Пробуждение

— И что вы там делаете?

— Кайлин пытается найти информацию о своем брате в старыхпубликациях.

— Где?

— Роется в электронных архивах газет за двадцать первый век.

— И как, успешно?

— Нет. Пока ничего не смогла найти.

— Возвращайтесь сюда. Пора обедать, а затем я хотел всехсобрать в комнате совещаний.

— Хорошо.

Гийон присел за рабочий стол и бросил взгляд на шуфлядку, вкоторую кинул ее книгу несколько дней назад. Хмыкнув себе под нос, он досталчтиво и открыл на главе 'Нестабильность'.

'Впервые состояние нестабильности было описано у первыхпробужденных еще в 2084 году. По неизвестным причинам, у некоторых из нихразвивались симптомы поражения центральной нервной системы. Одни впадали вярость, другие — в транс, который неизбежно заканчивался комой и смертью.

Первой жертвой нестабильности стала медсестра, оказывавшаяпомощь одному из таких пациентов. В бессознательном состоянии пробужденныйизбил ее, а затем вытолкнул в окно. Девушку спасти не удалось, а молодойчеловек, придя в себя через несколько часов, не смог вспомнить не толькомотивов своего поступка, но и деталей произошедшего.

Настоящей угрозой для человечества нестабильность былапризнана в 3054 году, когда после массового 'воскрешения' людей, жизни тысяч коренныхжителей оказались под угрозой. Процедура пробуждения тогда была приостановленана десять лет, а расследование случаев неконтролируемой агрессии привело кнеутешительным выводам: Сакар, оставаясь в крови у пробужденных, повреждал ихцентральную нервную систему путем развития неадекватной реакции на носительствовирусных частиц. Предугадать развитие болезни непосредственно после пробуждениябыло невозможно, а отпускать пробужденных в мир людей без присмотра оказалосьпросто опасно.

В 3064 году с выходом 'Закона о пробужденных' и предания имстатуса особой группы людей, не являющихся гражданами, началась новая эрасуществования человечества. Только в 3210 году в Закон была принята перваяпоправка, согласно которой, после прохождения особого теста на интеграцию,пробужденные получили шанс приобретать гражданство...'

— Ты идешь обедать?

Гийон отвлекся и посмотрел на Маркуса, заглянувшего к нему вкабинет.

— Да, сейчас.

— Ты читаешь книгу?

— А что здесь такого?

— Ну, она печатная.

— Я не могу читать печатные издания?

— Можешь, но...

— Иди, я догоню.

Положив книгу обратно в стол, он поднялся и подошел к дверив комнату отдыха. Приоткрыв ее, он осмотрелся. Кайлин не принесла с собойничего нового, ни одной вещи, признанной хоть как-то обозначить это помещениекак ее рабочий кабинет. Казалось, будто Кайлин здесь и не было никогда. Но,тогда почему он вдруг настолько неуютно почувствовал себя здесь?

Гийон закрыл дверь и направился к выходу. Интересно, когдаона снова начнет разговаривать с ним и Маркусом? Гийону даже начало казаться,что если она не заговорит с ним в ближайшее время, он сам станет нестабильным.

Кайлин и Ено появились в кафе последними. Кивнув всем присутствующимв знак приветствия, пробужденная спокойно присела за стол возле Маркуса и,демонстративно расправив плечи, взяла в руки меню.

— Что-нибудь нашла? — тихо спросил Гийон.

Она даже не взглянула на него, только покачала головой взнак того, что 'нет'.

— Что-то наша принцесса немногословна сегодня, — рассмеяласьСианна. — Неужели тебе, Гийон, все-таки удалось заткнуть ей рот?

Кайлин подняла голову и внимательно посмотрела на коренную.Ничего не произнося в ответ, она вновь уставилась в меню.

— Ого! Да, ты что-то присмирела... Может, с катушек начинаешьехать?

— Сианна! — рявкнул Гийон так громко, что подчиненная дажевздрогнула.

— Что? — не поняла девушка.

— Думаю, тебе лучше помолчать, — спокойно ответил за ГийонаРихтор и положил руку жене на плечо.

Сианна ничего не поняла, но все-таки прислушалась к совету.

— После обеда все собираемся на совещание. Каждый доложит,что нашел, а затем попытаемся все собрать воедино.

— Если это вообще возможно, — закончил за Гийона Маркус.

Гийон повернулся к подошедшему официанту, чтобы сделатьзаказ, когда получил сообщение по информационной сети. Он резко поднялся из-застола и буквально прокричал:

— Выезжаем! Труп свежий! Не более часа!

— Все, кроме Кайлин, повскакивали со своих мест.

— Адрес?

— Тайский проезд. Дом 3.

— Едем.

— А ты чего расселась?

— Я поеду с Маркусом по земле.

— Ты полетишь со мной, все ясно?

— Тогда я вообще не сдвинусь с этого места.

Ошеломленный Гийон уставился на нее. Очевидно, она действительнорешила отомстить, подойдя к делу основательно.

— Ты сейчас же поднимешься со своего места и будешь делатьто, что тебе положено, все поняла? И свои обиды можешь оставить при себе! Мнежаль, что тебе пришлось пострадать, но если бы ты сама не выставила меня из комнаты,ничего бы не случилось!

Кайлин посмотрела на него с такой ненавистью, что Гийонапробрала дрожь. Он осмелился переложить ответственность за произошедшее на нее!На нее! Будто бы это она напилась до полусмерти и направилась в баню развлекатьсясо шлюхами.

— Нравится отдавать приказы? — это была первая ее фраза задва дня, обращенная к нему лично. — Любишь руководить всем в своей жизни? Ясказала, что мне плохо. Я не долечу, понимаешь? Хотя нет, ты не понимаешь. Тебяинтересует только информация. Что ж, ты ее получишь, только в том объеме,который от меня требуется.

Кайлин поднялась с места и направилась к выходу.

— Если тебе действительно плохо, тогда можешь ехать сМаркусом! — крикнул он ей в спину.

— А я и не собиралась лететь с тобой, — ответила она вышлана улицу.

Голова Кайлин начала беспокоить еще с утра. Она зналавозможную причину этого недомогания, но поделать что-либо с этим уже не могла.Поиски информации о брате ни к чему не привели. Все газеты, в которых моглифигурировать их с братом имена, кто-то заботливый изъял из архива. Кайлиннапилась обезболивающего еще утром, но мигрень на это не обратила никакоговнимания, продолжая измываться над ее телом.

И хотя Кайлин поехала вместе с Маркусом, и ее практически неукачало, рев сирены на крыше автомобиля отдавался в ее голове новой болью, раздражаяк тому же поврежденные недавним взрывом и так удачно залеченные в больницебарабанные перепонки.

Дом жертвы, окруженный патрульными машинами и даниилами,находился в одном из престижных районов коренных жителей.

Огромный трехэтажный особняк вполне вписывался в картинуреспектабельного жилья. Колонны, мраморный пол, лужайка и парковка перед домом.

Кайлин вошла в дом вслед за Маркусом и, не обращая вниманияна обстановку, направилась к месту сосредоточия даниилов. Естественно, все оникрутились рядом с трупом.

— Ничего не трогать, — напомнил ей Гийон, фокусируя взглядна обстановке вокруг.

Жертва лежала на спине. Красивая шелковая ночная рубашкабыла пропитана кровью. Темные длинные волосы растрепались. Она замерла свыражением ужаса на обесцвеченном лице. Ее глаза, все еще открытые, помутнели ибыли направлены в потолок. Кайлин сразу поняла, что она боролась. Рубашкакое-где изорвана, кровоподтеки на руках, сломанные ногти.

— Послания нигде нет, — сообщил Рихтор.

— Еще не вечер, может, он спрятал его.

— Не знаю, Гийон. Младшие соседей опрашивают. Если зацепкикакие-нибудь найдут, нам сообщат.

— Ладно, осмотри весь дом еще раз. Борьба здесь была. Этопервое отличие.

— Думаешь, она — не наша?

— Не знаю.

— Пусть Кайлин проверит.

Гийон резко обернулся к Рихтору:

— Своим делом занимайся. Что делать с Кайлин, я буду решатьсам.

— Но, это — ее работа.

— Он прав, — с вызовом бросила Кайлин, подошедшая к трупу.

— Не смей! — прорычал Гийон. — Будешь делать, что я тебескажу.

— Ты отдал приказ, а решать, выполнить его или нет, буду я. Всев своей жизни я буду решать сама!

— Успокойся? — прокричал Гийон, надвигаясь на нее.

— Не стоит жалеть меня! Ненавижу жалость!!!

— Нет!!!

Но Кайлин была быстрее. Присев на корточки она прикоснуласьк холодному телу рукой. Разъяренный Гийон, схватил ее за плечи и оторвал Кайлинот трупа.

— Хочешь страдать, давай. Я мешать не стану. А вот посмотрюс удовольствием.

— Хрен тебе! — закричала Кайлин и бросилась в ближайшуюдверь, закрыв ее за собой на ключ.

Это была ванная комната. Кайлин подошла к умывальникам и, уперевруки в столешницу, посмотрела на свое отражение в огромном зеркале, висящемнапротив нее. Голова перестала ее беспокоить, и это принесло несказанное облегчение.Вряд ли в своей жизни она когда-нибудь была так рада тому, что делает.

Мужчина. Она только что попрощалась с ним, и его лицо в полоборота за закрывающейся дверью, врезалось в память Кайлин. Жертва прошла вгостевую комнату со смятыми простынями на кровати, когда кто-то настиг ее соспины. Лезвие утонуло в ее теле. Она не поняла, что произошло.

Ноги подкосились, но Кайлин осталась стоять на месте.Следующий удар пришелся в живот. Кайлин непроизвольно закричала от боли. Она началабороться. Но, пытаясь увернуться от ударов, она каждый раз встречала на своемпути лезвие ножа, безжалостно вторгающееся в ее тело. Кайлин развернулась иналетела на нападавшего, повалив его на пол. 'Мужчина в черной маске', — мелькнулов голове Кайлин. Девушка вцепилась ему в грудь. Ударом ноги ее отбросило назад.Хаотичные движения руками перестали помогать. Нож вошел куда-то в грудь инестерпимая боль вырвалась с последним отчаянным криком.

Дверь за ее спиной слетела с петель. Разъяренный Гийонворвался в помещение и успел словить падающую на пол Кайлин.

— Идиотка!!!

Шумный вдох раздался в абсолютном молчании. Кайлин открылаглаза и посмотрела в лицо человеку, которому хотела что-то доказать. Чтодоказала, Кайлин так и не поняла, но, судя по сжатым в линию губам, нечто несовсем приятное.

— Был мужчина. Любовник. Лицо помню. Он ушел, она вернуласьв эту комнату и там ее кто-то ждал. Это был мужчина. Высокий, крепкоготелосложения.

— Лицо?

— В черной маске. Глаза светлые. Она не поняла, чтопроисходит.

— Любовник?

— Нет. Любовник — коренной.

— Составь фоторобот с Ено. Затем фотографии просмотри.

— Сейчас.

Кайлин медленно поднялась с пола и побрела к выходу.

— Кайлин!

Она обернулась и застыла на месте.

— Если еще раз прикоснешься к трупу без моего разрешения, явышвырну тебя из группы!

— Напугал!

Гийон подошел к ней и буквально зашипел:

— Она вся в сперме, так что, помой свои руки, перед тем какуйти!

Кайлин побледнела на глазах. Лицо ее исказили ужас иотвращение. Она подняла свои руки и посмотрела на них.

— В следующий раз это может оказаться правдой, дорогуша. Атеперь иди, подыши, я разрешаю.

Кайлин подняла глаза и с ненавистью посмотрела на него.

— Ты знаешь, куда я тебя только что послала.

— Туда же можешь отправиться и сама.

Кайлин почему-то почувствовала, что что-то не так. Онаотвернулась от него, не ответив на реплику, как только что собиралась сделать.

— Что, сказать нечего?

Но Кайлин его уже не слышала. История недавней гибелиразворачивалась перед ее глазами с самого начала. Кайлин попыталасьсосредоточится на настоящем, выгнать из своей головы эти чужие воспоминания, нодругая реальность накрыла ее с головой и Кайлин погрузилась в пучину боли истраданий, которые уже пережила.

— Помоги, — прошептала она, протягивая руки к опекуну, будтоон был способен сотворить чудо и вытащить ее из этого кошмара.

Гийон схватил ее за плечи и затряс:

— Кайлин! Кайлин, что с тобой?!

Девушка не могла отвечать на его вопросы. Она боролась засобственную жизнь и проигрывала эту борьбу.

— Сианна, мать твою, сюда!!!

Кайлин очнулась в больничной палате. Вокруг было темно, ноона отчетливо ощутила чье-то присутствие рядом.

— Что случилось? — простонала она, пытаясь присесть.

— Это ты мне расскажи, — ответил уставший мужской голос.

— Как долго я спала?

— Шесть часов.

— Ничего не помню...

— Тебя накачали под завязку.

— Чем?

— Снотворным! — вдруг закричал Гийон и подбежал к еекровати.

— Я не понимаю! Что произошло?

— Такое с тобой уже бывало?

— Чтобы я переживала все это два раза подряд? Нет!

— Четыре раза, — спокойно ответил он и отошел от ее кровати.

— Четыре?

— Да. Причем, не приходя в себя между этими твоимивидениями.

— О, Господи! — прошептала Кайлин и закрыла лицо руками.

— То есть, раньше такого не случалось?

— Нет.

— Мы связались с главой Гильдии нейрами. Они прислали одногоиз своих экспертов для работы с тобой.

— Думаешь, это может повториться?

— Не знаю. Но трястись над тобой снова у меня нет нималейшего желания.

— Так не трясись!

— Что?

— Можешь, помоги! Но только не нужно всех этих стенаний иупреков! В чем я виновата перед тобой? В чем?

— Ты не послушалась меня. А теперь ты лежишь здесь иобвиняешь меня во всех своих несчастьях. Что я тебе сделал? Ну, напился, да,признаю. А про парилку вообще мало что помню. Но, я же был не один. ПочемуМаркусу все сошло с рук?

— Потому что за меня отвечает не он, Гийон, а ты.

Она тысячу раз была права, и Гийон это знал. Но просить унее прощения, означало поддаться ее влиянию, признать, что в ее поступках небыло ничего неправильного. А он не хотел этого делать. Кто она для него? Ктодля нее он? Они чужие люди, разные.

— Все дело в тех невадах? Это тебе не дает покоя? — спросилон, догадываясь, что попал в точку.

— Ты можешь спать с кем хочешь, Гийон. Это не мое дело.

— Именно, не твое! — заревел он.

— Но развлекаться с проститутками нужно в свободное отработы время. Я доверяла тебе. Да, я не стала останавливать вас с Маркусом,когда вы решили снять стресс, набравшись самогонки. Но я думала, что ты все ещеотвечал за меня, присматривал за мной.

— Ты сама выставила меня, как собаку, как обслугу за дверь!Ты вела себя не чем не лучше, чем ведешь всегда! Тебе наплевать на мотивы моихпоступков и принятые мной решения. На все в этой жизни у тебя есть собственныйответ. И ты даже не удосуживаешься ставить меня в известность, когда принимаешьочередное гениальное решение!

— А кто ты мне такой, Гийон? Отец? Брат? Муж? Любовник?Почему я должна делиться с тобой своими мыслями? Что сделал ты для того, чтобыя смогла тебе доверять?

— А я мало сделал для тебя? Мало? Ты, лежишь здесь, живая и невредимая,и говоришь мне, что я ничего для тебя не сделал? Чего ты вообще хочешь?

— Чего? Меня заклеймили словом 'пробужденная' и сказали, чтоя всем вокруг что-то должна. Кому? Что я должна? Ты сам начал эту войну. Ты,кого я никогда не знала раньше, даже не удосужился пожать мне руку при первойвстрече! Ты сам сказал, что я для тебя — не больше стула, стоящего у обеденногостола. Ты позволил своим коллегам издеваться надо мной. Ты промолчал, когда онизубоскалили у всех на виду, называя меня 'убожеством'. И после этого тыспрашиваешь: 'чего я хочу'?

Гийону нечего было ей ответить. А когда мужчине нечегосказать, он предпочитает удалиться со сцены, нежели молча стоять на ней.

На этом их разговор закончился. Гийон вышел из палаты,позвав кого-то из коридора. Кайлин же поднялась с кровати и принялась отрыватьот себя датчики медицинских приборов.

— Здравствуйте, — поприветствовал ее приятный мужской голосвошедшего.

— И вам, — ответила Кайлин, не прерывая своего занятия.

— Домой собираетесь?

— Да. И чем быстрее, тем лучше.

— Вы отдаете себе отчет в том, что перестали контролироватьсвой дар?

— Вы тот эксперт из Гильдии нейрами?

— Он самый. Меня зовут Нистен.

— Кайлин. Так вот, по поводу дара: я никогда его неконтролировала. Так что, мне остается лишь надеяться, что в следующий раз мнеповезет больше.

— Вы собираетесь вступать в контакт снова?

Кайлин даже засмеялась такому вопросу.

— От меня ничего не зависит. Я могу помочь, и помогаю.

— Ценой собственного здоровья?

— Да, ценой своего собственного здоровья.

— Дар — это ваша личная собственность. Никто не может Васпринудить его использовать.

— Скажите это моему опекуну.

— А разве Ваш опекун принуждал Вас к контакту?

Кайлин поднялась с кровати и осмотрелась, пытаясь найти своивещи.

— Нет.

— Кайлин, Вам нужна профессиональная помощь.

— И чем же Вы сможете мне помочь?

— Я попробую научить Вас контролировать то, что выиспытываете.

— Всю свою жизнь я пыталась этому научиться.

— Значит, неправильно пытались.

— Позвольте спросить.

— Конечно.

— Вы сами владеете каким-нибудь 'даром', как Вы этоназываете?

— Да.

— И?

— Я могу сказать Вам многое о ваших переживаниях, взяв Васза руку.

— В таком случае, лучше Вам ко мне не прикасаться.

— Думаете, это просто, испытывать чужие эмоции?

Кайлин замерла на месте.

— А Вы испытываете их?

— Да.

— И как же Вы справляетесь с этим?

— Отстраняюсь в нужный момент. Наблюдаю за собой будто бы состороны.

— И помогает?

— Да. Все чувствуется не так остро, как могло бы быть.

— И Вас этому тоже кто-то научил?

— Да.

— Не знаю, — пожала плечами Кайлин. — Если Вы опуститесь дотого, что станете работать с пробужденной, вроде меня, я согласна.

— Моя жена — пробужденная.

Кайлин с интересом посмотрела на него.

— И каково это?

— Любить пробужденного?

— Да. Какого это?

— Так же, как и любить коренного, наверное...

— Спасибо, что пришли, Нистен. Если бы еще Вы подсказалимне, где моя одежда?

— Она у вашего опекуна.

— Так я и думала.

— Значит ли это, что Вы согласны поработать со мной?

— Скорее всего 'да', Нистен.

— По просьбе вашего опекуна, собираться мы должны в вашемдоме по вечерам.

— И он хочет присутствовать?

— Это его право. Он за Вас отвечает.

— Спасибо, Нистен. А теперь извините, но перед вашимиглазами развернется весьма неприятная сцена.

— Борьба за собственную свободу?

— Что-то вроде.

— Ничего, можете приступать, — засмеялся молодой человек иприсел в стоящее у окна кресло.

— Гийон!!! — во все горло заорала Кайлин.

Долго ждать опекуна не пришлось. Он заглянул в дверь искривился при виде ее, стоящей посреди палаты в одном больничном халате.

— Где мои вещи?

— Ты останешься здесь до завтра.

— Где вещи?

— Я тебе их не отдам.

— Тогда я поеду в этой рубашке.

— Босиком?

— Именно! — ответила Кайлин, и, распахнув дверь настежь,вышла в хорошо освещенный коридор.

— Не думай, что это тебе поможет!

Развернувшись в пол-оборота на ходу, Кайлин показала емутретий палец и нырнула в дверь аварийного выхода.

Гийон разозлился настолько, что решил все же догнатьнахалку. Выбежав за ней на лестницу, он увидел ее, сбегающую по ступенькам вниз.

— Я сломаю тебе этот чертов палец!!!

Кайлин в ответ на это только ускорила шаг.

Гийон кинулся следом, перепрыгивая через ступеньки и сыплятаким отборным трехэтажным, что даже сама Кайлин подивилась подобномусловарному запасу. Как всегда, девушку спас Маркус. Выбежав в холл первого этажаи заметив его, стоящего рядом с Рихтором и Сианной, она бросилась со всех ног кнему.

Гийон налетел на Маркуса, в попытках ухватить Кайлин заруку, которая весьма проворно пряталась за спиной 'спасителя'.

— Успокойся!

— Отойди!

— Я сказал, успокойся! Прекрати!

— Что, решил в заступника поиграть?

— Гийон, ты перегибаешь палку.

— Пошел ты! Пошли Вы все! Делайте с ней, что хотите!!!

Бросив это, он развернулся и пошел в другую сторону.

— Допрыгалась? — разозлилась Сианна, хватая за руку Кайлин.

— Отпусти!

— Сколько можно, девочка? Ты с огнем играешь! — ответилаСианна и отпустила ее запястье.

— Маркус, отвези меня домой, пожалуйста.

— Сама добирайся, — спокойно ответил Маркус и пошел следомза Гийоном.

Кайлин обернулась к Сианне с Рихтором, но они уже отдалялисьот нее в другом направлении.

Выйдя на улицу, босая и в больничном халате, она попыталасьостановить такси, но из этой затеи тоже ничего не вышло. Машины объезжали ее,опасаясь, по всей видимости, столкнуться лицом к лицу с нестабильностью во всейсвоей красе. Как ни странно, но Кайлин не чувствовала холода. Адреналинповелевал ее сознанием, оставив из ощущений лишь злость и желание, во что бы тони стало, немедленно добраться домой. Спас ее, как ни странно, Ено. Притормозивперед ней на неизвестной машине, робот открыл дверь и произнес заветное слово:

— Садись!

— Ты что творишь? — закричал Маркус, садясь в машину Гийона.

— Достала она меня, понимаешь?

— Да, черт с ней! Пусть делает, что хочет!

— Идиотка! Безмозглая!

— По-моему, ты слишком разошелся.

— Она опять мне этот палец показала! Как же я ненавижу этотваш третий палец! Оторвал бы на хрен!

— Успокойся. Пусть делает, что хочет.

— Да? А потом я отвечать за ее задницу буду?

— Откажись.

— И что дальше?

— Или найдут другого опекуна или...

— Вот именно, 'или'.

— Почему ты сделал это для нее?

— Что сделал?

— Нашел Нистена.

— Ей нужна помощь.

— И давно ты стал заступником пробужденных?

— Это — моя обязанность.

— Конечно-конечно.

— Ты хочешь мне что-то сказать, Маркус?

— Гийон, ты что, идиот?

— Что?

— Тебя бесит в ней все только потому, что она противитсятвоей воле. С ней у тебя не получается все контролировать. И в этом ты видишьдля себя опасность.

— И это я — идиот?

— Ты не понимаешь...

— Пошел ты, Маркус!

Сообщение от Ено поступило по электронной почте Гийону наконтактный обруч. К фотографии, на которой Кайлин 'ловила' такси на улицеприлагалась надпись: 'что делать?'

Гийон откинулся на спинку водительского сидения и, перебираяпальцами в воздухе, написал короткий ответ: 'отвези домой'.

Глава 12

'Перейти грань очень легко, тяжело потом признаться самому себе, с какойже легкостью ты сделал это...'

Из разговора от 17.11.3565

Гийон, конечно, готовился к встрече с Кайлин на утреннейпланерке, но когда она заявилась, как ни в чем не бывало, и с ехидной улыбкойна губах села напротив него, он понял, что сегодня точно ее удавит.

— Я смотрю, ты все-таки добралась вчера домой.

— Как будто ты не знал, что Ено меня отвез.

— Он потом доложил.

— Да что ты говоришь! Ено у нас теперь самостоятельнопринимает решения?

Гийон, закрыл глаза и попытался взять себя в руки.

— Лучше заткнись.

— Затыкать себя будешь!

— Когда это я разрешил тебе обращаться ко мне таким тоном?

— Вчера, когда я послала тебя!

— А вот теперь ты доигралась! — взревел Гийон и подорвалсясо своего места.

— Не нужно, Гийон, — попытался успокоить друга Маркус, нотого уже понесло.

Схватив Кайлин за рукав ее нового плаща своей здоровойрукой, он выдернул ее из-за стола и повел за собой.

— Куда ты меня тащишь?

— В туалет, охладить твой пыл.

— Что? — завопила она и стала вырываться из его рук.

Но силы были явно не равны. Гийон возвышался над ней, словноГулливер над лилипутом, и любое ее движение было ловко пресечено цепкимимужскими руками.

Она опомнилась только тогда, когда увидела свое отражение взеркале мужского туалета. Гийон одной рукой схватил ее за хвост, а другойвключил воду в умывальнике. Одно движение — и перед ее глазами оказалосьсливное отверстие белой раковины, размытое потоками воды, стекающими с ееголовы. Еще одно движение — и она уже смотрела на его отражение в зеркалерядом со своим. Волосы натянулись до предела, и ее голова отклонилась назад впопытке уменьшить боль, которую он ей причинял.

— Еще раз позволишь себе оскорбить меня в присутствии коллег,— очень тихо, но вполне четко прошипел он ей на ухо, — и в следующий раз этобудет вода не из крана, а из унитаза.

Сквозь одолевшую ее боль она потянула голову вперед, пытаясьосвободиться от него. Гийон не понял ее порыва, и дабы не снять с нее скальп, отпустилсвою руку. В одно мгновение на него обрушился шквал ударов, наносимыхмаленькими кулачками в лицо и грудь.

— Ублюдок! Ненавижу! Ненавижу тебя!

Он бы мог выбить из нее дух, одним движением заставитькорчиться в муках на полу, но шок от того, что она способна на подобную ярость,и нежелание поднимать на нее руку, заставили его стоять, как вкопанного.

— Успокойся! — закричал он, но она, казалось, разозлиласьеще больше.

— Да успокойся же ты!!! — взревел он и перехватил обе ееруки.

Боль от силы его хвата не привела ее в чувства, и онабросилась колотить его ногами.

Ловко скрестив ее руки перед собой, он слегка оттолкнулизвивающуюся Калин от себя.

— Ненавижу!!! — прокричала она и с сомкнутыми кулакамиполетела на него снова. Гийон инстинктивно увернулся от ее удара, и Кайлин по инерцииналетела прямо на зеркало, висящее возле них на стене. Удар лбом о зеркальнуюповерхность отозвался треском бьющегося стекла, и россыпь осколков посыпалась вниз,задев руки ничего не соображающей девушки.

— Кайлин!!! — взревел Гийон и кинулся к ней.

Две хрупкие бледные ручки были исполосованы мелкими порезами,из которых темно-красными струйками сочилась кровь, проливаясь на ее одежду ибелый мраморный пол. Гийон хотел зажать раны, чтобы остановить кровотечение, ноона завопила, словно жертва дикого хищника, и попыталась отползти от него.

— Кайлин, я не хотел!

— Нет, — словно в неком безумии заголосила она. — Не подходико мне! Нет!!!

— Я не хотел!!! — крикнул он, пытаясь приблизиться к ней, ноона словно раненный зверек отползала от него все дальше.

В этот момент в помещение туалета влетели Маркус, Сианна иРихтор.

— Что ты сделал?! — завопил Маркус, кидаясь к Кайлин.

— Это не я!

— Нет, отойди! Не приближайся! — продолжала в истерикекричать Кайлин, уворачиваясь теперь уже от рук Маркуса.

На мгновение все замерли на своих местах.

— Что происходит, Кайлин? — как можно более спокойнымголосом спросил Гийон.

Кайлин едва ли смогла подняться на ноги. Упершись вбелоснежную раковину, она включила воду и начала мыть израненные руки. Сквозьслезы боли и унижения, страха и беспомощности, едва ли понимая, что на самомделе произошло, она шептала, словно заговор:

— Не приближайтесь. Пожалуйста. Не надо.

— Кайлин, ты боишься нас?

— Я инфицирована! — вдруг прокричала она в ответ, словномать непослушному ребенку. — Я инфицирована Вереллеем!

— Болезнь Вереллея? — переспросил Гийон.

— Да, — простонала она.

Все продолжали стоять, широко открытыми глазами всматриваясьв женщину, которая смывала со своих ладоней источник возможного инфицированиянеизлечимой болезнью. В ее понимании неизлечимой. В ее мире смертельной. В еепредставлении опасной для них всех.

— Кайлин, — позвал ее Гийон.

Она не ответила, продолжая смотреть на свои руки под струейпроточной воды.

— Я только посмотрю, что с твоими руками, хорошо? — произнесон и начал медленно, шаг за шагом приближаться к ней.

Кайлин, казалось, совершенно погрузилась в себя. Она поняла,что все это время, словно канатоходец, шаг за шагом она пробиралась куда-то вперед,совершенно не представляя зачем это делает и куда идет. В какой же момент онаупала? Когда именно, балансируя на грани между прошлым и будущим, она все жесорвалась и оказалась здесь?

Это он толкнул ее. Это он изо дня в день подталкивал ее, ивот к чему это привело. Он ненавидит ее. Он уничтожит ее, раздавит. И онапозволит ему это. Ведь он сильнее, ведь в мыслях своих она уже зависима отнего. Насколько же нужно быть ничтожной, чтобы тянуться к человеку, которыйтебя так сильно презирает? Соленые капли оросили ее глаза и упали вниз.

Гийон очень тихо подошел к ней сзади. Его состояние труднобыло сейчас описать. Будто пелена спала с его глаз, и теперь он отчетливопредставил себе картину, в которой Кайлин была заперта в рамках собственнойболезни, не имея право на жизнь и свободу. Она не совершала самоубийства в прошлом,она умерла потому, что в ее времени лекарства от болезни Вереллея еще несоздали.

И сейчас ее немые слезы не вызывали в нем ни презрения, нижалости, как всегда это было раньше, только чистую, реальную физическую боль, скоторой он не был в состоянии справиться. Что он должен сделать, чтобыпрекратить эту пытку? Что должен был сделать для нее, чтобы она забрала этуболь из его груди? Он хотел прикоснуться к ней. О Боже, он хотел обнять ее иприжать к себе! Это желание превратилось в потребность, лекарство, котороемогло бы спасти его от собственной физической боли.

Он обнял ее, потянулся и сомкнул свои ладони на ее раненных руках.Она не вздрогнула и не отстранилась от него. Словно ее тело само позволило емуприблизиться к ней настолько близко.

Красная жидкость, смешиваясь с водой, окрасила его смуглую истальную руки в бледно-розовый цвет. Кайлин посмотрела на их сплетенные ладонии каждой клеточкой своего тела ощутила близость этого мужчины рядом с собой.

— Все хорошо, — прошептал на ухо нежный мужской голос.

Кому он принадлежал? Что за человек стоял за ее спиной исжимал ее руки в своих? Что за мужчина говорил с ней так тихо, что по телупробежала дрожь? Тот ли, что причинил ей боль несколько минут назад? Илидругой, которого она еще не знала?

— Все хорошо, — повторил он, крепче сжимая ее ладони в своихруках.

— Что же я наделала?

— Ничего плохого, Кайлин. Ты просто порезалась, — ответил он.

Маленькое хрупкое тело обмякло, ища поддержки в нем, и онстал для нее этой опорой. Облегчение вырвалось из него вместе с выдохом, и онсильнее прижался к ней.

Просыпаться всегда тяжело. Глаза не хотят открываться, атело просит дать ему еще немного времени, расслаблено покоясь в тишине. Но вотнастает черта, когда уже не можешь больше спать и понимаешь, что новый день, несмотря ни на что, все же настал. Это была другая жизнь. Новая дорога, котораяуводила их обоих все дальше от указателя 'конец'.

— Прости меня, — прошептал он. — Прости меня.

Простые слова, но именно их ей так было необходимо от негоуслышать.

— И ты меня прости, — ответила она.

— Дай, я посмотрю, — перебила их тихий диалог Сианна,подошедшая с пачкой чистых бумажных полотенец.

Гийон отстранился от Кайлин и отошел в дальний угол туалета.Весь пол и его одежда были измазаны ее кровью. Красные размытые следыассоциировались в его голове с ее собственной сущностью, размазанной по полу вобщественном туалете.

Что он испытал? Что же он такое почувствовал, когда увидел,как она лбом ударяется в гладкую поверхность своего отражения? Она, котораядоводила его до состояния кипения всего за несколько минут? Почему же он чувствуетсебя настолько беспомощным?

Он посмотрел на свои руки, и волна воспоминаний и болизахлестнула его. Он вспомнил тот день, когда сидел за рулем их семейной машины.Как пытался уйти от столкновения с мчащимся на них автомобилем. Как,выворачивая руль, мельком взглянул на свою жену, сидящую справа от него и прикрывающуюлицо руками. Это был последний раз, когда он видел ее живой. И сейчас ониспытал то же чувство, тот же страх и безысходность, когда увидел, как осколкиэтого чертового зеркала падают на Кайлин, грозя забрать жизнь у этой женщины.

Гийон понял, что все, что он делал до сих пор — это отказывалсяпризнать очевидное. Он пытался уничтожить это сложное чувство, отрицая самувозможность его существования к этой женщине, которая принадлежала к классу тех,кого он больше всего ненавидел. Слабая... Разве она была слабой? Разве непроявила силу, сражаясь с ним изо дня в день? Безвольная... Разве ее воли нехватило на то, чтобы заставить себя выносить оскорбления и ненависть людей изего мира? Страшная... Не он ли каждый день тайком всматривался в черты ее лица,не находя в себе силы оторваться от нее? Кто же она — эта женщина? Кто же она такаяна самом деле? И каким образом она умудрилась занять все его мысли за такоекороткое время? Благодаря какому чуду она смогла стать для него всем?

— Я отвезу ее в больницу, — раздался голос Сианны за егоспиной. — Ее раны придется зашить.

— Езжайте, — ответил он, не оборачиваясь.

— А ты? — не поняла Сианна.

— Она головой сильно ударилась. Проследи, чтобы они не упустилиэтот факт.

— А ты? — повторила вопрос Сианна.

— А я поеду домой. Встретимся завтра, — ответил он, и резкоразвернувшись, вышел из помещения, даже не взглянув ни на одного из них.

Кайлин продолжала стоять на месте, в то время, как Сианнаоборачивала ее руки в бумажные полотенца. Она не видела, как он ушел, но знала,что он даже не посмотрел в ее сторону. И понимание этого причинило ей гораздо большуюболь, нежели прикосновения Сианны к ее раненным рукам.

— Придется шить, — раздался голос Сианны рядом с ней.

— Шить, так шить, — ответила она и направилась к выходу.

Кайлин наложили около двадцати семи швов. Голова ее практическине болела, потому обследоваться дальше она напрочь отказалась. Сианна, кбольшому удивлению Кайлин, предложила ей остаться у них с Рихтором дома, чтобыкто-то мог позаботиться о ее руках, которыми она теперь с трудом могла себяобслуживать. Кайлин поблагодарила ее за столь великодушное предложение и отказалась,а Сианна в свою очередь не стала настаивать.

После обеда Гийону позвонили и предупредили, что завтрасостоится детальный разбор произошедшего с его подопечной, и мягко намекнули нато, что он может потерять не столько свое опекунство, но и лишиться званияданиила. Гийон ответил, что ему на все наплевать, и положил трубку.

День медленно проплывал перед его глазами, а он, совершенноотрешенный, все пытался собрать свои мысли воедино в звенящей голове.

Вечером к нему приехал Маркус и, найдя друга в крайнеплачевном состоянии с бутылкой виски в руках перед телевизором, попыталсяпромыть тому мозги.

— Что с тобой? — спросил Маркус, присаживаясь рядом.

— Все в порядке. Видишь, смотрю новости.

— Ты хотя бы отдаешь себе отчет, чем все это можетзакончиться?

— Чем, Маркус? Я потеряю четвертую степень власти и скачусьдо третьей? Или они вообще лишат меня звания даниила?

— В том, что с ней произошло — твоя вина. Если она настолькобесит тебя, почему не отказался от опекунства?

Гийон оторвался от экрана и посмотрел на Маркуса.

— Что ты вообще здесь делаешь? Езжай лучше к ней. Утешь ее.Скажи, какое я ничтожество. Глядишь, обломиться тебе что-нибудь.

— Ты что несешь?

— Что я несу? Не ты ли у нас опекаешь ее? Или это я с ееголовы пылинки сдуваю?

— Я всего лишь пытаюсь помочь ей.

— Ну, так и помогай! Чего ты от меня хочешь?

— Поговори с ней. Все зависит от ее показаний.

— И что я ей скажу? 'Пожалуйста? Моя карьера в твоих руках?'Или, может, я сниму с ее рук двадцать семь швов?

— Откуда ты знаешь, сколько у нее швов?

— Сианна доложила.

— Ясно.

— Что тебе ясно? Я не стану с ней говорить. Завтра вся этачертова дребедень закончится и она, наконец-то, избавиться от всех нас, а мы -от нее.

— Дурак ты, Гийон.

— Пошел ты!!!

— Сам туда иди!!! Думаешь, никто не замечает, как ты на неесмотришь? Изучаешь каждый день? Ты поехал ради нее черт знает куда, икатьнеизвестно что. Ты напился до чертей, когда она выставила тебя из своейкомнаты! Ты даже не собирался спать с той шлюхой в бане! Ты ее не хотел!!! Ты думаешь,что мы сегодня ничего не поняли? Твою мать, Гийон, найди в себе силы признатьсяхотя бы самому себе в том, что ты в нее влюблен!

— Я не западаю на убогих.

— Ладно! — воскликнул Маркус. — Для тебя убогая, а для меняв самый раз. Нравиться мне спать с такими, как она. Фигурка аккуратненькая, дажеесть за что подержаться. И сама ничего. Как думаешь, какая она в постели?Взбалмошная и агрессивная или близость мужика придаст ей кротости? Если мнепонравится, могу потом тебе ее передать. Или пробужденные тебя не заво...

Удар в челюсть пришелся на конец предложения. Очнулся Маркусуже лежа на полу, в то время, как его друг громил собственный дом. Бутылкависки улетела в сторону лестницы, кофейный столик в окно, стулья из гостинойвслед за столиком.

Спустя несколько минут все стихло. Маркус приподнялся с полаи увидел, как Гийон спокойно открывает следующую бутылку спиртного.

— Мне в стакан налей! — крикнул он.

— Пошел ты! — последовал четкий ответ.

— Ладно, сам налью.

— Какого черта тебе от меня надо? Думаешь, я сам ничего непонимаю? Я с самого начала знал, что ничем хорошим это для меня не кончится. Онаменя ненавидит. Постоянно пытается вывести из себя. Я вообще не могу с нейнормально разговаривать!

— А ты задумывался, почему так происходит?

Гийон подал наполненный бокал Маркусу, сидящему на полу.

