Скс Режим бога 1-я книга

Вот при таких обстоятельствах я лег, заснул в своей новой питерской квартире на Крестовском острове, а вот проснулся... тут... в детстве... В старой двухкомнатной квартире на Васильевском... Не знаю почему, как, зачем и по чьей воле... Да и еще с этим чужеродным здесь шестым Айфоном! Занавес...

* * *

Долго ли коротко ли, но я кое-как успокоился. С трудом встал с пола, и потирая правой рукой замерзший зад, двинулся к кухонной раковине. Отложил наконец в сторону этот чертов Айфон, умыл лицо, вытер его подвернувшимся, видимо, кухонным полотенцем, и приобрел способность хоть как-то соображать.

Первым делом обошел всю квартиру и везде включил свет. Зачем? Не знаю. Наверное, так было легче и ничего не мерещилось в темноте. В процессе хождения по квартире окончательно убедился, что все ЭТО происходит со мной на самом деле.

Я узнавал все вещи — даже те, которые, казалось, давно и безнадежно забыл. На кухне постоял и подержался за газовую колонку — ну да, точно, горячего водоснабжения у нас не было... Забыл... Зато моментально вспомнил стоящую в большой комнате на немецком пианино вазочку с иглами дикобраза, собранными мною в сочинском зоопарке. Видимо, в те детские годы они казались мне важным сувениром летнего отдыха! В ванной взгляд уперся в большой бак, в котором мама кипятила белье на плите. "Вы все еще кипятите?! Тогда мы идем к Вам!" Ну да... ну да... Если только "Через годы — через расстоянья"... В спальне взгляд зацепился за тумбочку — точнее, за лежавшую на ней цепочку, которая была продета через ушко небольших шейных женских часиков. Тоже, кажется, гэдээровских. Мама носила... Было популярно когда-то... Или популярно сейчас? Тут? Где — тут?! Чувствуя опять нарастающую волну истерики, я потряс головой, и глубоко и шумно задышал. Помогло. Отпустило...

Опять вышел в ярко освещенный коридор между двумя комнатами. Здесь взгляд выделил среди прочего складной велосипед "Салют" — большую редкость и мою гордость... В те годы... В эти годы... БLЯТЬ!

— Спокойно... — мой голос прозвучал в пустой квартире хрипло и с каким-то клекотом... Да так, что я сам его и испугался. Попробовал откашляться, и понял, что в горле совершенно пересохло. Только решил двинуться на кухню попить воды, как краем глаза заметил мелькнувшую тень. В ужасе замер на месте. Сердце бешено заколотилось в горле. И только через несколько мгновений сковавшего меня ледяного страха понял, что это промелькнула часть моего отражения в зеркале коридорной вешалки.

Медленно, как в свой последний путь, стал к нему приближаться — совершенно не уверенный в том, что я там увижу, желающий это увидеть, и отчаянно же трусящий... На меня смотрел я-подросток. Практически голый, в одних красных "семейниках", взъерошенные и спутанные волосы прилипшие к мокрому лбу, неестественно ярко пылающие щеки, и ВЗГЛЯД... Какой-то лихорадочный и затравленный... Красные от полопавшихся сосудов глаза смотрели как угодно, но только совершенно не по-детски.

Несколько минут я молча стоял перед зеркалом. Затем резко развернулся, и пошел на кухню. Зависнув на пару мгновений в решении задачи, как попить воды, я все же двинулся от крана мойки к стоящему на плите чайнику. В несколько неловких глотков, проливая воду себе на грудь, напился, и забрав со стола Айфон, поплелся в спальню. Там, подойдя к кровати, рухнул в нее, и попытался закутаться в одеяло как можно плотнее.

Сколько времени я пролежал, стуча зубами от холода и стресса — не знаю, но постепенно смог согреться, и... уснул.

Резкий неприятный звон по нарастающей ввинчивался в мое измученное сознание. Он становился как будто все громче и заполнял всего меня, вызывая уже чисто физическую боль. Я наконец открыл глаза, и попытался осознать, что происходит. Что-то звенело — звук был громкий и омерзительный, он повторялся через равные промежутки, и это точно был не будильник. Одного брошенного вокруг взгляда хватило понять, что я по-прежнему в своей ленинградской квартире из детства. Звук исчез, чтобы через несколько секунд снова появиться и продолжить меня терзать.

