Пёс войны

Домой Сарнан вернулся уже глубокой ночью. Отмахнувшись от расспросов ожидавших его домочадцев, глава прошёл к себе, запер дверь и, решив отложить все неприятные дела и мысли на завтра, рухнул в постель. Вскоре он уже спал крепким, хоть и беспокойным сном.

ГЛАВА 2

Небольшой костёр бросал в небо снопы искр, по круглой полянке метались тени. Таскир поднял голову к ярким звёздам, машинально отыскивая Скакуна — первое созвездие, которое он научился различать, и которое теперь первым искал каждый раз, поднимая глаза к звёздному небу. Боги, как давно это было — крыльцо просторного старого дома, мирная тишина полей, рощ и виноградников, старый учитель, показывающий маленькому Тасу звёзды и называющий их имена. Ничего этого теперь уже нет. Дом сожжён, земля продана, учитель уже, конечно, тоже лежит в неведомой могиле. Как давно...

А ведь он отнюдь не стар, даже сорока ещё не исполнилось. Но кажется — три жизни за плечами. Беззаботное детство, счастливая юность, оборвавшаяся чередой страшных войн, и, наконец, рабство, которое теперь тоже позади, а впереди жизнь и борьба — насмерть. С Коэной, с Роком, с неумолимым ходом вещей, отнявшим у рамальцев свободу и власть над собственной землёй, и отдавшим их в руки безжалостных чужаков. Коэнцы всегда оставались чужаками, хоть и прожили здесь больше пятисот лет. Их армия сильна, сильны и их боги, но есть свои Боги и у Рамаллы, а дух её бойцов ещё не сломлен. Вот и посмотрим, кто кого!

А когда-то Коэна была не более чем одним из городов Рамаллы, далеко не самым сильным и многолюдным. Она была основана беглецами откуда-то из-за моря, утверждавшими, что они — потомки богов. Своих богов — веру давшей им приют земли они так и не признали. Сначала над ними посмеивались, хоть и беззлобно — места хватало всем, и высокомерие чужаков выглядело всего лишь забавной причудой. Не сами ли они утверждали, что их родина, легендарная Райда, была низвергнула разгневанными божествами за излишнюю гордыню? Видать, беда их так ничего и не научила.

Потом над коэнцами смеяться перестали. Как случилось, что эти полуварвары, эти обитатели пары сотен глинобитных хижин на холмистом берегу реки Инни сумели распространить свою власть на всю Рамаллу, а после — и за её пределы? Впору было поверить, что боги Райды и впрямь вернули им свою благосклонность. Но куда больше Таскира поражало иное — как получилось, что племена Рамаллы признали их власть? Кто — покорившись силе оружия, а кто и добровольно, вот что самое поразительное. Почему эта зловонная язва на теле Матери-Земли, именуемая Великой Коэной, не была выжжена калёным железом, как только показала зубы? Уж в те-то времена у рамальцев бы на это сил хватило. Но факт оставался фактом — вот уже три века, как вся земля от Арсета на востоке, до Рудесских гор на западе считалась сердцем Коэнской империи, и в глазах смунца или настара между коэнцем или рамальцем не было никакой разницы. И не соверши последний из династии Элоров роковую ошибку, не запрети он давать рамальцам коэнское гражданство — так бы оно и продолжалось по сей день. Коренные жители Рамаллы, хозяева этой земли, добивались гражданства Коэны как чести, как милости! Подумать только!

Таскир опустил глаза, усилием воли возвращаясь в настоящее. По другую сторону костра Тархи о чём-то негромко переговаривался с молодым Арном. Неслышно подошёл Гирхарт и опустился на землю чуть в стороне от них. Странный парень. Интересно, сколько ему лет? По виду определить трудно, но явно больше тридцати. Таскир не знал о нём почти ничего, кроме имени и того, что он был умелым воином, причём сражаться, судя по всему, ему приходилось отнюдь не рядовым. Чувствовалась в нём, возможно, им самим не осознаваемая властность, привычка командовать и уверенность человека, твёрдо знающего, чего он хочет и как этого добиться. Но о его происхождении оставалось только гадать. Гирхарт — имя коэнское, но за столетия владычества Коэны её имена широко распространились по окрестным землям, так что само по себе оно ещё ни о чём не говорит. Рода же своего Гирхарт не назвал, хотя Таскир был готов поклясться, что он не из простых. Ясно лишь, что родился он где-то в пределах Рамаллы, в крайнем случае — в Тинине, а не в Ханохе и не в Смуне, к примеру.