— Не хочу я вообще об этом думать. Завтра все станет на своиместа. Меня лишат опекунства, и Цемеи найдет для нее другого опекуна.

— А ты уверен, что именно этого хочешь?

— Да, Маркус.

— Не этого ты хочешь, Гийон. Совсем не этого.

— Заткнись и пей.

— Ты уже думал, что будешь говорить комиссии?

— Да. Я не стану опровергать ее рассказ.

— Ты не безразличен ей. Это все видят. Все, кроме тебя.

— Она ненавидит меня.

Маркус искренне рассмеялся его словам.

— Неужели? А за кем она в баню пошла? За мной, что ли?

— Я оставил ее одну и это ничем хорошим не закончилось.

— Да? Ну, тогда ладно. Согласен, что вид голой бабы верхомна тебе ее нисколько не взволновал.

— Ты хочешь, чтобы я поверил в то, чего на самом деле нет?

— Иногда вы напоминаете мне старую женатую пару, которыегрызутся друг с другом по пустякам только потому, что это привносит в их жизньнедостающий перец. Ей двадцать семь лет. У нее не было мужчины и, естественно,это отражается на ее поведении. Нет ничего хуже неудовлетворенной женщины. Атут еще и мужик, которого хочешь, только и делает, что издевается над тобой.Вот она и бесится. И ты бесишься вместе с ней, потому что хочешь, а взять -боишься. Секс — вот ваша проблема.

— Это не проблема для меня.

— Ты когда в последний раз с женщиной спал?

— Не твое дело.

— Ты уже снил, как спишь с ней? Одно дело рассматриватьпостоянно, другое — видеть в снах.

— Тебе лучше заткнуться, Маркус.

— Переспи с ней. Этот поступок решит все ваши проблемы.

Гийон поднялся с пола и вперил взгляд в Маркуса.

— Пускай ты не веришь мне, Гийон. Сейчас не веришь.Посмотрим, что будет завтра.

— Ты что-то хочешь сказать?

— Я был у нее сегодня. Помог кое с чем. Она сама попросила,ты не думай.

— И чем же ты мог ей помочь, Маркус? — прошипел Гийон.

— Ничего такого, ревнивый засранец. Так вот, думаю, чтозавтра ты изменишь свое мнение об ее отношении к тебе. И если это не раскроеттебе глаза, тогда ты точно — последний идиот.

— Может, хватит оскорблять меня?!

— Все, замолкаю.

Гийону приснился дурной сон. Туалет, мраморный пол, кровь иосколки зеркала, которое разбила Кайлин. Посреди помещения лежало обнаженноетело девушки. Он узнал ее — она последняя жертва преступника.

— Кайлин? — завет он, не понимая, куда она подевалась. -Кайлин, где ты?

Он тихо открывает одну кабинку за другой, но там никого нет.Тогда он подходит к телу. Это она. Это Кайлин. Он прикасается к бледному лицу,и она открывает глаза, хватая его рукой за шею:

— Я умерла, глупый! — смеется она и отпускает его.

— Кто это сделал?

— Я не всех помню. Иногда я сама делаю это.

— Что именно?

— Умираю. Не всегда кто-то виноват в моей смерти. Иногда яделаю это сама.

— Ты умерла всего лишь один раз.

— Ты хочешь узнать, как меня не стало?

— Да, хочу.

— Ты задаешь неправильный вопрос, Гийон.

— А какой вопрос я должен задать?

— 'Кто следующий?'

— И кто же следующий, Кайлин?

— Я, конечно! — отвечает она и отворачивается. Онпротягивает руку и прикасается к ее лицу, но она больше не двигается.

— Кайлин! — зовет он и просыпается.

Вокруг было темно и тихо. Он понимал, что это — всего лишьсон, но отделаться от навязчивой мысли о том, что Кайлин все равно придетсястать следующей жертвой, не давала его воспаленному мозгу покоя. Они ведь всеравно не отстанут от нее. Слишком редкий дар, слишком необходимый.

С самого утра за Гийоном заехали двое младших даниилов ипопросили проехать вместе с ними. Гийон был знаком с процедурой: большой залзаседаний, двенадцать человек с суровыми лицами и он посреди этого цирка, молчавыслушивающий нравоучительные речи и показания свидетелей. А потом -линчевание.

В зале заседаний собрались все участники представления. Двенадцатичленов комиссии — все даниилы четвертого уровня — и он, сидящий перед ними застолом.

— Где Ваша пробужденная? — спросил один из них, глядя на часы.

— Она постоянно опаздывает.

— Что ж, мы можем подождать.

Зал погрузился в тихий гул, пока через несколько минут дверьс грохотом не распахнулась и в нее не вошло главное действующее лицо. Гийонобернулся и остался сидеть в таком положении, молча взирая, как некто с гордоподнятой головой в сопровождении Ено шествует по центральному проходу помещенияк трибуне для допроса.

Вошедшая молодая девушка была блондинкой. Ее остриженные доплеч волосы с неровной косой челкой, осветленные в белый стальной цвет, выгодноподчеркивали бледный оттенок кожи. Модная ярко-бирюзовая блузка с короткимирукавчиками и очень глубоким вырезом обтягивала объемную грудь и тоненькуюталию. Плотные темные штаны облизывали ее ноги до самых щиколоток, акцентируявнимание на самом упругом месте ее тела. Девушка была обута в маленькие лаковыетуфли-балетки насыщенно бирюзового цвета, идеально подходящие к оттенку ее блузы.

Девушка спокойно прошествовала мимо него и заняла свое местона трибуне. Гийон всмотрелся в черты ее практически совершенного лица исглотнул ком, подступивший к горлу. Ее большие глаза были окутаны дымкойбирюзовых теней. Темные брови проглядывали сквозь пряди осветленных волосровными приподнятыми линиями. Четкий контур скул был обозначен бледно-розовымирумянами, а губы, увлажненные прозрачным блеском, придавали общему образу некуюневинность.

Гийон многократно увеличил изображение и сфокусировался на этихглазах. Сегодня они казались еще больше насыщенными темно-синим оттенком, чемкогда-либо. Сквозь марево этого цвета будто проскальзывала бирюза, исоздавалось впечатление, что цвет ее глаз именно бирюзовый, а не синий.

Да, это была она, та же девушка, что изо дня в день делалаего жизнь невыносимой, но сейчас он напрочь забыл об этом. Красивая. Она быланастолько совершенна в его представлении, что даже простое ее созерцаниедоставляло ему самое настоящее удовольствие. И только руки, аккуратнофиксированные специальными медицинскими ортезами, напоминали ему о том, радичего все они собрались сегодня в этом зале.

— Вам объяснили, зачем Вы здесь? — спросил один издвенадцати даниилов.

Кайлин вздернула носик и вопросительно взглянула на него.

— Да, ваши мальчики посвятили меня в суть дела.

— 'Мальчики'? — удивленно переспросил даниил.

— Не нужно придираться к словам, уважаемый. Вы все прекраснопоняли, — отрезала она и, сложив руки на груди, продолжила: — Клянусь говоритьправду, только правду и ничего кроме, да покарает меня мой опекун!

Гийон смотрел на это представление, разыгрываемое его подопечной,и не понимал, что происходит. Она вела себя... вела себя... как... как настоящая стерва!Эта мысль показалась Гийону весьма занимательной и он, поудобнее расположившисьна стуле, продолжил слушать речь этой маленькой актрисы.

— Что Вы только что произнесли?

— Я? Клятву, что же еще, — засмеялась она, а вместе с ней ичасть аудитории, присутствующая на допросе.

Маркусу, Сианне и Рихтору было не до веселья. Они ожидалисамого худшего — отстранения Гийона от должности — и от показаний Кайлинзависело, как решиться исход дела.

— Ваш опекун когда-нибудь наказывал Вас, Кайлин?

Кайлин повернулась лицом к Гийону и, глядя ему прямо вглаза, твердо ответила: 'Нет, никогда'.

— Тогда как Вы объясните вчерашний инцидент?

— Это? — переспросила она, поднимая обе руки в воздух.

— Да, 'это'.

— Да нечего здесь объяснять. Пошла в туалет, ноги заплелись,упала на зеркало и разбила его.

— Простите, Вы сказали, что у Вас 'заплелись' ноги?

— Совершенно верно.

— Но как это возможно на сухом гладком покрытии?

— Обыкновенно! Вы что, никогда не падали на ровном месте?

— Нет.

— Тогда Вам повезло больше, чем мне.

— Скажите, а как Вы оказались в мужском туалете?

— Вошла в дверь, — искренне ответила Кайлин и захлопаларесницами.

Маркус не смог подавить смешок, и зажал рот рукой. Гийонслегка улыбнулся, хотя сотворить такое усилие и откровенно не рассмеяться, емутоже было трудно.

— Вошли в дверь?

— Почему Вы постоянно переспрашиваете? Я что, плохо владеюязыком?

— Просто, то, что Вы говорите, не соответствуетдействительности.

— Интересно, с чего Вы это взяли?

— У нас есть запись камер наблюдения из холла здания имужского туалета в частности.

— И что? — никак не отреагировала на это заявление Кайлин.

— Нам показалось, что Ваш опекун насильно провел Вас впомещение туалета, затем умышленно, против Вашей воли намочил вам голову водойиз крана. Вы сопротивлялись, и в ходе потасовки нанесли себе увечья.

Кайлин развернулась на стуле к 'обвинителю' и, вопросительноподняв брови, изрекла:

— В тот день у меня было сильное похмелье.

— Похмелье?

— Да перестаньте же Вы, наконец, переспрашивать! -взорвалась она. — Похмелье, плохо мне было, понимаете? Тошнило. Вот Гийон ипомог мне пройти в туалет. Почему в мужской, я не знаю, наверное, по привычкезашел. И голову опустил под струю холодной воды, чтобы мне стало легче. Освежает,понимаете? В общем, вода оказалась немного холоднее, чем я ожидала.Естественно, что я вспылила и решила высказать опекуну все, что я думаю обэтом. В итоге, мои ноги 'заплелись', и я головой разбила зеркало. Сама. Никтомне не помогал!

— Скажите, и часто Вы страдаете похмельем?

Гийон неожиданно напрягся. Он понял, что теперь уже комиссиюстало волновать ее странное поведение, а это означало, что Кайлин ступила наопасную тропу. Он ничем не мог ей помочь, и надеялся лишь на то, что у Кайлинхватит ума не подставиться под удар.

— Нет. Честно говоря, в первый раз такое случилось со мной.Я решила попробовать современное вино. Я никогда не разбиралась в алкогольныхнапитках, но мне показалось, что сладенькое будет приятнее пить, чем сухое. Вобщем, купила я бутылку десертного красного и осушила ее вечером до дна. Откудамне было знать, что оно крепленое?

— А этикетки Вы не читаете?

— Что-то я не поняла? Мы сейчас разбираем дело о том, как яперебрала с алкоголем, или дело о субординации моего опекуна? К чему все этивопросы?

— Мы пытаемся выяснить обстоятельства, при которых Вам былинанесены эти травмы.

— Эти травмы нанесло мне зеркало, которое я разбила втуалете. Вот и все обстоятельства, которые Вас должны интересовать.

— Ваш опекун несет за Вас ответственность. Если он позволяетВам напиваться, пусть даже случайно, это означает, что он не достаточно хорошоисполняет свои обязанности.

— Позвольте, — перебила его Кайлин. — В данный момент ГийонСамари все еще является моим опекуном, не так ли?

— Да.

— И он обязан следить за тем, чтобы я не нарушалаоговоренные законодательством правила?

— Да.

— В таком случае, может быть, Вы мне ответите, где вКонституции прописано, что человек не имеет право употреблять алкоголь внерабочее время?

— Никто не говорит о том, что Вы не имеете право употреблятьспиртные напитки. Но..

— Вот именно, — снова перебила его Кайлин. — Я имею право всвоем доме пить что захочу и когда захочу. Я даже могу напиться до потерисознания, и это, черт побери, никоим образом никого не будет касаться, дажемоего опекуна!

— Это его коснется, если тем самым Вы нанесете вред своемуздоровью.

— Ошибаетесь! В законодательстве прописано, что опекун ненесет ответственности за нанесенный вред здоровью прикрепленного пробужденногов случаях, когда этот вред нанесен самим пробужденным самостоятельно, в независимости, преднамеренно или нет. Это значит, что напиваться до смерти я имеюполное право. И еще одно, если уж мы решили поговорить с вами о Законе. Я неявляюсь Гражданкой этого общества, а посему, согласно Конституции, имею правоне отвечать на Ваши вопросы, если мой опекун не изъявит противоположноежелание. Причем это его желание должно быть изложено в письменной форме иподписано старшим даниилом, коим для Гийона Самари, является только Верховныйданиил. Так что, если у Вас появятся ко мне еще какие-нибудь вопросы,рекомендую сразу обратиться к Старко Цемеи.

С этими словами она поднялась со своего места и зашагалаобратно к выходу:

— Подождите! Пробужденная!

Кайлин остановилась, но не обернулась.

— Гийон Самари, Вы можете настоять на допросе прикрепленнойк Вам пробужденной?

— Могу, — ответил Гийон, — но не буду, так как не вижу дляэтой процедуры достаточно оснований. В случае, если Вы не согласны с моимрешением, можете опротестовать его, подав резолюцию непосредственно Цемеи.

— Гийон Самари, показания, изложенные вашей пробужденной,соответствуют действительности? Помните, что Вы, в отличие от нее, Конституцииподчиняетесь и находитесь под присягой.

— Мне нечего добавить.

По залу прокатился шепот.

— Кайлин, Вы можете покинуть зал собраний. Мы огласим свойвердикт через несколько минут.

С этими словами все двенадцать даниилов поднялись со своихмест и проследовали в комнату совещаний.

Глава 13

'Однажды я шла домой по пустынной улице мимо одного маленького кафе.Вокруг было уже темно, и в окнах заведения можно было рассмотреть всехпосетителей. Я остановилась, когда увидела в окне Женю. Он пил кофе с однойдевушкой. Я не знала ее и никогда не видела раньше, но не нужно было быть семипядей во лбу, чтобы понять: мне до нее еще очень далеко. Блондинка, длинные наращенныеволосы, собранные в хвост, накладные черные ресницы, яркий макияж и красиваямодная одежда на идеальной фигуре. Женя держал ее за руку и что-то говорил, аона тихо посмеивалась, кивая ему в ответ. Я смотрела на них минут десять, пока,наконец, не увидела, как он целует ее. Я представила, что она — это я. Что этоу меня длинные красивые волосы и пышные ресницы, что это меня он держит за рукуи целует в губы. И мне это почти удалось, пока он не повернулся и не посмотрелв окно. Конечно, он не мог меня видеть, но я тогда поняла, что всегда будустоять где-то на улице, наблюдая за его жизнью сквозь прозрачное толстоестекло...'

Из разговора от 06.11.3565

Кайлин быстрым шагом засеменила прочь из аудитории.

Она спешила раствориться в толпе, ожидающей за дверями залаСобраний. Нырнув в распахнутые двери, она юркнула в гущу людей и заставила себяидти спокойно. Ее трясло. Представление удалось, но она все еще испытываластрах, будто ей еще предстояло пройти через это испытание. Облегчение. Где онапотеряла его?

Сжимая перебинтованные руки на груди, пытаясь свести краяблузки на собственной груди. Она шла вперед, задевая плечами незнакомых ейлюдей. Все они ождали окончания 'спектакля'. Кем они были? Доброжелателями,врагами или просто созидателями чужого падения? Кайлин задумалась над этимвсего лишь на мгновение, и, подняв голову, встретилась глазами с одним из тех,кого пыталась обогнуть. Резко отвернувшись, она продолжила свой путь,непроизвольно ускоряя шаг и переходя на бег.

Она знала его. Знала этого человека в прошлой жизни. 'О,боже! Не может быть...Не может быть...', — повторяла она, как заезженная пластинка,пока не уткнулась лицом в стальную дверь лифта. Судорожно нажимая локтем накнопку вызова, она начала подпрыгивать на месте. Дверь распахнулась, и Кайринвлетела в полупустой лифт. Этаж. Она не могла вспомнить этаж, на которомработала!

— Вам третий? — спросил один молодой человек, стоящий рядом.

'Откуда он знает? Откуда?'

— Да, спасибо.

Выйдя из лифта, она повернула направо и остановилась передэлектронной панелью автоматической двери.

Она не знала код.

— Будь ты проклят, чертов электронный мир!!!

— Согласен, они стали слишком доверять электронике, -раздалось за ее спиной, и Кайлин поняла, что не успела убежать.

— Как ты выжил? — спросила она, зная ответ наперед.

— Так же, как и ты, мышка.

— Ты не постарел.

— Ты уснула всего лишь на два года раньше меня.

— Что ты здесь делаешь? Как нашел меня?

— А как ты сама думаешь?

— Уходи, Женя. Уходи и не возвращайся.

— Не думал, что ты скажешь мне именно это.

— Вы ничего не получите. Я не помню кодировки. Не помню.

— Если ты вспомнила меня, помнишь и коды. Про амнезию можешьим рассказывать, только мне врать не надо.

— Я не помню, Женя.

— А разве я тебя спрашивал о кодах? Мне наплевать на них.Знаешь, каких денег мне стоило найти тебя и разбудить?

— ЧТО? — прошептала она и повернулась к нему лицом.

Он не изменился. В нем все было по-прежнему. Карие глаза,смотрящие так, будто она — та, которую он искал всю свою жизнь, темныеостриженные волосы, как всегда, аккуратно уложенные, идеально выбритое лицо иаромат, тот аромат, по которому она могла узнать его среди тысячи мужчин сзавязанными глазами.

Он возвышался над ней, словно неподвижная стена, но на этотраз ей не нужно было задирать голову, чтобы взглянуть в эти живые глаза: онсклонился к ней сам, настолько близко, что она ощутила его дыхание на своемлице.

— Ты прекрасно выглядишь, мышка.

— Я не верю тебе. Для тебя врать — все равно, что дышать.

— Ты больше не прячешься. И свою красоту не скрываешь.

Он выпрямился и, подобрав рукой прядь ее обесцвеченныхволос, заправил их ей за ухо.

— Меня разбудили они. Они же и прислали тебя.

— Ты проснулась только потому, что проснулся я.

— Это не возможно...

— Что, 'невозможно', Катя?

— Зачем? Зачем ты...

— Разбудил тебя?

— Зачем?

— Мы кое-что не завершили в прошлой жизни. Ты и я.

Он коснулся ее щеки и провел пальцем по бледной коже.

— Всегда хотел это сделать, — усмехнулся он. — Но ты бы всеравно не позволила.

— Уходи, Женя.

— Ты изменилась. Хотя, ты всегда была красива, но сейчас япросто не могу насмотреться на тебя.

— Неужели ты сам веришь в то, что говоришь? Неужели тебесамому не противно от того, что приходится врать себе самому?

— Я говорю тебе правду, Катюша.

— Ты никогда не любил меня, Женя. Да, и кто бы мог меняполюбить, не так ли?

— Что ты знаешь о любви, Катя? Несколько взглядов, брошенныхмне вслед в конце рабочего дня? Несколько шуток за ужином в пиццерии на твойдень рождения? Знаешь ли ты, что такое агония, Катя, когда хочешь кого-то, ноне можешь даже прикоснуться?

— Мне ли этого не знать!!! — закричала Кайлин и оттолкнулаего от себя.

Он только рассмеялся ее словам.

— Ты же ни разу не была с мужчиной. Что ты могла знать? А я,в отличие от тебя, точно представлял себе, чего хочу.

— И чего ты хотел?

— Тебя! Я тебя хотел! — закричал Женя и, приблизившись кней, запустил руку в ее растрепавшиеся волосы.

— Уходи, Женя...

— Тебе не убежать от меня...

— Здравствуйте! — прогремел Гийон, останавливаясь позадиЖени.

Евгений обернулся и встретился взглядом с человеком, окотором только слышал раньше. Рядом с ним стояло еще несколько человек и робот,вопросительно смотрящий на Катерину. И хотя они разговаривали на русском, очевидно,машина без труда поняла их.

— Здравствуйте. Вы, наверное, Гийон — опекун мышки.

Гийон посмотрел сначала на незнакомца, затем на Кайлин,бледную, словно простыня, и кое-что понял. Мужчина. Этот мужчина из еепрошлого. Мужчина, с которым ее связывает что-то. И она боится его.Действительно боится.

— 'Мышки'? — переспросил Гийон.

— Катерина всегда была очень хрупкой, но ее верткости можно былотолько позавидовать. Надеюсь, впредь Вы будете лучше присматривать за ней?

— Вас это беспокоит?

— Да. Если на ее теле появится хотя бы еще одна царапина, ядоведу начатое до конца...

— Это угроза?

— Понимай, как хочешь, даниил, — бросил Женя и, обогнув всюпроцессию, направился в сторону лестницы.

— Кто это? — спросил Гийон, обращаясь к остолбеневшейКайлин.

— Призрак из прошлого, — ответила она и отвернулась.

— Он угрожал тебе? Что он сказал?

— Все в порядке, Гийон. Лучше открой эту дверь.

— Как его зовут?

— Женя.

— А фамилия?

— Не важно.

Гийон распахнул дверь перед ней, и Кайлин тут же рванула втуалет. Согнувшись пополам над раковиной, она начала пить воду прямо из-подкрана. Гийон вошел в туалет через несколько минут и застал ее, полусогнутую,над умывальником.

Она уже приготовилась выслушать от него гневную тираду илихотя бы едкое замечание по поводу ее поведения, но он молча подошел к ней иположил свою руку ей на плечо. Кайлин поднялась и посмотрела в зеркало, висящеенапротив. Она едва ли смогла узнать свое собственное отражение. Но вот он... Онпочему-то смотрел на нее как-то, как-то, как никогда не смотрел ранее. Имолчал.

— Это единственное, что я могла сделать для тебя.

— Это Маркус натаскал тебя по части законодательства?

— Нет, Ено.

— Он не стал бы этого делать, если бы только...

— Я не попросила его?

— Да. Прости меня. Я не должен был...

Он замолчал, словно обдумывая слова, но, ничего не придумав,отвернулся.

— Теперь, если ты захочешь, можешь передать меня Центру иликому-нибудь еще, — вдруг ответила она. — Я не стану сопротивляться или чинитьтебе препятствия, но, по крайней мере, это не будет стоить тебе карьеры.

— Я сделаю так, как захочешь ты.

Она развернулась и посмотрела ему в глаза, скрытые заобручем.

— Нужно что-то менять, — произнесла Кайлин. — Так не можетбольше продолжаться. Я устала, понимаешь? Я не могу тебя понять. Сейчас тысовершенно спокоен, а в следующий момент готов смешать меня с грязью. И невсегда у такого поведения находятся причины. Если я настолько ненавистна тебе -избавься от обузы. Нам обоим станет легче.

— Ты видишь проблему только во мне? А в себе не хочешьпоискать?

— Я знаю, что до идеала мне еще очень далеко. Я понимаю, чтонекоторые мои поступки ввергают тебя в шок, что я совершенно не умею держатьязык за зубами и исполнять чужие приказы. Но мне двадцать семь лет, Гийон, и ятакая, какая есть.

Гийон взял ее перебинтованные руки в свои, и легонькопогладил первыми пальцами повязку.

— Тебе больно?

— Нет, — ответила она, глядя на свои руки в его ладонях.

— Я хочу, чтобы ты поняла кое-что. Каким бы плохим я тебе никазался, я — единственный человек в этом мире, который отвечает за тебя. И мнене все равно, Кайли. Ты умная женщина и должна понимать, что за моей спинойстоят люди, которые желают получить определенного рода информацию. Но естьвещи, которыми я никогда не поступлюсь ради работы. Это — чужая невинная жизнь.Ты живешь на бомбе с часовым механизмом. Я не знаю, что именно они ищут.Точнее, я вообще ничего не знаю ни о тебе, ни о твоей роли в их игре. Нопоследние события меня настораживают. Ты им не нужна. Я знаю эту систему и прекрасновижу, что ты им мешаешь. Они согласились передать тебя мне, потому что знали,что ты своенравная неуравновешенная натура, которая отрицает любую зависимостьот окружающих и обстоятельств. Они разбудили тебя и, когда не получилижелаемого, выкинули в этот мир без подготовки. Но они просчитались в несколькихвещах. Первое — это то, что ты смогла адаптироваться. Возможно, они не ожидали,что в тебе окажется столько стремления к выживанию. И второе, они недооценилименя. Я не стану тебе вредить, а в данный момент секрет который ты хранишь, а яуверен, что ты его хранишь, тебе вредит. И боюсь, что если они получат то, чегохотят, ты станешь не просто им не нужна, ты превратишься в помеху. Я не хочуотдавать тебя им на растерзание. Но и помочь тебе я не смогу, если так и будупребывать в неведении.

— А разве я не смогу жить просто так? Сдать экзамен наинтеграцию, и жить так, как хочу?

— Все зависит от того, сумеешь ли ты убедить их в том, чтоничего не знаешь. Этот мужчина, Женя, кто он для тебя?

Кайлин выдернула свои руки и отошла в сторону.

— Кайли, он угрожал даниилу четвертого уровня, а значит,верит в свою безнаказанность. Кто он?

— Мы работали вместе.

— И все?

— Что ты хочешь знать? Что я любила его? Любила, не имеяправа даже прикоснуться?

Гийона ужалили эти слова. Он никогда не задумывался над тем,что она могла любить кого-то раньше. Что могла хотеть кого-то. Ему не было доэтого дела. Но сейчас предположение, что этот мужчина может значить для неечто-то, застлало его взор пеленой гнева.

— Он умер до тебя?

— Нет, после. Сказал, что через несколько лет. Я верю в это,потому что он мало изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз. Онсказал, что это он разбудил меня, что следил за мной все это время.

— Ты в это веришь?

— Нет.

— Тогда, чего он хочет?

— Того же, чего и ты.

— Я бы не стал играть на твоих чувствах, чтобы добитьсяжелаемого.

— Ты нет, а он уже сделал это однажды.

— Ты любишь его? — вдруг спросил Гийон, отворачиваясь кстене, чтобы не видеть выражение ее глаз сейчас.

— Я не знаю. Я похоронила его вместе с братом. А сейчас, онжив и говорит, что разбудил меня...

'Я не знаю', 'я не знаю', 'я не знаю', — крутилось в головеГийона. Ему было больно слышать такой ответ. Она не сказала, что не любит его.Она сказала: 'Я не знаю'.

— Он может воспользоваться этим. Вы давно знакомы, он -часть твоего прошлого и осведомлен о твоих чувствах к нему. Будь осторожна,Кайлин.

— Что решило собрание? — спросила Кайлин, направляясь кдвери.

— Они отклонили все обвинения. Честно говоря, никогда бы неподумал, что ты на такое способна. Выглядишь, как настоящая невада.

— В моем случае это — комплемент.

— Почему, 'в твоем случсе'?

— Для мужеподобной, такое преобразование — чудо на земле.

— Ты и без этой мишуры красива. Сама же знаешь, как на тебяофициант смотрит. Да и этот охранник внизу.

Кайлин даже приоткрыла рот. Ну, взгляды официанта незаметить было трудно, а вот охранник... Это что-то новенькое.

— Мне помогла Сойя.

— Сойя? — удивился Гийон и повернулся к ней.

— Да.

— Откуда ты ее знаешь?

— Маркус нас познакомил. Он отвез меня к ней вчера, и она смогласотворить все это. Я поеду домой. Пожалуйста, позволь Ено побыть рядом со мной.Я не могу ничего делать самостоятельно. А с роботом все довольно просто.

— Значит ли это, что ты хочешь остаться под моим присмотром?

— Да, хочу, — ответила она и вышла из помещения.

Кайлин лежала на диване рядом с Ено и смотрела телевизор.Очередной фильм из прошлого про любовь, доверие и чужие секреты.

— Ты любишь смотреть старые фильмы? — спросил робот,поправляя подушку под ее спиной.

— Это для тебя они старые, а я все это вижу в первый раз.

— Но они все про любовь.

— А что здесь такого? Я в любовь верю. И в людей тоже верю.И в возможность обретения пресловутого счастья. Но чем больше я живу, тем вседальше от меня отдаляется то самое счастье. Мне двадцать семь лет, а я все ещедевственница. И я не знаю, как мне строить свои отношения, тем более чтоотношений-то и нет никаких. Знаешь, я даже никогда не целовалась! Представляешь?Это тяжело, Ено. Поэтому я люблю смотреть фильмы, где героини обретают своесчастье и строят свои отношения. Я словно вижу себя в них, и мне становитсялегче.

— Мужчин на Земле много, Кайлин. Проблема в том, что тыждешь особенного мужчину. Своего героя, которого придумала себе еще в детстве,наверное. Но реальный мир другой. Люди могут нравится друг другу, даже могутлюбить друг друга, но не могут жить вместе, потому что для этого в любом случаепридется чем-нибудь пожертвовать. А жертвовать они не хотят.

— Хочешь сказать, что для того, чтобы построить отношения,обязательно нужно чем-нибудь пожертвовать?

— Конечно. Гордостью, независимостью, иногда даже свободойили любовью к старым фильмам, если другая половина их терпеть не может. Я хочусказать, что к отношениям нужно быть готовым.

Их диалог прервал звонок в дверь.

Ено подскочил со своего места.

— Ты кого-нибудь ждешь?

— Нет.

— Показать вход, — громко сказал Ено, и на экране телевизорапоявился Гийон, стоящий на крыльце ее дома.

Кайлин поднялась со своего места, а Ено, тем временем,открыл дверь.

— Привет! — улыбнулся робот своему начальнику.

— Привет, Ено. А где Кайлин?

— Я здесь, — ответила она, высовываясь в дверь. — Заходи.

— Не помешаю?

Кайлин была, мягко скажем, удивлена такому вопросу.

— Нет, проходи. Чай, кофе, может, ты голодный?

— Нет, спасибо, — ответил он и прошел в дом.

— Я могу идти? — спросил робот, обращаясь, как бы этостранно не выглядело, к Кайлин.

— Я позабочусь о ней, не волнуйся.

— Но... — воспротивилась Кайлин.

— Он вернется в девять. Вернешься? — спросил он у робота.

— Конечно, Гийон. Если что-нибудь понадобиться, вы знаете,как со мной связаться.

С этими словами робот вышел из дома, закрыв за собой дверь.

Кайлин осталась стоять там, где стояла. В облегающих джинсахи свободной рубашке поверх она смотрелась весьма... ...эротично. Гийон тут жескользнул взглядом в распахнутый ворот, где виднелся краешек белого кружевноголифчика, и опустил глаза ниже, сконструировав форму ее бедер под полами рубашки.

Гийон напрягся, переведя взгляд на собственную обувь, ипринял решение снять ботинки, в которых пришел.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, разуваясь.

— Хорошо, — пожала плечами она и приняла прежнюю позу надиване в гостиной.

— Фильм, — сказала она, и как ни в чем не бывало, продолжилапросмотр любовной истории.

— Это там, где он ей изменял? — спросил Гийон, присаживаясьна диван рядом с ней.

— Ты смотрел?

— Да, у Маркуса. У него большая коллекция фильмом и музыкииз вашего времени.

— Обычно, мужчины не любят смотреть мелодрамы.

— Не то, чтобы я не любил их смотреть. Просто, это не мойжанр.

— Хочешь, поставлю что-нибудь другое.

— Нет, почему же, фильм вроде бы ничего.

Просидев в молчании минут пять, всматриваясь в экранголографического телевизора и не понимая ровным счетом ничего из того, что тампроисходит, потому как мысли были несколько 'заняты' иными вещами, Гийон все жепрервал тишину:

— Ты давно ела?

— Ено покормил меня в три часа.

— Но уже семь.

— Нужно заказать что-нибудь. Сейчас телефон поищу.

— Сиди, я сам.

Гийон поднялся с места и прошел на кухню. Заглянув вхолодильник, он извлек из него замороженный кусок мяса, морковь, помидоры,грибы и спаржу.

Кайлин вошла следом и остолбенела.

— А где сковородки? — не обращая внимания на ее удивленноевыражение лица, спросил Гийон.

— Там, — указала пальцем она.

Гийон открыл шкафчик и достал сковородку и маленькуюкастрюлю.

— А специи где?

— Рядом, справа.

— Ты любишь острое?

— Так, в меру. А ты?

— Я? Тоже в меру. Масло возле плиты.

— Хорошо. Сейчас мясо разморожу. А ты присаживайся, не стой.

— Никогда бы не подумала, что ты умеешь готовить.

— Почему?

— Не знаю. Это как-то не вяжется с моим представлением отебе.

— Перед тобой человек, который любит хорошо и вкусно поесть.Ненавижу все эти быстрые 'ядохимикаты'. От них резиной тянет.

Кайлин засмеялась, вспомнив, как в первый раз попробовалакартошку с индейкой из этих пакетов.

— Что? — не понял он.

— Точно, 'резина'. Не знаю, как Маркус это ест.

— Он ленив от природы.

— У меня есть вино, — сказала Кайлин, припоминая, чтохозяйка дома все-таки она.

— Нет, спасибо. Я за рулем. А ты?

— А я на антибиотиках, — засмеялась она.

— Прости, я забыл.

— Да ладно тебе! А что ты собрался приготовить?

— Мясо в соусе и овощи.

Гийон помыл овощи и достал размороженный кусок мяса измикроволновки. Взяв один из ножей, стоящих в подставке на столешнице, онразложил мясо на разделочной доске и ловкими движениями руки начал егонарезать. Кайлин наблюдала за ним, как зачарованная. Следующими на очереди былиовощи и приемы обращения с холодным оружием. Гийон умудрялся крутить нож встальной руке точнее так же, как и в здоровой, подбрасывая его вверх иперехватывая в воздухе.

— Вот это да! — хохотала Кайлин. — Это все даниилы умеют?

— Нет, только те, кто достиг четвертого уровня власти и когозовут Гийон.

— Да, против тебя в рукопашную наверняка идти не стоит.

— Не стоит...

Через час перед ней стояла тарелка с тушеным мясом в беломсоусе и вареными овощами, приправленными специями. Гийон сел напротив со своейтарелкой и задумчиво посмотрел на нее.

— Если ты дашь мне ложку, я смогу поесть, — замялась Кайлин.

— Как? Держа ее ногой?

Он подвинул свою тарелку к ее и, переставив стул, приселрядом. Насадив один аппетитный кусочек мяса на вилку, он поднес прибор к еерту. Кайлин засмеялась, и в этот момент вожделенный кусочек оказался у нее ворту.

— М-м-м, — заурчала она, словно кошка, — очень вкусно,спасибо.

Гийон смотрел на нее, не отрываясь. Маленькие кусочки пищипроникали сквозь бледно-розовые губы и попадали на маленький язычок, исчезаячерез мгновение. Соус остался на нижней губке, и она облизнула ее, засмеявшись.

— Очень вкусно! Очень! А ты собираешься есть?

— Конечно, — ответил он и быстро проглотил несколько кусковмяса со своей тарелки.

— Мир потерял великолепного повара.

— Думаю, даниил из меня вышел тоже ничего.

— А вот мой брат постоянно подтрунивал надо мной. Онговорил, что настоящая женщина должна плохо делать три вещи: готовить мясо,водить автомобиль и программировать наномашины, — Кайлин искренне рассмеялась,а потом, вдруг, замерла на месте. Гийон тоже не двигался и продолжалвопросительно смотреть на нее.

— Ты не могла быть программистом.

— Почему?

— Ты с техникой совершенно не ладишь. Так что, рискнупредположить, что программистом был твой брат.

— Он был инженером.

— То есть, создавал и программировал наноустройства?

— Да, он был бы впечатлен, попав в этот мир и узнав, чтонанотехнологии теперь применяют при воссоздании частей человеческого тела...

— Ты о моем мерцании?

— Его ведь создают наноустройства, сталкиваясь друг сдругом?

— А ты знаешь гораздо больше, чем я предполагал.

— Лучше бы я не знала некоторых вещей, — вздохнула Кайлин.

— Ты о своем даре?

— 'Дар' — какое странное слово для того, на что я способна.

— Расскажи, как ты обнаружила его?

— Как умерла в первый раз?

Гийон поморщился от ее слов, но поправлять не стал.

— В первый раз я вообще не поняла, что произошло. Это былона похоронах дяди. Мне тогда только исполнилось двенадцать лет. Дядя лежал домав гробу, и толпа родственников и близких людей собралась, чтобы проводить его впоследний путь. Я, вслед за матерью, подошла к гробу и дотронулась до его руки.Я простояла так совсем недолго, а когда отошла, почувствовала странную боль вгруди. Я видела лица людей, которых не знала и которые пытались мне помочь. Японимала, что это происходит не со мной, это уже было, с дядей, но изменитьчто-либо или приказать себе не испытывать этого не могла. В двенадцать лет яумерла в первый раз. Ты думаешь, умирать страшно? Нет, самое страшное — этожить в ожидании смерти.

— А как ты инфицировалась Вереллеем?

Кайлин вздохнула и отвернулась.

— Думаю, у тебя самого есть несколько вариантов ответов.

— Хочешь послушать?

— Да, так даже интереснее.

— Во-первых, ты заразилась не половым путем. Почему? Мы обазнаем ответ. Значит, этот вариант отпадает. Во-вторых, ты инфицировалась либо враннем детстве, либо в юности. Болезнь Вереллея открыли в 2042 году. Значит, срождения болеть ты не могла. И испытать все прелести взрослой жизни ты кмоменту инфицирования не успела. Остается только один вариант: ты заразилась входе медицинской манипуляции. Учитывая, что в прошлой жизни ты пережила тяжелуютравму, рискну предположить, что тогда же ты и инфицировалась, вернее, тебяинфицировали.

Кайлин даже попыталась поаплодировать, отдавая дань егопревосходной теории. Только улыбка на ее лице выражала скорее грусть, нежелирадость.

— Донорская кровь оказалась 'грязной'?

Кайлин засмеялась в голос.

— Странно даже. Я всегда мечтала начать все заново.Понимаешь, с приходом этой болезни смысл моего существования оборвался. Каждыйновый день превратился в ожидание того, что непременно должно было произойти.Шестнадцать лет. Жизнь только начиналась, а на ней уже был поставлен крест.Знаешь, о чем я подумала, когда поняла, что он сделал? Нет, не о втором шансе.Я подумала о том, что следует быть крайне осторожной в своих мечтах: кто знает,возможно, они когда-нибудь сбудутся.

— Мне очень жаль, что так случилось.

— Не нужно. Я не хочу, чтобы меня жалели.

— Кто-то обидел тебя своей жалостью?

— Да, многие.

— Но, был ведь особенный для тебя человек?

— Хочешь и про это узнать?

— Хочу.

Кайлин вздохнула и откинулась на спинку стула.

— Однажды я встретила мужчину, в которого влюбилась спервого взгляда. Это было очень мучительно для меня. В последующие годы мыработали вместе. Я знала, что не имею право испытывать к нему какие-либочувства, но поделать с собой ничего не могла. Он общался со мной, иногда даже внеформальной обстановке, но когда он смотрел на меня, я отчетливо читала в егоглазах жалость. С тех самых пор я ненавижу это чувство. Иногда мне дажеказалось, что лучше бы он ненавидел меня. Возможно, ненависть, как оборотнаясторона страсти, согрела бы мое сердце гораздо больше, чем презренное чувствожалости.

