории...

Короче — даже и не знаю, что вам сказать-то. Боевой модификант, как ясно из его названия, призван выполнять сложные задания в самых сложных условиях, которые смогли только придумать заказчики и разработчики. А уж фантазия у них — дай бог! Да еще помноженная на весьма большой опыт.

Ну, про "сверхсилу", "сверхскорость" и "сверхреакцию" и говорить не надо. Это и так ясно. Ночное зрение — это так, семечки. Устойчивость к "механическим повреждениям" я и обсуждать боюсь — не приведи Адриан! Но, как говорит Дед, меня теперь трудно прибить поленом или тапком... Связки там укрепленные, мышцы длинные и эластичные, легкие большего объема, сердце особое — это прилагается. Что еще? Да много чего, в общем. Хвастаться не буду, потом как-нибудь расскажу подробнее... Да и сам я еще полностью свой корпус не освоил.

Да! Могу менять внешность. Это мне Дед сказал. Мол, если хочешь — садись перед зеркалом и подгони свою мордуленцию под любой образ. И такой альбомчик дал, типа типоразмеров. Нос там, глаза, уши... Но я на этих красавчиков плюнул и постарался вернуть себе свое лицо. Как я помню, конечно. Сделал и понял, что даже мы, мужчины, иногда склонны врать самим себе и приукрашивать свою внешность. Правда, без пудры, кремов и надувания губ силиконом... Лицо вроде бы стало похоже на того человека, которого я иногда видел в зеркале при бритье. Но — несколько лучше. Оно стало благороднее, что ли. Это во мне барон в семнадцатом поколении прорезался, не иначе... Впрочем, я мучиться не стал и оставил все как получилось. Нос есть, глаза, рот — что еще надо? А так, если дурить мозги "наружке", то я по отрепетированным типоразмерам вмиг могу стать стариком, забулдыгой или, страшно сказать, — девушкой! Вот только не надо думать, что я скрытый трансвестит! У меня сексуальная ориентация — ого-го! Такой ориентации любой компас позавидует! Точно на противоположный пол стрелка показывает, двумя руками её не согнешь! Заболтался я что-то с вами не о том... Пора на следующее занятие бежать.

* * *

Железки с приятными любому мужику металлическими щелчками вставали на свои места. Вот это таким вот образом — "щелк", еще это — "щелк", и в завершение примкнуть батарею. Щелк!

-Дед, курсант Салага сборку оружия закончил!

-Ну-ка, ну-ка... Дай глянуть... все верно. Ты щеки-то не надувай! Для сопляков дело — винтовку собрать!

-Дед, да это же не винтовка. Это "рельсовое ружьё".

-Один хрен — винтарь! — Дед равнодушно махнул рукой. — Как его не назови. Что "мосинка", что "рельс" — для одного дела ладили. Дырки в людях вертеть... Чем, я тебя спрашиваю, мосинка хуже? Бьет на два километра уверенно, а убьет на все четыре!

-Ц-ц-ц, — насмешливо поцокал я языком, — и на пять убьет, только ты и на километр ведь не попадешь! Там знаешь, сколько факторов на полет пули влияют? И притяжение земли, и ее закрутка, и ветер, температура с влажностью, и вращение самой пули вокруг оси — прецессия с деривацией? У-у-у! Замучаешься поправки вводить. А рельса... — я любовно погладил неуклюжую железку, — как дал — так и муху в клочья! На том же километре, заметь! И почти беззвучно, только воздух — ффухх!

-Что зря языком-то молоть. Бери свою рельсу. И эти вот железяки бери... Тащи на платформу. А я уж по старинке, с трехлинеечкой! Пошли на стрельбище, глянем, кто кого... — Дед открыл свой оружейный шкаф и вытащил длинную, с потертым металлом ствола, винтовку.

Я быстренько побросал на небольшую антигравитационную платформу чехлы с оружием, запасные батареи и стальные ролики для своей рельсы. Дед небрежно кинул в кучу две пачки винтовочных патронов.

-Садись вперед, рулить будешь. Только не угробь меня, понял? Тихо и благопристойно!

Ага, запомнил герой империалистической войны наш первый автопробег! Да-а, тогда я, надо сказать, ударил по бездорожью и разгильдяйству! Вот ведь — никогда себя лихим гонщиком не считал, была машина — ездил аккуратно. А тут просто не знаю, что меня заставило безрассудно лихачить. Наверное — сама платформа. Она очень устойчивая, разгоняется быстро, но несколько инерционная. Похоже на катание на салазках с горки — скорость набираешь моментально, а вот управляешься с трудом. Я уже не говорю про тормоз... В общем, когда я в тот раз остановился на стрельбище, Дед молча сидел, вцепившись в кресло побелевшими пальцами, минуты две. Пока не поборол позывы к тошноте и не вернул красные прожилки на свой казацкий висячий нос...