Сам Гирхарт о себе никогда не рассказывал и вообще держался особняком. К нему особо и не приставали — каждый имеет право на свои тайны. Мало ли что ему довелось пережить, прежде чем он попал на рабский рынок. Во время побега и при подготовке к нему Гирхарт показал себя хорошим товарищем — умным, предусмотрительным, надёжным. И всё же было в нём что-то, мешавшее Таскиру бесповоротно записать Гирхарта в "свои". Дело было даже не в том, что сам Гирхарт держал всех на расстоянии вытянутой руки, хотя в чём оно, Таскир сказать бы затруднился. И эти глаза... Глаза Гирхарта сверкали, как лёд на вершинах гор — тронь, и руку обожжёт холодом. Ледяной огонь, замороженное пламя...

Тихий свист отвлёк Таскира от его мыслей. Слышно было, как что-то спросил часовой, ему ответили, и в круг света шагнул высокий человек с отмеченным шрамами лицом, в сопровождении еще одного, по виду больше всего напоминавшего торговца средней руки.

— Кастим! — воскликнул Таскир, поднимаясь на ноги навстречу второму. — Как я рад тебя видеть!

Они обнялись. Двоюродный брат почти не изменился за эти годы. На нем был простой плащ из темно-синей шерсти, на поясе висел кинжал с роговой рукояткой. Да, редкий рамалец мог теперь позволить себе клинок длиннее ножа.

— Ну что ж, все в сборе, — буднично сказал Таскир, когда обмен приветствиями был закончен, — можно начинать.

Все снова расселись вокруг костра. Кастим опустился на землю рядом с Таскиром, покрытый шрамами Эвер сел между ним и Гирхартом. Тархи подбросил в огонь хвороста, и костер вспыхнул ярче.

— Итак, каковы наши перспективы? — начал Таскир. — Кастим?

— В общем-то, все готовы, — отозвался тот. — Коэнцы хорошо нас почистили, но около тысячи человек мы можем собрать уже дней через двадцать, если разослать гонцов прямо сейчас. Это те, кто уже воевал, если же прибавить к ним необученную молодежь, то получится втрое больше.

— Неплохо. Тархи?

— Хасир и Дан Косматый готовы встретиться с тобой, чтобы обсудить условия.

— Косматый? — поднял бровь Гирхарт.

— Встретишься с ним, сам увидишь. У них в общей сложности около двухсот человек, они самые уважаемые атаманы во всей округе.

— Думаешь, разбойники согласятся встать в строй?

— Думаю, они могут согласиться помочь с обучением остальных. Кое-кто, кстати, и в строй встанет, среди них немало бывших солдат.

Гирхарт кивнул.

— Итак, мы можем собрать, грубо говоря, трёхтысячный отряд,— подытожил Таскир.

— Этого мало, — подал голос Арн.

— Конечно, мало, но ведь это лишь начало. Будет время, ещё соберём. Здесь многие ненавидят Коэну. А ещё батраки и арендаторы... Эти новые хозяева из коэнских отставников дерут с них три шкуры.

— Ещё рабов много, — снова подал голос Гирхарт.

— Они же в основном чужаки, из военнопленных.

— Они ненавидят Коэну. Мне этого достаточно.

Таскир нахмурился. "Мне?" Решив пока не заострять на этом внимания, он снова повернулся к Кастиму:

— А как с оружием?

— Вот с этим хуже, — хмуро признал Кастим. — Оружия почти нет. Мы уже вытряхнули все тайники, но больше сотни мечей и полутысячи копий не набрали. Заказываем у оружейников, но приходится осторожничать, сами понимаете. Да и денег не хватает...

— Деньги будут, — хмыкнул Эвер. — Вот наберём добычи, и вам дадим.

— Эй, — отозвался Тархи, — если ты намерен отбирать добычу, ребята не поймут.