— Ты говоришь о Жене?

— Да.

— Ты так и не простила своего брата за то, что он нарушилсвое слово?

— Наверное, я с самого начала знала, что его 'обещаю' веритьне стоит. Просто, я была зла на него. А теперь и злость куда-то исчезла. Мне нехватает того мира. Пускай там я не была своей, но и здесь я совсем чужая.

— Странно слышать от тебя такие слова.

— Это правда, Гийон, — Кайлин снова засмеялась, а затемвспомнила Женю, и улыбка медленно растворилась на ее лице.

— О чем ты подумала?

— О своей жизни.

— Прошлой или настоящей?

— Прошлой.

— Сидя сейчас здесь, как бы ты охарактеризовала свою прошлуюжизнь?

— Двумя словами — 'за стеклом'.

— Почему, 'за стеклом'?

— Однажды я шла домой по пустынной улице мимо одногомаленького кафе. Вокруг было уже темно, и в окнах заведения можно былорассмотреть всех посетителей. Я остановилась, когда увидела в окне Женю. Он пилкофе с одной девушкой. Я не знала ее и никогда не видела раньше, но не нужнобыло быть семи пядей во лбу, чтобы понять: мне до нее еще очень далеко.Блондинка, длинные волосы, собранные в хвост, накладные черные ресницы, яркиймакияж и красивая модная одежда на идеальной фигуре. Женя держал ее за руку ичто-то говорил, а она тихо посмеивалась, кивая ему в ответ. Я смотрела на нихминут десять, пока, наконец, не увидела, как он целует ее. Я представила, чтоона — это я. Что это у меня длинные красивые волосы и пышные ресницы, что этоменя он держит за руку и целует в губы. И мне это почти удалось, пока он неповернулся и не посмотрел в окно. Конечно, он не мог меня видеть, но я тогдапоняла, что всегда буду стоять где-то на улице, наблюдая за его жизнью сквозьпрозрачное толстое стекло.

— Но сейчас ты не больна. И можешь так же сидеть в кафе, икто-нибудь будет держать тебя за руку... Или Женя будет держать тебя за руку...

Она посмотрела на него, а он замолчал, глядя в еенаполненные слезами глаза. Ему было больно говорить это, и еще больнее думатьоб этом.

— Я никогда не окажусь на месте той девушки. Потому что яникогда не позволю Жене приблизиться к себе настолько близко.

— Ты любишь его?

— Ты спрашиваешь меня об этом уже второй раз.

— Так, любишь или нет?

— Пойми, в моей жизни ничего, кроме иллюзий не было. Ктотакой Женя? Это мужчина, привлекательный, успешный, который работал вместе сомной. Конечно же, я влюбилась в него. А в кого мне еще было влюбляться, есликроме работы и больницы я нигде не бывала? Того Жени, которого я любила, нет ине было никогда. Есть фантазия и реальный человек, и они совершенно не похожидруг на друга.

— Ты так и не ответила.

Она посмотрела на него и, отвернувшись, все-таки сказала:

— Нет, я не люблю его.

Гийон снова поднес кусочек мяса к ее рту, и она послушнопроглотила его.

— Тебе нравилась твоя работа? — спустя несколько минутспросил он.

— Да, — выдохнула она.

— Почему же ты не захотела заниматься тем же и здесь?

Кайлин поднялась со стула и подошла к умывальнику.

— Ничего не выйдет, Гийон.

— Это простой вопрос. Он ни к чему тебя не обязывает.

— Если бы ты знал... Прийти сюда и воспользоваться моейбеспомощностью. Сделать вид, что тебе приятно мое общество и попытатьсядобиться того, чего от тебя требуют.

Гийон почувствовал, как его кровь в его жилах закипает отгнева. Швырнув вилку, которой он кормил ее, на стол, Гийон поднялся со своегоместа и подошел к ней, вплотную прислонившись к ее спине. Кайлин затрясло оттакой близости.

— Думаешь, я пришел сюда ради задания?

— Я не понимаю тебя, Гийон...

— Я сам себя не понимаю, — ответил он и отошел от нее. — Яне испытываю жалости к тебе, Кайлин. И ненависти во мне тоже больше нет. Незнаю, почему во всех моих поступках ты ищешь какой-то подвох. Наверное, причинадаже не во мне. Но так нельзя.

— По отношению к кому, Гийон?

— Ко мне.

Она обернулась и посмотрела на него. Он тоже смотрел нанее, застыв на полпути к двери из кухни.

В дверь позвонили, и, Гийон, не задерживаясь, поспешилоткрыть дверь.

— Я не помешал? — спросил улыбающийся Ено и вошел в дом.

— Нет, как раз во время, — ответил Гийон и, надев ботинки,вышел на улицу, даже не попрощавшись.

Глава 14

'Иногда по вечерам, оставаясь в своем доме одна, я ложилась в постель,закрывала глаза и представляла, какой могла бы быть моя жизнь, если бы я неинфицировалась Вереллеем. И знаешь что? Как бы ни старалась, я не могланарисовать себе этот иллюзорный мир. Кем бы я стала? Какую профессию выбрала? Кчему бы стремилась и чего достигла? И я засыпала, осознавая, что больше не могумечтать, что судьба лишила меня иллюзий и изуродовала не только мое будущее, нои меня саму...'

Из разговора от 17.11.3565

После его визита она не видела его около недели. Ничегонового не произошло за это время. Дважды к ней заехал Маркус. Он не былмногословен и в разговоре старался не упоминать ни слова о работе, точно также, как и о Гийоне.

Все изменилось в один день. Кайлин смотрела утренниеновости, когда диктор с улыбкой на устах сообщила о результатах заседанияСовета по вопросам пробужденных.

'Очередная поправка в 'Законе о пробужденных' была принятасегодня. Таким образом, все лица из числа пробужденных, состоящие в браке иливступающие в брак с гражданами нашего общества, приобретают статус граждан.Сторонники данной поправки уверяют, что за последние пятьдесят лет не былозафиксировано ни одного случая нестабильности среди пробужденных, состоящих вбраке с коренными жителями Земли. Однако, стоит ли верить столь громкимзаявлениям? Напомним, что ранее супругу-гражданину автоматически присваивалсястатус опекуна, и говорить о лояльности таких наблюдателей на сегодняшний день былодовольно сложно...'

Кайлин выключила телевизор и закрыла глаза. Гийонпредупреждал ее о возможных беспорядках после принятия новой поправки.Естественно, что после таких вот недвусмысленных заявлений по ТВ, коренныевыйдут на улицы с факелами в руках и начнут 'охоту на ведьм'.

Гийон оказался на ее пороге ровно через двадцать минут послезлополучного выпуска новостей.

— Собирайся, мы уезжаем.

— И тебе привет. Проходи.

— Странно, что ты не споришь со мной.

— Что, обнаружил во мне намек на рациональность?

— Не без этого.

— А куда ты меня собрался отвезти?

— Подальше от квартала пробужденных.

— Надолго?

— День, может два.

— Тогда позови Ено. Одна я сумку не соберу.

— Он уехал. Я помогу тебе. Говори, что делать.

Кайлин эта перспектива не понравилась, но выхода, собственноговоря, у нее не было.

Она показала ему, где лежит ее дорожная сумка, а затемпроводила в свою комнату, попросив оставить сумку на диване.

— Что брать? — спросил Гийон, приближаясь к ее шкафам дляодежды.

— Не нужно, я сама.

— С повязками на руках? Не дури. Показывай, что складывать.

Кайлин хотела его опередить, но, по закону подлости, Гийоноткрыл шкаф первым, и тут же уставился на полку с ее нижним бельем. Кайлинзалилась краской по самые уши. Ее трусики 'неужели ты еще девственница?' былисложены в аккуратную стопку и располагались прямо посреди кружевных лифчиков,разбросанных вокруг.

Гийон пальцем достал 'две веревочки' черного цвета ивопросительно посмотрел на нее.

— Эти лучше оставить дома.

Тогда он пальцем подхватил другие, ярко красные, отделанныечерной атласной лентой по линии пояса.

— Ты будешь все выбирать по одному предмету? — спросила онаи обеими руками подхватила все, что попалось на полке.

Два черных лифчика и одни беленькие трусики она выронила подороге к сумке.

Гийон поднял их и покрутил в руках.

— Третий?

— Что 'третий'?

— Размер — третий?

— Н-да. В женской белье ты разбираешься.

— Неплохо для твоего роста.

— Мы будем сейчас обсуждать соотношение моего роста к размерумоей груди, или ты все-таки поможешь мне сложить вещи?

Гийон ничего не ответил и, вернувшись к шкафу, началобыскивать остальные полки.

— А Ено будет там, куда мы едем?

— Если ничего не случиться, то — да.

— А если случится?

— Нет.

— Плохо.

— Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем.

— Почему ты не приезжал ко мне?

Гийон замер на месте, не в силах озвучить очевидный ответ.

— А ты ждала, что я навещу тебя?

— Да, — уверенно ответила она и посмотрела на него.

Он тоже обернулся и несколько минут они просто стояли вмолчании и смотрели друг на друга.

Когда в Кайлин появилась смелость? Когда она пришла к выводу,что кое-что в этой жизни следует брать собственными руками, не дожидаясь, когдаоно само упадет тебе на голову? Она и сама не знала ответов на эти вопросы.Понимала только одно: она хочет его. Того, что скрывает свой взгляд отсторонних людей под контактным обручем и говорит с ней тем низким бархатным тембромголоса, который приобретает стальные оттенки, когда он зол.

— Еще недавно ты кричала, что ненавидишь меня.

— Еще недавно ты презирал меня.

— И ты уверенна в том, что все изменилось?

— Если это не так, тогда почему ты смотришь на меня, какбудто...

— Ты не знаешь, как я на тебя смотрю. Ты не видишь моихглаз.

— Я читаю это по выражению твоего лица.

— И что же ты читаешь?

— Желание.

— Ты знаешь, как смотрит мужчина, который желает?

— Это когда по телу разливается дрожь, и ноги подкашиваются?

— Это скорее свидетельствует о твоем собственном желании.

Секунду она не могла пошевелиться. Он молчал. Онаотвернулась и начала что-то интенсивно искать в своей сумке.

— Там ничего нет, кроме твоего нижнего белья.

Кайлин остановилась и замерла на месте. Такого унижения онаникогда в своей жизни не испытывала. На что она рассчитывала? Что он что-точувствует по отношению к ней? Что он хочет ее? Как же мерзко... будто тебявывернули на изнанку и выставили на всеобщее обозрение.

Слезы оросили ее глаза. Она не хотела унижать себя ещебольше перед ним.

Кайлин метнулась к двери, но он бросился следом и нагнал еев проеме. Обхватив ее руками за талию, он прижал ее к себе и, наклонившисьзаглянул в глаза. Эти слезы... И ведь он был причиной этих слез...

— Отпусти, — запищала она, пытаясь вырваться. — Отпусти!

Гийон развернул ее лицом к себе и впился в маленький сочныйрот с такой силой, что это причинило боль. Его язык нагло проник сквозь ее губыи окунулся в нетронутый мир ее собственного тела. И она распахнула губы, всееще пытаясь оттолкнуть его. Гийон обхватил ее лицо руками и сильнее прижался кмаленькому рту. Он сминал ее, прикусывая и лаская своим языком. И она, словнопробужденная от долгого сна, ощутила тот же голод, что пытался унять он сам.

Она обвила руками его шею и, прильнув всем телом, ответилана его зов. Заплетя свой язык в его, она так же сильно прикусила его губу иворвалась сквозь мягкие мужские губы в его мир. Сладкий. Он был таким сладким!Она нежно коснулась его неба и скользнула по нему кончиком своего языка. И этоубило его. Эта нежность нанесла ему такой удар, что даже ноги его подкосились вэтот момент.

Он отстранился от нее и, не сводя глаз с распухших изакусанных губ, прикоснулся к ним снова. Только это был другой поцелуй. Нежный,волнующий, приносящий с собой не боль, а дрожь от каждого прикосновения,заставляющий ее охватывать его язык своим и ласкать, скользя по влажной поверхности,проникая в него и пробуя на вкус, смешивая со своим собственным вкусом.

Гийон простонал в ответ, спустившись руками по ее спине вниз,и охватил пальцами ее бедра, сжав их в своих ладонях. Она прильнула к немунастолько близко, что почувствовала, как ее собственное тело вминается в него.

— Останови меня, — прошептал он, отрываясь на миг, и вновьприпадая к ее маленькому рту, сжимая ее бедра и притягивая к себе, к своемувозбуждению, будто предъявляя ей доказательства того, что он испытывает все этос ней здесь и сейчас.

Она с силой сомкнула руки на его спине, и это прикосновение отозвалосьво всем его теле мгновенной судорогой. Он приподнял ее за бедра, и она обвилаего талию своими ногами. Она была такой легкой, словно перышко. Гийон внес ееобратно в комнату и подошел к кровати.

— Сними этот обруч — попросила она, отрываясь от его рта.

— Не надо, Кайли.

— Сними, пожалуйста.

— Чтобы ты снова испугалась?

— Ты не сможешь меня напугать.

— Почему?

— Сними, тогда отвечу.

Одной рукой он прикоснулся к оправе контактного обруча инажал на кнопку сбоку, затем снял ее и кинул на пол. Темно-красные глаза, немигая, смотрели на нее. И в омуте черноты его зрачков она не увидела тойпустоты, что смотрела на нее в тот день.

Кайлин снова прикоснулась к его губам. Легко, мимолетно,нежно. Он обхватил руками ее тело и заглянул в темно-синюю озерную гладь. Онане отвела глаз, и страха в ее взгляде он тоже не прочел.

— Я не понимаю...

— Просто сейчас, Гийон, ты видишь меня, а не простосмотришь.

И теплый бархат губ слился с такой же теплотой.

— Ложись, — прохрипел он.

Она тут же опустилась на кровать и растянулась перед ним на покрывале.Он заполз на нее сверху и начал медленно расстегивать мелкие пуговицы еерубашки, оголяя бархатную поверхность бледной кожи живота.

Он снова наклонился к ее губам, и она раскрыла их, принимаяего и отвечая на ласку нежным касанием. Песня его языка увлекла ее за собой,призывая повторять понятный и простой мотив. Застежка на облегающих брюкахподдалась натиску его пальцев без сопротивления, и стальная рука его скользнулав другую сущность ее тела, окунувшись в иное тепло ее существа. Она застонала,снова раскрыв свои губы, и он воспользовался этим, поглотив ее рот своим.

Кайлин и представить себе не могла, что эти железные пальцымогут быть такими нежными. Он гладил ее, легонько прикасаясь там, внизу,погружая ее в некий разноцветный мир, полный ярких красок и контрастов. Он снялс нее блузку и брюки, оставив только черное кружево белья. Его рубашка быласледующей на очереди, и он расстался с ней без сожаления, точно так же, как исо своими брюками.

Ее тело, отличное от людей его времени бледным оттенкомшелковистой кожи, лежало практически обнаженным перед ним. Оно было идеальным.Здесь не требовался особый точный расчет, который он чуть ли ни ежедневнопроводил в своем уме, рассматривая ее в одежде. Гийону вообще не нужно былорассчитывать проценты симметричности сейчас. Он просто смотрел на нее и не могнасытиться этим созерцанием. Сто процентов. Она была высшим созданием, для неговысшим и созданным, очевидно, то же для него.

И она смотрела без страха и смущения, жадно разглядываястальные элементы его тела и смело прикасаясь к мерцанию его кожи, поглаживаяее своими пальцами, заключенными в плен специальных повязок. Точно так же онаприкасалась и к его настоящей коже, и Гийон осознал, что его внешний виднисколько не отталкивает ее.

Он прижался губами к ее шее и кончиком языка проложил линиюк кромке ее бюстгальтера. Закусив черную тонкую ткань, он обвел контуры еенапрягшегося соска и поцеловал его через кружево. Влажное полотно прилипло ккоже, повторяя каждое движение ее вздымающейся груди. Незаметно щелкнулазастежка на ее спине, и черная преграда улетела куда-то на пол.

Гийон коснулся бледно-розового бутона и согрел его своимртом. Затем нежно накрыл его своими губами и втянул в рот, обводя языком ипосасывая ее грудь. Он отстранился от нее и подул на влажную от поцелуябледно-розовую поверхность. Кайлин засмеялась, почувствовав, как дрожьпробегает по ее телу.

Было ли ей стыдно так лежать перед ним? О, нет! В ней небыло ни капли стыда. Возможно, она точно не могла понять, как должна отвечатьему на его ласки, но то, что она получала чистое искреннее наслаждение,абсолютно не стесненное никакими предрассудками, было определенным.

Гийон коснулся ее бедер рукой и снова окунулся во влагу еетела, скрытую под полоской кружевного белья. Мышцы ее напряглись, теловыгнулось, и новый стон обласкал его слух.

Гийон припал ко второй ее груди, и согрев ее своим ртом,начал спускаться ниже, касаясь шелковистой кожи кончиком носа и влажными губами,чувствуя, как сокращаются все ее мышцы: под губами — от поцелуев, под рукой -от движений его пальцев.

Кайлин перестала воспринимать реальность. Она закрыла глазаи, с силой вжимая свою голову в мягкий матрац, застонала.

Гийон добрался до кромки ее красивых черных трусиков и,резким движением руки, что все еще находилась под ними, рванул их вниз. Кайлиндаже взвизгнула от неожиданности, а порванное кружево улетело куда-то в сторону.

Гийон встал у ее ног на колени и замер в таком положении.

Чем она отличалась от женщин его времени? Всем. Она былачем-то, от чего он не мог отказаться, от чего он не мог оторваться. Бледнаякожа ее бедер плавно перетекала в нежно розовую плоть, которую он пока еще дажеи не начал исследовать.

Гийон поднял одну ее ногу в воздух и, поцеловав ямочку подколеном, повел свои губы по внутренней поверхности бедра. Приблизившись вгранице ее лона он вдруг почувствовал, что она пытается свести ноги.

Гийон приподнял голову, посмотрел на нее и встретился с широкораскрытыми глазами, в которых читалось больше удивление, нежели стыд.

Не сводя глаз с ее лица, он обеими руками широко раздвинулее бедра и начал наклоняться к ее лону. Кайлин закрыла лицо руками и сноваоткинула голову на матрац. Гийон улыбнулся такой реакции. Она все-такииспытывала чувство стыда. Но это пока...

Гийон коснулся языком сокровенной влаги и теплоты. Она былатакой нежной, теплой, влажной и изумительно сладкой... Кайлин выгнула спину изастонала, снова пытаясь сомкнуть свои ноги. Гийон не обратил на это никакоговнимания, припадая к ней снова и снова, до тех пор, пока не почувствовал, чтоона в ответ приподнимает свои бедра ему навстречу. Он не стал останавливаться,побуждая ее повторять свои движения, обводя и играясь языком с ее маленьким узелком,окунаясь в сущность ее тела и принуждая его сотрясаться в ответ на его ласки.

Только спустя долгие минуты, только после того, как онастала кричать во весь голос какие-то слова на незнакомом ему языке, онприподнялся над ней и снова коснулся рукой ее лона. Только на этот разпо-другому. Глядя на ее раскрасневшееся лицо, зажмуренные глаза и губы, которыеона сама того не понимая, все это время закусывала, Гийон проник в нее пальцем,окунувшись в тесноту и мягкость ее существа.

Кайлин от этого ощущения закричала так громко, что дажеиспугалась сама. Как может человек прожить столько лет и даже не подозревать,что в его теле есть такое место, куда он проник только что?

— Поцелуй меня, — попросил он, и она, послушно обвив его завязаннымируками, подалась навстречу.

Она была готова принять его. Он лег сверху и, проникнув внее еще одним пальцем, прикоснулся к ее боли. Она отреагировала моментально.Ноги с силой обхватили его, все тело сжалось в комок, а из горла вырвалсяжалобный писк. Гийон резко дернул пальцы вверх и Кайлин, выгнувшись дугой,закричала.

— Сейчас, милая, сейчас все пройдет, — прошептал он, отнимаяокровавленную руку и целуя ее шею.

Она пришла в себя довольно быстро, и смогла ответить на егопоцелуй, вновь вжимаясь своими бедрами в него.

Гийон приподнялся, и Кайлин почувствовала, как его плоть проникаетв нее и заполняет собой. Ее мышцы окутали его, словно бархатная перчатка,причиняя небольшую боль.

Гийон совершил первое движение и Кайлин застонала.

— Тебе хорошо? — прошептал он свой вопрос ей на ухо.

Гийон боялся услышать ответ. Тот, в котором прозвучали быотголоски боли или, что еще хуже, разочарованности. Но она ответила:

— Да, очень, — и все сомнения окончательно покинули его.

Он заполнял ее снова и снова, он становился с ней однимцелым, и она чувствовала его всем своим существом, именно там, где его нехватало, где хотелось заполнить пустоту.

Новый толчок смешался с ее дыханием. Он почувствовал, кактело ее поддается его натиску, принимая в себя его плоть, и принося ему ни счем не сравнимое удовольствие, заставляя сотрясаться в волне дрожи при каждомдвижении.

Под сбивчивый ритм своего дыхания, она стонала в его губы, ион, проникая в ее рот своим языком, пил эти вдохи, словно влагу из родника.

В какой-то момент Кайлин заметалась под ним, приподнимаябедра все выше, потеряв способность отвечать на ласки и выкрикивая какие-тослова на родном языке. Гийон приподнялся над ней и, заведя свои руки ей заспину, сильнее прижал ее к себе. Она закричала, чувствуя, что он все глубжепроникает в ее тело, все ближе приближая ее к чему-то... ... чему-тоневообразимому.

Крик ее экстаза ворвался в него, словно ветер, и спазмы ее мышцсжали его сущность в настойчивом ритме оргазма. Он закричал в ответ, проникая внее в последний раз, поднимая ее бедра, притягивая их ближе к себе и изливаясь.

Когда все было кончено, и сердце ее перестало отбиватьсбивчивый стук наслаждения, он обнял ее и закрыл свои глаза.

— Не отпускай меня, — произнесла она в тишине под шум его размеренногодыхания.

— Не отпущу. Никуда не отпущу, — ответил он и сильнее прижалее к себе, накрыв их обоих краем покрывала, на котором они лежали.

— Мне нужно в душ, — прошептала она, закрывая глаза.

— Тш-тш-тш, — ответил он.

— Но...

Он раздвинул ее бедра рукой и окунул пальцы во влагу междуее ног.

— В этом нет ничего грязного, зайчонок.

'Зайчонок'. Никто никогда не называл ее так. И это слово,произнесенное его охрипшим уставшим голосом ей на ухо, и его поцелуй,оставленный им на ее шее, окончательно сломили всякое сопротивление. Стало всеравно, что происходит вокруг. Не важным стало, когда они оба попадут в душ. Былонаплевать, что делается там, на улице, вдалеке от них. Ведь это он лежал рядомс ней здесь и сейчас, и не собирался никуда отпускать.

Спустя несколько минут он приподнялся и осмотрелся.

— Нужно собираться. Черт знает, когда соберется эта толпа икогда они появятся здесь.

Кайлин потянула на себя покрывало, и, замотавшись в него,поднялась с кровати. Все тело ломило, но это была приятная усталость. Кайлинзашла в ванную, закрепила душ в стойке, как она уже наловчилась делать, иначала разбинтовывать руки, чтобы помыться.

— Что ты делаешь? — спросил Гийон, абсолютно голый заходя вванную следом.

— Нужно принять душ, а для этого придется снять повязки. Небеспокойся, я всегда так делаю.

— Я думал, что тебя купает Ено.

— Даже роботу я бы этого не позволила.

— Но, тебе же больно, наверное, мочить раны?

— Они быстро заживают, так что теперь это практически не доставляетмне беспокойства.

Она размотала повязки и взглянула на собственные руки. Маленькиехвостики от тоненьких ниточек аккуратными рядами 'украшали' ее пальцы и ладони.Она залезла в ванную и, задернув штору, включила воду. Закрыв глаза, Кайлинпозволила горячему потоку струиться по ее волосам и телу. Самым трудным быловзять в руки мыло. Кожу на ладонях тут же начинало щипать, и долго выносить этупытку она не могла. Кайлин уже собралась с силами, когда Гийон, без разрешения,залез в ванную к ней.

Она открыла глаза и обернулась.

— Давай, я помогу.

— Не нужно. Я сама.

— Но, я хочу тебе помочь.

— Гийон, — простонала Кайлин и попятилась к стене.

Он не обратил никакого внимания на ее мольбу и, схватив заталию, притянул к себе. Затем развернул на месте и прижался к ее спине. Так емупрекрасно была видна ее великолепная белоснежная грудь, которую он еще не разсобирался поцеловать.

Гийон взял кусочек мыла с полки и, намылив свои ладони,провел ими по ее упругому животу.

Кайлин даже представить себе не могла, насколько приятнымимогут быть прикосновения, когда сильные мужские намыленные руки скользят потелу. Гийон провел ими по ее груди, специально задевая маленькие соски и,спустившись вниз, окунул в пространство между ее ног.

Кайлин схватилась за стену и почти потеряла равновесие.Глаза ее давно уже были закрыты, а его нос по-прежнему находился у нее за ухом.Он прикусил маленькую мочку и провел по ней языком, смывая мыльный раствор с еетела.

— Понравилось? — прошептал он свой вопрос.

— Да, — ответила Кайлин, не открывая глаз.

— Если бы у нас было время, я бы не стал останавливаться надостигнутом.

— Да, — ответила она и, развернувшись, мимолетно поцеловалаего в губы. Взгляд ее опустился ниже, скользя по развитым мышцам его живота, инаткнулся на то, что ее несколько шокировало.

— М-м-м, — замялась она.

— Не стоит тебе так на него смотреть. Ему будет плохо.

— Почему мужчины говорят о нем в третьем лице?

— Ну, иногда он живет собственной жизнью. Особенно по утрам.

— Гийон, ты... — произнесла она, не отрывая своих глаз отнего.

— Ты других не видела.

— В порно видела.

— Так вот чем ты промышляла в юности?

— Ну, я не считаю это зазорным.

— Уверен, что и мастурбацию ты тоже освоила.

— Что? — возмутилась Кайлин, краснея при этом больше, чемположено.

— Да, перестань ты. Неужели не трогала себя вот так?

Рука Гийона тут же оказалась у нее между ног, и Кайлин ссилой втянула в себя воздух.

— Гийон, нам пора идти.

— Ты только ответь, и я тебя отпущу.

— Ну, — поморщилась она.

— Я так и знал, что ты — маленькая развратница.

— Ты ничем не лучше.

— Боюсь, что я — еще хуже.

Кайлин нанесла ответный удар по самообладанию Гийона довольнопросто: подняв колено и потершись им по его возбуждению.

Гийон не ожидал от нее такой проницательности и навис надней, как хищник над жертвой.

— Я открыл ящик Пандоры, Кайлин.

— Это плохо?

— Теперь я знаю, почему ты так злилась: не растраченныйпотенциал портил твой характер.

— Что-о-о?

— Я сказал правду.

— Пошел ты со своей правдой!

Он захохотал так сильно, что, кажется, от его голоса содрогнулисьстены ее дома. Она же, схватив полотенце, тут же вылезла из ванной. Обидным исмешным одновременно было то, что Гийон оказался абсолютно прав: взбалмошный инеуправляемый у нее, очевидно, не характер, а темперамент.

Садясь в машину, она окинула взглядом свой дом и тяжеловдохнула:

— Наверное, опять придется делать ремонт.

— Будет повод изменить интерьер.

— Я не считаю этот дом своим. Он слишком искусственный, ненастоящий.

— Это потому, что кто-то за тебя выбрал шторы и кофейныйстолик в гостиной. А каким был твой прежний дом?

Кайлин поморщилась при воспоминаниях о своей с братомквартире, постоянно заваленной документами и его электронными приспособлениями,в которой ничего, кроме шкафов с литературой и двух диванов не было.

— Я никогда не жила одна. Мы с братом кантовались вдвухкомнатной квартирке на окраине города.

— Вы с братом жили вместе?

— Да. Он был старшим в семье и после смерти матери, опекалменя.

— А отец?

— Я не помню его. Он умер, когда мне исполнилось три.

— И как тебе жилось с братом?

— Иногда я думала, что старшая в семье все-таки я. Он былочень талантливым: в двадцать три закончил университет с отличием и сразу жеполучил престижную должность.

— А ты?

— Мне все давалось тяжелее. Я корпела над учебниками, какпроклятая. Ничего, кроме учебы и кабинета инфекциониста не знала. У меня иподруга-то за всю жизнь была всего одна. Наверное, поэтому я многого добилась.Другие старались уходить с работы домой пораньше, а я все сидела и капалась.Там, наверное, и был мой настоящий дом.

Гийон остановил машину в воздухе, пристроившись вкилометровый ряд из машин, пытающихся спуститься вниз в разрешенном месте.

— Что такое? — занервничала Кайлин.

— Наверное, внизу что-то. Сейчас свяжусь с ребятами, узнаю,что происходит.

Гийон попытался отправить сообщение Маркусу, но связи небыло.

— Странно, здесь сеть 'не ловит'. Помехи, наверное. Ладно,поступим по-другому.

Гийон достал из 'бардачка' навесную лампу и, высунув руку вокно, 'приклеил' ее к крыше. Вой сирены оглушил Кайлин и она зажала руками уши.

— Разве так можно?

— А что еще делать? Выбираться-то надо.

Впереди виднелись маячки патрульных машин. Кажется, ониспециально блокировали перекресток. Гийон, вплотную пролетая между двумя рядамиавтотранспорта, расположенных сверху и снизу, постепенно подобрался к эпицентрусобытий. Оказалось, что движение по воздуху кто-то перекрыл, и весь транспортбыл вынужден начать приземление.

Гийон подъехал к одной из патрульных машин. Опустив окно ивыключив звуковой сигнал, он обратился к младшему даниилу, сидящему напротив:

— Добрый день. Гийон Самари.

— Здравствуйте.

Достав из кармана свое голографическое удостоверение даниилачетвертого уровня, Гийон тут же продолжил разговор:

— Что здесь такое? У меня сеть 'не ловит'.

— Ни у кого 'не ловит'. Около тридцати минут назад вЗападном секторе авария на усилителе произошла. Оборудование в радиусепятидесяти километров накрылось.

— Во время.

— И не говорите. Там черт знает что твориться. Люди не могутприземлиться: вся разметка накрылась. А в низу в центре уже толпа протестующихсобралась. Опять беспорядки будут.

— Ясно. Спасибо.

— Да, не за что. Приземляйтесь здесь, а дальше по городу.

Даниил посмотрел на Кайлин, сидящую возле Гийона, иухмыльнулся:

— Что? Сама себе руки покромсала?

— Это — не ваше дело, — отрезал Гийон.

— Я забирал как-то одну такую. Изрезала себя канцелярскимножом, а потом сказала, что это она так освободиться решила. От чего только непонятно было. Жаль ее даже стало. Красивая такая... И на тебе: нестабильная.

— Спасибо за помощь.

Гийон поднял стекло и, сквозь потоки автомобилей, направилмашину вниз.

— В мое время никто еще не знал о нестабильности.

— Зато теперь ее хоть отбавляй.

— Каждый может сойти с ума.

— Согласен, но среди пробужденных таких слишком много.

— Скажи, если бы тебе показалось, что я становлюсь...

— Ненормальной?

— Да, ты бы меня 'сдал'?

— Зачем ты меня об этом спрашиваешь?

— Потому что это — принципиальный вопрос, в которыйупирается вся ваша система.

— Для признания человека нестабильным нужно единогласноерешение двенадцати даниилов.

— И что дальше?

— По-разному. Центр пытается их лечить и некоторые из нихдействительно поправляются.

— А остальные?

— Их усыпляют.

— Как животных... — бросила Кайлин и отвернулась.

— Не мне решать, справедливо это или нет.

— У тебя — своя правда и своя история.

Гийон ничего не ответил. В свое время он желал смерти томуублюдку, что сел пьяным на руль. А сейчас... Сейчас он знает, что у этого ублюдкаесть жена и двое маленьких детей. А у него — у Гийона — больше ничего нет.

Он приземлился на одном из перекрестков и, встроившись впоток движущихся машин, поехал на Север.

— Куда ты меня везешь?

— К себе домой.

— Это далеко?

— Постой, связь восстановилась.

— Гийон!

— Привет, Маркус!

— Где тебя носит? У нас новый эпизод! Две жертвы. Коренной ипробужденная.

— Куда ехать?

— Терновая 2.

— Маркус, собирайся и быстро уходи оттуда.

— Но их убили не более двух часов назад!

— Я сказал: уходи оттуда!

— Ты приедешь?

— Мы встретимся на стоянке, Проездная 5. Заберешь Кайлин иотвезешь ко мне.

— Как? Ты еще не завез ее?

— Нет.

— Чем можно было заниматься два часа, твою мать?! Ладно,сейчас выезжаю.

— Давай, ты высадишь меня там и поедешь. А я дождусь егосама.

— Не болтай ерунды.

— Здесь, каждая минута дорога. Может, я смогла бы...

Гийон посмотрел на нее так, что Кайлин тут же замолчала иотвернулась к окну.

— Не волнуйся: Рихтор, Сианна и Ено знают, что делать.

— А Терновая — это где?

— Возле центра города.

Маркус был на месте через тридцать минут. Кайлин молчавылезла из красного 'ягуара' и пересела в черный 'мерседес'. Маркус вышел измашины и подошел к Гийону.

— Женатая пара. Очевидно, муж не вовремя домой вернулся. Отлица практически ничего не осталось.

— А что с беспорядками?

— В центре улицы уже перекрыли. Все — как в прошлом году.

— Понятно. Ладно, отвези ее ко мне. Вот ключи.

— Хорошо, — ответил недовольный Маркус и побрел к своеймашине.

Гийон окликнул Кайлин на полпути:

— Будь осторожна, пожалуйста.

— Я всегда осторожна.

Гийон в ответ только покачал головой. Убедившись, что Кайлинсела в машину к Маркусу, он вывернул руль и рванул с места.

— Ну, что, едем к Гийону? — подбодрил ее Маркус.

— А разве другие варианты у нас есть?

— Нет.

Глава 15

'Мне не хватает того мира. Пускай там я не была своей, но и здесь ясовсем чужая...'

Из разговора от 06.11.3565

Кайлин окончательно расслабилась, сидя на переднем сидениимашины Маркуса. Ей не хотелось расставаться с Гийоном. Рядом с ним оначувствовала себя немного смущенной, особенно после того, что он с ней вытворял,но ей становилось уютно и тепло, когда она слышала его голос и те бархатныенотки в нем, пусть он и старался не выдавать их.

— Господи, да когда же все это закончится! — прогремелМаркус и ударил руками по рулю.

Кайлин открыла глаза и поняла, что не только умудриласьуснуть, но и что они снова угодили в пробку.

Впереди люди начали высовываться из окон своих машин,пытаясь разузнать, что же все-таки произошло. Маркус даже вылез наружу, когдалицо его перекосило, и Кайлин поняла, что то, что он увидел, его напугало.

Он быстро вернулся назад и, нацепив на себя контактный обруч,набрал Гийона.

— Вы доехали? — спросил знакомый уставший голос.

— Гийон, у нас проблемы. Мы на Генденской площади стоим впробке. Тут начались беспорядки.

Гийон молчал. Кайлин не понимала, что скрывается за этиммолчанием, и толкнула Маркуса в бок, показывая на обруч. Он приложил палец кгубам и шикнул на нее.

— Зайдите в любой из торговых центров и переоденьтесь. Затемидите переулками к метро. Позвони мне, когда вы выйдете из магазина.

— Тут нет магазинов!

Гийон закричал так, что Кайлин вжалась в сидение и прикрылаголову руками:

— Разуй глаза, Маркус! Там везде магазины!!!

Маркус еще раз осмотрелся и понял, что все бутики,расположенные вдоль проезжей части, закрылись и опустили защитные металлическиешторы на окна.

— Все понятно. Уже идем, — ответил Маркус и отключил связь.

— Как мы попадем в магазин? — спросила Кайлин, разбинтовываясвои руки.

— Попробуем залезть в один из них со стороны черного входа.Пригни голову и беги в тот переулок. Я следом.

— Надеюсь, у нас все получится.

— Я тоже, Кайлин. Я тоже.

Сианна и Рихтор подошли к Гийону и несколько секунд молчасмотрели на него. Казалось, будто он пребывает в неком ступоре, вывести изкоторого его сможет только пощечина.

— С Маркусом все будет в порядке, — произнесла Сианна иположила руку ему на плечо.

Разве могла она знать, что думал он вовсе не о Маркусе,который прекрасно мог позаботиться о себе сам? Он думал о молодой девушке сперебинтованными руками, которая попала в эту переделку только потому, что онне смог во время остановиться.

Рихтор, более проницательный, чем его жена, покачал головой:

— Им не выбраться одним. У нее слишком заметная внешность.Да еще и раны эти: они могут принять ее за нестабильную. Мы с Сианной поможем,так ведь, Сианна?

— Вы не обязаны, — ответил Гийон.

— Нет, но мы же одна команда?

— А эти, — Гийон указал пальцем в сторону двух тел, лежащихна полу.

— Этим уже все равно.

— Они возле Генденской площади.

— Проедем, сколько сможем, на патрульных машинах, а тампешком.

— Я думаю, как мы будем выбираться оттуда.

— Метро — единственный способ, — ответила Сианна. — Я узнаю,какие станции собираются перекрыть. Так, хоть понятно станет, в какую сторонунам двигаться.

— Спасибо, — ответил Гийон и отвернулся. — Ено останетсяздесь. Да, и ребят из группы Киро нужно вызвать. Пусть здесь перекапают все.Когда все стихнет, делом займемся мы.

Маркус не стал возиться с замком на двери магазина: выдавплазменную очередь из своего оружия и без труда проникнув внутрь. Кайлин вошлавслед за ним и осмотрелась.

— Маркус, а как же сигнализация?

— Никто не приедет, не беспокойся. Лучше пошевеливайся.Подбери что-нибудь с капюшоном. И перчатки не забудь: швы на белой коже неочень смотрятся.

Кайлин снова прошлась по залу взглядом: дорогие современныевещи самых разнообразных оттенков аккуратно висели на вешалках. Вдалеке оназаметила секцию головных уборов и перчаток.

Кайлин прошла к ней и, выдернув первые попавшиеся перчаткисо стенда, надела их на руки. Подобрать головной убор оказалось задачей болеетрудной. Высокие шляпы, малиновые береты и блестящая отделка на каждой изчерных зимних шапок явно не вписывались в 'не привлекающий внимания' внешнийвид.

Кайлин прошлась дальше и увидела секцию мужских головныхуборов. Найти подходящую шапку там не составило труда: все они были черными и плотнооблегали голову. Кайлин надела первую попавшуюся и заправила свои волосы внутрь.