-Как скажете, кавалер с бантиком! — опять я не удержался. Знаю ведь, что не любит он таких подколок насчет своих наград. Но я это с профилактической целью. Разозлится — винтовка у него в руках ходить будет. А то стреляет он весьма изрядно.

Дед ничего не сказал, вздохнул только. Детские шалости салаги для него секретом не были...

Хорошее здесь стрельбище! Да тут все хорошее. Все служит одному — готовить будущего бойца настоящим образом. Отковывать из него специалиста широкого профиля. Таких специалистов, по-хорошему, надо сразу после вручения диплома об окончании учебки к стенке ставить. Во избежание, так сказать. Опасные зверьки получаются...

Приехали... В целости и сохранности. Дед, кряхтя, слез с платформы (я ведь заботливо поднял ее повыше), искоса глянул на мою довольную рожу бандита-аристократа, и только вздохнул. Пока я разгружался, он колдовал с установками режима для мишеней. Потом подхватил свою трехлинейку и, сноровисто загоняя большим пальцем в магазин патроны, буркнул: "Пошли... Стрелять по готовности".

Сначала я взял лазерную винтовку. Но завалив несколько мишеней, я ее отложил. Ерунда. Импульс короткий, попасть в движущуюся мишень трудно. Если у вас дома есть длинное удилище — попробуйте, удерживая рукоять одной рукой, прикоснуться его кончиком к стоящей метрах на трех спичке. И хлопотно, и муторно. Удилище трясется, его кончик ходит ходуном. А если увеличить продолжительность импульса — начинаешь выписывать лучом какие-то безобразные кривые, расходуя заряд батареи и бестолково полосуя землю своими "лучами смерти". Игрушка для фантастических фильмов.

Стерев рукавом севшую на металл пыль, я подхватил свою рельсу. Тихо и смачно щелкнула батарея, тускло загорелись индикаторы заряда и счетчик роликов. А они маленькие, ролики-то эти. Цилиндрик в сантиметр длиной и чуть потолще пластикового стерженька для шариковой авторучки. И такого "снаряда" хватает, чтобы пробить, например, броню бронетранспортера. А может — и бортовую броню танка. Не знаю, не пробовал. Но с такой скоростью разгона — должно хватить. Что этот ролик делал с человеческим телом — не хочется и думать... Но по хорошим людям я стрелять не собираюсь. А для врагов мне и огнемета не жалко.

-Ну, что? Стрельнем? — Дед потренировался на мишенях, установленных метров на пятьсот, и начал меня подзуживать.

-Давай, пластун, поднимай мишени. — Я сдаваться без боя не собирался.

Дед хлопнул ладонью по кнопке переносного пульта управления мишенями. Над стрельбищем коротко рявкнул ревун. Готовность! Начали!

Я вдавил приклад в плечо. Метрах на трехстах поднялись две мишени и, перекрывая друг друга, понеслись вправо. Дождавшись, когда они сойдутся, я нажал клавишу стрельбы. Ффухх! Есть, обе мишени упали. Слева гулко бахнула мосинка Деда. Я за ним не следил — некогда. Да и на такой дистанции он не промахнется, не та школа.

Слева! Три мишени зигзагом бежали на меня. Три выстрела подряд. Лежат и не дергаются. Метрах в двух передо мной в землю ударили выстрелы из лазера. Где этот паразит? Ага, вот ты где... Ффухх — и больше не стреляет.

Дед опять саданул из своей фузеи. Пыль поднялась метрах на семистах. Краешком глаза я заметил падающую мишень. Поудобнее перехватив рельсу, я стал искать мишени на новом рубеже. Вот мчится тройка почтовая... Ффухх — и уже не мчится. Ффухх — и еще одна мишень лежит.

Ого! А эта ростовая мишень уже на километре будет! И двигается быстро. Пока я ловил ее в прицел, слева бухнул винтарь и мишень упала. Ничего — я следом. Ффухх — мимо. Ффухх — попал.

-Мажешь, салага! — довольно оскалился в мою сторону Дед.

-Да ты меня своим громобоем пугаешь! А вообще-то, я сбил больше.

-Зато я не мажу... Стреляй давай!

Полтора километра. Не спешить... дыхание... спокойно... Ффухх — есть! Бабах — есть. Нос в нос идем. Как он умудряется попадать? Полтора километра ведь? У меня электронный прицел, а Дед только глаз щурит. Самородок просто...