— Ну, я же не сказал, что всю. Но хотя бы часть можно? На благое дело?

— Ну, если часть и на благое...

— Все равно ведь не хватит, — стоял на своём Арн. — Три тысячи человек — а ведь отряд ещё будет расти.

— Так мы же не станем собирать их всех сразу, — возразил Таскир. — На разбойничью шайку власти еще закроют глаза, не до того им сейчас, а многотысячный отряд слишком заметен, да и кормить-поить его мы пока не в состоянии. Так что пока наберём две-три сотни, потренируем их, чтобы было кого назначать командирами. А вот когда навербуем достаточно народа в окрестных поместьях и среди разбойников — тогда и начнём разворачиваться.

— А тем временем и деньжат поднакопим, и оружия... — кивнул Тархи.

— Союзников поищем, — добавил Гирхарт.

— Конечно, — согласился Таскир. — Пошлём гонцов по всей Рамалле, в Тинин...

— Нет, я имел в виду других союзников.

— Это каких?

— Ну, например, Тиокреда.

— Какого Тиокреда?

— Тиокреда Кравта.

Секунду Таскир непонимающе смотрел на Гирхарта, потом уточнил:

— Это сына императора Эргана, что ли?

— Ну да.

Снова воцарилось молчание. Потом Таскир уронил:

— Бред.

— Почему бред? Тиокред действительно способен оказать помощь и деньгами, и оружием, причём не отрывая от себя крохи, как твои друзья, а по-настоящему.

— Гирхарт, — Таскир вздохнул, — во-первых, как ты собираешься с ним связаться?

— Да очень просто — пошлю гонца. Лучше всего — морем. Скажи-ка, Тархи, — Гирхарт повернулся к товарищу, — ведь у твоих друзей из зелёного леса наверняка дружба с пиратами? Возьмутся они доставить гонца?

— Если за хорошую цену да свои попросят... — Тархи потёр лоб. — Сам я с ними дела не имел, но говорят, Косматый с каким-то капитаном дружит.

— Сведи меня с ним, ладно?

— Подожди-подожди, — Таскир поднял руку. — Ну, предположим, перевезут они твоего человека в Настаран, а дальше что? Как он к Тиокреду попадёт? И с чего ты взял, что Кравт, прочтя твоё письмо, поверит и согласится нам помочь?

— А почему бы ему не согласиться? Он сейчас в трудном положении — в Настаране-то закрепился, но он там заперт и сидеть так может хоть до скончания времён. От того, что в Рамалле начнутся беспорядки, ему прямая выгода. А что до веры... — Гирхарт поколебался, но всё же закончил: — Я знал его когда-то. Думаю, он меня вспомнит.

Вот это новость! Таскир удивлённо посмотрел на товарища по побегу. В глазах остальных читалось то же удивление.

— Ты — коэнец? — в упор спросил Эвер.

— А это имеет значение?

— Может и имеет.

— А что Тархи раньше был разбойником — имеет? Мы все здесь ненавидим Коэну. Это единственное, что имеет значение.

— А Тиокред тоже ненавидит Коэну? — Таскир покачал головой. — Да, он воюет против Коэны, но за то, чтобы стать её императором. И её, и всех земель империи. В свое время мы, выбирая между Кравтами и Арнари, выбрали Кравтов, но сейчас мы будем сражаться за Рамаллу. Свободную Рамаллу. Без Коэны или кого бы то не было другого. Так что этот союзник нам не подходит.

— Ну, как хотите, — Гирхарт пожал плечами. — А я ему напишу.

— Гирхарт, мы ведь уже решили.

— Решили? — Гирхарт холодно улыбнулся. — Господа, никто из вас мне не командир. Вы не можете мне запретить.

Снова повисла тишина. Пять пар глаз пристально смотрели на улыбающегося человека.

— А мне казалось, что мы вместе, — прервал молчание Таскир.

— Несомненно. Сейчас мы все в одной лодке, а дальше — поглядим. Таскир, я отнюдь не намерен вам мешать. Поступайте, как хотите, а я буду поступать так, как хочу я. Кстати, если вас не устраивает Тиокред, могу предложить другого союзника — царя Ваана. Этот точно на Рамаллу не зарится, а война идёт и у него, и он тоже заинтересован в том, чтобы лишить коэнцев резервов, а то и вовсе заставить их отозвать армию. А Эмайя не дальше Настарана.