— Пошевеливайся, Кайлин, — прокричал Маркус, просовывая рукив рукава короткого осеннего пальто с капюшоном.

Кайлин стала лихорадочно искать что-нибудь похожее на егонаряд и нашла: серая широкая байка с капюшоном в отделе для тинэйджеров смотреласьна ней, как полагается: то есть никак.

— Пойдем, — позвал Маркус, окинув ее скептическим взглядом иприхватив на прощание с витрины пару черных перчаток, таких же, как и у нее.

— Куда мы идем? — спросила Кайлин, вприпрыжку следуя заМаркусом.

— К метро.

— Далеко это?

— Нет. Но эту станцию могли закрыть. А значит, придетсяпешком добираться до следующей.

— А другого пути выбраться отсюда у нас нет?

— На машине не получится: мы не сможем разогнаться, чтобывзлететь.

Маркус на ходу надел на себя контактный ПК и связался сГийоном:

— Мы идем к станции возле площади.

— Она закрыта, Маркус. И две ближайшие тоже.

— Так, куда нам идти?

— Попробуйте добраться до Такийской.

— Ты с ума сошел? Туда шесть кварталов пешим ходом!

— Делай, что я говорю! — заорал Гийон. — И не отключайся: япо навигатору вас ловлю.

— Ладно, — ответил Маркус и сдвинул обруч на лоб.

К тому времени, как Маркус закончил разговор, до них сталидоноситься крики людей. Обезумевшие коренные разбивали стекла автомобилей иофисных зданий. Маркус остановился в торце здания. Для того, чтобы попасть вследующий переулок нужно было пересечь широкую улицу, заполоненную брошеннымимашинами и людьми, дерущимися друг с другом и громящими все на своем пути.

— Прочь пробужденную тварь с наших улиц!!! — доносилосьоткуда-то издалека. — Отправляйтесь туда, откуда пришли!!!

— Беги следом за мной, — сказал Маркус и ринулся вперед.

Кайлин ничего не видела вокруг, лишь его черное пальто ибамперы машин, которые она огибала. К Маркусу сунулся один из коренных, но наполпути он был сбит другим коренным, который принял его за пробужденного из-засветлого оттенка волос и тут же начал колотить того по голове. И тогда Кайлинсовершила самую большую глупость, на которую была способна: она остановилась.

Маркус добрался до переулка, когда понял, что Кайлин небежит следом. Он обернулся, но ее не увидел.

— Твою мать, — прошептал Маркус и побежал обратно.

— Кайлин! Кайлин!!! — кричал он, пробегая мимо автомобилей ираздавая тумаки в лица всем, кто попадался ему на пути.

Остановившись посреди улицы, он попытался осмотреться, когдазаметил ее, пытающуюся 'оторвать' здорового мужика от молодой пробужденной,которую тот повалил на асфальт и колотил, что было силы.

Подбежав к ним, Маркус дернул за ворот сначала Кайлин, азатем оглушил урода, который к тому же еще и пытался задрать несчастной девушкеюбку.

Кайлин приблизилась к лежащему на асфальте телу и со всейсилы ударила его ногой в пах.

— Пойдем!!! Шевелись!!!

Маркус схватил Кайлин за руку и попытался оттащить всторону, когда его оглушили со спины.

Кайлин онемела от ужаса. Незнакомый мужчина кинулся на нее иповалил на асфальт, вцепившись руками в шею.

В глазах у Кайлин потемнело.

— Нестабильная шлюха! — ревел мужчина, сжимая сильнее своипальцы на ее шее.

Кайлин ударила его ногой в живот, но это только сильнеераспалило ненасытный гнев. Он приподнял ее за шею и со всей силы ударил головойоб асфальт. Кайлин поняла, что если отключится сейчас, больше уже не проснется.Мужчина убрал одну руку и принялся лапать ее за бедра. Кайлин сталаизворачиваться и угодила коренному в пах. Тот скрючился над ней и отпустил шею.Кайлин попыталась отползти от него, но он схватил ее за голенище сапога ипотянул на себя. Она начала цепляться перчатками за асфальт, но они лишьскользили по шершавой поверхности, принося новую боль.

Ее спасла девушка, которой она пыталась помочь несколькоминут назад. Незнакомка ударила мужчину по голове выдранным из какой-то машинынавигатором, и тот без сознания рухнул на асфальт.

— Спасибо, — прохрипела Кайлин, пытаясь подняться на ноги.

— Тебе спасибо, — ответила она и побежала дальше.

Дотащить Маркуса до переулка казалось делом практически не выполнимым.Но Кайлин, накачанная до предела собственным адреналином, смогла не толькоприподнять его, но и протянуть мимо машин к углу ближайшего здания.

— Вставай, Маркус! — кричала она, цепляясь за его пальто иподтаскивая вслед за собой.

Он очнулся на полпути.

— Маркус, идем, быстрее, — взмолилась Кайлин, помогая емуподняться.

— Где они? — спросил Гийон, распихивая людей в толпе, чтособралась перед закрытой станцией метро.

— Еще два квартала. Они очень медленно движутся, — прокричалаСианна, пробираясь следом за ним.

— Быстрее! — заорал он, ударив локтем в бок одного из особонапористых коренных, что пытался преградить ему путь.

Кайлин и Маркус смогли пересечь еще две улицы, прежде чемпопали на проспект. Здесь творилось нечто невообразимое. Женщины и мужчины,коренные и пробужденные смешались в один поток, дерясь не только друг с другом,но и с такими же, как и они.

— Куда идти? — спросила Кайлин, не оборачиваясь.

— Прямо по проспекту.

— Мы не сможем.

— Другого выхода нет. Здесь оставаться нельзя.

— Ладно. Ты — первый, я — за тобой.

Маркус взял ее за руку и нырнул в этот поток из полулюдей — полуживотных.

Кого-то приходилось бить первым, кого-то отпихивать ногами.Под капюшоном Кайлин не видела, куда идет. Следуя за Маркусом, онаориентировалась лишь на его мелькающие черные ботинки впереди.

Кто-то схватил ее за шкирку и потянул на себя. Другой дернулшапку с головы. Третий схватил за волосы и повалил на асфальт. Маркус бросилсяк ней, кричащей от боли и абсолютно беспомощной. Он смог отбиться от двоих, чтонапали на нее, но до третьего не дошел. Со спины на него налетело еще двое, ион был вынужден отбиваться от них. Кайлин дернулась вверх, но в этот момент ещедвое дерущихся повалились сверху на нее. Ее грудь сдавило настолько, что она несмогла вдохнуть. Она отчетливо видела, как Маркус, отделываясь от одних,сталкивается с другими и все никак не может двинуться с места. В этот моментлежащие на ней мужчины откатились, и Кайлин, поднявшись на ноги, метнулась кМаркусу.

Запрыгнув на спину одному из бьющих Маркуса по спине, она,что было силы, сжала ему локтем горло. Мужчина начал крутиться в попыткахскинуть ее со своих плеч и в какой-то момент отшвырнул от себя. Разъяренный, ондвинулся следом и, припав к ней, начал душить.

Гийон оглушил его одним ударом стальной руки по голове.Мужчина рухнул сверху на Кайлин и придавил своим телом. Гийон отшвырнул его отнее, как тряпку, и, протянув руки, оторвал Кайлин от земли.

Она ничего не говорила, только вжалась на мгновение в теплуюгрудь и тут же почувствовала, что он опускает ее на землю.

— Пойдем, — сказал он.

Притянув ее к себе и накрыв своей курткой, Гийон повел ее вперед.Сианна с Рихтором шли перед ними, помогая Маркусу раздавать тумаки ирасталкивать обезумевших людей. Кайлин не знала, куда идет, и как долог будетэтот путь. Рядом с Гийоном она вообще перестала воспринимать реальность,погрузившись в пучину собственных мыслей и отчаяния.

Великая идея о втором шансе на жизнь терпела крах на ееглазах. Что породило ненависть в их сердцах? Нестабильность? Но разве нет средикоренных сумасшедших или убийц? Почему, единожды поставив клеймо, никто так ине смог найти рациональное объяснение этому непонятному состоянию? Неужели затысячу лет в Мире не родился тот человек, который бы изобрел лекарство от этогонедуга?

Ответ на эти вопросы для Кайлин был ясен и прост. Не нужнобыло человечеству это самое лекарство. Не захотели люди смириться с тем, что'второй шанс' можно просто купить. Эксперимент, длящийся полторы тысячи лет,был безоговорочно провален. Знала ли она, что так случиться? Понимала ли, когдапросила брата не давать ей второго шанса, что в новой жизни она все равноостанется той, что смотрит на мир сквозь прозрачное непробиваемое стекло,названное на этот раз не 'болезнью', а 'пробуждением'?

И только он, ведущий ее сквозь поток из ненависти ипрезрения, сам когда-то принадлежащий этому течению, протягивал ей руку. Ей, ане блондинке, сидящей напротив. Ей.

Кайлин очнулась, когда Гийон остановился. Не поднимаяголовы, она прижалась сильнее к нему и только тогда спросила:

— Где мы?

— Эта станция метро все еще работает. Нам необходимо попастьвнутрь.

— Но, как?

— Толпа сама выведет нас.

Они продвигались вперед не менее часа. Все это время Гийонне отпускал ее, обнимая за плечи и пригибая ее голову. Все изменилось, когдаони попали на лестницу, ведущую вниз. Кто-то стал придавливать их сзади,заставляя идти быстрее и толкаться в спины Маркусу и Сианне. Рихтор шел первым,протягивая руку жене и не выпуская ее пальцев из своих. Попав на пропускнойпункт станции, Гийон взял Кайлин под руку и потащил за собой, просачиваясьсквозь толпу следом за остальными. Вскоре они попали на перрон, где друг задругом прибывали поезда. Люди, уставшие и измотанные, пытались непременнопопасть в любой вагон, преграждая путь друг другу и дерясь за шанс, оказатьсявнутри очередного поезда, способного увезти их прочь из этого ада.

— Давайте сюда! — прокричал Рихтор и указал рукой налево.

Оказавшись возле края платформы, они уперлись воградительные перила. Если бы не эти простые сооружения, наверняка людипопадали бы вниз на рельсы. Состав подъехал через несколько секунд. Напряжениевозросло до предела, и Кайлин почувствовала, что ее ноги вот-вот вдавят встальной борт. Состав остановился, и ограждения начали опускаться вниз вспециальные выемки под ногами. Кайлин придавило к обшивке вагона. Двериоказались практически рядом. Гийон дернул ее за руку и потащил следом за собой.

Попав внутрь, он прижался к двери на противоположной сторонеи закрыл Кайлин своим телом.

Взволнованные и кричащие люди, сбивая друг друга с ног,моментально заполонили состав до отказа. Сианна с Рихтором оказались стоящимина сидениях. Маркус ютился где-то в центре прохода, оказавшись зажатым междуеще двумя пробужденными, такими же, как и он.

Кайлин вжалась в Гийона, не замечая, что кто-то топчется поее ногам. Люди, не попавшие в вагон, препятствовали закрытию дверей, в товремя, как другие выталкивали их наружу. К перрону на противоположной сторонеподъехал пустой состав, и толпа ринулась к нему. Двери вагона закрылись и поездначал движение.

Все вокруг стихло и страшное молчание опустилось на головыпассажиров. Чужие люди, разные по своему происхождению, ютились в одном вагонеи молчали, потому как сказать им уже было нечего.

Мир сошел с ума. В потоке ненависти первоначальная цель былаутеряна, и не важным стало, кто и против кого это начал. Коренные смешались с пробужденнымив одну серую массу и пострадали обе стороны. Человек — вершина эволюции -уподобился животному, и осознавать это было на самом деле страшно.

Гийон сильнее прижал Кайлин к себе и вжался носом ей вмакушку. Он почувствовал, как маленькие ручки в перчатках пробираются к егоспине и обнимают его, комкая рубашку в ладонях и стягивая ему грудь.

Сианна обернулась и с высоты своего 'постамента' увидела,как Гийон целует Кайлин за ухом и что-то шепчет. Пробужденная, в ответ на это,повернула свою голову и прижалась губами к шее своего опекуна.

— Подглядывать — некрасиво, милая, — улыбнулся Рихтор.

— Он даже не пытается это скрывать.

— А почему он должен прятаться?

— Но, она же...

— Она такой же человек, как и ты, только родилась много летназад.

— Но, почему именно она?

— А разве можно выбрать, в кого влюбиться, а в кого — нет?

— Ты прав, выбрать можно только того, кого хочешьненавидеть.

Глава 16

'Со мной тоже никто не пришел попрощаться, словно и не существовало меняникогда. Я умирала медленно, и единственным человеком, который находился рядомвсе это время, был мой брат...'

Из разговора от 22.11.3565

Они добрались к дому Гийона через полтора часа. Им повезло:один из патрульных согласился подвезти всю братию к Южному парку. Остальнойпуть им пришлось проделать пешком.

Стеклянный трехэтажный особняк возвышался посреди старыхзеленых елей и сосен, располагаясь в самом дорогом и престижном районе города -Южном Парке.

Гийон проводил всех внутрь и тут же показал, где они могутразместиться. Сианне и Рихтору досталась спальня на третьем этаже. Маркусвызвался ночевать в подвале, где рядом с диваном и голографическом телевизором,стоял холодильник забитый пивом до отказа.

Гийон проводил Кайлин на второй этаж и показал ей ее комнату.

Ковер, тумбочка, телевизор, шкафы для одежды и веранда,огибающая пространство по периметру. Мебель — дубовая, резная, такая же, как ив его офисе.

Кайлин не во что было переодеться. Только сейчас онавспомнила про сумку с одеждой, которую Маркус оставил в машине Гийона. А машинаГийона... Кайлин не знала, где сейчас находится машина Гийона.

— Я сейчас принесу тебе халат. Чистое полотенце висит вванной.

— Спасибо.

— Странно слышать от тебя это слово, — улыбнулся Гийон.

— Это хорошее слово, но иногда и оно не способно выразить весьспектр чувств, которые мы хотим передать.

— Поэтому ты так редко употребляешь его?

— Отчасти, — вздохнула Кайлин.

— Через тридцать минут нам нужно спуститься вниз. Всеголодные и поговорить есть о чем.

— Хорошо, — ответила она и отправилась в ванную.

Включив воду, она села на дно огромной джакузи и приникла кее борту.

Гийон вернулся в пустую комнату, где на полу валялась ееодежда и ободранные черные перчатки. Он заглянул в ванную и его затрясло.

Белоснежная кожа ее тела, которую он целовал еще несколькочасов назад, была покрыта синеватыми пятнами и багровыми кровоподтеками. На еешее остались следы от ногтей и чьих-то пальцев.

Гийон разделся и спокойно сел в ванную рядом с ней.

— Ты не возражаешь? — спросил он, наливая в руку гель для душаи разворачивая ее спиной к себе.

— А разве у меня есть выбор? — уставшим голосом произнеслаона.

— Нет.

— Нет, — повторила она и, поджав колени, свернуласькалачиком.

Гийон провел пальцем по линии ее позвоночника и остановился,почувствовав шероховатость, которую не заметил раньше. Это был след от рубца.Ровный, аккуратный и едва ли заметный.

— Что это? — спросил Гийон, наклоняясь к нему.

— Старые раны. На шее и ногах тоже есть. Их в Центре долгочем-то шлифовали, чтобы вывести.

— А что еще они делали?

— Допрашивали.

— Долго?

— Каждый день по несколько часов.

— И что они хотели узнать?

— Кодировки.

— Это как-то связано с твоим братом?

— Да, это коды для одной из его разработок.

— Странно, что им для этого нужна была ты.

— Они не смогли их расколоть. И не смогут.

— Их интересовало только это?

— Нет. Они хотели узнать, над чем работал мой брат передмоей криогенезацией.

— И этого ты тоже не помнишь?

— Нет.

— Почему это так важно для них?

— Не знаю, — пожала плечами Кайлин.

— Не нужно мне врать, Кайли. Лучше, просто промолчи.

— Ты читал письмо, Гийон. Если Центр узнает, что брат мнечто-то оставил, они носом землю перероют, но найдут это.

— Я не заметил, чтобы он оставил что-нибудь для тебя.

Кайлин промолчала.

— Это письмо, Кайли, он спрятал послание в нем?

Кайлин снова ничего не ответила.

— Ты боишься, что о нем узнает Центр?

— Мне остается только надеяться, что к ним в руки этаинформация не попадет.

Гийон наклонился и прижался губами к ее спине. Раздвинув еебедра, словно полноправный хозяин ее тела, он окунул свою руку вниз, и Кайлин состоном выгнула спину.

— Больно? — шепотом спросил он.

— Нет.

Он начал целовать ее шею, прижимая хрупкие бедра к себе,пока она сама не нашла его губы и не повалила его на дно собственной ванны. Дватела запутались в воде, пытаясь приникнуть друг к другу еще ближе, слиться водно целое и раствориться в удовольствии, забыв обо всем на Свете.

— Хочу тебя, — прошептал Гийон, целуя ее шею.

— Да, — простонала она в ответ.

— Ты будешь кричать для меня?

— Да.

— И ночью будешь для меня кричать?

— Да.

— И утром?

— Буду!

В комнату кто-то вошел, и они оба замерли на месте.

— Гийон, ты здесь? — позвала Сианна.

— Что ты тут делаешь?! — шикнул на нее знакомый голос,принадлежащий Рихтору.

— Сойя приехала. Хочешь, чтобы она его здесь поискала? -огрызнулась Сианна, указывая пальцем на вещи Кайлин, разбросанные по полу.

— Он здесь и все слышал. Твоя задача выполнена. Так чтопойдем, займем ее чем-нибудь, пока она сюда не зашла, — прошипел Рихтор и вывелжену за локоток из комнаты, закрыв за собой дверь.

Кайлин лежала под Гийоном с широко раскрытыми глазами и смотрелав потолок.

Он тут же отстранился от нее и вылез из ванной. Казалось, онторопился побыстрее одеться и спуститься вниз.

Кайлин присела в ванной и сквозь распахнутую дверьпрокричала:

— Что Сойя делает в твоем доме?

— Одевайся и выходи.

Затем последовал звук захлопывающейся двери.

Маркус знал Сойю. И когда он привел Кайлин в магазин этойженщины, она тепло отнеслась к ней и помогла привести свой гардероб в порядок.Когда Маркус отвез ее к Сойе во второй раз, она сделала все возможное иневозможное, чтобы создать из нее нечто, на что засматривались мужчины наулице.

И Гийон знал Сойю. И теперь она приехала в его дом в разгарбеспорядков на улице... И услышав об этом из уст Сианны, хлопочущей о том, чтобыэта женщина не вошла в ее комнату, он тут же оставил ее одну и побежал вниз...

Кайлин все поняла.

Она вылезла из ванной и посмотрела на свое обнаженное тело взеркале. Как быстро из самого прекрасного существа на земле мы можем превратитьсяв нечто убогое, только потому, что кто-то предал нас? Это было ее отражение, ив нем она ничего красивого больше не нашла.

Кайлин накинула на себя халат и вышла в коридор кцентральной лестнице, ведущей вниз.

Она услышала сдавленный голос Сойи. Слов она не разобрала.

Кайлин тихо спустилась и, пройдя через холл, вошла на кухню.Гробовое молчание повисло в воздухе, когда она сказала Сойе: 'Привет'.

— Привет, — ответила та и посмотрела на Гийона.

— Мы вытащили их с Маркусом из города.

— Понятно, — ответила девушка и отвернулась.

Кайлин прошла к барной стойке, за которой сидел Маркус и Сианна,и, взяв в руку пустой стакан, протянула его другу:

— Виски есть? — спросила она, опуская свои глаза в пол.

— Сейчас налью, — ответил Маркус.

В абсолютном молчании он немного налил ей в стакан. Кайлинприподняла его и, злобно улыбнувшись, произнесла:

— За спасение!

Темно-янтарный напиток оказался у нее во рту, и в три глоткаона осушила стакан, даже не поморщившись. Кайлин снова повернулась к Маркусу ипальцем указала на бутылку.

— Тебе хватит, — низким голосом бросил Гийон, и, взяв в рукинож, начал нарезать хлеб.

— Слишком много за один день, — засмеялась Кайлин и,выхватив из рук Маркуса бутылку, налила себе сама.

— Тогда и мне налей, — подала голос Сианна, протягивая ейсвой стакан.

— Пожалуйста, — ответила Кайлин и наполнила его виски.

— За тебя, — произнесла Сианна и залпом осушила его.

— За меня, — повторила Кайлин и снова выпила все до дна. -Продолжайте, — попросила их Кайлин, на этот раз морщась от выпитого.

— Не стоит, — ответила Сойя, кладя свою руку Гийону наплечо. — Я знаю, что с ней — тяжело, но скоро все это закончится, — произнесладевушка тем сладким голосом, от которого у Кайлин к горлу подступил ком.

Гийон ничего не ответил на ее реплику, не пытаясь даже убратьее руку со своего плеча.

Сианна внимательно посмотрела на Кайлин и, переведя взглядна своего мужа, усмехнулась.

— Иди, лучше, приляг, — сказала Сианна, обращаясь к Кайлин.

— Спасибо, я не устала.

— Ну, это тебе так кажется. Иди.

Кайлин опустилась с высокого стула и, облокотившись о стойкуспиной, отвернулась от них всех.

— Что здесь происходит? — спросила Сойя, убирая свою руку сплеча Гийона и обращаясь к Сианне.

— А ты у него спроси, — бросила та и кивнула в сторонуначальника.

— В чем дело, Гийон? — повторила свой вопрос Сойя.

— Все в порядке. Сейчас разогрею что-нибудь в микроволновкеи будем ужинать.

— Ты что меня за идиотку принимаешь? — закричала Сойя. — Вчем дело, я спрашиваю!

Кайлин развернулась и, снова наполнив свой бокал, опрокинулаего залпом.

— Хватит пить! — раздраженным голосом произнес Гийон.

— Не тебе решать, — ответила Кайлин и, положив руки настойку, уткнулась в них своей головой.

Сойя внимательно посмотрела сначала на нее, затем перевелавзгляд на Гийона, с такой силой сжимающего нож в своих руках, что гибкаястальная ручка начала изгибаться в его ладони.

— Ты что, спишь с ней? — произнесла она, обращаясь к нему.

Гийон молчал. Остальные тоже.

— Ты с ней спишь? — взревела Сойя, пятясь от него назад.

— Да, вы, двое, спите друг с другом? — спросила Сианна,указывая пальцем на Кайлин и Гийона.

Гийон обернулся и с ненавистью посмотрел на нее.

— Что ты задумала? — произнес он, обращаясь к подчиненной.

— Я? Ничего особенного.

— Тогда не лезь сюда, — рявкнул он и отвернулся.

Все замолчали, а главное, что замолчал и он.

— Почему она? — прошептала Сойя, облокачиваясь спиной охолодильник. — Тебе нечего сказать? — продолжала она. — Неужели ты забыл, ктовиновен в их смерти?

— Замолчи! — закричал Гийон, сжимая в руках нож.

— Марти была моей сестрой!!! И ты сейчас спишь с одной изтех, кто убил ее?

Эта фраза слишком четко отпечаталась в мозгу Кайлин. О комговорила Сойя? Чьей сестрой она была?

— О ком ты говоришь? — услышала собственный голос Кайлин.

— О его жене! Жене!!!

У Кайлин подкосились ноги, и она присела на стул. Никто недвигался. И он, он, который еще недавно тащил ее сквозь толпу, который шепталей в поезде слова о том, что он не отпустит ее никуда, стоял и не двигался.

— Ты ее сестра... — тихо произнесла Кайлин, отворачиваясь.

— Да! Я — ее сестра! И это я помогла тебе стать тем, кто тыесть сейчас. Только посмотри на себя! Что в тебе осталось от того убожества,что вошло в мой магазин несколько недель назад! А теперь он спит с тобой! Стобой!!!

— Громкие слова для того, кто ничего обо мне не знает.

— А кто ты вообще такая, чтобы мы что-то о тебе знали? -подлила масло в огонь Сианна. — Ты, вылезшая из ниоткуда, севшая нам на шею!Кто ты такая!?

— Судить меня будешь не ты.

— Я! — откликнулась Сойя. — Я буду тебя судить! Вы пришлисюда, никого не спросив! Вы заплатили деньги за то, чтобы пользоваться всем идальше! Никто вас здесь не ждал. Да и ждать не будет!

— Ты имеешь право злиться. С этим я не спорю. И любить еготы тоже имеешь право.

— О чем ты говоришь? — прошептал Маркус.

— Ты что, один ничего не понимаешь? — засмеялась Сианна.

— Что здесь происходит? — обратился Маркус к Гийону. — Тыспал с Соей?

— Не говори ерунды! — прокричал тот, бросая нож настолешницу и упираясь в нее своими руками.

Сойя закрыла глаза.

— Что-то я не понял, — произнес Маркус.

— А что здесь непонятного, — ответила Сианна. — Сойявлюблена в него, мужа своей покойной сестры. Отчего бы она так беспокоилась,примчавшись сюда посреди беспорядков в городе. И он об этом знает. Толькосмелости признаться, что он предпочел ей пробужденную, не может. А, нет,постойте. В чем собственно ему признаваться? Ну, переспал разок. Может, два.Чем она хуже невады? А так двух зайцев убьет: и задание выполнит, иразгрузится, как-никак.

— Тебе нечего ответить? — сквозь слезы прокричала Сойя. — Ястолько лет была рядом с тобой! Думала, что рано или поздно, ты посмотришь наменя так же, как смотрел на нее. А теперь ты тр...ся с пробужденной и даже непытаешься оправдаться!

— А в чем перед тобой я должен оправдываться? — прорычалГийон. — Я никогда не давал тебе повода думать, что твои чувства ко мнеответны. Чего ты сейчас от меня хочешь?

— Как ты мог спать с ней?

Тут рассмеялась Кайлин, и Сианна, посмотрев на Гийона, сноваулыбнулась:

— По-моему, ничего смешного, — ответила она. — Посмотри нанего. Ему даже нечего тебе сказать.

Гийон обернулся к подчиненной и, сжав руки в кулаках,прошипел:

— Что ты задумала?

— Выполняю за тебя твою работу.

— Не смей!

Сианна обернулась к Кайлин и громко произнесла:

— Он всегда будет ненавидеть таких, как ты. Знаешь, почемуон не поселил тебя в своей спальне? Там слишком много фотографий его покойнойжены и сына. Даже ее портрет он до сих пор не убрал из своего офиса. Разветакая, как ты, может с ней сравниться? Ты — жалкое подобие женщины?

Кайлин прижала ладони к лицу.

— Кайлин, — позвал ее Гийон, но она, казалось, больше и неслышала его.

Сломить ее оказалось довольно просто. Достаточно былопредоставить ей возможность поверить в свою привлекательность, ощутить своюженственность и красоту, показать ей мир, где находиться рядом с мужчиной неопасно, где любить — не значит обрекать на мучения, где можно получатьневообразимое удовольствие от близости с тем, кто стал для тебя самым дорогимчеловеком на Земле. И ему было стыдно признаться в том, что он спал с ней. Нет,он помчался к Сойе, чтобы не навлечь на себя гнев женщины, другой женщины. Той,которая все эти годы любила его.

Гийон замолчал. Все молчали. А сердце Кайлин тем временемразваливалось на куски. Она вспомнила человека, которому тоже не чего было ей сказать.На самом деле, они оказались слишком похожими. Или, может, причина в ней?Может, она рождена для того, чтобы творить, а не чувствовать? Неужели убогость,которую она столько лет взращивала в себе, на самом деле все это время была унее внутри?

— Ты ничем не отличаешься от него, — в пустоту произнеслаКайлин. — Он так же стоял и молчал, когда ему не было, что мне ответить. Однакоему удалось получить от меня все гораздо меньшими жертвами: ему даже непришлось ко мне прикасаться...

— О чем ты говоришь? — прошептал Гийон.

— Я верила ему. А он продал меня за возможность получитьдолжность.

— Ты говоришь о Жене?!

— Тебе тоже нужны мои тайны? — не обращая внимания на егослова, продолжала говорить Кайлин. — Что ж, тебе удалось уколоть меня глубже,чем он. Неужели, такую как я, нельзя любить? Неужели, такой как я, можно толькопользоваться...

Кайлин рассмеялась в голос, но по смеху ее невозможно былосказать, плачет она или на самом деле все-таки смеется.

— Ты мнишь себя великой? — закричала Сойя. — Ты, от которойу него одни неприятности! Думаешь, если он разок поимел тебя, это что-нибудьизменит? Все так же будут ненавидеть тебя, как и прежде! И он тоже!!!

Кайлин оборвала смех. Медленно поднявшись со стула, онаповернулась к нему и голосом, в котором не осталось ни капли теплоты, ни толикитой нежности, что он мог услышать ранее, произнесла:

— Ты ненавидишь меня? Презираешь? Что ж... Я оправдаю эти твоичувства. Я оправдаю ненависть каждого из вас ко мне. Я — первопричина всех вашихпроблем. Я — источник вашей боли и презрения. Это я тот человек, которогоненавидит весь Мир.

— Что ты такое говоришь? — произнес он.

— Сакар — это и есть я. Я и мой брат. Саша и Катя Рудецкие.Это было так легко понять, Гийон, — покачала она головой. — Так легко... И ненужно было со мной спать. Рано или поздно, ты все равно бы нашел ответ. Я быоткрыла тебе его сама, точно так же, как и передала разработку Жене.

Гийон смотрел на нее и не двигался. Он все никак не могосмыслить ее последние слова. Кто же она, эта женщина? Кто она? И почему, предоставивСианне возможность надавить на нее и получить ответы, сломив ее самым низкимобразом из всех возможных, унизив ее своим молчанием, и, в конце концов, узнавправду о ней, он не почувствовал презрения и ненависти? Нет, он испытал больот того, что это ему не хватило смелости во время признаться в очевидном. Онунизил ее, он оказался тем человеком, которому удалось сломить ее. Непроизвольнопоставив на чашу весов ее откровение и свои чувства к ней, он с такой легкостьюполучил то, что, казалось, было более важным. Но для кого? Для него или дляних, стоящих рядом?

— Вы думаете, с этим легко жить? — прошептала Кайлин. — Язнала, чем все это закончится. С самого начала знала.

Сианна присела на стул за барной стойкой. Налив себе встакан виски, она залпом осушила его.

— Прекрасная работа, Гийон, — как ни в чем не бывало,произнесла она. — И тебе, Сойя, тоже спасибо. Ты как раз вовремя приехала.

— Что? — прошептал Гийон.

— Это я позвонила Сойе. Извини, но если бы прошло ещенемного времени, ты бы точно определился с тем, что собираешься делать дальше.А Кайлин уже попалась. Ты не заметил, как же. Еще в туалете я поняла, что она'зависла'. Разве я могла упустить такую возможность? Ты же знаешь, удачныйдопрос зависит от многих обстоятельств. И главное из них — это представление ослабом месте жертвы. Ты не был еще голов столкнуться со своим прошлым лицом клицу, а она не была готова к твоему замешательству. Я надавила, и онараскололась. Все просто. Допрос удался.

— Замолчи! — прошипел он в ответ.

— Ты сам предоставил мне эту возможность.

— Заткнись!

— Ты спал с человеком, который собственными руками сотворилвсе это. И теперь она живет здесь на деньги, которые ей заплатили. И теперь онаговорит, что ей тяжело! Тяжело терять близких, Кайлин. Детей тяжело терять. Аты...— Сианна засмеялась. — Ей было только двадцать пять... А ему — два с половиной.И не воскреси ты того предурка, они были бы живы...

— Я не могу исправить прошлое, — ответила Кайлин.

— Тогда не говори, что тебе тяжело!!! — закричала Сойя.

Гийон продолжал смотреть на Кайлин. Она опустила свои руки ивзглянула на него. И в глазах ее он ничего не увидел, ничего, кроме пустоты.

— Что смотришь? — с вызовом произнесла она.

Он молчал.

— Это я создала их всех! Я!

Она резко отвернулась и пошла в сторону холла. И толькотогда до Гийона, наконец, дошло, что же он все-таки наделал. В его голове всеразложилось по полочкам и понятно стало, что главное, а на что он может закрытьглаза. И главным оказалась она.

Он кинулся следом за ней, догоняя и пытаясь схватить заруку, но она ловко вырывала запястье и трясла им, словно отмахиваясь откакой-то грязи.

— Как ты можешь? — закричала ему вслед Сойя.

— Замолчи! — рявкнул он в ответ. — Кайлин! — позвал он,глядя, как она поднимается на второй этаж.

Она остановилась и обернулась:

— Ты получил то, что хотел. Доволен? А теперь возвращайся ксвоим друзьям — со мной спать тебе больше не придется.

— Кайлин! — Гийон побежал по лестнице вверх, следом за ней,но она, заскочив в первую попавшуюся комнату, закрыла за собой дверь на ключ.

— Кайлин!!! — орал он, пытаясь открыть замок.

Кайлин отошла от двери, и поток слез хлынул у нее из глаз.Она вытирала их рукавом своего махрового халата, но их было слишком много,невообразимо много для того, чтобы успеть остановить. Она всхлипнула и,почувствовав, что сил на сражение у нее больше нет, опустилась на пол и сжаласьв комок.

Она слышала, как он колотит в дверь кулаком. Слышала, как зоветее и просит открыть. Это слышали и те, кто сидел внизу. И только теперь Сианнапоняла, что все они наделали. Только теперь ему стало понятно, что он на самомделе любит эту женщину, и ему все равно, в чем она виновата перед остальными и нимсамим в первую очередь.

— Довольна? — спросил у Сианны Маркус, поднимаясь со своегоместа. — Не думал, что ты настолько нас ненавидишь.

— Это другое, — ответила Сианна, пряча лицо в руках.

— Это — одно и то же. Только я хуже, чем она. Она всего лишьсоздала надежду. А я ее купил.

— Это другое, Маркус!

— В твоем сердце не осталось места для чувств. Толькоработа. Браво, Сианна! Браво!

Маркус наигранно похлопал ей в ладоши и ушел.

— Ты тоже теперь меня осуждаешь? — спросила Сианна,оборачиваясь к Рихтору.

— Я предупреждал тебя, но ты, кажется, совсем ничего непоняла.

— Но, она раскололась!

— А он сейчас может ее потерять. Пять лет одиночества,Сианна, и он опять может все потерять.

— Он что, любит ее? — тихо произнесла Сойя, которая все этовремя стояла рядом с ними на кухне.

— Ты красивая женщина, — ответил Рихтор. — Но мы невыбираем, в кого нам влюбляться, а в кого — нет.

— Мы только выбираем, кого нам ненавидеть, — повториласобственные слова Сианна и налила себе виски в стакан.

Кайлин так и не открыла ему дверь. Он постоял еще немного, азатем развернулся и пошел вниз.

На кухне царила тишина. Сианна продолжала топить победу ввиски, Рихтор молча потягивал пиво, а Сойя по-прежнему подпирала плечомхолодильник.

— Ну, что, — громко заговорил Гийон, присаживаясь за барнуюстойку возле Сианны и протягивая ей свой пустой стакан, — такого поворота событийя не ожидал.

Сойя 'отклеилась' от холодильника и села напротив него:

— Как ты мог?

— Что мог, Сойя? Мог после смерти жены спать с другимиженщинами?

— Да, как ты смеешь?!

— Я смею? Какого черта ты вообще сюда заявилась!

— Мне позвонила Сианна.

Гийон 'опрокинул' стакан и с грохотом поставил его настолешницу.

— А почему я об этом ничего не знал?! Вы что, решили, чтовправе управлять моей жизнью?

— Ты сам не понимаешь, что делаешь, — заботливым тономпроизнесла Сойя и положила свою ладонь ему на руку.

Гийон выдернул свою кисть и прошипел:

— Я, в отличие от тебя, знаю, что делаю. А вот ты, кажется,совсем забылась.

— Знаешь? Да ты тр...ешься с этой... этой... — Сойя закрыла лицоруками.

— Тр...ся можно со шлюхой, Сойя, а с Кайлин я сплю.

— Уже не спишь, — заметила Сианна и потянулась за бутылкой.

— Ты думаешь, что все кончено?

— Ты промолчал, когда следовало встать на ее сторону изащитить, если, конечно, ты относишься серьезно к тому, что между вамипроисходит.

— Я не был готов к этому.

— А теперь готов? — с презрением произнесла Сойя.

— Другим тоном, пожалуйста.

— Это какой-то бред...

— Хочешь правду? — злобно прошипел Гийон, пригибаясь кстолешнице и зная, что его слова ранят Сойю очень глубоко. — У тебя всю жизньбыли натянутые отношения с Мартой. Думаешь, я ничего не понимал? А теперь тыпрезираешь Кайлин. Признайся, ведь тебе наплевать на то, кто она.

— Что ты хочешь этим сказать? — так же прошипела Сойя.

— Пора оставить все в прошлом и жить своей жизнью. Свойвыбор я сделал много лет назад.

— Ты что, действительно влюбился в эту...

— Кайлин, Сойя. Ее зовут Кайлин. И если бы я был уверен втом, что ты в целостности и сохранности сможешь сейчас добраться домой,выпроводил бы тебя отсюда немедленно!

Сойя прикрыла рот рукой. Слезы проступили на ее глазах, иона заморгала.

— Ты слишком жесток, — покачала головой Сианна.

— А вы — нет? Или вести себя подобным образом можно толькопо отношению к пробужденным?

Гийон ударил пустым стаканом по столешнице и поднялся сместа.

— На третьем этаже есть еще одна свободная комната, -обратился он к Сойе. — Можешь заночевать там.

— Я не останусь в этом доме.

— Уйдешь завтра. Сегодня я тебя не гоню. Ты все поняла — этосамое главное. А теперь извините, я ухожу спать.

Дверь слетела с петель и Гийон, влетев внутрь своей рабочейкомнаты, остановился на месте. Кайлин лежала на полу и плакала. Навзрыд.

Он подошел к ней и опустился на колени.

— Прости меня, — прошептал он.

Она не ответила, пытаясь отвернуться от его мерцания икрасных глаз, что не мигая смотрели на нее в этот момент.

— Прости меня! — громче повторил он, протягивая к ней руки, ноона снова оттолкнула их.

— Прости меня!!! — закричал он, пытаясь обнять ее за плечи ивстречая на своем пути преграду из ее ладоней.

Она ударила его. По лицу. Так, что хлопок повис в воздухе,словно эхо от выстрела в тишине. Гийон схватил ее за оба запястья и, запрокинувруки ей за голову, сел на нее сверху. Она брыкалась, пытаясь ударить его снова,извиваясь под ним в попытках скинуть с себя, но он прижал свои локти к ее лицу,и она больше не могла двигаться.

— Я люблю тебя.

Она открыла глаза и посмотрела на него.

— Тебе мало того, что ты уже знаешь? Хочешь получитьбольшее?

— Я люблю тебя, — повторил он, наклоняясь к ней и целуявлажные щеки, по которым все еще текли слезы.

— Как ты мог? — прохрипела она. — Как ты мог?

— Я люблю тебя, — повторил он и прижался к ее рту,проталкивая свой язык внутрь и пытаясь поцеловать ее.