— "Черт, это же телефон... Городской..." — наконец вспомнилось очевидное. Я более-менее резво встал с кровати, но тут же остановился. Сон, сколько бы он ни длился, пошел мне на пользу. Способность соображать, хотя бы частично, вернулась. За окном уже было совсем светло, даже проглядывало солнышко. А в ТОЙ САМОЙ записке, вызвавшей у меня на кухне истерику, было написано: "Когда проснешься — позвони". Сколько я спал — не знаю, но, видимо, долго — и не дождавшись звонка, мама звонит сама. Что делать?! Как разговаривать?! Я не готов!!! Но если я не возьму трубку, то она просто прибежит с работы домой — благо, от ее НИИ вч 60130 до нашего дома было минут двадцать быстрым шагом.

Словно во сне, иду в коридор на звук надрывающегося красного пластмассового кошмара. С трудом, как будто она весит несколько килограмм, поднимаю трубку: "— Алло... Алло... Витя... Алло... Ты слышишь меня?!" — мамин голос почти кричал в трубку. С трудом разлепив мигом пересохшие губы, я выдавил в трубку какие-то звуки. "— Алло... Алло, что ты сказал? Витя?!" — градус ожидания ответа на том конце вырос до критического, побуждая к действию. — "Это я". — "Ты с ума сошел — почему ты трубку столько не берешь, маленький мерзавец!.. Я названиваю уже полчаса, не отхожу от телефона, не даю людям позвонить... Не могу работать, а он трубку не берет... Что ты молчишь?! Ты померил температуру? Что у тебя с голосом... Ты спал, что ли, я тебя разбудила?!" — водопад гневных вопросов, упреков и беспокойства, требующий немедленной реакции с моей стороны, как ни странно, помог мне немного собраться с духом и прохрипеть в трубку: — "Спал... Не слышал... Не мерил...".

-"Так, у тебя еще и голос пропал!" — обличающе констатировал слегка успокаивающийся мамин голос — "Сейчас иди поставь чайник, потом положи в кружку кипятка столовую ложку меда... Там банка в холодильнике, на полке в дверце... Выпей как можно быстрее, пока не остыл. Затем померяй температуру, и я перезвоню через полчаса. Трубку сразу бери!" — под конец голос опять гневно пошёл верх.

Я изобразил что-то похожее на угуканье, и положил трубку на аппарат, придавив ею маленькие черные кнопки, вылезающие из красной солидной пластмассовой тушки этого допотопного девайса связи. Затем вернулся в спальню и опять рухнул на кровать.

-"Значит, не сон. Все-таки не сон, и я снова ребенок." — долго обдумывать эту мысль не пришлось — несмотря на то, что за время телефонного разговора я взмок, как мышь, количество имеющейся в организме жидкости подошло к своему естественному пределу, и активно стало проситься наружу.

Я поднялся с кровати, и уже более уверенно владея собственными ногами, направился в туалет. В туалете ждало очередное хронопотрясение. Унитаз был, и он был белый — а вот бачка не было. Точнее, я его просто не сразу заметил. Он был расположен выше моего нынешнего роста, и от него вниз тянулась цепочка с белым фаянсовым многогранником на конце.

— Верно, так все и было — просто опять забыл... И опять вспомнил. Подняв вполне обычного вида стульчак (Видимо, хоть что-то противостоит потоку времени успешно... Хех...), я попытался выполнить маленькое пожелание моего вновь маленького организма.