— Об этом стоит подумать, — обронил Таскир.

Разговор снова вернулся к организационным вопросам и затянулся до глубокой ночи. Когда все было обговорено, и все собрались расходиться, Таскир не удержался и спросил уже поднявшегося на ноги Гирхарта:

— Так чего же ты все-таки хочешь?

Тот с улыбкой оглянулся через плечо.

— Того же, что и ты — падения Коэны, — и окликнул собравшегося уходить Кастима. — Можно вас на пару слов?

Они негромко заговорили о чём-то, а Таскир остался сидеть, глядя в затухающий костер. Ушли Тархи и Арн с Эвером, ушёл и Кастим, закончив разговор с Гирхартом, а Таскир все ещё сидел возле переливающихся багровым светом углей, пока сзади не послышались лёгкие шаги. Он оглянулся, зная, кого увидит.

— Знаешь, я тут подумал, — без предисловий начал Гирхарт, — что, если эту твою готовую тысячу не собирать здесь, а отправить по окрестным землям, чтобы они заранее готовили отряды?

— Отряды?

— Ну да. Мы же не век на Вастасе сидеть будем. Рано или поздно нам придётся идти вперёд, и было бы хорошо, если бы нас уже ждали готовые резервы. Так что пусть подбирают подходящих людей.

— В этом есть смысл, — медленно сказал Таскир. — Хорошо, я подумаю.

— Подумай, — согласился Гирхарт. — Ладно, спокойной ночи.

Он повернулся и зашагал в темноту. Таскир хотел было его окликнуть, но передумал.

Спустя два дня Гирхарт в одиночку вышел из лагеря беглецов. Уже темнело, но света ещё хватало, чтобы спуститься по не слишком крутому склону горы, миновать ручей и выйти к границе чьего-то поля. Там его уже ждали — у одинокого дерева стояли мужчина и женщина, одетые в неприметные плащи с капюшонами. Узнав его, они одновременно шагнули вперед.

— Ну и задали вы мне задачку, — проворчал Кастим, откидывая капюшон плаща. — Думаете, легко было объяснить этому вашему Сарнану, почему мне нужна именно она и никто другой?

— И что же вы сказали? — полюбопытствовал Гирхарт.

— Что, мол, представляю её бывшего хозяина, который из-за временных трудностей был вынужден её продать, а теперь во что бы то ни стало хочет вернуть.

— Но проблем не возникло?

— Нет. Трудности теперь у самого Сарнана, а сделка была выгодной. Так что передаю её вам из рук в руки.

— Спасибо, Кастим, — улыбнулся Гирхарт. — Я у вас в долгу, но, клянусь, я возмещу при первой возможности. Я умею быть благодарным, поверьте.

— Верю. Но мне пора.

— До встречи, Кастим.

Кастим кивнул и зашагал прочь. Гирхарт подал женщине руку и повёл ее обратно в лагерь. Весь путь они проделали в молчании. У лагеря их окликнул часовой, Гирхарт назвал пароль и прошёл к просторному шалашу. Оказавшись внутри, женщина откинула капюшон и с интересом огляделась.

— Ты здесь живёшь? — у неё был низкий мелодичный голос.

— Да. Особых удобств, как видишь, нет...

— Ничего, потерплю, — спокойно сказала женщина, усаживаясь на охапку травы, заменявшую постель. — Главное, что на свободе.

— Это точно. Подожди, сейчас огонь разведу.

Гирхарт наклонился над выложенным из камней очагом. Вскоре в нём заплясали веселые язычки пламени, осветив лицо гостьи. Она была уже не очень молода, хотя и далеко не стара. В чёрных вьющихся волосах пробивались первые ниточки седины, но темные глаза блестели молодо, и смуглое широкоскулое лицо было гладким, без морщин.

— Ты голодна? — спросил Гирхарт.

— Нет, Кастим накормил меня ужином. Хороший он человек.

— Хороший, — согласился Гирхарт.

— Жаль его...