И она приоткрыла губы, тут же сомкнув свои зубы на его губе,прокусывая нежную кожу до крови. Гийон не издал ни звука. Он словно и незаметил того наказания, что она обрушила на него. Его губы продолжали целоватьее, его язык вторгался в ее рот, в беспамятстве касаясь ее языка и смешивая солоноватыйпривкус своей крови с ее вкусом.

— Поддонок, — пыталась ответить она. — Ненавижу! Ненавижутебя!!!

Но чем больше она хотела говорить, тем менее убедительнымстановилось ее сопротивление. И когда ее руки перестали упрямиться его хвату,когда ее губы начали ласкать его рот, когда ее язык обвел его кровоточащуюрану, она снова услышала слова, с которыми была не в состоянии бороться:

— Я люблю тебя.

Гийон отпустил ее запястья, и, раскрыв полы ее халата,прижался ладонями к ее обнаженной спине, вжимая пальцы в кожу и спускаясь вниз,охватывая бедра и подтягивая их ближе к себе.

Она сделала то же самое, запустив ладони под его рубашку ипритягивая его до боли в руках к себе.

— Как ты мог? — спросила она, едва ли сдерживая стон отудовольствия, когда почувствовала, как его губы накрывают ее грудь.

— Не отпущу тебя, — только и ответил он, возвращаясь к еерту.

Кайлин почувствовала, как внутри нее зарождается боль от того,что он сейчас не в ней. Эта ноющая пульсация внизу живота начала превращатьсядля нее в пытку, спасением от которой могло стать только вторжение его тела внее.

Она потянулась руками к застежке его штанов и, расстегнувее, развела свои ноги, прижавшись бедрами. Он ощутил ее тепло, и влагу, чтособралась в ней от его прикосновений, и, мгновенно приподнявшись над ней,заполнил ее существо собой.

Кайлин выгнулась под ним, не чувствуя боли, толькопотребность, чтобы он двигался в ней, заставляя вздрагивать от каждого толчка итихонько всхлипывать.

— Кричи, — попросил он, склоняясь к ее уху и вжимаясь носомв ее шею, вдыхая чудесное благоухание ее тела, смешиваемое с ароматом их общеговожделения.

Кайлин задвигалась вместе с ним, совершенно не осознавая,что этими толчками только усиливает его потребность ласкать ее.

— Кричи, — повторил он и, приподняв ее бедра погрузилсяслишком глубоко, для того чтобы она смогла сдержать громкий стон.

И когда ее тело взлетело так высоко, и, кажется, совсемоторвалось от земли, когда она почувствовала, как в ответ на трепещущий ритмсвоего наслаждения он изливает в нее нечто теплое, как продолжает двигатьсявместе с ней, когда в движении больше нет нужды, она прокричала единственное,что могло иметь значение сейчас:

— Я люблю тебя!

Он рухнул на нее в тот же миг, не в состоянии описать течувства, что переполняли его от этих простых слов, сказанных только что ею, ииспытывая радость от того, что все-таки смог удержать ее.

— И я тебя люблю, зайчонок, — повторил он свои слова, целуяее шею, ее щеки, глаза и припадая ртом к ее губам.

Затем он резко перевернулся на спину, увлекая ее за собой иукладывая сверху, обнимая и прижимая к себе, все еще находясь в ее теле итеплоте. И слезы, что продолжали литься из ее глаз, растекаясь по поверхностиего застегнутой рубашки, словно смывали его вину перед ней.

— Не плачь, я прошу тебя.

— Не могу.

— Прости меня.

— Это я во всем виновата.

Их прервал писк, донесшийся до их ушей из дверного проема, вкотором висела покосившаяся дверь. Сойя стояла в центре луча света,проникающего в темную комнату и освещающего две фигуры, лежащих на ковре.

— Уходи отсюда! — рявкнул Гийон, даже не пытаясь двигаться.

Кайлин приподняла голову и заметила Рихтора, стоящего за ееспиной.

Гийон тут же накрыл Кайлин сползшим с ее спины халатом и приподнялся,не выпуская из своих рук.

— Рихтор! — прокричал он.

Друг тут же схватил Сойю за руку и потащил прочь, увлекая засобой в сторону лестницы.

— Они все слышали, — прошептала Кайлин, пряча лицо у него нагруди.

— Взрослые уже. Переживут.

— Боже мой, как стыдно!

— Перед кем? Перед Сойей? Она не сдерживала свои эмоции, когдаеще Марти была жива. Сианна? Она прочитала тебя, как открытую книгу, уловив слабоеместо и надавив посильнее, сыграв на моем чувстве вины перед Сойей, за то, чтоее сестра погибла, а я остался жив.

— Но, ведь я...

— Кто? Пробужденная?

— Да.

— Ты, в первую очередь, женщина, Кайли. Моя женщина.

— Но, это я...

— С этим мы разберемся потом, ладно?

— Не знаю, Гийон, сможем ли мы с этим разобраться.

Глава 17

'Они словно слепцы, идущие на ощупь и не имеющие адекватногопредставления о реальном положении вещей...'

Из разговора от 14.11.3565

Когда они спустились вниз, Сианна и Рихтор в кампании Еноспокойно пили утренний кофе.

— Доброе утро, — поздоровался Гийон, усаживая Кайлин на стулу барной стойки.

— Сойя уехала час назад, — вместо приветствия произнеслаСианна и посмотрела на Кайлин.

— Я не удивлен, — ответил Гийон и присел рядом с Кайлин.

— Кофе? — спросил Рихтор.

— Да, спасибо, — тихо ответила Кайлин и подперла рукойголову, глядя на Сианну.

— Вирусолог, значит, — улыбнулась Сианна.

— Вроде как...

— Кто бы мог подумать, что когда-нибудь мы встретим в своейжизни человека, который создал СаКаР.

— Забудь об этом, — приказным тоном произнес Гийон.

— Что значит, 'забудь'? — не поняла Сианна.

— Это не твое дело. И сюда тебе лучше не лезть.

— Она нужна Цемеи. Зачем?

— Я храню много секретов, — ответила за Гийона Кайлин. — Иэтих тайн тебе лучше не знать.

— Давайте оставим эту тему, — перебил их Рихтор. — Енопривез материалы по новому эпизоду. Предлагаю всем взглянуть на них.

— Ено, подключись к телевизору в гостиной, — попросил Гийон.

— Сейчас.

Кайлин поплелась с кружкой в руках в гостиную и плюхнуласьна диван. Гийон присел рядом с ней и по-хозяйски положил свою руку на ееколено.

— А где Маркус? — спросил Гийон, обращаясь к Рихтору.

— Я здесь, — послышался сиплый голос за его спиной.

Маркус с банкой пива в руке кивнул всем присутствующим и уселсяна полу перед диваном.

— Можно начинать, — прохрипел он и глотнул пиво из банки.

— Это — место преступления, — спокойно пояснил Ено. -Жертва, как вы помните, лежала на полу в ванной.

На экране крупным планом Ено показал труп убитой девушки.Кайлин поднесла кружку с кофе ко рту и, замерев на мгновение, выронила ее изослабших пальцев. В глазах у нее потемнело, и непрошенная тошнота подступила кгорлу. Гийон даже не успел посмотреть, обожглась она или нет, как Кайлин уженеслась в сторону ванной комнаты. Ее вывернуло на изнанку несколько раз и она,вытирая слезы с лица, осела на пол.

— Что случилось? — прошептал Гийон, присаживаясь напротивнее.

— Я ее знала, — ответила Кайлин и тут же снова метнулась кунитазу.

— Воды принести? — тихо спросил он, гладя ее по спине.

— Да.

Когда он вернулся в ванную со стаканом воды в руках, Кайлинуже стояла напротив раковины и смотрела в зеркало.

— Ты в порядке?

— Это одна из моих бывших коллег. Ее звали Марина Сальвеи.

— Ее пробудили около года назад. Она вышла замуж в прошломмесяце и опекунство было передано ее мужу.

— Никогда бы не подумала, что увижу ее снова...вот так...

— Следов борьбы не было. Двоих убили внезапно. Мужа, скореевсего, случайно, когда тот заехал домой на обед.

— Где она работала?

— После того, как вышла замуж — нигде. А до замужества водной частной туристической конторке.

— Проверь эту фирму. Не поверю, что Марина с ее мозгамизанялась туризмом.

— Хорошо. Есть еще что-нибудь, что ты можешь о нейрассказать?

— Ходили слухи, что она попала в нашу лабораторию толькопотому, что спала с одним из сотрудников.

— С кем?

— С Женей.

— И ты не знала правда это или нет?

— Нет, не знала. Помимо внешности, в Марине было ещекое-что.

— Что?

— Талант. Она работала в команде брата. Отвечала запостроение 'типовых моделей поведения наномашин'.

— То есть, она была программистом?

— Да.

— А каким образом связаны вирусолог и нанопрограммисты?

— Ты задал правильный вопрос, Гийон. Мне нужно узнать, чтослучилось с моим братом.

— Если его не криогенезировали, то он, скорее всего, ужедавно мертв.

— Это — цепочка, Гийон. Я, мой брат, Марина и Женя. Осталосьеще двое, одна из которых уже мертва, а второго могли пробудить или убить ещетогда...

— Убить?

— У меня есть основания предполагать, что моего брата убили.Понимаешь, они бы все равно не оставили его в покое. Мой брат всегда былмаксималистом. Все в своей жизни он доводил до конца. А если, знал, что несможет закончить, не брался за дело вообще. Может, это и плохо, может, егосамого это и погубило, но он, в отличие от меня не сдался и не опустил руки. Иеще он никогда ничего не боялся. 'Коллеги, руководство, люди, весь Мир — идитек черту, мне наплевать на всех вас'. Я всегда осуждала его за это. И, почти всамом конце, казалось, даже остановила. Как же я ошиблась! Ведь мой брат в своейжизни все доводил до конца...

— Ты все-таки нашла то, что он тебе оставил?

— Это нашел ты, Гийон. Я лишь получила часть.

— О чем ты говоришь?

— Он мог передать мне только одно: вирусные наночастицы.

— То есть, мы инфицированы ими?

— Да. Ты и я. Насчет Маркуса не уверена. Он не брал в рукиписьмо и не вдыхал содержимое колбы.

— Что же он создал?

— Этого я не могу сказать даже тебе, прости.

Гийон прижался к ее спине и обнял.

— Мне не за что тебя прощать. Честно говоря, не уверен, чтохочу влезать во все это.

— Уже поздно говорить об этом. Мельница запущена.

— А ты находишься между ее жерновами?

— Тебе поручили добыть ответы.

— Да, но я единственный, кто сможет защитить тебя в этойситуации.

— Всего шесть человек знали о том, что из себя представляетСаКаР. Все началось с меня, с моей болезни, если быть точной. Смыслом моейжизни всегда была работа. Я хотела творить, надеялась, что смогу добитьсячего-то. Но с каждым днем мое время просачивалось сквозь пальцы, и я понимала,что не успею... Брат был намного талантливее меня. Задачу, над которой я моглабиться несколько недель, он решал за считанные часы. И в какой-то момент яполностью доверилась ему. Он стал моим маяком, и успех был почти осязаем. Когдая, наконец, поняла, к чему все движется, что-либо менять было уже поздно. И ясдалась. Тяжело это — отказываться от своих надежд, но выбирать к тому временибыло уже не из чего. Тогда я совершенно ясно поняла, что своими руками вымостиладля себя дорожку в ад.

— Ты была вирусологом?

— Да, довольно талантливым для своего времени. Наверное,поэтому никто так и не узнал о моем существовании, — усмехнулась Кайлин. — Япыталась найти лекарство от Вереллея. В то время теория о неспособности вирусапереживать низкие температуры имела большой успех. И я создала вирус, которыйзаставлял клетки вырабатывать специфический белок, угнетая их активность ивводя в спячку под действием отрицательной температуры. Я создала вирус, но несмогла разрешить одну проблему: частицы были неустойчивы в организме и не моглипроникать в ткани мозга. И тогда мой брат помог мне. Он создал носитель,который доставлял вирусную частицу к клеткам, обходя иммунную защиту и подбираяособые 'ключи'. Мы испытали действие СаКаРа на мышах, и вирус Вереллея непережил криогенезации. Затем были обезъяны — и с ними тот же успех. А затем мыпоставили эксперимент на человеке, добровольце с последней стадией заболевания.И криогенезация ему не помогла. Вирус Вереллея после 'пробуждения' толькопонизил свою активность, что довольно скоро компенсировалось его массовымсинтезом. Доброволец не прожил и недели после нашего опыта. И тогда я поняла -что все потеряно. Шансов не осталось. Я опустила руки, перестала выходить наработу. Моя собственная болезнь начала прогрессировать и довольно быстро перешлав финальную стадию процесса. Основную часть времени я начала проводить вбольнице. Когда ко мне пришел Женя, я уже практически не ходила. Химиотерапияплохо сказывалась на моей способности адекватно воспринимать ситуацию. И яподписала отказ от авторских прав на изобретение, передав свои полномочия ему.На завтрашний день он занял пост нового руководителя лаборатории. Братдокументы подписывать не стал. Его убедили пустить дело в ход другим способом:пообещали огромные деньги и свою собственную лабораторию для продолжения работыс вирусом Вереллея. Он не мог отказаться от такого шанса. Он хотел сделать всевозможное, чтобы сохранить мне жизнь. Когда они поняли, что криогенезацияявляется 'процедурой одного шанса', они снова пришли ко мне.

Кайлин засмеялась:

— Но их ожидал сюрприз. Я не знала, как предотвратить данныйпроцесс. Я не понимала, почему развивается стабильный иммунный ответ, ведьпосле криогенезации вирус должен был выводиться из организма, а иммуннаяреакция должна была носить кратковременный характер. За день до моей смерти комне пришел брат. Он-то и раскрыл мне секрет этого явления. Часть СаКаРа, та,что создал он, по неизвестным ему причинам оставалась в клетках головногомозга, периодически проникая в кровь. Эта часть вируса вызывала стойкий иммунныйответ. 'Они не смогут оживлять дважды', — смеялась я тогда. Но ему не былосмешно, потому что он знал другую правду. Любую наночастицу можнозапрограммировать, добавив к ней другой элемент, что-то вроде другого вируса,сообщающего ей нужные свойства и наделяющего способностью воспринимать внешниесигналы. И этой кодировкой, этой последовательностью он поделился со мной.

— Ты знаешь, что такое 'нестабильность'? — тихо спросилГийон.

— Не знаю. В книжке написано, что это состояние развиваетсяиз-за неадекватной реакции организма на носительство вируса.

— Там много чего написано. И ни слова о тебе и твоем брате,так же как и о двух составных частях СаКаРа. Ты понимаешь, что они могут толькоза знание этого секрета убить тебя?

— Они сами не знают, чего хотят. Они расспрашивали меня окодировках, о последних разработках Саши. Они словно слепцы, идущие на ощупь ине имеющие адекватного представления о реальном положении вещей.

— Ты понимаешь, какую тайну хранишь? Не знаю, как они вообщевыпустили тебя, ведь об этих разработках ничего не известно...

— Думаю, они знали, что я стану помалкивать. А в противномслучае меня можно с легкостью убрать со сцены, признав нестабильной.

— Ты говоришь, что вместе с тобой и братом работали еще пятьчеловек.

— Да. Женю ты уже видел. Он вирусолог, как и я.

— Мне нужны имена каждого из оставшихся.

Кайлин обернулась и посмотрела на Гийона.

— Думаешь, здесь будет нить?

— Я просчитываю все варианты.

— Но тех девушек я не знала.

— Маловероятно, чтобы среди пробужденных всего города убийцавыбрал именно твою бывшую коллегу. Конечно, бывают и случайности, но что-то мнеподсказывает, что это дело как-то связано с тобой.

— Ты ведь работаешь на Цемеи?

— Откуда тебе это известно?

— Он приходил ко мне в Центр. У него такие же красные глаза,как у тебя. Он сказал, что мой дар окажет неоценимую помощь в твоихрасследованиях. Уже тогда я заподозрила, что мой дар — это только предлог дляработы со мной. Когда я встретилась с Маркусом и поняла, что вам ничего обо мненеизвестно, дело приняло новый оборот. С одной стороны — Центр, которому нужныкодировки. С другой — Цемеи, как представитель Закона. И я посередине. Я всенадеюсь, что эти кодировки никогда не всплывут. Это оружие, Гийон. Какаяразница, в чьи руки оно попадет?

— Сделанного не воротишь. Разница в том, что Центр ведетсвою собственную игру по неизвестным правилам. И Закон, судя по всему, их не колышет.

— Как Цемеи нашел меня?

— У него есть свой информатор в Центре. Тот капнул, что тебяследует быстро у них забрать.

— Ты доверяешь Старко?

— Как самому себе.

— Слишком уверенно, Гийон, ты говоришь об этом.

— Ты доверяла своему брату?

— Да, конечно.

— А я верю своему отцу.

— Что-о-о?

— Старко — мой отец, Кайлин.

Кайлин отстранилась от него и прищурила глаза:

— Старко Цемеи — твой отец?

— Да.

— И ты молчал?!

— Вообще-то, я взял фамилию матери, чтобы не трубить об этомпо всему Свету.

— Да все, наверняка, и так в курсе!

— Ну, — пожал плечами Гийон.

— То есть, тот процесс, что они устроили, тебе ничем негрозил?

— Ну, степени власти я бы мог лишиться.

— Но, Маркус сказал, что тебя вообще звания лишат!

— Он погорячился.

— Вот, скотина!

— Значит, если бы ты знала, что Старко — мой отец, не сталабы меня выгораживать?

Кайлин отвернулась от него и сложила руки на груди.

— Да, черт с ним, — усмехнулся Гийон и притянул ее к себе. -Смотреть, как ты пытаешься спасти меня, было очень приятно.

— Я хочу вступить в контакт с Мариной.

— И речи быть не может.

— Я могу увидеть лицо убийцы или понять мотив. Такой шанснельзя упускать.

— Я сказал 'нет'.

— Того, что было, больше не повторится.

— Где гарантии?

— Я просто чувствую.

— Никаких контактов, пока не поработаешь с Нистеном и ненаучишься это контролировать.

— На это могут уйти годы, Гийон.

— Ничего не поделаешь.

— В таком случае, я не стану работать с ним вообще, -отрезала Кайлин.

Гийон почувствовал, как кровь начинает закипать в его жилах.Она опять начинала все с начала. Как с ней можно говорить, если любая из егопросьб непременно обращается в протест? Гийон промолчал и задумался. Может, этоон не подобрал правильный подход? Ей нельзя приказать. Ей нельзя ничегонавязать. Ее можно только попросить. Но, как попросить, чтобы она обязательносогласилась?

Гийон зарылся носом в ее волосы, вдыхая их чудесный аромат.

— Ты не заставишь меня, — ответила она.

— А я и не собирался. Неудобно перед Нистеном. Я выдернулего из дома только ради того, чтобы он с тобой поговорил.

— Из дома? А как ты его вообще нашел?

— Пришлось обзвонить человек двадцать, чтобы найти егономер, а потом долго убеждать, что твой дар особенный и достаточно редкий.

— И как он согласился на это?

— Я сказал, что ты — пробужденная.

— И это сработало?

— Он слишком любит свою жену и понимает, что он -единственный из Гильдии, кто может тебе помочь.

— Почему 'единственный'?

— Потому что с пробужденными из Гильдии нейрами кроме негоникто больше не работает.

— А причем здесь его жена?

— А он не сказал?

— Нет.

— Она тоже нейрами. Может предсказывать будущее. Только дарее открылся после пробуждения, и это чуть не закончилось печально.

— Они решили, что она — нестабильная?

— Ее опекун так решил.

— А как они встретились с Нистеном?

— Ее опекуном был брат Нистена.

— А теперь Нистен ее муж.

— Да.

— Поэтому он работает с пробужденными? Защищает тех, кто всееще в своем уме, но на кого начинают показывать пальцем?

— Да.

— И он уделил мне свое время.

— Да.

— Гийон, — Кайлин повернулась к нему лицом.

— Что?

— Если за две недели я все равно ничему не научусь, тыпозволишь мне проконтактировать с ними, пока еще не будет совсем поздно?

— Наверное.

— Такой ответ меня не устраивает.

— Ладно, я согласен.

— Спасибо.

— За что?

— За то, что нашел его для меня.

— Перемены, Кайлин? Ты начинаешь употреблять слово'спасибо'?

— Уж не знаю, к добру ли это.

— Чем займемся? — спросила Сианна, наливая себе очереднуюкружку кофе и присаживаясь за стол на кухне Гийона к остальным.

— Будем разбираться с бумагами, — ответил начальник,насаживая на вилку очередной кусок мяса из своей тарелки. — Пока на улицахтворится невесть что, все останутся здесь.

— Мне надоела форма одежды в виде халата, — ответила Сианна.

— Могу предложить только свои рубашки.

— Я так и поняла. Ладно, давайте распределим обязанности.

— Хорошая идея, — согласился Гийон. — У нас куча материала,из которого нужно вычленить главное. И пока мы вынуждены ютится здесь под однойкрышей, можно попробовать собрать все воедино.

— Восемь трупов, семь мест преступлений, — покачал головойМаркус. — И Кайлин, которая лично знала одну из них. Что еще тебе известно,Кайли?

— Кроме того, что она работала с СаКаРом — ничего, -уклончиво ответила Кайлин и потянулась за хлебом.

— Итак, — продолжал Гийон, — каждый займется изучениемматериалов двух конкретных эпизодов. Затем мы попытаемся собрать головоломку ипосмотрим, что из этого получится.

— А чем займусь я? — спросила Кайлин, откидываясь на спинкустула.

— Ты изучишь материалы по каждому из эпизодов.

— Я скорее состарюсь, чем во всем этом разберусь.

— А я и не прошу, чтобы ты вникала во все подряд. Обративнимание на то, что тебе покажется интересным.

— Везет, — засмеялся Рихтор. — В принципе тебе можно вообщеничего не делать.

Кайлин показала Рихтору язык и улыбнулась в ответ.

— Такой ты мне нравишься больше, — прокомментировал Рихтор иподмигнул Гийону.

— Какой такой? — удивилась Кайлин.

— Удовлетворенной.

На кухне повисла тишина, которою разрушил хохот самогоГийона.

— В точку, — подтвердил он, пригибаясь к столу от смеха.

Кайлин поняла, что злиться бесполезно, а над правдойдействительно стоит посмеяться. Она улыбнулась и похлопала Гийона по спине.

— Это и тебя касается, — ответила она и тоже засмеялась.

— Ну, — подал сиплый голос Маркус, вскрывая очереднуюбаночку с пивом, — шутки шутками, а работы — завались.

— Покажи руки, — перебила Маркуса Сианна, обращаясь кКайлин.

— Зачем?

— Нитки уже стягивают кожу?

— Да.

— Судя по всему, пора снимать швы. Могу помочь.

— Я буду только рада избавиться от них.

— Гийон, где твоя аптечка?

— Посмотри в шкафчике под микроволновкой.

— Лучше этим заняться в ванной, — ответила Сианна и досталаиз шкафчика коробку с медикаментами.

— Ладно, — пожала плечами Кайлин и поднялась из-за стола.

— Мне пойти с тобой? — спросил Гийон, допивая свой кофе.

— Да не нервничай ты так, — засмеялась Сианна. — Не съем яее.

— Это еще кто кого съест, — хмыкнул Рихтор и быстроотвернулся, чтобы не встретиться с возмущенным взглядом своей супруги.

Кайлин присела на край ванной и протянула Сианне одну руку:

— Ты же врач по образованию?

— Да. Несколько лет проработала в больнице, затем ушла вмедицинскую экспертизу, а там и в даниилы подалась.

— А как вы познакомились с Рихтором?

— Меня сразу определили в группу Гийона. Рихтор к томувремени уже работал с ним. Так и познакомились.

— И как же он сумел привлечь твое внимание?

Сианна только рассмеялась той проницательности, которуюпроявила Кайлин:

— Он сделал вид, что я, как женщина, его нисколько неинтересую, и стал заигрывать с девушками из отдела криминалистики. Я, в своюочередь, начала вызывающе одеваться и пускать пыль в глаза всем неженатымсотрудникам того же отдела. Однажды он не выдержал и затащил меня в туалет нанашем этаже прямо посреди рабочего дня. Так все и закрутилось. Правда, привычкавызывающе одеваться осталась. Мне нравится, как он злится, когда кто-нибудь измужчин засматривается на меня. Так я чувствую, что способна еще разжигать в немогонь.

— А как к этому относится он сам?

— Он говорит, что когда-нибудь заставит меня сменитьгардероб, — засмеялась Сианна. — Я люблю его, и он об этом знает. Это главное,а остальное... С остальным можно примириться.

— Это тяжело, примиряться?

— Всегда приходится чем-то жертвовать. Иногда промолчать,когда хочется сказать очень многое, иногда уступить, пусть даже и знаешь, чтоон не прав. Но эти жертвы не идут ни в какое сравнение с тем, что ты получаешьвзамен. Ты просто просыпаешься утром и понимаешь, что сегодня он будет рядом стобой. С этой рукой все. Давай другую.

— Сианна, а ты была знакома с женой Гийона?

— Что ты хочешь знать? Какой она была? Каким был он? Зачемтебе это, Кайлин? Жизнь изменила его и сейчас он такой, каким и останетсянавсегда.

— Ты права, — вздохнула Кайлин. — Но это немного давит,когда понимаешь, что если бы не чья-то смерть, мы бы никогда...

— Если бы ни то, если бы ни это... Не умри ты в свое время,тоже ничего бы не было. Так какой толк от того, что ты об этом думаешь?

— Ты хотела сказать, не создай я СаКаР в свое время.

— Не знаю, Кайлин. Не ты, так кто-нибудь другой. Не злись наменя за Сойю. Такой уж я человек: не могу не воспользоваться возможностью.

— Я всегда говорила своему брату: 'У каждого из нас — своепредназначение'. Странно, но теперь я говорю это тебе.

— Ничего странного, — пожала плечами Сианна. — У каждого изнас свое предназначение.

Обе девушки рассмеялись, а через несколько минут Кайлин ужерассматривала тонкие рубцы на своих руках.

— Можно 'шлифонуть' их лазером. Тогда совсем ничего неостанется.

— Я подумаю, спасибо. Ты знаешь, а так руки совсем не болят.

— Это все нитки. Они начинают сжимать ткани вокруг идоставляют дискомфорт. Теперь ты все можешь делать самостоятельно.

— Да, я и так уже все самостоятельно делала.

— Ну-ну, — сдержала смешок Сианна и отвернулась.

Глава 18

'Я оправдаю ненависть каждого из вас ко мне. Я — первопричина всех вашихпроблем. Я — источник вашей боли и презрения. Это я тот человек, которогоненавидит весь Мир...'

Из разговора от 13.11.3565

Через полчаса в доме Гийона воцарилось абсолютная тишина.Каждый из ребят уединился в отдельной комнате, чтобы разобраться в своей частиобщей головоломки. Бумаги для распечатки материалов дела у Гийона хватило, однако,домашний запас ее заметно пострадал.

Кайлин досталось макулатуры больше всех. Сидя посредиаккуратно разложенных стопок, в которых была изложена вся информация, добытая входе расследования, Кайлин всерьез задумалась над тем, с чего же ей все-такиначать.

Прикусив зубами карандаш, любезно предоставленный Гийоном вее личное пользование, она закрыла глаза и выдернула распечатанный лист бумагииз первой попавшейся стопки. Это были показания знакомых второй жертвы. Кайлинприлегла на пол и начала вчитываться в его содержание.

Гийон заглянул в ее комнату, чтобы позвать на обед. Кайлин,лежа на полу с карандашом в зубах, витала где-то в облаках.

— Филонишь? — спросил Гийон, присаживаясь возле нее.

Она подняла указательный палец и сморщилась.

— Пойдем, потом продолжишь.

— Полный бред, — ответила Кайлин и положила голову ему наколено

— Согласен.

— Они все одинаковы, но, в тоже время, нигде непересекались.

— Что ты имеешь в виду?

— Сама не понимаю. Нужно, чтобы информация осела в голове.

— Пойдем, Ено уже все приготовил.

— Да, — ответила она и рывком поднялась с места.

— Это все? — спросил он, даже не пытаясь двинуться с места.

Кайлин задумчиво посмотрела на него, затем наклонилась ипоцеловала.

— Уже лучше, — улыбнулся Гийон, притягивая ее к себе.

— Нас ждут, — промурлыкала она, когда почувствовала его рукуна своем бедре.

Гийон послушно отстранился и поднялся на ноги.

— Ты иди. Я следом.

Кайлин начала хохотать в голос, плотнее утягивая пояс насвоем халате.

— Очень смешно, — улыбнулся Гийон и отвернулся к окну, чтобыотвлечься от навязчивых мыслей.

За ужином стало понятно, что устраивать совместное совещаниене имеет никакого смысла. Все слишком устали, да и переработать такоеколичество информации — дело не из легких. Ребята прошлись по запасам спиртногов баре Гийона и отправились спать.

Под утро едва соображающая Кайлин, все-таки смогла сомкнутьглаза и погрузилась в забытье на целых четыре часа. Когда она проснулась, Гийонсидел в постели возле нее и усердно работал на своем контактном ПК, быстроперебирая пальцами в воздухе.

— Ты вообще спать ложился? — спросила сонная Кайлин,приникнув к его обнаженной груди.

— Нет, — ответил он и, погладив ее по голове, тут жепродолжил работать.

— Пить хочешь?

— Нет.

— Есть?

— Нет.

— Похмелиться?

— Нет.

— Заняться любовью?

— Нет. Что? — тут же остановился он и сдвинул обруч на лоб.

— Попался, — улыбнулась она и, чмокнув его в щеку, быстроскатилась с кровати.

— Эй! Ты куда?

— Я? Умываться и завтракать. Тебе тоже советую, а то безкофе ты долго не протянешь.

— Это мы еще посмотрим.

— Угу, — ответила Кайлин и не прогадала.

Выйдя из ванной, она обнаружила его спящим на кровати собручем на глазах.

Кайлин разбудила Гийона только к обеду. Глядя на заспанногоначальника, коллеги тихо посмеивались, но комментариев не отпускали. Деньмедленно проплыл мимо и уже начало смеркаться, когда все собрались в гостиной,условно готовые к проведению общего совещания.

— Итак, — начал Гийон. — Мы попытаемся выслушать каждого поочереди. Напоминаю, докладывать следует быстро и коротко. Только факты,которые, по вашему мнению, представляют хоть какую-нибудь значимость. Ну, чтож, начнем сначала. Рихтор, тебе слово.

Рихтор взял в руки бумаги и начал доклад:

— Пробужденная Налья Керот. Была найдена в собственном домедомработницей. Убита тремя днями ранее. Неизвестный проник в ее дом и нанес семьколотых проникающих ранений, когда она спала. Установлено, что жертва передсмертью вступала в сексуальный контакт. Ни признаков насилия, ни следов борьбымы не нашли. Орудие преступления — предположительно двадцатисантиметровый ножь— не найдено. Улик нет. Свидетелей тоже. О самой жертве: пробуждена около двухлет назад. Опекун — Центр. Работала торговым агентом. Одинокая, по отзывамколлег — скрытная, тихая, педантичная, конфликтных ситуаций избегала. Друзейнет. Не привлекалась, на учете по признакам нестабильности не состояла.

— Продолжай.

— Пробужденная Сильвия Турреску. Обнаружена в собственномдоме патрульными даниилами, которые получили сообщение о пропаже жертвы.Сильвия неделю не выходила на работу и ее работодатель забил тревогу. Почерктот же: нажевые раны, предположительно тем же орудием, что и в первом случае. Уголнаклона оружия при нанесении ударов и глубина самих ранений — все совпадает.Сексуальный контакт перед смертью. Следов сопротивления нет. Тело нашли надиване в гостиной. Улик никаких. Пробуждена около трех лет назад. Опекун -Центр. Одинокая: ни семьи, ни друзей. По отзывам коллег была спокойной,уравновешенной девушкой, скрытной. Не привлекалась, на учете по признакамнестабильности не состояла. У меня пока все.

— Ладно, вопросы потом. Сианна, продолжай.

— Пробужденная Карина Пикарчук. Обнаружена патрульными всобственном доме. Ситуация аналогичная: не вышла на работу в течение трех дней,работодатель забил тревогу. Причина смерти — множественные ножевые ранения,наносимые в грудь и живот. Угол наклона и глубина проникновения соответствуютописаниям в первых двух случаях. По нашим предположениям, убийца проник в домчерез незакрытое окно и застал жертву в ванной. Следов сексуального контактанет. Сопротивления не оказывала. Улик никаких. Пробуждена восемь месяцев назад.Опекун — Центр. Не замужем. Одинокая: нет ни друзей, ни подруг. Работала взоомагазине консультантом. По отзывам коллег: спокойная, покладистая,отзывчивая, скрытная. Не привлекалась, на учете по признакам нестабильности несостояла.

Дальше Кайлин уже не слушала. В ее голове все крутились трислова, наиболее часто употребляемые в описаниях Сианны и Рихтора. Между нимитак много общего, и, в то же время, они нигде не соприкасаются. В общую картинуне вписывались четыре преступления. В первом случае жертву нашли не всобственном доме. Впрочем, этот самый настоящий дом им найти так и не удалось.Во втором случае убийца оставил послание на русском языке, кроме того жертва,судя по всему, была невадой. Беременной невадой. В третьем случае, жертва былакоренной и оказала сопротивление. Есть любовник, фоторобот которого Кайлин таки не успела составить, но которого все равно нашли. И этот коренной тоже ничегоне знает, что подтвердила Кайлин, после того, как пережила смерть несчастнойдевушки. И, наконец, случай с гибелью Марины и ее мужа. Марину застали накухне. Мужа — недалеко от входной двери. Марина сопротивления не оказала, вотличие от мужа. И все сводилось к одним и тем же общим деталям преступления:возможный рост подозреваемого — метр восемьдесят — восемьдесят пять, сильноготелосложения, правша. Орудие убийства забирает с собой и не оставляет следов,словно долго готовится к нападению. На основании описания Кайлин можно сделатьвывод, что он — пробужденный, со светлыми глазами, нападает внезапно, в маске.Что еще? Что же еще?

— Кайлин?

— Да?

— Ты что-то отвлеклась.

— Прости, Гийон.

— Я спрашивал, не возникло ли у тебя ощущения, что жертвывстречали убийцу ранее?

— Нет. Даже если и встречали, его они не запомнили.

— Итак. Общие точки соприкосновения: шесть пробужденных,криогенезированных в период с 2069 по 2080 года. Молодые. У пяти опекун -Центр. Одинокие, скрытные, возможно, живущие двойной жизнью.

— Не возможно, а точно, — перебил Гийона Маркус. — Все онибыли красивыми, насколько вы помните. А в стихотворении, оставленном нашимгостем, ясно говорится о 'смывании грехов' и тому подобном. Все онизарабатывали на жизнь определенным способом. И последняя, Марина, тоже впрошлом могла этим грешить.

— Подожди, я процитирую стихотворение, — вступила Сианна:

'Спи спокойно, моймалыш,

Подкрадусь я, словномышь.

Ты увидишь новый сон-

Возрождения свойстон.

Твоим крикомупиваясь,

Сталью в тело вновьвторгаясь,

Я сотру с лица Земли

Оскорбления твои.

Твое тело невоспрянет,

Духом новым невосстанет.

Ты заснешь здесьнавсегда,

Спи спокойно, дочьмоя'.

— Он говорит об 'оскорблении' и 'воскрешении', о том, чтоэто для них уже не возможно, — попытался пояснить Рихтор.

— Но причем здесь коренная? — не поняла Кайлин. — Ее ведьникто не пробуждал.

— Ну, в доме мы все-таки нашли ампулу с СаКаРом.

— То есть?

— Она купила для себя вирус.

— В ампуле?

— У нас тоже такие есть.

— Это как?

— У всех даниилов они есть при себе на случай внезапнойбезвыходной ситуации.

Кайлин повернулась к Гийону и с неверием в глазах посмотрелана него:

— Вирус теперь переносится в ампулах?

— Могу показать.

— Покажи.

Гийон принес ей маленькую прозрачную колбочку красного цветас кнопкой сбоку. Кайлин повертела ее в руках и сжала в ладони.

— Да, довольно простой способ остаться в живых, есликто-нибудь вовремя тебя заморозит. Вирус очень быстро проникает в ткани. Мило,очень мило...

— Не хочу тебя огорчать, но нас даже обучают, как именноследует понижать температуру, чтобы не повредить мозг.

— И это в мире, где ненавидят пробужденных...

— Хочешь оставить себе? — спросил Гийон, глядя, как Кайлин ссилой сжимает ампулу в руках.

— Нет, спасибо, — ответила она и вернула ее законномуобладателю.

— Итак, — продолжил Гийон, — мы вернулись к тому, с чегоначали, то есть — к нулю.

— Как думаете, он нестабилен? — вдруг спросила Кайлин и прикусиланижнюю губку.

— Скорее всего. Хотя, для нестабильного слишком чистоработает.

— Знаете, что мне не дает покоя во всей этой истории?

— Что?

— Три слова. 'Одинокая', 'уравновешенная', 'скрытная'. Этохарактеризует их всех. Всех, кроме Марины. Марина в прошлой жизни былаобщительной. У нее всегда было много друзей и подруг. А что я узнаю о нейсейчас? Что она скрытная.

— Ну, она ведь в новом мире проснулась. Здесь пробужденные,в основном, общаются с себе подобными.

— Вы не обратили внимания, что в доме у каждой из жертв былинайдены слабые успокоительные, которые продаются без рецептов в любой из аптек?

Гийон поморщил лоб.

— А у кого их нет? — запротестовала Сианна.

— Где ты хранишь свои таблетки?

— В аптечке.

— Именно, — подхватила Кайлин и, пристав с дивана, началапрохаживаться по гостиной. — У меня нет в доме успокоительных, хотяобезболивающими я запаслась. А у них? — она обратилась ко всем присутствующим,но осознав, что они не улавливают ее идею, продолжила:

— Вы не заметили, что таблетки мы обнаружили даже в доме тойдевушки, настоящего дома которой, по сути, мы так и не нашли? У нее не было нисоли, ни сахара, но там были таблетки. У остальных снотворные были найдены накухне, в спальне, в ванной комнате, у двоих — в сумочках. И Марина не сталаисключением. Все они сидели на 'колесах'. Почему? Потому что испытывалиопределенного рода проблемы. А к кому с этими проблемами обратиться? К кому,если поход к психотерапевту заканчивается постановкой на учет по признакамнестабильности? Друзья? Какие друзья, если боишься, что в тебе разглядятзаветные признаки? Три слова: 'одинокая', 'уравновешенная', 'скрытная'. Почему?

— У них у всех были проблемы, — подытожил Гийон.

— Именно. И еще одно. На закуску. Первая жертва. В разговореданиила с одной из ее коллег, та обронила фразу: 'После криогенезациии у неебыли проблемы с памятью, поэтому она все записывала'. А теперь вспомните, чтовы нашли в сумочке каждой из жертв?