БLЯ!!! Орудие "исполнения пожеланий" тоже оказалось СОВСЕМ маленькое, и неловко, как чужое, удерживалось мною двумя пальцами! Я поймал себя на мысли, что стою в свои без малого пятьдесят лет над унитазом, держу свой детский маленький писюн, и с абсолютным умилением его разглядываю... Абсурдность этой туалетной ситуации и все напряжение произошедшего дикого и фантастического события пробило меня на безудержный хохот, в процессе которого уже мой мочевой пузырь пробило на долгожданное облегчение — и в итоге я одновременно ржал в полный голос, пытался устоять на ногах, и изображая Робин Гуда, силился не промахнуться мимо унитаза, держа свой маленький "брандспойт" пальцами, как пинцетом!!! Ржачь и жидкость кончились одновременно. Процедура потягивания вниз цепочки от бачка была проделана уже вполне сосредоточенно и прошла успешно.

Я вышел из туалета, и отправился на кухню. Помыл руки и лицо, поморщившись, налил воду в чайник из-под крана: "Фильтры-фильтры... До вас, как до..." сравнения не нашел, но сам свою мысль понял. — "Ладно. Утешимся тем, что сейчас вода пока чистая — но все же будем ее кипятить" — неожиданно заметил, что стал успокаиваться, и рассуждаю о перспективе жизни в имеющихся условиях. — "Хотя — а что остается... А может, и ненадолго это все... Сегодня перекинуло сюда, завтра может выбросить обратно..." — без особой надежды подумал я.

Конфорку зажег с первой же попытки — спички лежали на виду. Ноздри жадно втянули запах сгоревшей на спичке серы. "Господи, сколько лет не ощущал этого запаха!" — мысль была какая-то... радостная, что ли...

"Так, стоп с радостью!" — скомандовал сам себе. "Сейчас будет звонить мама — разговаривать нужно нормально, но под больного косить. Раз я, судя по всему, сейчас болею, то необходимо воспользоваться этим тайм-аутом, чтобы в одиночестве и в спокойной обстановке продумать один чертовски важный вопрос: "КАК ЖИТЬ ДАЛЬШЕ?!"

"Кстати, надо бы и на самом деле померить температуру — а то ведь "жить дальше", а тут такие стрессы...", и я направился в спальню, рассчитывая, что градусник должен быть где-то около кровати.

Логика не подвела хотя бы в этом. Градусник нашелся на моем письменном столе, который стоял в спальне. До личного кабинета в своей квартире оставалось лет тридцать. "Неплохо бы было и с годами определиться поточнее. А то пока из системы отсчета только маленькая писька и есть! Но разберемся сначала с температурой." — я засунул градусник подмышку, подобрал с тумбочки Айфон, и опять пошел на кухню.

Газ ровно гудел в конфорке, и чайник уже начал издавать какие-то звуки, показывая, что и без электрического шнура своих потомков способен согреть кипяточку. Подошел к тряпочному тюку на батарее. Это оказалась кастрюля с сырниками, завернутая в полотенце и поставленная на горячую батарею, чтобы подольше сохранять тепло. Сырники были еще теплые, в холодильнике нашлась банка с развесной сметаной, но намечающийся перекусон громко и бесцеремонно прервал громкий телефонный звонок. Я чуть не выронил банку со сметаной, и рванул в коридор к аппарату.

-"Алло?" — "Ты чай с медом выпил? Какая у тебя температура? Ты там лежи в постели, и не думай беситься! Температура, спрашиваю, какая?!" — сбитый с толку подзабытым молодым напором матери, я судорожно полез подмышку за градусником — "Мам, у меня 37,7'..." — изображаю ответ хриплым голосом. — "Понятно. Дуй в кровать, у тебя сегодня строгий постельный режим. Поставь будильник, и каждые три часа по чашке чая с медом. Если температура будет выше 38, прими таблетку аспирина и позвони. Может, завтра врача на дом вызовем, раз опять температура появилась. Все, постарайся еще поспать, если что — звони! Целую." — в трубке запикали гудки. Я положил трубку, и снова отправился на кухню к сырникам.

В этот раз разговор дался мне довольно легко, хотя и произнес я от силы пять слов. Отложив в сторону градусник с его позорными 36,1', я следующие десять минут буквально пожирал вкуснейшие четыре сырника из сырковой массы с изюмом и поджаристой корочкой, затем навернул почти половину восьмисотграммовой банки со сметаной и черным хлебом, который отрезал от круглого ржаного, найденного в хлебнице. Затем пришла очередь маминого 'лимонника', за который можно было и душу продать — так было вкусно!