— Ежедневники, — буркнул Рихтор и потер подбородок.

— Даже у Марины, которая, при своей абсолютной памяти,умудрилась записать список отданных в химчистку вещей.

— Кажется, я понимаю, куда ты клонишь, — ответил Гийон иоткинулся на спинку дивана. — Ты хотя бы понимаешь, чем все это можетзакончится?

— Я — да. Скажу больше, я понимаю это гораздо болееопределенно, чем ты.

— А, можно объяснить нам, простым смертным, — перебил ихдиалог Маркус.

— Кайлин хочет сказать, что мы имеем дело не с психопатом, атщательно продуманным заказом.

— От кого? — не поняла Сианна.

— От Центра, — ответила Кайлин и снова присела на диван.

Сианна в ответ начала истерически смеяться.

— Вы что? В своем уме?

— Эта версия имеет право на существование, — покачал головойРихтор, и Сианна оборвала смех.

— Мне нужны образцы вирусных частиц из тел погибших, из этихваших ампул и твоих, Маркус, — начала Кайлин. — Следует поставить в известностьЦемеи. Да, и еще. Мне нужен вирусолог, нанопрограммист и оборудование. Тысможешь все это устроить? — обратилась она к Гийону, с прищуром глядящему нанее.

— Что ты задумала, Кайли?

— Пока не знаю. И не уверена, что хочу знать.

— Начиная с этого момента, ты все время должна находиться вполе моего зрения.

Кайлин поморщила нос, но спорить не стала.

— Ты что, веришь, что сможешь что-то найти? — рассмеяласьСианна. — Да у тебя мания величия!

— Не спорю, но на эту манию я имею полное право. Не зрягорбатилась столько лет. Вон, посмотри, теперь эта гадость у каждого в карманележит.

— У меня ее нет, — ответил Маркус и открыл очередную баночкус пивом.

— А зачем она тебе? У тебя 'второго шанса' все равно уже небудет.

— Точно так же, как и у тебя.

— Как и у меня, — согласилась Кайлин и тяжело вздохнула.

Беспорядки на улицах были прекращены через двое суток, посленачала. Центр города был разгромлен под чистую, и теперь большая часть данииловбыла занята составлением актов задержания и разбором заявлений от пострадавших.Районы пробужденных ничем не отличались от развалин Карфагена. Дом Кайлин нестал исключением.

Остановившись напротив двери перед своим некогда белымстроением, Кайлин поняла, что заходить внутрь не желает.

Гийон прошел вперед и, толкнув ногой покосившуюся дверь,вошел первым.

Мебель, посуда, личные вещи, — все было перевернуто вверхдном. Окна разбиты, а бытовая техника выдрана из стен вместе с проводкой.Кто-то не поскупился на красно-синюю краску из баллонов и 'украсил' стены еедома ужасающими выражениями и угрозами.

— В этом бедламе ты жить не сможешь. Придется все приводитьздесь в порядок.

Кайлин прошла наверх, в свою спальню и остановилась напротиввыбитых дверей. Стойкий запах мочи врезался в ее ноздри, и Кайлин зажала носрукой. Все ее вещи, совсем недавно купленные в магазине Сойи, валялись на полу,испачканные грязью и разорванные в клочья. Смятые простыни, на которых они ещенесколько дней назад лежали с Гийоном, валялись отдельно: судя по всему на нихне один человек справил свою нужду.

— Пойдем, — протянул руку Гийон и вывел ее из спальни. — Япозвоню в фирму, и они все уберут.

— Я не понимаю...

— Думаю, они тоже не понимали, что делают.

— Куда мы идем?

— Заедем в магазин, подберем тебе несколько новых вещей, ивернемся ко мне.

— Не хочу тебя обременять.

Гийон искоса посмотрел на нее и открыл дверь своего ягуара.

— Твое присутствие в моем доме меня нисколько не обременяет.Наоборот, я бы даже сказал, что рядом с тобой мне комфортнее.

— Странно, мужчина должен бояться как огня чужой зубнойщетки, стоящей в стакане рядом со своей.

— Я уже не молодой юнец, Кайли. Мне тридцать три года. Иподелиться личным пространством с тобой я не боюсь.

Кайлин промолчала, вспомнив о своем собственном днерождения, и села в машину.

— Сегодня у нас выходной, — напомнил ей Гийон, но завтрапридется выходить на работу.

— На что ты намекаешь?

— Ты не против сменить гардероб? Обычно женщинам этопомогает справиться с подступающей депрессией.

— Тебе не нравится, как я одеваюсь?

— Нет. Получив возможность любоваться твоим совершеннымтелом, я пришел к выводу, что ты не используешь по-назначению то, что дала тебеприрода.

— Прости, но это мой сформированный стереотип. Не люблю,когда на меня обращают внимание сторонние люди.

— Мужчины, ты хочешь сказать.

— Да, мужчины.

— А когда я на тебя смотрю, тебе это нравится?

— Ты — другое дело.

— Нет, не другое. Я ведь тоже мужчина, Кайлин.

— Все понятно.

— Что понятно?

— Тебе не нравится, как я одеваюсь. Так бы и сказал. А тоначалось, про достоинства и тому подобную ерунду. Смотри только, не пожалей освоем выборе.

— Ты глянь, как заговорила? Может, еще и отомститьсобралась?

— А почему бы и нет? За что боролся, как говорится.

Гийон рассмеялся, восприняв ее заявления не серьезно.

— Я хочу поехать в магазин вместе с Сианной. В моде онаразбирается, да и с ней мне будет комфортнее.

— Комфортнее, чем со мной?

— Итак, давай установим правило: все, что касается меня,моей внешности и моего гардероба я определяю самостоятельно. Договорились?

— Нет, если мне не понравится, я заставлю тебя изменить своерешение.

— Попытаться можешь, но не вздумай меня заставлять. Этовыйдет тебе боком.

— Про то, как оно 'выходит', я уже осведомлен.

Сианна привезла Кайлин к Гийону домой поздно вечером. Кайлинтут же принялась затаскивать многочисленные пакеты в свою комнату, не позволяяГийону даже взглянуть на их содержимое.

— Во сколько нам завтра выезжать? — спросила Кайлин,протискиваясь в дверь своей комнаты.

— В семь двадцать.

— Так, значит придется встать в шесть утра.

— Зачем? — не понял Гийон. — Тридцати минут на сборы вполнедостаточно.

— Достаточно для женщины, которая умеет быстро собираться.Извини, но это — не про меня. Так что, если не хочешь завтра просыпаться спетухами, иди спать к себе.

— Я лучше утром уйду.

— Только не думай, что я позволю тебе развлекаться всю ночь.

— Раньше ты была не против.

— Раньше мне не нужно было вставать в шесть утра.

— Проживание рядом со мной начинает приносить свои плоды?

— Я же сказала, что чужая зубная щетка — это настоящаяопасность.

— А я люблю рисковать, Кайли, — ответил Гийон и, пройдя вкомнату, повалил ее на кровать.

Его руки тут же оказались на ее будрах, а губы на груди.

— Я еще не была в душе! — запищала Кайлин, пытаясь егоостановить.

— Потом сходишь.

— Но?

— Замолчи, глупая. А то я решу, что ты меня не хочешь.

— Ах, так? — Кайлин перевернула его на спину и села сверху,скидывая с себя рубашку и обнажая нижнее белье. — Тогда будешь любить менягрязную.

— Буду, — рассмеялся Гийон и снова опрокинул ее, придавливаясобой.

Глава 19

'...За все это время ничего не изменилось: выживают лишь те, кто заплатил.Для остальных этот путь закрыт. Не честно, не правда ли? Почему бы не спастиобреченного ребенка или беременную женщину? Зачем, разве от них будеткакой-нибудь толк? Нет. И вот, проходит тысяча лет, а мир по-прежнему стоит наколенях перед золотым тельцом...'

Из разговора от 23.10.3565

В шесть утра Гийона разбудил будильник, настойчиво пиликающийу изголовья кровати.

Гийон решил не обращать на эту досадную мелочь внимания и,перевернувшись на живот, снова уснул. Через пару минут он услышал звук льющейсяв ванной воды и, повернувшись на этот раз на бок, попытался заснуть. Прошло неболее десяти минут, как из ванной донесся звук работающего фена, что заставилоГийона накрыть голову подушкой. Последней каплей был звонок будильника, которыйКайлин специально перевела, чтобы он не проспал.

— Все! — проревел Гийон, подрываясь с кровати.

— Что? — прокричала Кайлин, не выключая своего фена.

— С сегодняшнего дня буду спать у себя!

Кайлин рассмеялась, продолжая сушить голову. Гийон ещечто-то пробурчал себе под нос и отправился в свою комнату.

Ровно без двадцати семь он спустился вниз, рассчитывая найтиее там, но Кайлин, судя по всему, опаздывала.

— Кайлин!!! — закричал он, стоя у дверей.

— Да-да, сейчас!

— Быстрее! Опоздаем!

— Уже бегу!

Гийон услышал звук цокающих каблучков и повернулся клестнице лицом. Кайлин, обутая в красные лаковые туфли на высоченных каблуках ис сумочкой под мышкой, пыталась быстро спуститься вниз. Зацепившись каблуком запоследнюю ступеньку, она практически распласталась на полу, но Гийон вовремяподхватил ее.

— Спасибо! Тяжело на них все-таки передвигаться.

Гийон застыл в полусогнутом положении, всматриваясь вярко-красное кружево ее лифчика, подобранное в тон к туфлям. Белая блузка сглубоким вырезом, отделанным фалдами, просвечивала этот красный тон настолькосильно, что Гийону показалось, что Кайлин и вовсе забыла надеть блузку сегодня.Черные штанишки с широким галифе смотрелись единственным строгим элементом ее'наряда', напоминая стороннему наблюдателю, что она все-таки собралась наработу, а не на вечеринку.

— Кайлин, это что за внешний вид?

Кайлин уставилась на него своими темно-синими глазами инаигранно помахала длиннющими ресницами.

— Они что, накладные? — изумился Гийон, наклоняясь к нейпоближе и внимательно рассматривая.

— Да. Мне нравится, а тебе?

— Тоже, но вот все остальное — слишком вызывающе.

— Я предупреждала тебя. Теперь не ной, пожалуйста.

— Кайлин! — повысил тон Гийон.

— Мы опаздываем. Так что давай сцену перенесем на вечер. Ивообще: не стоит тебе портить мне сегодня настроение.

Она обогнула его и направилась к выходу, едва не рухнув вдверях, зацепившись на этот раз каблуком за порожек.

— Лоб не расшиби!

— Постараюсь, — засмеялась она и вышла на улицу.

Они опоздали. Пусть и на пять минут, но все же. Гийонотодвинул стул для Кайлин возле себя, но она демонстративно присела на своеместо возле Маркуса.

— Н-да, Кайлин. Сегодня ты очень напоминаешь мне Сианну, -прокомментировал Маркус.

— А что плохого! — перебила его Сианна.

— Глаза режет, — вставил свое 'фи' Гийон.

— Здравствуйте! — поприветствовал их молодой человек согромным букетом цветов в руках, составленном из белых хризантем и темно-синихирисов. — У меня подарок для Кайлин Рудецкой, — сказав это, он сначалапосмотрел на Сианну, а затем перевел взгляд на саму Кайли.

— Это я! — улыбнулась счастливая обладательница сюрприза.

— Вам просили передать, что будут ждать Вас у стойки бара.

Молодой человек вручил Кайлин цветы и маленькую записку,после чего удалился 'со сцены'.

— Началось! — улыбнулась Кайлин и бегло ознакомилась спосланием. — Ничего нового. Ладно, могу я отойти к бару? — как ни в чем небывало спросила Кайлин и повернулась в сторону стойки, уверенно глядя накого-то, стоящего там.

Все как по команде обернулись и уставились на мужчину,которого видели несколько дней назад. В дорогой рубашке с распахнутым воротом икожаной курткой поверх он смотрелся весьма и весьма...

— Притягательный мужчина, ничего не скажешь, — отпустилакомментарий Сианна и засмеялась.

Гийон обернулся к Кайлин и с прищуром посмотрел на нее.

— Так ты знала, что он заявится сегодня?

— Сомнения были, но чутье не подвело.

— Так, это ради него ты так вырядилась? — зашипел он.

— Не без этого, — ответила Кайлин и поднялась с места,оставив записку и букет на столе.

— У тебя десять минут.

— Перестань, — бросила Кайлин и грациозной, насколько этобыло возможно в ее положении, походкой направилась к Жене.

Гийон перегнулся через стол и схватил чертову записку,написанную на русском языке.

— Не хорошо читать чужие послания, — заметила Сианна,которой все происходящее показалось занятным.

— Переведи, — пробурчал Гийон, обращаясь к Ено и протягиваяему загадочное послание.

— 'С днем рождения, мышка! P.S. Ты же знала, что я незабуду'.

Гийон оглянулся и посмотрел на Кайлин, весьма приветливоразговаривающую с этим... ...Евгением.

— Черт, я же знал дату!

— Но не придал ей значения, — закончил за него Маркус.

— И она ничего мне не сказала.

— А разве она должна была тебе что-нибудь говорить? -спросила Сианна, разворачивая меню.

— Нет, — ответил Гийон и обратился к официанту, подошедшемук столику, чтобы принять заказ: — Два 'Латте', пожалуйста.

— Извините? — не понял официант.

— Ты что, первый день работаешь? Два кофе с сахаром игорячим молоком!

— Спокойнее, Гийон, — осадил его Маркус и улыбнулся молодомучеловеку, потерявшему дар речи.

— Прошу прощения, — извинился Гийон и снова обернулся, чтобыпосмотреть на Кайлин.

Как ни странно, она уже пила свой утренний кофе за барнойстойкой, а Евгений, что стоял возле нее в пол-оборота, в это время что-тоговорил и старательно заглядывал в вырез ее блузки.

— Не нравится он мне.

— И не должен, — заметил Рихтор.

— Он пытается выудить информацию.

— Ты тоже.

— На что ты намекаешь?

— Ну, у вас одинаковый подход к решению данного вопроса.

— Думай, что говоришь, Рихтор.

— Если ты испытываешь к ней что-то, что мешает ему тожеиспытывать это к ней?

— Насколько я понял: он спал со всем, что движется, когдаони работали вместе. А ей — пудрил мозги. Так что не нужно мне рассказывать проего чувства.

— А про ее слабость? — спросила Сианна, наклоняясь к Гийону.— Знаешь, от воспоминаний иногда труднее избавиться, чем хотелось бы. А онвесьма привлекательный мужчина и наверняка обладает тем притяжением, откоторого женщины сходят с ума.

— Зачем ты его накручиваешь? — обратился к жене Рихтор. — Неслушай ты ее. Кайлин — умная женщина. Уверен, она знает, что делает.

— Нужно ее поздравить.

— Ан-нет, — покачала головой Сианна. — Она знает, что ты непомнишь про сегодняшний день. А если поймет, что ты прочел без разрешения этузаписку, придет в ярость.

— И что теперь делать?

— Ничего. Думаю, она сама посвятит тебя во все детали своегоплана. Все, спокойно, она возвращается.

Кайлин с загадочной улыбкой на лице присела за стол иудивленно посмотрела на стаканчик с кофе, стоящий возле букета.

— 'Латте', — улыбнулась она.

— Да, — пробурчал Гийон, — но ты уже выпила кофе, так что...

— Спасибо, — перебила она его и посмотрела из-подполуопущенных ресниц.

У Гийона по телу пробежала волна дрожи, и он отвернулся,чтобы подумать, наконец, о работе, а не о ее глазах, когда она...

— Так, — повернулся он. — Я договорился с отделомкриминалистики, чтобы они пустили тебя в свою лабораторию. Подробностей я нераскрывал, так что и ты помалкивай.

— Когда мне можно туда пойти?

— Ты пойдешь вместе с Сианной.

— Да, я многих из них знаю, — улыбнулась та в ответ.

— Не сомневаюсь, — пробурчал Рихтор.

— Гийон, мне нужно будет с тобой поговорить, — обронилаКайлин и поднялась с места.

— Прямо сейчас? — спросил тот, не двигаясь.

— Да, если ты не против.

— Хорошо. Пойдем в кабинет.

Кайлин взяла букет со стола и направилась в сторонупроходной. Гийон пошел следом, даже не пытаясь ее обогнать. Сделав глубокийвдох, Кайлин вошла в лифт и выйдя на третьем этаже вместе с Гийоном, выдохнула.

— Даже это для тебя тяжело, — покачал головой Гийон иприкоснулся к ее руке.

Нежные пальцы едва заметно проскользили по коже ее ладони,но тепло, которое они принесли с собой, мгновенно затопило все существо Кайлин.

Пройдя в кабинет, Кайлин тут же попросила у Гийона вазу иопустила цветы в воду, затем прошла в свою комнату и поставила их на кофейныйстолик.

— О чем ты хотела поговорить со мной?

— Сегодня вечером я пойду в ресторан с Женей.

Гийон потерял дар речи, застыв в дверях.

— Ты говоришь так, будто мое мнение в этом вопросе тебявообще не интересует.

— Прекрати. Он что-то знает.

— И ты надеешься, что он все это выложит тебе в приватнойбеседе?

— Надеюсь.

— Твою мать, Кайлин! Не будь наивной! Он использует тебя,как ты этого не понимаешь?!

Кайлин обернулась и со злостью посмотрела на него.

— Не смей таким тоном разговаривать со мной. Я не дура, Гийон.

— Ты любила его! Кто знает, может, и сейчас любишь!

— Так, вот что тебя тревожит, — мягко ответила она и подошлак нему вплотную. — Я знала, что он заявится сегодня. Цветы? Все это слишкомпредсказуемо. Но это знаю я, а он — нет. И о тебе он тоже ничего не знает.

Она погладила его пальцами по лицу и обвила руками шею.

— Он не знает, что у меня уже есть мужчина. И что я большеничего не испытываю к нему, кроме презрения и жалости. Он говорит, что разбудилменя, что устроил в вашу группу. Говорит, что просчитал все наперед. Но неговорит, зачем. А я хочу знать эту настоящую причину. И уж если он такстарательно пытается пустить мне пыль в глаза, значит, он действительно ищетнечто важное.

— И ты догадываешься, что именно?

— Да.

— И мне не расскажешь.

— Потом. Я потом все тебе расскажу.

— Смотри, чтобы не было слишком поздно.

— Не будет, — прошептала она и прикоснулась к его губам.

Гийон в ответ с жадностью впился в ее рот, причиняянебольшую боль и прижимая ее к себе. Затем он резко отстранился и, возвращаясьв свой кабинет, ответил:

— В ресторане за тобой присмотрит Ено. Я буду ждать тебядома.

— Хорошо, — ответила Кайлин и направилась к выходу.

— Ты куда?

— Зайду за Сианной и к криминалистам. Посмотрим, что там смоим СаКаРом.

— Если еще что-нибудь будет нужно, скажи мне.

— Конечно, не беспокойся.

Кайлин остановилась возле двери и взглянула на портретженщины, висящий на стене. Ничего не сказав, она вышла в коридор и закрыла засобой дверь. Гийон встал из-за стола и подошел к портрету. Несколько минут вглядываясьв черты лица своей покойной жены, он протянул руки, чтобы снять его, но, впоследний момент, остановился и вернулся на свое место. Потом еще будет времяего убрать. Потом.

Отдел криминалистики оказался настоящей лабораторией сотсеками для работы с особо опасной инфекцией, раздевалками и рабочимикабинетами сотрудников. Часть этого подразделения располагалась в клиникахгорода, имея возможность в любой момент выехать на вскрытие или любой другойвид экспертизы.

Сианна постучалась в один из кабинетов и, не дожидаясьразрешения, вошла внутрь. Кайлин хотела подождать ее в коридоре, но девушка,схватив ее за руку, быстро потащила ее следом за собой и закрыла дверь. Вмаленькой комнатушке, заставленной шкафами с документацией и какими-топриборами, ютился довольно молодой мужчина, лет тридцати, не более.

— Привет, Оуэн! Мы к тебе по делу.

— Да, — откликнулся мужчина, даже не пытаясь снять свойконтактный ПК с глаз. — Гийон звонил сегодня утром. Только я не понял, чтоименно вам нужно.

— Нам нужны образцы вирусных частиц из тел погибших понашему делу.

— Но их у меня нет, — пожал плечами Оуэн. — Все образцыанализирует Центр, а затем передает заключение нам.

— А возможность выделить их из трупного материала у васесть? — спросила Кайлин, прислоняясь к одному из шкафов.

Оуэн снял свой ПК и внимательно посмотрел на незнакомку.

— А, Вы, собственно, кто?

— Я? Аналитик из группы Гийона.

— Еще одна пробужденная? А старая где? Или девушка не прошлаконкурсный отбор? — засмеялся Оуэн и подмигнул Сианне.

— Ну, почему же, — ответила Кайлин. — Я и есть та 'старая'пробужденная.

Оуэн немного смутился:

— Извините, не хотел вас обидеть.

— Ничего страшного. Меня зовут Кайлин. А Вас Оуэн?

— Да, — мужчина вышел из-за стола и протянул Кайлин своюруку в знак приветствия.

Кайлин пожала ее, заметив, как мужчина непроизвольнозаглядывает в вырез ее блузки.

— Оуэн, вы вирусолог?

— Микробиолог, если быть точным. Но с вирусами мне тожеприходится иметь дело.

— Ясно. Так что, насчет возможности выделить частицы?

— В принципе, — скривился Оуэн, — мы можем это сделать. Анализатору меня есть, но специфических реактивов к СаКаРу нет. Как я уже говорил, мыникогда не работаем с этим вирусом.

— Анализаторы — это что, простите?

— Ну, как бы вам объяснить...

— А ПЦР вы проводите?

— Полимеразную цепную реакцию? — удивился Оуэн. — Это жекаменный век!

— Так проводите или нет?

— Оборудование есть где-то на складе. Но, праймер...

— Праймером будет СаКаР из ампулы, которые вы носите ссобой.

— Придется тащить оборудование со склада.

— Придется, — кивнула Сианна.

— Но, проще запросить в Центре реактивы!

— Центр ставить в известность мы не будем. Если с этим у васпроблемы, можете связаться с Гийоном и он вам все еще раз объяснит.

— Что-то я не понял? Вы собрались изучать СаКаР?

— Да, Оуэн, — ответила за Кайлин Сианна. — И ты приложишьвсе усилия, чтобы помочь нашему аналитику в этом деле. Так ведь? — кокетливоспросила она и положила руку ему на плечо.

Взгляд Оуэна упал на объемную грудь Сианны, прижатую к егогруди и, заметно поежившись, мужчина отстранился от девушки.

— Хорошо. Привезите образцы тканей, а ПЦР я вам устрою.Только ждать долго придется. Я не помню техники, если честно.

— Я помню, — улыбнулась Кайлин.

— Вы что, вирусолог?

— Была когда-то.

— О! Значит, с вами мы будем говорить на одном языке!

— Если тысяча лет его не изменили, то да.

— Да, бросьте, вы! Фундаментальные знания никуда не делись!Это же надо, — оживился Оуэн, — вам бы историю в университете преподавать!Представляете, насколько было бы занятным провести самому все эти исследования?А титры антител вы тоже сами определяли?

— Да, — засмеялась Кайлин.

— Вот, видите! А мы воспитаны на оборудовании. Без негоничего не можем сделать. Ладно, я на склад метнусь, а вам придется тканямизаниматься.

— Согласны, — томно произнесла Сианна и, схватив за рукуОуэна, тихо спросила:

— А Ерджи на месте?

— Да, у себя. Вам и Ерджи нужен?

— Да, хотелось бы его увидеть.

— А зачем вам инженер?

— Много будешь знать, — захохотала Сианна и выпустила егоруку.

Оуэн еще раз обернулся и, бросив на них недоумевающийвзгляд, вышел из кабинета.

Сианна тут же выдохнула и присела на его рабочий стол, смявтем самым какие-то документы.

— Я думала, у него глаза вылезут, — улыбнулась Кайлин.

— Запомни, если ты хочешь чего-то очень быстро добиться отмужчины, заставь его заинтересоваться.

— Чем, грудью?

— Пусть даже и грудью! Главное, заинтересоваться! Ладно, пойдемза Маркусом сходим. Пора из него пару капель крови выпустить.

Увидеть самого Гийона Самарии в микробиологическойлаборатории отдела криминалистики никто не ожидал. Кивая в знак приветствия,сотрудники бросались врассыпную, зная, что ничего хорошего его визит с собой непринесет.

— А где мои девушки и Маркус? — спросил он у одного измужчин в белом халате, работающего за микроскопом.

— Твои девчонки с Маркусом и Оуэном в третьем отсеке. Нотебе в этом одежде туда нельзя.

— А в какой можно?

— Долго переодеваться. Лучше посмотри из смотровой. Этонаправо.

— Спасибо, — ответил Гийон и, пройдя между столов с какими-топриборами, вошел в нужную дверь.

Здесь, в комнате два на три, стояли стулья и... люди, которымне хватило места, чтобы присесть. Гийон поздоровался со всеми присутствующими иподошел к смотровому стеклу.

— А что вы здесь все делаете? — спросил он, не оборачиваясь.

— Эта девушка, Кайлин, ставит ПЦР. Мы никогда не видели, какэто делается.

— ПЦР?

— Полимеразную цепную реакцию. Это такой метод определениявирусных частиц в тканях. Эффективность — сто процентов. Только в наши дни этимникто уже не занимается — муторно слишком.

— Так, зачем вам тогда смотреть?

— Это же история диагностики! Интересно!

Гийон увидел Маркуса, сидящего на стуле с белом костюме,бахилах, шапке и с маской на лице.

Сианна и Оуэн стояли рядом с ним, внимательно наблюдая затем, как Кайлин старательно что-то капает из пипетки на бумажки.

— Сейчас я готовлю праймер, — комментировала она. — Если выпомните, это та часть известной нам ДНК, по которой мы будем производить поисканалогичного образца в исследуемом материале. В искусственных условиях мы спомощью ферментов запустим избирательное копирование определенного участка ДНК.Если в тканях исходного образца не будет участка, удовлетворяющего заданнымусловиям, реакция не начнется.

Она продолжала комментировать свои действия, используюкакие-то странные термины, значения которых Гийон не понимал, но, кажется,понимали остальные присутствующие. Кто-то задавал ей вопросы, и она с легкостьюразъясняла все по порядку, словно преподаватель своему ученику. Гийонприслонился к стеклу и наблюдал за ней. Ему не нужно было вникать в то, что онаделает. И уж тем более он не собирался понимать все то, о чем она говорила. Оннаблюдал за ней, одетой в белый костюм, с маской на лице, и видел то, чего несмог увидеть ранее: ее призвание. Она настолько гармонично вписалась в этуобстановку, так оживленно рассказывала людям, что родились значительно позжеее, что знали вещи, о которых она могла только догадываться, о простых истинах,что Гийону стало абсолютно ясно: больше нигде она не будет чувствовать себя также комфортно, как здесь. Они приняли ее как свою, не задавая вопросов, неунижая и не высмеивая друг перед другом, они оказались более дружелюбными ипроницательными, оказались более человечными, чем он сам.

Кайлин обернулась, словно почувствовала его взгляд на себе,и застыла с пипеткой в руках. Даже в таком виде она показалась ему самойпритягательной и красивой. Гийон улыбнулся:

— Вы обедать будете сегодня?

— Мы потом, — ответила Кайлин. — Запустим процесс сегодня, арезультат проверим завтра.

— Долго еще?

— Минут тридцать.

— Мы с Рихтором будем внизу.

Кайлин только кивнула в ответ и тут же продолжила свойэксперимент.

Гийон, Рихтор и Ено прождали их внизу не менее часа. Когда,наконец, они все же появились, Кайлин отказалась есть и, выпив чашку кофе,посмотрела на свои новые дорогие часы.

— Что, любимый скоро заедет за тобой? — пробурчал Гийон,складывая руки на груди.

— У меня один любимый, а для Жени мною намечены другиепланы.

— Значит, планы у тебя на него. Интересно...

— Прекрати немедленно, — повысила тон Кайлин. — Ревностьсвою проявлять будешь в другом месте. А сейчас ты на работе, и прошу незабывать тебя об этом.

— Вот, как ты заговорила. Наверное, это я веду своюсобственную игру и иду в свой день рождения в ресторан с другой женщиной!

— Так, ты прочел...

— А, почему бы и нет! Я ведь твой опекун!

— Конечно, это дает тебе право читать послания, адресованныелично мне.

— Ты и словом не обмолвилась об этом дне!

— А зачем? Что отмечать? Мое старение? Мне двадцать восемьуже! И что? Я живу в доме мужчины, который стыдиться показать мне свою комнату,потому что в ней на столе стоит слишком много фотографий его покойной жены иребенка!

— Ты заходила в мою комнату?

— Да, я была там! Вчера вечером. Так что не нужно здесьустаивать сцен. Разберись вначале с собственной жизнью, а потом лезь в мою.

— Со своей жизнью я уже разобрался.

— Да? Тогда почему ее портрет все еще висит в твоемкабинете?

— Пусть висит, он хорошо вписывается в интерьер.

— Наверное, это потому, что ты еще не определился с моимместом в своей жизни, если таковое вообще есть!

Кайлин поднялась из-за стола и взяла в руки сумочку.

— Пойдем, Ено. У нас встреча через час в ресторане.

— Какой ресторан? — спросил Гийон, приподнимаясь следом заЕно.

— Робот доложит. Счастливо оставаться!

Кайлин быстро засеменила к выходу, снова споткнувшись напороге и чуть было не расшибив себе лоб.

— На ее месте, я бы выцарапала тебе глаза, — заявила Сианна.— Хоть бы картину додумался снять.

— Не лезь не в свое дело.

— Все-все, успокойся. Вернется она к тебе, не волнуйся.

— Почему я вообще что-то должен убирать?

— Потому что прошлое, Гийон, должно оставаться в прошлом. Аесли ты не готов расстаться с ним, тогда и не стоит пудрить ей мозги.

— Что ты имеешь в виду?

— Она живет с тобой.

— Это временно.

— Нет ничего более постоянного, чем временное. Ты предложилей отношения, и она приняла твое предложение. Остальное — мишура. Кто знает,почему она не стала говорить тебе о своем дне рождения? И ты, вместо того,чтобы тихонько купить ей подарок и исправить ситуацию, устроил сцену.

— С каких пор ты встала на ее сторону?

— Если бы я была на ее стороне, посоветовала бы бросить тебяи уйти подальше. Поверь, ты со своими проблемами и характером тот еще подарок.

— А она что, лучше?

— Да, вы оба друг друга стоите, — махнула рукой Сианна иначала изучать меню.

Глава 20

'Представь, что ты завтра проснулся и оказался в чужом мире... И вот, тытак же сидишь в кафе в окружении абсолютно чужих для тебя людей, презирающихсамо твое существование, и благодаришь их за то, что взяли тебя на работу...'

Из разговора от 25.10.3565

Женя ждал ее за столиком в одном из самых дорогих ресторановгорода. Кайлин проводил администратор, и Женя тут же поднялся с места, чтобыусадить ее рядом с собой.

— Ты почти не опоздала.

— Я всегда задерживаюсь, если ты помнишь.

— Как же не помнить.

Кайлин присела за стол и сразу же уставилась на бокал сшампанским.

— Тебе 'штрафной', — засмеялся Женя.

— Оригинальный способ произнести тост.

— Ну, я могу его немного перефразировать.

— Не стоит. В первоначальном варианте он мне тоже нравится.

— Раньше ты никогда не пила.

— Это было в прошлой жизни, — улыбнулась Кайлин и, стукнувсвоим бокалом по его, осушила все содержимое.

— Ты, я смотрю, куда-то торопишься?

— Да, забыться.

— Есть много других более приятных способов забыться,Катюша. Не обязательно для этого напиваться.

— Ты говоришь о сексе?

— И о сексе тоже.

— Не стоит тебе на это рассчитывать. Секса не будет.

— Почему так категорически?

Кайлин откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.

— Давай начистоту, Женя. Тебе что-то нужно от меня. Меня этобеспокоит. Про любовь, про то, как ты меня ждал и пробудил, песни петь не надо:я все равно не поверю. Ты красивый мужчина, умный, интересный, и да, я любилатебя в прошлом, но сейчас другое время и я другая.

— Хочешь сказать, что я больше не интересую тебя, какмужчина?

— Так же, как и я никогда не интересовала тебя, как женщина.

— Ошибаешься, мышка.

— Я знала о всех твоих похождениях. Даже с блондинкой однойкак-то видела в ресторане.

— Это ничего не значит. Свои желания нужно было как-тоудовлетворять.

— Ты всегда был так самоуверен. Манипуляция — твоя втораянатура, Женя. Только на меня повлиять ты больше не сможешь.

— Что ты можешь об этом знать? — вдруг сменил тон Женя. — Недумаю, что ты сможешь отказаться от того, что я могу тебе предложить.

— Ничего нового, — засмеялась Кайлин.

Жена вдруг наклонился к ней и провел пальцами по губам.

— Мне нравится твое сопротивление. Это говорит о скрытомпотенциале.

— Темпераменте, Женя. Это говорит о моем темпераменте.

Женя отстранился и искоса посмотрел на нее.

— А что ты знаешь о своем темпераменте?

— Скажем так, недавно я узнала, что он у меня вообще есть.

Лицо Жени перекосило, и он даже не попытался это скрыть.

— И кто он, тот, с кем ты спишь?

— Не твое дело.

— Это Маркус? Он ведь с тобой всю дорогу нянчится.

— Повторяю, это тебя не касается.

— Нет, — продолжал Женя, — это не Маркус. Слишком просто длятебя. Постой, уж не твой ли опекун смог надкусить 'запретный плод'?

— Выбирай выражения, — прошипела Кайлин.

— Да, — покачал головой Женя, — знаешь, я даже удивлен. Онведь издевался над тобой. Вроде бы как даже ненавидел. И тут на тебе, нашелподход.

— Как ты добываешь информацию, Женя? Ведь для того, чтобызнать такие детали, необходимо постоянно находиться рядом.

Женя расхохотался. Кайлин отвернулась от него и поежилась.

— Это я залез к тебе в дом. Не без помощи стороннегочеловека, конечно, но все же. Странно, что ты не начала работать. Я думал, чтоты одержима своими исследованиями. А тут вдруг, остановилась.

— С кем ты работаешь?

— Со всеми.

— Ты с Центром?

— Они так думают.

— Значит, это ты — информатор?

— Что, Гийон рассказал тебе про Цемеи и доносчика?

— Но зачем? Ты не похож на человека, который ищет правду.

— Ты не понимаешь, в каком Мире проснулась. С ними не такпросто развязаться. Твой брат не смог.

— Ты знаешь что-то о моем брате?

— Его убили через год после твоей смерти. По официальнойверсии, он выбросился в окно вашей квартиры.

Грудь Кайлин сдавило с такой силой, что она почувствовалаболь.

— А ты? Как умер ты?

— Автоавария. Проснулся два года назад здесь, в этом дерьме,что все мы создали.

— Почему только сейчас им понадобились мы?

— Все просто, Кайлин. Они долго искали тех, кто создалСаКаР. Но, ты же понимаешь, что документально нас никогда и не существовалововсе. Многое в Мире познается случайно, так же случайно они нашли и нас.

— Им нужны кодировки?

Женя расхохотался еще громче:

— Глупая, глупая мышка. Ты знаешь, куда попала и с чемсвязана? В любой момент, — он демонстративно щелкнул пальцами у ее виска, — тыможешь оказаться в ловушке. И никто не поверит тебе, никто не спасет. Они неубили тебя только потому, что все еще рассчитывают на твое содействие. От меняони получили все, что хотели.

— Ты 'расколол' код?

Женя повернулся к ней и оборвал смех. В глазах его не былоничего, кроме страха и пустоты. Кайлин никогда раньше не видела его таким.Никогда.

— Я навел их на тебя только по одной причине: мне нужен'второй шанс'.

Кайлин раскрыла рот и с неверием посмотрела на него.

— Где 'второй шанс', Катя. Где он?

— Когда я умерла, его еще не было.

— Ты ездила искать могилу брата и нашла письмо. Где 'второйшанс', Катя?

— Его нет, Женя. Он не успел мне оставить его.

Гийон схватил ее запястье и до боли в руке сжал:

— Пока они не знают об этом письме ничего. Но если я 'солью'эту информацию, тебе конец.

— Тебе тоже, — прошипела Кайлин и попыталась выдернуть своюруку, но он не отпустил.

— Где 'второй шанс'?

— Это ты убил Марину?

Женя отстранился от нее и побледнел.

— Не смей подозревать меня.

— Ты знал ее. Почему бы и нет? Может, она тоже не оправдала твоихожиданий? Марина ведь работала с братом. И Денис тоже.

— И Фекла. Скажешь, что и ее я убил?

— А причем здесь Фекла?

— Глупая, глупая мышка. Твоя подружка спала не только сДенисом. Она еще и кувыркалась с твоим братцем. Кстати, это ведь он устроил еев лабораторию.

— Я не верю...

— А вот поверь. И знаешь еще что? Твой брат умудрилсязаделать ей ребенка.

— Что?

— Что слышала. Она родила девочку за год до того, как онустроил ее у нас.

— Но, Фекла жила одна!

— Конечно, ведь твой братишка не собирался жениться нашлюхе, а зарабатывать как-то нужно было. Ребенка она сдала сестре и отстегивалаей крупную сумму каждый месяц за услугу.

— А Денис?

— А что, Денис? Придурок, все оплачивал, пока твоя подружкане слетела с катушек и не прыгнула с тридцатого этажа. Видишь, сколько тайн,Катюша? Но разве тебе было до этого дело? Брат опекал тебя, как мог. И Феклатоже, как ни странно. Вокруг одна жалость и сплошные сожаления. И только яоказался для тебя злодеем.

— Что стало с моей племянницей? — спросила Кайлин, наполняясвой бокал шампанским и трясущимися руками поднося его ко рту.

— Ее криогенезировали. Кстати, сейчас ей тоже двадцатьвосемь.

— Она жива?

— Да, ну, почти, если быть точным...

— То есть она все еще 'спит'?

— Понимаешь, я рассчитывал, что получу все наименьшимижертвами. Но запасной план был и у меня, — рассмеялся Женя.

— Как она умерла?

— Это у вас семейное, наверное. У девочки был врожденныйВереллей от мамашки.

Кайлин схватилась за горло и пригнулась к столу.

— Что, не знала? А вот Фекла знала. И Денис, когда узнал,тоже был в шоке. Что уж тут скажешь о твоем брате.

— Она заразила и их?

— А как же. Кстати, Денис пережил тебя не на много лет. Егокриогенезировали в 2065.

— Кто еще из наших сейчас жив?

— Все. Нет, постой, Марины, Феклы и твоего брата уже нет.Так что, нас осталось только трое. Ты, я и Дениска.

— Где Денис?

— Ты его не найдешь. Он сменил фамилию. Даже я не знаю, где теперьего искать.

— Так, что ты предлагаешь?

— Обмен. Твоя племянница на 'второй шанс'.

— А если у меня нет того, что тебе нужно?

— Очень жаль. Ты ведь знаешь, что 'разморозка' — оченьопасный процесс. Температура, параметры кислородного насыщения мозга... Всякоеможет случиться...

— Ты не посмеешь!!!

— Посмею. У тебя неделя на то, что бы отдать мне 'второйшанс'. И запомни, если ты шепнешь своему получеловеку о нашем уговоре, я 'разморожу'ее в тот же день.

Женя поднялся с места, и, кивнув на прощание, направился квыходу. Кайлин словно приросла к стулу. Сил не осталось. Ничего вообще неосталось.

Она вернулась в дом Гийона совершенно разбитой. Вся ее жизньоказалась заключенной в мыльный пузырь, который только что разрушил Женя. Всеврали. Все спали. Все болели.

Кайлин включила в прихожей свет и сняла с ног опостылевшиетуфли. Приятный аромат специй окутал ее, и она сразу же подалась на кухню, гдев полном одиночестве сидел Гийон. Стол в гостиной был накрыт на двоих. Он купилдля нее орхидею, оставив редкий и красивый цветок без влаги на столе.

Кайлин подошла и взяла его в руки. Лепестки начали увядать,но прекрасный аромат не утратил своей утонченности. Опустив стебель в вазу сводой, стоящую на столе, она отодвинула стул и присела за стол.

Гийон выключил свет, подошел к столу и зажег свечи. Затемдостал из урны со льдом бутылку шампанского и глухим хлопком открыл ее,разливая пенящийся напиток в бокалы.

Он присел напротив и, сняв крышку с огромного блюда, положилей в тарелку кусочек говядины в красном соусе.

— Спасибо, — обронила Кайлин, протягивая руку к бокалу.

— За что ты хочешь выпить? — спросил он, вертя в рукахтонкую ножку своего бокала.

— За тебя.

— Почему за меня?

— Потому что ты — единственный мужчина в моей жизни,которого стоит любить.

— Тогда, за меня!

Кайлин залпом осушила бокал и поморщилась, когда мелкиепузыри газа обожгли ее нос.

— Ты вообще голодна? — спросил Гийон, даже не пытаясьналожить себе в тарелку хоть что-нибудь из приготовленного.

— Ты хочешь правдивый ответ?

— От тебя я хочу слышать только правду.

— Я не хочу есть. И пить я тоже не хочу. Я вообще ничего нехочу, — ответила она и поднялась из-за стола.

— Мне разукрасить ему лицо? — спросил Гийон, приближаясь кней.

— Не стоит. Не хочу, чтобы ты испачкал свои руки.

Гийон протянул к ней ладонь и взял за руку.

— Пойдем. Я приготовлю для тебя ванную, а потом мы займемсялюбовью, если ты конечно, захочешь.

Кайлин пропустила последние слова мимо ушей. Она вошла всвою комнату и, скинув с себя одежду, прошла в ванную. Гийон включил воду идобавил морскую соль.

Кайлин присела внутрь и, откинувшись на борт, закрыла глаза.Гийон вышел, оставив ее наедине со своими мыслями. Спустя пятнадцать минут онавылезла из остывающей воды и, накинув на себя халат, вошла в спальню.

Гийон лежал одетый на кровати.

Она легла рядом с ним, даже не пытаясь прикоснуться. Онждал. Словно понимал, что ей нужно время, чтобы выплеснуть все то, что терзаетее с момента возвращения домой. Они лежали в абсолютной тишине довольно долго,пока, наконец, Кайлин не заговорила:

— Человек — существо социальное. Мы живем рядом друг сдругом, общаемся, взаимодействуем. И это вроде бы нормально, так и должно быть.Но иногда в этом социуме мы превращаемся в стадо. Почему мы теряем собственноелицо? Почему позволяем кому-то управлять нашим поведением? Мы говорим, чтоборемся за собственные идеи. Но разве таким образом мы должны отстаивать то, вочто верим? И на самом ли деле наши убеждения истинны? Может, кто-то слишкомчасто нашептывал нам на ухо о том, что это действительно так? Может и не нашаэто вера на самом деле? Иногда по вечерам,оставаясь в своем доме одна, я ложилась в постель, закрывала глаза ипредставляла, какой могла бы быть моя жизнь, если бы я не инфицироваласьВереллеем. И знаешь что? Как бы ни старалась, я не могла нарисовать себе этотиллюзорный мир. Кем бы я стала? Какую профессию выбрала? К чему бы стремилась ичего достигла? И я засыпала, осознавая, что больше не могу мечтать, что судьбалишила меня иллюзий и изуродовала не только мое будущее, но и меня саму. Яникогда не считала себя привлекательной. Постепенно, я перестала и следить засобой. Почему? Потому что внимание людей, а особенно мужчин, сделало бы моесуществование окончательно невыносимым. Я превратилась в собственную тень,которую замечали лишь те, кому это было необходимо. Не верь, если кто-тоскажет, что ему все равно, как к нему относятся. Каждый хочет быть особенным икрасивым, пусть даже для одного человека, но все же, хочет. Меня много ктоненавидел. В основном те, от кого я требовала невозможное. И я получала то,чего хотела. Однажды, проходя мимо своего секретаря, которому я сделалазамечание по оформлению документов, мне в спину было 'брошено' слово 'сука'. Яуслышала то, чего не должна была слышать, и обернулась, перепугав Феклу досмерти. 'Да, я сука' — ответила я. 'Умная сука. А ты — любовница руководителяпроекта'. Следует сказать, что Фекла была моей единственной подругой впоследующие годы. Она погибла за три месяца до моей смерти: выбросилась из окнасвоего пентхауса. К ней на похороны не пришел никто из сотрудников, кроме меня.Тогда я поняла кое-что: лучше пусть тебя искренне ненавидят, чем возносятфальшивые признания в любви. Ты говоришь, что любишь меня, но можно ли любитьтого, кто сам себя ненавидит? Однажды я спросила Феклу, зачем ей все это.Неужели зависимость от кого-то может быть настолько сильной? 'Ты думаешь, я еголюблю? — засмеялась Фекла. — Нет, Катюша, я привыкла жить в роскоши, и он даетмне все это. А секс — это всего лишь секс, не больше, не меньше'. 'А если тывстретишь другого? Того, кто не сможет дать тебе всего этого?' 'Я откажусь отнего. Без денег в этом мире нас не ждет ничего хорошего'. 'Заработай сама', -возражала я. 'А я и зарабатываю!' — ответила Фекла. Я так и не смогла понятьее. У Феклы было будущее, а у меня — нет. Большая разница, великолепныеперспективы. Как жаль, что люди способны с легкостью разбрасываться темивещами, которые представляют ценности для других. Очень жаль. Жаль, что онавсе-таки поплатилась за свою беспечность. Я бы никогда не пожелала ей этого.Но, такова, наверное, была ее судьба. Перейти грань очень легко, тяжело потомпризнаться самому себе, с какой же легкостью ты сделал это. Мы все зашлислишком далеко. Я была первой среди них. Затем брат и Денис, который руководилпроектом. Очень быстро к нам присоединились Женя, Марина и Фекла. Я рада толькоодному: брат и Фекла не дожили до этого дня. Саша оставил мне код доступа. ИзмененныйСаКаР и есть этот код. Все просто. Кодировка позволяет активировать частицу и предоставляетвозможность влиять на мозговую деятельность. Инфицировав человека этим новымСаКаРом во второй раз, можно управлять им, как марионеткой, передавая импульсынаномашине на расстоянии. Страшное оружие, которое создали мы, сами того нежелая. Когда я умирала, брат пообещал мне исправить ошибку. Создать наномашину,которая бы удаляла все частицы СаКаРа из тела человека. 'Я создам 'второй шанс'',— говорил он. Ты читал письмо, и знаешь, что он добился успеха. И передать этучастицу он мог мне только одним способом: оставив ее вместе с письмом ввакуумной колбе в нужном количестве. Ты и я, Гийон, мы стали носителями'второго шанса'. Я знаю, что вируса в моей крови больше нет. Помнишь тот день,когда мне было плохо? Предполагаю, что таким образом мое тело отреагировало напроцесс очищения от остатков СаКаРа. И если я инфицируюсь СаКаРом снова, меняможно будет криогенезировать, точно так же, как и других пробужденных. Но, кчему это приведет? Людей сдерживал тот факт, что процедуру можно пройти всеголишь один раз. И теперь вы носите вирус в ампулах, зная, что второй попытки увас не будет. Я не хочу отдавать им 'второй шанс'. Не хочу. В твоем теле всееще есть эти частицы. Ты можешь распорядиться ими, как пожелаешь, и я не смогуостановить тебя. Одно цепляется за другое. СаКаР — это прежде всего оружие,Гийон. А 'второй шанс' — это способ беспрепятственно инфицировать людей этиморужием.

Гийон повернулся к ней и, проведя ладонью по ее бедрам,коснулся носом ее шеи.

— Я не стану отдавать его, если ты не хочешь.

— Могу я попросить тебя еще кое о чем?

— Я слушаю.

— Никогда не пытайся криогенезировать меня снова. Никогда.Если ты попытаешься это сделать, то все, за что я и мой брат боролись,достанется им. Их не интересуют люди, им не важно, к чему это может привести,они жаждут заработать, нажиться, раздавая мое детище не больным детям заблагодарность, а любому желающему за миллион.

Он молчал. Она брала с него слово. И в действительности,если с ней что-нибудь случится, сможет ли он упустить этот 'второй шанс' бытьрядом с ней?

— Я обещаю, — произнес он, прижимаясь к ее животу. — Япозволю тебе умереть, если это то, чего ты хочешь.

— Спасибо.

Он раскрыл полы ее халата и, прижавшись губами к ее животу,обхватил бедра руками.

— Я дал тебе слово. Могу я взять слово с тебя?

— Можешь.

— Если ты забеременеешь, ты не станешь делать аборт.

Такого поворота событий Кайлин никак не ожидала. Действительно,что сделала она, чтобы обезопасить их отношения от незапланированнойбеременности?

— Вот, черт...

— Что, попал в точку?

— У меня скоро менструация. Так что ничего непредвиденногоне случится.

— Кайлин, я не слышал твоего ответа.

— Дети. Ты говоришь о них, как о чем-то реальном! Да, я девственностилишилась только на прошлой неделе!

— Кайлин, я серьезно.

— Обещаю. Ты доволен? Обещаю!

— Таблетки буду пить я, — сказал он и начал целовать ееснова.

— Ты?

— Сейчас так принято.

— В первый раз слышу.

— Думаешь, я тебе вру?

— Нет, — засмеялась она, когда он начал дуть на ее пупок.

Гийон снял с нее халат и прикоснулся губами к еебледно-розовому соску.

— Так не честно, — произнесла она.

— Почему?

— Ты — одет.

— Тогда раздень меня.

Кайлин потянулась руками к пуговицам на его рубашке и началарасстегивать их по одной, медленно спускаясь вниз, к поясу его штанов. Гийонвнимательно смотрел на нее, пока она не подняла глаза и не встретилась с егонапряженным взглядом.

— Ты не мигаешь, — прошептала она.

— Нет нужды, — пожал плечами он.

— А твой компьютер? Он не мешает тебе смотреть?

— Я смотрю сквозь него. Как в очки. Это удобно и в любоймомент я могу увеличить изображение, сфокусироваться на чем-нибудь или изменитьвоспринимаемый спектр освещения.

— И как ты этим управляешь?

— Мысленно. Так же, как и ты своими глазами.

— То есть, твой обруч и твои глаза — одно целое?

— Да.

— И никто никогда точно не может сказать, куда ты смотришь?

— Нет.

— А меня ты тоже тайком рассматривал?

Гийон закрыл глаза, когда почувствовал, как ее руки расстегиваютзастежку его штанов.

— Гийон? — позвала она и снова заглянула в его глаза.

Она улыбалась.

— Ты ведь рассматривал меня?

— Да, — ответил он.

— И на что тебе нравилось смотреть больше всего? — онаобхватила его своей рукой и провела по нежной коже.

— На грудь, — простонал Гийон. — У тебя великолепная грудь,Кайли. Скажу больше, когда я резко затормозил на дороге во время нашегопутешествия, это потому, что я засмотрелся на твою грудь.

— Так, ты подглядывал! — воскликнула Кайлин, сжав егослишком сильно, так, что боль смешалась с удовольствием.

— Ты меня наказываешь?

— Да, за ту проститутку, что ты тискал в бане.

— Я даже не прикасался к ней, — ответил он, стягивая с себяштаны.

— Я готова была тебя убить!

— А я был готов накинуться на тебя в той парилке и сделатьвсе, на что хватило бы фантазии.

Гийон раздвинул ее бедра и, положив руку на ее лоно,поцеловал ее между своих разведенных пальцев.

— Гийон! — закричала она.

— Тебе не нравится или тебя это смущает? — серьезно спросилон, приподнимаясь над ней.

— Мне нравится все, что ты со мной делаешь. Но...

— Что, 'но'?

— Я пока не сделала того же для тебя.

— А я и не жду этого. Даже если ты никогда не прикоснешьсяко мне таким образом, я все равно буду целовать тебя там, где захочу.

Кайлин села на кровати и внимательно посмотрела на него.

— Что? — засмеялся он, чувствуя, как во взгляде еезарождается нечто вызывающее.

Она опрокинула его на спину и, потянувшись к его губам, тутже получила простой и ясный ответ на свой вопрос: он хотел ее, любым из возможныхспособов он ее хотел.

Кайлин поняла, что не успокоится, пока не попробует сделатькое-что. И не потому, что он делал это для нее. Не за тем, чтобы вообще узнать,что это такое. Она хотела попробовать тот его особенный вкус и доставитьудовольствие таким образом. Хотела.

Кайлин, упершись рукой ему в живот, придавила его к матрацу ипоудобней устроилась сверху.

— Так мы еще не пробовали, — засмеялся он, пальцамиприкасаясь к ее груди.

Она наклонилась к его животу и провела по нему своим языком,поцеловав пупок. Он не двигался, гадая, что же она предпримет в следующиймомент.

Кайлин провела рукой по его бедру и подалась вниз. Гийонперестал дышать.

Подойдя к кромке мужского треугольника, она прикоснуласьпальцами к тому, что доставляло ей особое удовольствие. Гийон едва не выгнулсяпод ней, стараясь сдержаться и не опрокинуть сейчас же на спину.

Кайлин обхватила его рукой и накрыла своим ртом, мягкоприкасаясь губами и проведя по нему языком. Гийон схватился руками за простынюи сжал ее в своих ладонях. Его жена никогда не делала этого для него, аудовольствие, которое он за деньги покупал у невад, ни в какое сравнение не шлос теми ощущениями, которые дарила ему Кайлин. И одна мысль о том, что это оналаскает его своими губами, заставляла ладони его сжиматься сильнее, а спинуотрываться от мягкого матраца.

— Кайли, — застонал Гийон, когда она снова накрыла его своимртом и втянула в себя.

Спустя несколько минут, когда Гийон понял, что сдерживатьсябольше не в состоянии, он потянул ее на себя и перевернул на спину.

Она смеялась, прикасаясь к нему руками и поглаживая своими пальцами.

Гийон широко развел ее ноги и губами коснулся ее влаги.Горячая, нежная, она откликалась на каждое движение его языка.

Гийон приподнялся и прохрипел:

— Перевернись на живот.

Кайлин тут же перевернулась и почувствовала его пальцы там,внизу, где хотелось снова ощутить его.

— Приподними бедра, — приказал он, и она без тенисопротивления подалась выше, когда почувствовала, как он входит в нее.

Новое положение, новые эмоции, другой мир и такое близкоеудовольствие от каждого его толчка отразились на ее лице гримаской наслажденияи нетерпения. Его руки обхватили ее талию и прижали к себе. Кайлин не выдержалаи закричала. Гийон остановился и, все еще оставаясь в ней, снова приказал:

— Подведи одну ногу под себя.

Она изогнулась и почувствовала новую точку своего тела. Онснова стал медленно двигаться в ней, сбивая ее сердце с ритма и заставляя сновастонать.

Кайлин поднялась на колени, и снова он проник туда, где онане ждала его ощутить. Гийон прижался к ее спине и медленно приподнялся, увлекаявслед за собой. В таком положении она могла двигаться вместе с ним, ощущая, каквлажная от испарины кожа ее спины трется о его грудь, как его руки смыкаются наее груди, сжимая между пальцев ноющие соски, как его теплое дыхание ласкает еешею и влажные губы целуют заветную ямочку за ушком. Она могла слышать, как оншепчет ей о своем желании быть в ней всегда и содрогаться, когда онавыкрикивает его имя. Она могла повернуть свою голову и увидеть, как егонаслаждение отражается на его лице. Она могла прикоснуться к нему губами изаплести свой язык с его языком, касаясь его неба и прикусывая губы, что такнежно ласкали ее рот. Она могла прокричать его имя, когда чувствовала, чтоконец уже близок, и не боятся, что он не почувствует судорог ее тела или неуслышит ее слова о том, что она любит его.

Кайлин выгнулась в его руках, обхватив ладонями его бедра идвигаясь ему навстречу, чувствуя, как он приближает ее к развязке и погружает впучину наслаждения и экстаза. Рука Гийона плавно заскользила вдоль ее живота иокунулась вниз, лаская ее там, где концентрировалось ее удовольствие.

— С днем рождения, любимая, — прошептал он и закричал,почувствовав, как она конвульсивно содрогается в его руках.

Он подарил ей самый дорогой подарок, который вообще можетподарить мужчина женщине. И изливаясь в ее кричащее тело, он подумал о том, чторано или поздно его старания принесут свои плоды...

Без сил она рухнула на кровать рядом с ним. Ей нравилось,когда он прижимал ее к себе, словно боялся выпустить из своих рук и из своейпостели. Он делал так вчера, он повторял это ночью и снова притягивал ее к себесейчас.

— У тебя взрывной темперамент, — прошептал он ей на ухо ипоцеловал.

— Это плохо? — спросила она, закрывая уставшие глаза.

— Нет, глупая. Это сводит меня с ума.

Глава 21

'Их не интересуют люди, им не важно, к чему это может привести, онижаждут заработать, нажиться, раздавая мое детище не больным детям заблагодарность, а любому желающему за миллион...'

Из разговора от 17.11.3565

Кайлин проснулась от звонка будильника, заведенного на шестьутра. Гийон тут же выпустил ее из объятий и накрыл голову подушкой.

— Ты сам не захотел уходить.

— Не дождешься, — буркнул он и перевернулся на живот.

Как ни странно, они снова умудрились опоздать на работу.Гийона это заметно напрягло, но Кайлин старательно делала вид, что это не по еевине они пришли на пять минут позже положенного срока.

Искренне улыбаясь всем присутствующим, Кайлин заказала свой'Латте' и начала дальше изучать карту меню.

— Аппетит прорезался? — не удержался от комментария Маркус.

— Не волнуйся, я сама за себя заплачу.

— Как там поживают наши образцы?

— Без понятия, — пожала плечами Кайлин. — Мы так и невстретились с Ерджи.

— Ну, вчера он не был нам нужен, — пожала плечами Сианна. -Честно говоря, я вообще не понимаю, на кой лад он сдался тебе.

Кайлин посмотрела на Гийона, но тот и вида не подал о том,что что-то знает.

— А где Женя? — спросил Рихтор. — Или ты умудрилась убитьего еще вчера?

— Женя зализывает раны где-то в своем логове, — улыбнуласьКайлин. — Кстати, я хотела спросить, можем ли мы найти криогенезированногочеловека по возможной фамилии.

— Почему, 'по возможной'? — спросил Гийон.

— Потому что я не уверена в том, что это ее фамилия.

— То есть, ты хочешь найти женщину?

— Да.

— Только если Старко даст официальный запрос.

— Тогда не нужно.

— Почему? И вообще, кто она?

— Забудь об этом. Потом попробуем этим заняться.

— Как хочешь, — ответил Гийон и углубился в изучение меню.

— Гийон, — окликнула его Кайлин.

— Да?

— Есть еще кое-что, что мы должны сделать.

— Что?

— Нужно найти человека, которого звали Денис Крипенин.

— В чем проблемы? Подними базу данных по переписи населения.

— Проблема в том, что он изменил свое имя.

— А лицо ты его помнишь?

— Да.

— Тогда составь с Ено фоторобот и попробуй найти по своемуописанию. А кто он вообще такой?

— Бывший руководитель нашего проекта.

— Он жив? — удивился Гийон.

— Да. По крайней мере, Женя так утверждает.

Кайлин и Сианна после завтрака направились к криминалистам.Спустя тридцать минут взволнованная Кайлин влетела в комнату Гийона и начала,задыхаясь, что-то тараторить.

— Какой 'твой СаКаР', Кайли? — пытался вникнуть в суть еемонолога Гийон, одновременно тряся ее за плечи, в попытках прервать поток речи.

Кайлин набрала в грудь побольше воздуха и... ...замолчала.

— Я ничего не могу понять, милая. Вообще ничего, из того,что ты пытаешься до меня донести.

— Гийон, звони Цемеи. Пусть немедленно приезжает сюда. Уменя плохие новости и это, твою мать, дело Государственной важности! -закричала она.

— Успокойся, Кайли? Ты что?

— Я что? Вы что! Что вы?

— А что мы?

— Вы — полные идиоты! Все! Весь мир одних сплошныхидиотов!!!

Спустя еще тридцать минут к Гийону в кабинет влетелседовласый мужчина с красными глазами и задал единственный вопрос:

— Что она знает?

Кайлин, вышедшая из комнаты отдыха со стаканом в руках,приветливо улыбнулась:

— И вам добрый день, Старко.

— Ты что, виски пьешь? Гийон?

— Я не мог ее успокоить. Она бы все здесь разнесла.

— Где тут можно поговорить?

— Все действующие лица собрались в комнате совещаний. Ждуттолько нас и тебя.

Старко открыл дверь наружу и демонстративно подал знак рукой'на выход'.

— Стакан можешь оставить здесь, — бросил он Кайлин.

— Только из уважения в Вам, — ответила Кайли, и оставилависки на рабочем столе Гийона.

В комнате совещаний сидели Рихтор, Сианна, Маркус, Ено, Оуэни Ерджи, который вообще не понимал, что происходит и при чем здесь он.

Старко вошел последним, закрыв за собой дверь и поставив настол маленькую коробочку с мигающей красной лампочкой на крышке.

— Все, что будет произнесено в этой комнате, являетсяГосударственной тайной. Бумаги потом подпишите. Об ответственности заразглашение я не напоминаю.

— А это что? — спросила Кайлин, указывая пальцем на прибор.

— 'Глушитель', — ответил Гийон и похлопал ее по плечу.

— Да, эта штучка нам понадобиться.

— Ну, что ж, начнем? — спросил Цемеи, присаживаясь за стол.

— Сианна, помоги, — попросила Кайлин, пытаясь совладать спультом от голографического монитора.

— Дай сюда, — ответила девушка. — То загрузи, то помоги... Каквчера родилась, ей Богу.

На экране высветилось изображение, напоминающее стекляннуюколбу с четырьмя тоненькими ножками внизу.

— Это — СаКаР, — начала свой доклад Кайлин. — Вирус, которыйсостоит из двух частей: самого вирусного ДНК, которое создала я, и носителя -наномашины, которую создал мой брат и которую вы видите перед собой сейчас.Следующий слайд, пожалуйста.

Сианна нажала кнопку, и на экране запустился ролик,рассказывающий, как вирус криогенезации проникает в клетки.

— Это — наглядное учебное пособие для школьников вашеговремени. Все просто: наномашина определяет тип клетки и инъецирует внутрь ДНКСаКаРа. После криогенезации эта наночастица, которую все вы принимали завирусную часть, остается в клетках головного мозга, периодически проникая вкровь и обеспечивая возникновение стойкого иммунного ответа.

— То есть, это — не вирус, а машина? — спросил ошеломленныйОуэн.

— Вопросы потом, — прервала его Кайлин и продолжила.

— А теперь детально рассмотрим наномашину. Четыре сенсорных'ножки' и процессор, на который нанесен слой из белковых молекул. В случаеповреждения, процессор и ножки распадаются на углеродные цепи, и найти этичасти наноустройства в организме просто невозможно. Так вот, той наномашиной,которую все вы видите перед собой, можно управлять, изменяя параметры работыпроцессора низкочастотными импульсами. А теперь представьте, что эти наномашинымогут объединяться и создавать свой собственный импульс, воздействуя на центральнуюнервную систему человека, и, в частности, на его мозг. Для того, чтобы даннаяфункция стала активной, в организм следует ввести вирусную ДНК, котораяобъединяясь с наномашиной, сообщала бы ей новые свойства. Этот вирус мой братназвал 'кодом'. И я — человек, который его знает.

Все молчали. Цемеи потянулся за бутылкой с водой и, открывкрышку, начал пить прямо из горлышка.

— Следующий слайд, пожалуйста.

На экране высветился тот же вирус, что все присутствующиевидели на первом слайде.

— А это, — Кайлин указала на проекцию, — СаКаР, который мыобнаружили в тканях всех пробужденных жертв, крови Маркуса и в ампуле, которуюмне любезно предоставила Сианна.

— Так, в чем отличие? — не понял Оуэн.

— В этом! — произнесла Кайлин и кивнула Сианне.

На экране высветились две цепочки ДНК с красными метками наобеих.

— Наведи на эти фрагменты, — попросила Кайлин и подошлаближе к экрану. — Это — не тот СаКаР, что создала я. Это — его аналог, и я незнаю, руке какого вирусолога он принадлежит. Все бы ничего, но этот фрагментДНК слишком близок по последовательности нуклеотидов к 'коду', который известенмне.

Кайлин развернулась ко всем присутствующим лицом и, уперевруки в стол, задала свой главный вопрос:

— А теперь задумайтесь, что в крови пробужденных делаетполноценный СаКаР, и главное, почему он так напоминает этот чертов 'код'?

— Центр инфицирует пробужденных? — не удержался Цемеи.

— И цели этого инфицирования должны быть вам предельно ясны.

Комната снова погрузилась в молчание.

— У нас нет прямых доказательств, — продолжала Кайлин, -пока мы не смогли найти необходимые параметры управления этими частицами. Этозадача мне не по плечу. Однако, Ерджи мог бы попытаться.

Ерджи провел рукой по волосам и скривился:

— Здесь нужен не один инженер.

— Будет столько, сколько потребуется, — оборвал его Цемеи.

— Полный бред, — подал голос Маркус. — Получается, чтокто-то сторонний может управлять мною?

— А теперь задумайтесь о том, что представляет собойнестабильность. Одни — впадают в прострацию, другие — в ярость. И мотивов нетникаких. И объективных причин.

— Что ты хочешь этим сказать? — не понял Гийон.

— Что такое безумие? То, что по мнению большинства выходитза рамки общепризнанного? Но, кто определяет, где находится эта тонкая грань?И, может, у всякого поведения есть свои причины? Нестабильность — это миф, и мывсе с такой легкостью поверили в него. С самого начала я не могла понять,откуда вообще взялось это явление. Ведь мы провели тысячу экспериментов и ни водном из них не увидели признаков этой побочной реакции. Так не бывает, — покачалаголовой Кайлин. — Это наука, а не карточный пасьянс.

Гийон поднялся со своего места и присел на край стола.

— А, ведь жертвы могли и не знать, в таком случае, чем онизанимались...

— То есть? — спросила Сианна.

— Мы пришли к выводу, что все они подозревали у себянестабильность. Что еще? Они вели двойную жизнь. Что, если они сами не знали обэтом? Кайлин описала, что одна из девушек совершенно не понимала, где находитсяи как там оказалось. Мы не нашли следов токсических веществ в ее теле ипредположили, что яд распался. Но, вспомните, другие жертвы тоже не проявлялипризнаков борьбы. Что, если никакого яда не было, если в это время они находилисьпод чьим-то контролем?

— Невады, которые и сами не знали, чем промышляют? -перефразировал его идею Рихтор.

— В моей голове очень плотно засели слова одного из младшихданиилов, которого мы встретили вместе с Кайлин.

— 'Изрезала себя канцелярским ножом, а потом сказала, чтоэто она так освободиться решила', — процитировала Кайлин и отвернулась.

— Ты тоже запомнила.

— Без доказательств это всего лишь домыслы, — покачалголовой Цемеи.

— Что ты намерен предпринять? — спросил его напрямую Гийон.

— Я? — задумался Старко. — Я не могу прикрыть 'лавочку'сегодня же. Нужны доказательства.

— Что ж, попробуем их найти.

— Пробуйте. Это все.

Цемеи поднялся с места и, подойдя к Кайлин, похлопал ее поплечу:

— У тебя талант, девочка. Прекрасный анализ, ничего нескажешь.

— Я знаю, кто Ваш информатор.

Цемеи вскинул брови и посмотрел на Гийона.

— Вижу, Вы не плохо поладили. Так, что там с моиминформатором?

— Его зовут Евгений Лесков.

— Ты ведь не просто так мне это говоришь?

— Да, я хочу, чтобы вы задержали его по подозрению всерийных убийствах, которые мы расследуем.

— Ты полагаешь...

— Нет, это не он, Старко. Но мне нужно, чтобы вы егоизолировали на время.

— В чем дело, Кайли? — забеспокоился Гийон. — Он тебеугрожал?

— Нет. Он замахнулся на то, что ему не принадлежит.

— Ладно, — пожал плечами Старко. — Три дня у тебя есть.Больше я продержать его не смогу.

— Спасибо, надеюсь, этого будет достаточно.

Работа в отделе снова 'закипела'. Рихтор и Сианна занялись повторнымопросом возможных свидетелей. Ено перепроверял все доступные счета погибших,пытаясь отследить движения финансовых средств. Кайлин 'зависла' укриминалистов, анализируя полученные вирусные частицы и вводя в курс делаподобранных инженеров нанопрограммирования. Гийон в свою очередь начал собиратьвсю доступную информацию по случаям нестабильности, зафиксированным запоследние пять лет в городе. Он надеялся найти нечто общее во всех делах,провести параллели между пострадавшими, самими нестабильными и Центромкриогенезации, апеллируя новыми данными и предположениями.

Два дня пронеслись, словно в тумане. Едва волоча ноги,Кайлин и Гийон возвращались домой, падая замертво на кровать и едва ли находя всебе силы, чтобы вовремя явиться на следующий день на работу. Утром третьегодня Рихтор забежал к Гийону в кабинет и со словами: 'Нашли, где проживалачетвертая жертва', — понесся к лифту.

Гийон еле успел 'заскочить' в закрывающиеся двери, натягиваяна себя куртку по дороге.

— Она жила у своего любовника. Один из таксистов, работающихвозле здания, где находился офис девушки, вспомнил, что отвозил ее несколькораз по этому адресу.

— Как же он ее запомнил?

— Сказал, что таких женщин трудно забыть.

— Любовника задержали?

— Да. Он в третьем дознавательном управлении. Все ждут нас.

— Будем надеяться, что ему есть, что нам рассказать.

В пустой комнате с зеркалами сидел молодой мужчина. В своитридцать лет он выглядел на все сорок. Не понятно, что так изменило его, ноГийон мог предположить, что смерть любимой женщины может быть всему причиной.

— Здравствуйте! — поприветствовал его вошедший. — Мое имяГийон Самари. Я даниил четвертой степени власти и буду проводить ваш допрос.Вопросы или возражения есть?

Мужчина исподлобья посмотрел на него и отрицательно помоталголовой.

— Итак, вы были знакомы с Тайей Лайрели?

— Да.

— Расскажите, пожалуйста, как вы познакомились...

Через три часа допрос был окончен. Уставшие Гийон и Рихтор вернулисьв офис только к трем часам. Созвав совещание, они не без огорчения сообщилиостальным, что Тайея Лайрели действительно страдала провалами в памяти. Ее любовникрассказал даниилам о том, как Тайя могла посреди ночи собраться и уйти внеизвестном направлении, а затем возвращалась через несколько дней и не могласказать, ни где была, ни чем занималась.

Ее любовник даже не знал, что ее тело нашли не в чужом, а всобственном доме.

— Ублюдки, — произнесла Кайлин и стукнула кулаком по столу.— Сколько их, таких? Красивых и молодых?

— На то, чтобы опросить всех, подпадающих под даннуюхарактеристику пробужденных, уйдут месяцы работы. И то, вряд ли они захотятрассказывать о своих проблемах с памятью.

— Все-таки я не могу понять мотивов этих преступлений. ЗачемЦентру убивать этих девушек таким образом, если они могли просто заставить ихпокончить собой, например?

— Думаю, что изначально я оказался прав. Мы на самом делеимеем дело с серией убийств на сексуальной почве. Кто-то убивает невад. Кто-то,у кого именно с ними связан 'заскок'. Нужно найти его. Найдем его, узнаем, какон на них вышел. Возможно, там появятся и доказательства.

— Редко бывает, чтобы два дела были совершенно не связаныдруг с другом, но так тесно пересекались, — заметила Сианна. — Я согласна сГийоном. Необходимо найти этого 'мясника'.

— Значит, мне нужен Нистен, — ответила Кайлин. — И чемскорее, тем лучше. Осталось чуть больше недели. Потом мой дар ничем не сможетвам помочь.

— Нистен, так Нистен, — выдохнул Гийон и взял ее за руку. — Пойдем,я отвезу тебя домой. Думаю, нам всем следует отдохнуть. Общий сбор завтра ввосемь внизу. На этом все. Отдыхайте.

Нистен приехал к Гийону около восьми вечера.

— Добрый вечер, — улыбнулся нейрами и прошел в дом. -Полагаю, что твое жилище оказалось не пригодным для проживания после волныбеспорядков?

— Совершенно верно, — ответила Кайлин.

— Но, насколько я могу судить, тебя данные обстоятельстванисколько не огорчают? — усмехнулся Нистен и прошел в гостиную, следом заГийоном.

— У Гийона вполне комфортно, — засмеялась Кайлин и приселана диван.

— Для начала, я хотел бы тебе объяснить, чем именно мы стобой будем заниматься.

— Да, мне было бы интересно это узнать.

— Основываясь на своих знаниях и опыте работы, я пришел квыводу, что неспособность контролировать свой дар кроется в подсознательныхмотивациях самих нейрами.

— Ты говоришь так, будто я сама хочу испытывать все это.

— Посмотрим. Возможно, ты сможешь доказать обратное.

— Абсурд, Нистен!

— Кайлин, мы не будем с тобой разговаривать о твоем прошломи пытаться разобраться в твоих проблемах. Мы начнем с главного: я введу тебя втранс и попытаюсь пережить твой первый опыт общения с покойным вместе с тобой.Так я получу представление о твоих способностях и подсознательных переживаниях,связанных с этими способностями.

— Транс? Она будет в трансе? — наконец, подал голос Гийон.

— Не беспокойся, ничего плохого с ней не случится.

— Ты не знаешь, через что ей приходится проходить! Да, онаумирает вместе с ними!

— Ты же хочешь ей помочь? Иначе, зачем поднял на уши всюГильдию?

— Что ты сделал? — переспросила Кайлин, обращаясь к Гийону.

— Ничего особенного я не сделал, — ответил Гийон и присел надиван возле нее.

Нистен засмеялся и устроился в кресле напротив.

— Ты хочешь пройти через это одна или вместе с ним?

— Ты понял, да? — спросил Гийон, беря Кайлин за руку и прячаее в своих ладонях.

— Конечно. Еще в больнице. Ну, это ваше личное дело. Такчто, Кайлин, ты хочешь, чтобы Гийон остался или мы попросим его приготовитьтебе что-нибудь на ужин?

Кайлин накрыла руки Гийона своей ладонью и повернулась кНистену:

— Хочу, чтобы он был рядом.

— Ты не против, Гийон?

— Нет.

— Хорошо. Теперь разберемся с атрибутами. Гийон, я хочу,чтобы ты выключил свет и зажег несколько свечей. Да, и принеси Кайлинкакой-нибудь плед, она ведь устала и собралась немного поспать, — улыбнулсяНистен.

— Я?

— Да, сегодня вечером ты будешь спать, Кайлин.

Гийон за несколько минут все организовал и, раскинувшись надиване, обнял Кайлин, лежащую под пледом у него на коленях.

— Тебе удобно? — спросил Нистен.

— Да, вполне, — ответила Кайлин, которую руки любимогомужчины согревали больше, нежели шерстяной плед.

— Закрой глаза, Кайлин, и представь себе место из своегопрошлого, где ты бы хотела вот так же лежать на руках у Гийона и ни о чем не думать.

Кайлин представила, как они сидят на веранде их старогозагородного дома. Ее мама обязательно бы принесла им по стакану холодного квасавместе со своим фирменным шоколадным кексом, а брат пытался бы выпроводить матьпоскорее с веранды, чтобы оставить их одних.

Кайлин улыбнулась своим мыслям и поудобнее устроилась вруках Гийона.

— Где ты сейчас? — спокойно спросил Нистен.

— Я? В загородном доме, где мы с семьей проводили несколькомесяцев в году. Мы с Гийоном сидим на веранде на старом выцветшем диване свидом на огромное зеленое поле и дерево, одиноко стоящее там, вдалеке.

— Солнце клонится к закату? — тихо спросил ее Нистен, иКайлин представила себе багровое небо, окрашенное лучами солнца, что тольконачало перекатываться за тоненькую линию горизонта вдалеке.

— В доме, кроме твоей матери, есть еще кто-нибудь?

— Да, мой брат. Он долго выпроваживал маму с веранды,подмигивая мне на прощание.

— А где твой отец?

— Его нет. Он умер, когда мне было три.

— Ты бы хотела узнать, каким он был?

— Наверное, но мама не любила о нем говорить.

— Понятно. Кайлин? — позвал Нистен, а теперь я попрошу тебязакрыть свои глаза на той веранде и попытаться уснуть. Тебе тепло, и под ухомты слышишь, как размеренно бьется сердце Гийона, и заходящее солнце мягкоосвещает твое лицо, и тебе хорошо, тебе спокойно и так будет теперь всегда,всегда, Кайлин.

Гийон почувствовал, как она окончательно обмякла в его рукахи, кажется, действительно уснула.

— Кайлин? — позвал ее Нистен, поднимаясь со своего места иприсаживаясь на пол рядом с ними.

— Да, — сонным голосом ответила она.

— Ты помнишь день, когда впервые увидела чужую смерть?

— Да.

— Я хочу, чтобы ты отправилась туда. Расскажи мне, где тысейчас?

— В маленькой комнате. Здесь слишком тесно и душно, и темно.

— Что ты там делаешь?

— Мы приехали на похороны брата моей матери, дяди Славы.

— Ты хорошо знала, своего дядю?

— Нет, он жил далеко и мы редко встречались.

— Сколько тебе лет?

— Двенадцать.

— Мама и брат тоже там?

— Да. Мы все сидим напротив гроба, и Саша держит меня за руку.

— Тебе страшно?

— Да.

— Чего ты боишься?

— Его.

— Дядю?

— Да.

— Почему ты его боишься?

— Он не такой, каким был. Другой.