Закончив пить вторую чашку чая, я понял, что надо выползать из-за стола — иначе умру от пережора. Уже уютно устроившись в кресле в большой комнате, я смог с удивлением оценить количество мною съеденного. Списал на стресс, и задумался о том, что в 'прошлом детстве' не был особенно спортивным парнем — и если придется жить в этом, то повторять недоработку смысла нет. А значит, это обжорство не должно стать нормой.

Но черт возьми, как же все было вкусно! Я не готовил сам — материальное положение позволяло мне питаться в московских ресторанах постоянно. Но там я не испытывал и десятой доли такого вкусового восторга, как от сегодняшнего завтрака. То ли вкус давно забытых натуральных продуктов, то ли еще юные вкусовые рецепторы подростка. Кстати, пора все-таки выяснить, какой на улице год, и сколько мне лет!

Переваливаясь после обжорства, как беременная утка, я поковылял к письменному столу за школьным портфелем. Затем минут десять с интересом изучал свой дневник, в процессе чего установил, что на дворе, скорее всего, как минимум понедельник 20 февраля, и уж точно 1978 года. Последние записи в дневнике были в субботу — а раз мама на работе, то рабочая неделя началась. Но какой день недели, пока непонятно.

-"Ладно, разберемся". Оценки в дневнике всякие, но в основном хорошие — учился я всегда неплохо, но с абсолютной неохотой. Все знания получал из книг, коих читал много и взахлеб. Вернулся в кресло, и решил поразмыслить, подводя промежуточные итоги.

— "Итак, что мы имеем?!" А имели мы следующее: четырнадцать лет, седьмой класс, детство, брежневский СССР, и... живая, молодая мама! И чистый белый лист жизни. Вторая попытка, с сохранившейся памятью первой! Можно и дОлжно все переиграть. Переиграть так, чтобы итоги второй попытки были такие, за которые не было бы стыдно перед самим собой. Чтобы они, эти итоги, БЫЛИ! А не как первая: пожрал, поспал, посрал и помер. Даже смерть мамы не должна так выбивать из жизненной колеи. Хотя в этой жизни я приложу все силы, чтобы такого не повторилось.

Ах, да... Айфон... Кстати, где он? Опять выбрался из кресла, и отправился на поиски. Черный прямоугольник с по-прежнему воткнутыми в него шнурами лежал на кровати. — "Ну, кровать не хуже кресла!" — с этой, явно вызванной состоявшимся обжорством, мыслью, я опять полез в постель. Отсоединил шнуры, и стал рассматривать "артефакт двадцать первого века", как будто видел его впервые.

"Айфик" считал отпечаток большого пальца и включился. Также я набрал сумасшедший семнадцатизначный пароль, совпадающий с моим счетом в швейцарском банке, и поэтому зазубренный мною наизусть.

-"Угу..." 21 февраля 2015 года. Как раз, в той жизни, должна была наступить суббота. Возможно, что и тут 21 февраля 1978 года, но только вторник. Возможно... На автомате, выработанном годами, кликнул Mail.ru. Заголовок новости вогнал в ступор: "Черная" суббота для Польши: чудовищное ДТП, семьдесят восемь погибших." -"Суббота? Какая суббота? Где указана дата?!" На странице Mail.ru даты не нашел, кликнул на "Телепрограмму": "Телепрограмма на сегодня". БLЯ!!! "Сегодня" — это какая дата, твою мать?! Трясущимся пальцем, не сразу, сумел кликнуть клавишу "Сегодня". С усилием задышав ровнее, растянул размер изображения, и стараясь быть спокойным, нажал на "Сегодня". В открывшемся прямоугольнике было написано: "Сегодня, 21 февраля. Над этим блеклая надпись "Вчера, 20 февраля." Под "сегодня" — ярко "Завтра, 22 февраля.", затем ниже: "Пн. 23 февраля, вт. 24 февраля", и т.д. Посмотрел в левый верхний угол экрана — там была надпись iPhon, и значок приема Wi-Fi — "антенка" показывала максимальный прием!