— Ты считаешь, что твоего дяди на самом деле там нет?

— Его больше нет.

— И ты не хочешь прикасаться к его телу, потому что это -уже не он?

— Да.

— Но кто-то заставляет тебя?

— Я должна попрощаться с ним, это — традиция.

— Но тебе страшно к нему прикасаться?

— Да.

— Чего ты боишься, Кайлин, прикоснуться к телу или статьтакой же, как и твой дядя?

— Я боюсь смерти. Она повсюду здесь. Она висит надо мной истоит где-то рядом.

— И ты думаешь, что умрешь, если прикоснешься к нему?

— Я умру! — пропищала Кайлин.

— Но ты все равно прикасаешься?

— Да.

— Почему. Ведь, можно убежать оттуда?

— Я не хочу бояться смерти. Не хочу бояться.

— И ты думаешь, если прикоснешься, то перестанешь еебояться?

— Да, я посмотрю ей в глаза и не буду больше бояться.

— Прикоснись к телу, Кайлин.

Нийтен поднял свою руку и положил ее ей на лоб.

— Где ты сейчас?

— Это офис. Я пью свой кофе.

Нистен другой рукой схватился за грудь, почувствовав жгучуюболь за грудиной. Кайлин тоже содрогнулась и вцепилась руками в Гийона.

— Кайлин, разве это ты пьешь кофе?

— Я!

— А кто тогда стоит у гроба дяди?

— Какого гроба?

— Тебе двенадцать и ты стоишь у гроба своего дяди. Разве тыможешь в это время быть в другом месте?

— Нет, но этот кофе...

— Кто его пьет, Кайлин? Ты или дядя? — повысил тон Нистен,сжимая руку на груди в кулак.

— Я!

— Ты или дядя? Ведь ты стоишь у гроба!

— Дядя, он пьет кофе!

— А где стоишь ты?

— Рядом с ним.

— В офисе?

— Да. Я прикасаюсь к его руке, но она холодная.

— Ты хочешь выпить этот кофе вместо него?

— Да.

— Почему, Кайлин?

— Я не хочу бояться смерти!

— И ты хочешь выпить этот кофе, чтобы узнать, что это такое— умереть?

— Да.

— И больше не бояться этого?

— Да, — заплакала Кайлин и схватилась обеими руками загрудь.

— Но ты уже умерла!

— Нет!

— Да, ты умерла уже. Ты не помнишь?

Нистен выдохнул от облегчения, когда боль в груди унялась.

— Да, там, в машине. Я умерла в машине.

— В какой машине, Кайлин? — спросил Нистен с ужасам в глазахповорачиваясь к Гийону.

— На трассе, в машине.

— Сколько тебе лет?

— Шестнадцать.

— Куда вы ехали?

— В загородный дом.

— Где ты сидела?

— Справа от матери, она была за рулем.

— Вы одни?

— Да, мама злилась, потому что брат в последний моментотказался ехать.

— Вы ругаетесь из-за этого?

— Да. Я тоже не хотела ехать.

— Почему?

— Я могла пойти на вечеринку вместе с ним.

— И мама отвлеклась?

— Да, она начала кричать на меня и не заметила, что дороганачала извиваться. Нас выбросило за ограждение в кювет.

— Почему ты умерла, Кайлин?

— Потому что здесь темно, и я не смогу выбраться.

— Тебя прижало?

— Да. Меня зажало между дверью и приборной панелью. И ябольше не могу шевелиться.

— А где твоя мама?

— Ее выбросило из машины через лобовое стекло.

— Она не пристегнулась?

— Нет.

— А ты пристегнулась и теперь осталась здесь одна?

— Да.

— Тебе больно?

— Нет, мне не больно. Здесь темно и я знаю, что умру сегодняпо-настоящему.

— Тебе страшно?

— Да.

— Но ты не умерла в тот день.

— Нет?

— Нет, в тот день ты не умерла. Вспомни, кто тебе помог?

— Там люди вокруг. Они что-то кричат.

— Они помогут тебе?

— Да, они помогут мне.

— Вспомни, Кайлин, где ты сейчас находишься?

— На похоронах.

— Нет, Кайлин. Вспомни, где ты уснула и кто был рядом стобой?

— На веранде. Я уснула на веранде.

— Нет, Кайлин. Вспомни, где ты ложилась спать сегодня, и ктопришел к тебе в гости?

— Нистен! — прохрипела Кайлин и подорвалась с места.

Несколько минут она молча сидела на одном месте, пытаясьосмыслить, что именно только что пережила и как это стало возможным.

— Сколько ты просидела в той машине, Кайлин? — спросилНистен, поднимаясь с пола.

— Полтора часа.

— У тебя есть проблемы с замкнутыми пространствами?

— Да, — выдохнула Кайлин. — Большие проблемы.

— Когда в следующий раз ты останешься одна в пустой комнате,закрой глаза и представь, что вокруг тебя люди. Это должно помочь.

— А что с ее даром? — спросил Гийон, обращаясь к Нистену.

— Она воспринимает все это таким образом только по однойпричине: она боится смерти и хочет умереть вместо них, чтобы побороть этотстрах.

— А что с ее последним эпизодом?

— Не знаю. Может быть, она не почувствовала, как умерла. Аможет, что-то не давало ей покоя в этом деле. Кто знает, — пожал плечамиНистен.

— Я хочу продолжить! — резко ответила Кайлин.

— Не сегодня. Это слишком большая нагрузка на твою психику.

— Но, у нас нет времени.

— Я согласен с Нистеном: хватит с тебя на сегодня. Да, и самНистен наверняка устал. Ты должна это понимать.

— Хорошо, — согласилось Кайлин. — Тогда продолжим завтра,если вы оба не против?

— Нет, не против, — улыбнулся Нистен и начал собираться.

Кайлин осталась в гостиной, а Гийон вышел проводить нейрами.

У самой двери Нистен обернулся к нему и, наклонившисьпоближе, сказал:

— Ты не сможешь оградить ее от этого. Как ни старайся, онавсе равно будет проходить через эти видения снова и снова. Если хочешь ейпомочь, просто прими это и будь рядом в нужную минуту.

— Почему ты говоришь мне все это?

— Потому что сам через это прошел. Ты не сможешь ееостановить. Поэтому, просто прими.

— Спасибо, — ответил Гийон, пожимая руку Нистена напрощание.

— Завтра в восемь. Попробуем разобраться, почему она'зависла', и попытаемся исправить положение.

Кайлин услышала, как Гийон закрыл входную дверь.

— Все хорошо? — спросила она, ложась на диван и укрываясьпледом.

— Это я у тебя должен спрашивать, — улыбнулся Гийон и приселвозле нее на полу.

Волосы Кайлин спутались, торча в разные стороны, лицоосунулось, а под глазами залегла тень усталости. Но, даже такой она казаласьему самой красивой и желанной в этом Мире. Что он потерял и что приобрелтеперь? Она стала его смыслом, стимулом, чтобы жить дальше и не оглядываться напрошлое.

— Почему ты так смотришь? — спросила Кайлин, всматриваясь вего лицо.

— А как я смотрю?

— С грустью.

— Я люблю тебя, — сказал он невпопад и, подхватив ее наруки, поднялся с пола.

— Ты будешь опять мне доказывать это? — спросила Кайлин,пряча лицо у него на груди.

— Буду, зайчонок. Каждый день я буду тебе это доказывать.

Кайлин еще долго не могла уснуть. Неприятные мысли занималиее голову. Она столько раз в жизни умирала. Пусть за кого-то, пусть однажды и по-настоящему,и вдруг она поняла, что ничто в будущем не способно уберечь ее от этого.Например, она завтра может выйти из дома и больше никогда в него не вернуться.Никогда. 'Умирать легко', — повторяла она снова и снова, но неприятные мысливновь заполняли ее разум и слезы появлялись на глазах.

Что изменилось сейчас? Все, наверное. Она задумалась о том,что будет дальше. Рано или поздно ремонт в ее доме закончится и тогда у нее неостанется предлога для того, чтобы жить здесь, рядом с ним. А она не хотелауходить. Она хотела остаться. Но он не говорил с ней об этом. Да, и к чему? Вего жизни все это уже было и, в отличие от нее, он пережил это один раз. Захочетли снова, вот в чем вопрос. И сможет ли она оставить его, даже если поймет, чтоон не захочет.

'Семья'. Простое слово, состоящее из пяти букв. Но смысл егоневозможно описать даже в пяти словах. Она хотела, чтобы у нее была своя семья.Он, она и еще кто-то...

Кайлин положила руки себе на живот и сжала пальцы. Каким быотцом он был? Как воспринял бы новость о ее беременности? Так много вопросов,на которые у нее не было ответов.

Кайлин спрятала лицо в руках и, отвернувшись от спящегоГийона, заплакала. Ей было жалко себя, и это чувство, вызывающее в ней однолишь презрение, заставляло ее плакать сильнее.

Тихие всхлипывания разбудили Гийона. Он огляделся и увидел, какона, свернувшись на краю постели, плачет.

— Кайли? — позвал он в тишине.

Она застыла на месте, не дыша.

— Зайчонок, что случилось? — спросил он, пытаясь заглянуть вее зареванное лицо.

— Ничего, Гийон. Все в порядке. Спи.

— Ты переживаешь, я же вижу.

— Тяжело...

— Что 'тяжело'?

— Тяжело это — смотреть в глаза человеку, перед которымчувствуешь свою вину. И не выносимо, когда понимаешь, что он не в состояниитебя простить. Только теперь я это понимаю. Так смотрела на меня моя мать.Когда мама умерла, прощение уже не имело никакого смысла. Только потом, погибаяна больничной койке в своей палате, я действительно пожалела о том, что так ине смогла простить ее. Это был мой крест, не ее. Только мой... А, Саша, у негобыло слишком много своих собственных проблем, но я не замечала, не понимала. Япревратилась в эгоцентриста, которому на все вокруг было наплевать. Мама иСаша, вот кто был моей семьей. Теперь их нет, и я осталась одна. Прости меня,Гийон. Со мной все слишком сложно.

— Со мной тоже, — тихо ответил он.

Губы коснулись ее щеки, а теплые руки притянули к горячемутелу. Она повернула голову и встретила тот поцелуй, в котором нуждалась большевсего сейчас. И чувствуя, как он подминает ее под себя, как раздвигает бедромее холодные ноги, она потеряла нить своих мыслей.

Слезы высохли на глазах, оставив стягивающие соленые следына ее лице, и Гийон стер их все своими губами. Грудь заныла, требуя его ласк иприкосновений, и Кайлин подалась к нему всем телом, прижимаясь набухшимибледно-розовыми сосками к его груди, прикасаясь своим животом к его животу,чтобы в новой волне дрожи и желания, почувствовать тепло его тела и самойсогреться этим теплом.

Рука Гийона плавно спустилась вниз по ее спине, притягиваяее еще ближе к себе и проникая между ее бедер, где пальцами можно былоокунуться в ее желание и услышать тихий стон от малейшего движения этих пальцев.

Гийон почувствовал, как ее мягкая грудь вжимается в его телои, склонив к ней голову, обвел влажным языком сначала один сосок, взяв его врот и нежно прикусывая, а затем и другой, лаская его у себя во рту.

Гийон проник в нее пальцем и, как только Кайлин выгнуласьпод ним, оставил влажный след от поцелуя на ее животе, продолжая проситьподатливое тело отдать ему все, все, что только он может от него получить.

Гийон привстал на колени и, широко раздвинув ее бедра,окунулся языком в ее сущность. Она больше не стеснялась заниматься этим с ним.И подавая бедра вперед, путаясь руками в простынях и подушках, издавая слабыйкрик от каждой ласки его губ и языка, начала просить о большем.

Кайлин потянула его за плечи на себя и, приподнимаясь надкроватью и оплетая его бедра своими ногами, заставила слиться с ней в одноцелое. И каждое движение его тела в ней заставляло мышцы его спины напрягатьсяи дрожать, и так хотелось ощутить ее руки, врезающиеся в его спину ипочувствовать, как ее живот соприкасается с его животом.

Он обхватил ее руками и приподнял к себе, наслаждаясь тем,что так хотел ощутить и вдыхая полной грудью аромат ее волос и целуя за ушкомименно в том месте, где ей нравилось больше всего.

Она закричала, опрокидывая его на спину и садясь сверху,вбирая в себя и не прекращая свой танец, даже когда он потянулся и сел,удерживая ее в своих руках. И лицо, ее прекрасное лицо, на которое он могсмотреть часами, теперь было так близко от него, что невозможным стало несклониться к нему и не поцеловать маленький сладкий ротик, заплетая свойсобственный вкус с ее.

Он обожал слушать, как она кричит, как с шумом вдыхаеткислород и задыхается, когда испытывает самое сокровенное наслаждение. И еще онлюбил просить ее, просить прокричать для него или сказать что-нибудь, то, чтоимело смысл в такой момент.

— Скажи, что любишь меня, — прошептал он ей в губы.

— Я люблю тебя.

— Еще.

— Я люблю тебя.

— Скажи, как ты хочешь меня.

— Хочу тебя, всего, всего хочу тебя.

— И я люблю тебя. И хочу тебя. Всю. Всегда, — ответил он и,почувствовав, как она содрогается всем телом, услышав ее крик и протяжный стон,он окунулся в нее в последний раз и сам закричал.

Перед тем, как снова провалиться в сон, Гийон подумал окамне, который бы лучше всего подошел ей. 'Сапфир', — пришел к выводу он:чистый васильково-синий сапфир.

Глава 22

'Вы все одинаковы. Вы презираете, хотя сделать ничего не можете. Выприказываете, и мы выполняем. И каждый раз, использовав нас, вы не говорите'спасибо'. Вам просто наплевать. Одна форма зависимости, окрашенная разнымитонами возможных причин. Для нее, скорее всего, этим тоном была нужда.Наверное, кто-то из богатых сыграл с ней злую шутку, мечтая увидеть под собой ипосле смерти. Но шутка не удалась, и по непонятным причинам она осталась здесьодна, вынужденная зарабатывать тем, что лучше всего умела. Не мне судить. И невам. И не ублюдку, который это с ней сделал...'

Из разговора от 24.10.3565

Утреннее совещание началось в неформальной обстановке сдоклада Рихтора, который в подробностях изложил ход вчерашнего допросалюбовника одной из жертв. Затем слово взяла Сианна и рассказала о бесплодныхпопытках отдела криминалистики активировать полученные образцы СаКаРа. Гийонунечего было добавить, и он спросил Маркуса, в какую сторону движется повторныйопрос знакомых и коллег погибших.

— Топчусь на месте. Ничего нового они пока не сообщили.Честно говоря, меня этот монотонный труд уже достал. Да, еще и СаКаР этот.Черт. Тебе не страшно, Кайлин? Не боишься, что они захотят повлиять на тебя?

— Нет. Они побоятся что-нибудь предпринимать. Ты — даниил, я— работаю рядом с Цемеи. Меня больше тревожит Женя. Сегодня истекает срокзадержания, и он наверняка захочет меня повидать.

— Об этом не беспокойся, — ответил Гийон. — Он ближе, чем нарасстояние пяти метров к тебе больше не подойдет.

— Он — часть головоломки, Гийон. Он и еще Денис. Кстати, ябы хотела поработать с Ено. Возможно, по фотороботу он сможет найти его.

— Это все равно, что искать иголку в стоге сена. В городеживет около десяти миллионов жителей. Пусть даже только миллион из них будут подходитьпод нужные данные. Представляешь, сколько времени займет сверка? — покачалголовой Гийон.

— Все равно, следует попытаться.

— С этим я не спорю. Ено, займись поисками этого Дениса. Кстати,меня утром не будет в отделе. Цемеи просил заехать к нему.

— Хорошо, — пожал плечами Рихтор. — Сами как-нибудьразберемся.

К столику подошла молодая девушка с электронным планшетом вруках.

— Мы уже сделали заказ, спасибо, — буркнул Маркус иобернулся к девушке.

Незнакомка смотрела на него широко раскрытыми глазами, вкоторых читалось не столько недоумение, сколько... ...злость.

— Я похожа на официантку?

— Извините, — замялся Маркус, внимательно разглядывая еевполне современный наряд: бирюзовую блузку с воротником стойкой и 'фонариками'на плечиках, и темную юбку, очень интимно облегающую ее округлую попку.

— Перестаньте так смотреть на мой зад! Это не прилично!

Маркус от такого заявления просто приоткрыл рот и откинулсяна стуле, переведя взгляд на ее лицо. Совершенное лицо с точки зрения самогоМаркуса, и 'весьма симпатичное' по оценке остальных присутствующих.

Белая молочная кожа, оттененная холодным цветом ееиссиня-черных волос, тонкие брови, зеленые глаза с немного восточным разрезом,аккуратненький носик, маленький ротик и высокие скулы. В чертах ее лица былонечто им всем давно знакомое, но вот где раньше они могли ее встречать, непомнил никто.

Девушка, не спрашивая разрешения, присела на свободный стулмежду Маркусом и Гийоном.

— Наверное, я слишком рано приехала. Цемеи наверняка неуспел связаться с вами.

— Нет, не успел, — покачал головой Гийон.

— Меня зовут Полина Звойнич. Меня прислал Старко для работыс вами.

— И? — саркастически улыбнулся Маркус. — Чем же вы сможетенам помочь?

— На вашем месте я бы так себя не вела.

Маркус расхохотался в голос.

— Вам ведь нужны доказательства того, что нестабильности насамом деле не существует?

— А что известно об этом тебе?

Девушка покачала головой и, достав из сумки контактныйобруч, бросила его на стол.

— Хорошая технология, но слишком глобальная.

— Что ты имеешь в виду? — наклонился к ней Маркус.

— В этом мире все унифицировано. Для того, чтобы сделатьпокупки не требуется даже выходить из дома: достаточно сделать заказ по сети иавтоматически расплатиться карточкой. Вот, например, зачем Центр около трех летназад заказал полную реконструкцию инфразвукового оборудования для одноймаленькой фирмы на другом конце Света?

— Откуда у тебя эта информация? — удивился Гийон.

— Вы ведь еще не получили официальное разрешение на работу сличными банковскими счетами членов правления Центра?

— На получение разрешения уходят месяцы.

— А без разрешения — два дня. Ну, по крайней мере, у меняэто заняло два дня.

— Ты взломала банковские счета? — шепотом переспросил ееМаркус.

— Да, — кивнула Полина.

— И нашла доказательства?

— Нашла зацепку. Доказательства искать будете вы.

— И ты так просто пришла сюда сегодня и выложила все этонам?

— Ну, с сегодняшнего дня я ведь работаю в вашей группе.

— В нашей группе? И кем же?

— Специалистом по программному обеспечению.

— Старко ничего об этом мне не говорил, — покачал головойГийон.

— Значит, мой новый опекун тоже не в курсе происходящего?

— А кто твой новый опекун?

— Маркус Уинтерс.

Все в молчании уставились на Маркуса, который отнеожиданности даже приоткрыл рот.

— Это не я, — наконец, засмеялся он. — Нет-нет, какой кчерту опекун? Это ошибка!

— Никакой ошибки! — спокойно сообщил ему Ено. — Согласно еерегистрационному свидетельству с сегодняшнего дня ты являешься ее опекуном.

— Я не давал согласия на это!

— Все еще хуже, чем ты думаешь.

— Куда хуже?

— Она зарегистрирована по твоему адресу, Маркус.

— Какого черта?!

— Не кипятись, — недовольно произнесла девушка. — Это нанесколько недель. Так сказал Старко.

— Мой дом — это мой дом, а не твой!

Девушка облокотилась о стол и начала нервно заламывать своипальцы. Маркус посмотрел на нее и не сдержался:

— Перестань так делать! Это бесит!

— Что бесит?

— Это! — он положил свою ладонь на ее руки и сжал тоненькиепальчики.

Девушка побледнела на его глазах, и из сведенного судорогойгорла вылетел всего лишь один маленький писк.

— Что? — не понял Маркус.

Девушка выдернула свои руки и сложила их на своей груди.Сделав несколько глубоких вдохов, она, кажется, успокоилась и пришла в себя.

— В чем дело?

— Извините, это мои призраки.

— Ты что, боишься прикосновений?

— Да, если прикасаются не знакомые мне люди.

— А знакомых ты не боишься?

— Нет.

— Мне нужно связаться со Старко и все обговорить с ним, -перебил их диалог Гийон. Пока я этого не сделал, ты останешься здесь вместе сМаркусом и будешь меня ждать.

Маркус не стал спорить с ним и снова вперил взгляд в незнакомку.Она была высокой и при всем при этом она не смотрелась угловатой. Наоборот, вее манере держаться, да и вообще во всех движениях прослеживалась какая-то определенногорода грация. И если бы не неприятный инцидент с 'заламыванием' собственныхпальцев, он бы мог подумать, что все это досталось ей от природы.

Кайлин на прощание бросила в сторону девушки ободряющийвзгляд и подмигнула. Полина слегка улыбнулась и в следующее же мгновениепогрузилась в собственные, очевидно не очень приятные, мысли.

— Кто обучил тебя? — спросил Маркус, как только они осталисьнаедине.

— Обучил чему?

— Я знал многих женщин, Полина. Все твои движения слишкомплавные, а спину настолько ровно так уже давно никто не держит. Никто, кроменевад...

— Хочешь сказать, что я — проститутка?

— Вряд ли. С твоими страхами в этой профессии нечего делать.

Девушка обернулась и посмотрела на него.

— Рискну предположить, что обучала тебя именно невада.

— Это не твое дело.

— Почему же. Мне, как твоему опекуну, было бы интересноузнать, что ты представляешь собой на самом деле.

Девушка отвернулась в сторону и на глазах у Маркуса поникла.Ее плечи опустились вниз, а напряженная спина, наконец, расслабилась. Онапротянула руку к электронному планшету и, включив его, начала что-то набирать.

— Работаешь?

— Не твое дело.

— Еще раз огрызнешься, и будешь ночевать на полу в подвале.

— Это не тебе решать.

— Посмотрим, — усмехнулся Маркус и откинулся на спинку стула.— Посмотрим...

Спустя тридцать минут к ним спустился Гийон и сообщил, чтовсе сказанное утром Полиной, является правдой.

— Почему Старко сам не сообщил нам об этом? — негодовалМаркус.

— Он думал, что Полина приедет только после обеда и онуспеет встретиться со мной, — пожал плечами Гийон.

— Но почему я должен ее опекать?

— Он не назвал причин. Это приказ — вот и все.

— А почему она должна жить именно в моем доме?

— Он сказал, что это в целях ее безопасности и всего нанесколько недель.

— Вот, дерьмо!!!

— Успокойся.

— Подвалило проблем, в общем. Ладно, Полина, 'отрывайся' отсвоего компьютера и пойдем со мной. Надеюсь, хоть ты клаустрофобией нестрадаешь?

— Нет, — ответила девушка, продолжая что-то набирать насенсорном экране.

— Можно ее в подсобку определить? — спросил Маркус,обращаясь к Гийону.

— Определяй куда хочешь. Только не стони.

На составление фоторобота Дениса ушло полтора часа.Оказалось, что не смотря на столь долгое общение Кайлин со своим непосредственнымначальником, она все-таки не могла вспомнить черты его лица. Возможно, Кайлинникогда и не всматривалась в Дениса. К чему? После того, как проект СаКаРа'продали' одной влиятельной корпорации, Кайлин прекратила общение с Денисом,высказав ему все, что она по этому поводу думала.

В последний раз Кайлин видела Дениса после похорон Феклы, накоторые тот не пришел. Тогда она высказала ему все, что думает о нем лично, ипожелала начальнику 'гореть в аду'. Чтобы она сказала ему сейчас, имеяпредставление о причинах его отсутствия на похоронах бывшей любовницы? 'Я всезнаю?' 'Все понимаю?' 'Прости меня за те слова?' Неубедительно, тем более, чтоКайлин его так и не простила.

Гийон вернулся в отдел ближе к обеду. О встрече с Цемеи онничего не говорил, отделавшись парой фраз, что Старко пытается по своим каналамраздобыть информацию. В два часа дня все спустились вниз пообедать и толькотогда поняли, что Маркус забыл позвать Полину с собой.

— Ну, ты даешь! — засмеялся Гийон. — Разве так можно?

— Можно! — огрызнулся Маркус и направился обратно в офис.

Маркус вошел в подсобку без стука и обомлел. Девушка сиделана стуле к нему спиной с контактным обручем на глазах и активно перебиралапальцами в воздухе. Все бы да ничего, если бы она предусмотрительно не задраласвою узкую юбку и не закинула босые ноги на стол. Красивые ноги. Точнее,идеальные длинные красивые ноги с маленькими накрашенными ногтиками напальчиках, обрамленные в чулки с кружевной отделкой на бедрах.

Маркус подошел поближе и сглотнул ком, подступивший к горлу.Его взору в вырезе блузки как на ладони престала небольшая упругая женскаягрудь, украшенная атласной оторочкой ее лифчика, вздымающаяся при каждом вдохедевушки.

И тут Полина подняла свои глаза и взглянула на него, послечего последовал испуганный крик и попытки опустить слишком узкую юбку с бедердо колен, не снимая при этом контактного обруча с глаз.

— Пора обедать, — уставшим голосом сообщил ей Маркус иприсел на стол.

Он внимательно наблюдал за ее телодвижениями, когда она,наконец, сумела опустить подол и наклонилась, чтобы найти свои брошенные наполу туфли. Не будь он ее опекуном, да и вообще, будь она 'норальной' во всехсмыслах девушкой, он бы задрал ей юбку прямо сейчас и в этом кабинете. Будь она'норамальной', потому что Полину Звойнич 'нормальной' назвать было трудно. Онавытворяла 'все это' у него на глазах, даже не пытаясь снять свой обруч с глази, кажется, совершенно не задумываясь над тем фактом, что он все-таки мужчина,который без зазрения совести пялится на ее непредусмотрительно выставленныйокруглый зад.

Маркус почувствовал свой неуместный в данной ситуации'дискомфорт' и, закинув ногу за ногу, отвернулся от вожделенного зрелища.

— Обруч сними, тогда и туфли найдешь.

Девушка резко выпрямилась и остановилась. Сделав несколькодвижений пальцами в воздухе, она сняла свою 'оправу' и посмотрела на него.

— Стучаться нужно, а не подкрадываться, словно мышь!

— У нас не принято задирать на работе юбку и забрасыватьноги на стол. Радуйся, что Гийон тебя в таком виде не увидел: мало бы непоказалось.

— Извините, — ответила Полина и, нацепив туфли на ноги,вышла в коридор.

Он заметил, как ее лицо и шея покрылись красными пятнами,словно у шестнадцатилетнего подростка. Да, 'нормальной' Полину Звойнич назватьникто бы не смог.

— Извините за опоздание, — тихо произнесла девушка иопустилась на стул возле Гийона за столом.

— Ничего страшного, — ответил начальник и посмотрел наКайлин.

— Мне ты так никогда не отвечал, — заметила она иулыбнулась.

— Так ты же никогда не извинялась! — засмеялся Гийон ипосмотрел на Маркуса.

Другу было не до смеха. Он молча изучал обеденное меню и,казалось, вообще не обращал на происходящее никакого внимания.

— Расскажи, кем ты работала в прошлой жизни? — обратилсяГийон к новой подопечной.

— Программистом.

— Старко сказал, что ты очень талантливый программист.

— Ему виднее.

— Странная ты, какая-то, — озвучила общие мысли Сианна. -Свалилась на наши головы из ниоткуда. Да еще и эти твои проблемы сприкосновениями.

— Вы говорите это с таким презрением, будто перед Вами нечеловек, а животное.

— Эту у Сианны манера общения такая, — попыталась исправитьситуацию Кайлин. — Вот мне, например, твое лицо кажется очень знакомым. Мы невстречались с тобой раньше?

— Вряд ли.

— Сколько тебе лет?

— Двадцать восемь.

— Мне тоже. А когда тебя криогенезировали?

— В 2086 году.

— Тоже из двадцать первого века, — покачал головой Маркус.

— Все равно не могу отделаться от мысли, что встречала тебяранее.

— Как продвигается ремонт в твоем доме? — перебила ее Сианна.

— Никак. Строители предоставлены сами себе. Что из этогообычно выходит, знает каждый из вас.

— Ну, Гийон же тебя выгонять не собирается, — засмеяласьона, — да и вряд ли ты вообще собираешься туда возвращаться...

Кайлин исподлобья посмотрела на Сианну и прищурилась:

— Ты на что-то намекаешь?

— Ну, могла бы получить гражданство, благо, возможность утебя такая есть.

— Ты о чем говоришь? О замужестве?

— Естественно, — усмехнулась Сианна, — зачем проходить тест,если можно одним выстрелом убить двух зайцев: и мужчину получить, игражданство.

— Ты думаешь, что я хочу женить на себе Гийона, чтобыполучить гражданство? — взъерепенилась Кайлин.

— Прекратите обе! — рявкнул Гийон.

— А тебя никто не спрашивал! — огрызнулась Кайлин. — Вы чтодумаете, я не смогу пройти какой-то там тест?

— Никто в тебе не сомневается, — так же громко ответилГийон. — Сианну интересует другое. Да, Сианна?

— Свой интерес можешь заткнуть себе, сама знаешь куда! -продолжала кричать Кайлин.

Полина тихонько поникла и попыталась слиться с окружающимпространством. Это сразу же заметил Маркус, и, наклонившись к девушке, тихонькопрокомментировал:

— Сианна постоянно грызется с Кайлин. Не обращай внимания.

Девушка наигранно улыбнулась в ответ и кивнула головой.

— Хватить цапаться! Надоели, обе! — прокричал Гийон,поднимаясь со своего места.

— Можно подумать, это я во всем виновата, — буркнула Сианнаи притихла.

— Ты куда? — спросил Маркус, глядя на друга снизу вверх.

— Работать!

Гийон развернулся и направился в сторону проходной. Кайлиндаже не посмотрела ему вслед.

— Ну, что, девчонки, — улыбнулся Рихтор, — довелиначальство? Теперь весь день будет дуться.

— Пусть дуется, — ответила Кайлин. — Тоже мне, пуп Земли.

— И эта туда же, — вздохнул Рихтор. — Перестань, Кайлин. Втвоих мысленных способностях никто не сомневается.

— Конечно, — согласилась Кайлин и, поднявшись из-за стола,направилась к выходу из кафе.

— Кайлин? — позвал ее Маркус. — Ты куда?

— Домой, Маркус. Я еду домой!

— Но, Гийон...

— Всем, пока! — наигранно помахала рукой Кайлин и, выйдя наулицу, сразу же остановила такси. — Южный парк 9, пожалуйста.

Гийон вернулся домой в семь вечера. Где он был все это время,Кайлин спрашивать не стала. Гийон прошел на кухню и удивился, увидев тарелку сзапеченным мясом и картошкой на столе.

— Ты приготовила сама? — спросил он, присаживаясь на стул.

— Да, — ответила Кайлин, выключая телевизор и поднимаясь сдивана в гостиной.

— Сейчас оценим твои кулинарные изыски, — ответил Гийон и,отрезав кусочек мяса, положил его в рот.

Кайлин присела за барную стойку и подперла рукой голову.

— Вкусно, спасибо, — загробным голосом произнес он.

— Что именно? Резиновое мясо или пресная картошка?

— Просто ты неправильно выбрала режим жара в духовке, акартошку забыла посолить.

— Всего-то, — пробурчала Кайлин и уткнулась головой встолешницу.

Гийон поднялся со своего места и подошел к ней:

— Кайли, больше не поступай со мной так, ладно?

— Ты бы все равно не стал меня там держать, а Ено прекрасносправился с задачей стороннего наблюдателя.

— Так нельзя, Кайлин. Взрослые люди так не поступают.

— Странно даже, я думала, что ты вернешься домой и устроишьмне сцену. А ты пришел и просто попросил так больше не делать. И теперь мнестыдно за свое поведение. Честно.

— Обещаешь так больше не делать?

— Обещаю, — ответила она и, повернувшись к нему лицом,положила голову на его теплую грудь.

Гийон обнял ее и прижал к себе.

— Я не хочу, чтобы ты переезжала. Оставайся здесь, со мной.Мы вполне мирно уживаемся под одной крышей, ты не находишь?

— И ты готов есть резиновое мясо и несоленую картошку?

— Да, если ты приготовишь это специально для меня.

— Знаешь, вирусолог из меня более талантливый вышел, нежелиповар.

— Ну, должны же быть и у тебя пробелы, — Гийон улыбнулся ипоцеловал ее в макушку. — Пойду в душ схожу и переоденусь. Хочешь, пойдемвместе?

— В восемь придет Нистен. Если я пойду с тобой, боюсь,нейрами дверь уже никто не откроет.

— В этом ты права. Кстати, Ерджи со своими коллегами,кажется, нашли нужные кодировки для запуска СаКаРа.

— Правда? — подняла голову Кайлин.

— Да, они показали мне действие на мышах.

— И ты не позвонил и ничего мне не сказал?

— Было уже пять часов. Что толку звонить тебе? Завтра всеувидишь сама.

— И как вели себя мыши?

— В зависимости от частоты сигнала они впадали в спячку, грызлидруг друга и... — Гийон не договорил.

— Спаривались...

— Ужасное зрелище, если честно. Я думал, что Маркуса вообщевывернет прямо на пол в смотровой, но плохо стало все-таки Полине.

— Полина была там?

— Да, вызвалась помочь Ерджи с подбором импульсного сигнала.Я не стал сопротивляться.

Кайлин отстранилась и внимательно посмотрела на него:

— Со мной ты так себя не вел...

— Как, 'так'?

— Мне ты все запрещал, а ей — разрешаешь.

— Кайлин, ты что, ревнуешь?

— А есть основания?

— Нет, никаких, — улыбнулся он и притянул ее обратно к себе.— Этой девушке нужна помощь, и Старко попросил меня позаботиться о ней.

— А, Маркус? Он же ее опекун?

— Маркусу в этом вопросе я не вполне доверяю.

— Почему?

— Он либо переспит с ней либо наделает других глупостей,что, собственно, является одним и тем же по существу.

— Ты что-то слишком плохо только что о нем отозвался.

— Это правда, 'зайчонок'. Если он сейчас переспит с ней, этаинтрижка долго не продлиться. Он всегда бросает своих женщин через несколькомесяцев после знакомства.

— Почему?

— Говорит, что пока не встретил ту, с которой хотел бы встречатьсядольше.

— А ты что думаешь?

— Я думаю, что он боится привязаться к женщине. Ты просто незнаешь о том, что в прошлой жизни он едва не женился в двадцать девять лет.Только вот невеста его изменила ему с его знакомым, и застал он их у себя дома наполу в прихожей.

— Ужасно...

— Не спорю. Потому и говорю, что если он с ней не переспитсейчас, потом они просто начнут ссорится и все это перерастет в неприязнь. Раноили поздно, но их дорожки все равно разойдутся.

— Ты говоришь об этом, как о состоявшемся факте.

— Я знаю своего друга, Кайли. Можно даже сказать больше: вкаком-то смысле я его понимаю.

— То есть?

— Если бы я застал тебя с другим мужчиной...

— Что за бред...

— Вот именно, я даже представить себе этого не могу. А ончерез это прошел.

— Гийон, я верю в то, что рано или поздно, он встретитженщину, которую просто не сможет отпустить.

— Когда это ты успела стать оптимисткой?

— Он сказал мне нечто похожее в самом начале нашегознакомства. Тогда я смеялась над его словами, а сейчас понимаю, насколько оноказался прав.

— Ты говоришь про меня?

— Да, про тебя.

Кайлин подняла голову и поцеловала его в мерцающийподбородок.

— Ты новости не смотрела?

— Нет.

— Старко отдал приказ опечатать здание Центра криогенезиции.

— Так скоро?

— А чего тянуть? Думаю, к завтрашнему дню все филиалы повсему Миру постигнет та же участь.

— То есть, Старко свяжется с другими Верховными даниилами?

— Нет. Все это будет решаться на уровне правительства иПрезидента в частности.

— Ты поэтому так поздно вернулся? — спросила Кайлин, ругаясебя за этот вопрос.

— Что, боишься, что я налево захочу сходить? — рассмеялсяГийон.

— Я переживала, а ты... — пробурчала она и отвернулась.

— Зайчонок, перестань, я же пошутил.

— Я в следующий раз тоже так пошучу. Посмотрим, что на этоответишь ты!

— Убью обоих, — серьезно ответил Гийон, и Кайлин дажеобернулась, посмотреть, серьезно ли он.

— Кайли, я очень ревнивый, так что номера с опозданием домойбез причины у тебя не пройдут.

Кайлин положила обе руки ему на грудь и снова поцеловала мерцающийподбородок.

— А я не стану опаздывать, — промурлыкала она, прикусываяего нижнюю губу.

Гийон ответил на ласку, и все действо через несколько минутуже грозило развернуться на полу, если бы сам Гийон во время не остановился ине отправился в холодный душ.

Нистен пришел ровно в восемь. Гийон выключил в доме свет изажег свечи. Укрыв Кайлин пледом, он присел на диван и обнял ее.

— Ну, что Кайлин? Готова немного отдохнуть?

— Да, честно говоря, у меня такое чувство, что я сейчасточно усну.

— Вот и отлично. Закрой глаза и представь себе место, где быты сейчас хотела находиться вместе с Гийоном.

— Мы вдвоем в моей старой квартире. Лежим на кровати в моейспальне. Брата нет дома: скорее всего он на работе. Вокруг много разных бумаг иизгрызенные мной карандаши.

— Ты хочешь спать?

— Да, я хочу спать.

— Тогда засыпай. Гийон будет рядом с тобой.

Тут Нийстен замолчал и, спустя несколько минут, подошел кней и положил руку ей на лоб.

— Кайлин? — позвал он.

Она молчала.

— Кайлин, ты меня слышишь? Это Нистен.

— Да, слышу, — пробурчала сонным голосом Кайлин.

— Я хочу, чтобы ты вернулась в тот день, когда мы впервые стобой встретились. Ты помнишь, почему это произошло?

— Да. Что-то случилось с моим даром. Я потеряла контроль надним.

— Хорошо. Вспомни, как этот день начался для тебя?

— Я проснулась с утра. Черт, голова ноет.

— Тебе плохо?

— Да. Уже тошнит от этой боли. Нужно принять таблетки, иначеона сведет меня с ума.

— Ты пришла на работу. Как ты себя чувствуешь?

— Отвратно. Гийон и Маркус делают вид, что ничего не произошло.И это бесит меня сильнее, чем мысли о том, что Гийон собирался сделать с тойпроституткой.

— Ты злишься?

— Да. Я не спала полночи, и все из-за него. Он ненавидитменя, и от этой мысли становится еще больнее.

— Ты приехала на место преступления. Опиши свои эмоции.

— Никаких эмоций, кроме злости. Голова просто раскалывается,даже свет начинает резать глаза. А тут еще и младшие даниилы смотрят на меня,как на рождественскую елку.

— Ты хочешь, чтобы все это побыстрее закончилось для тебя?

— Да.

— Что происходит дальше?

— Гийон пытается запретить мне контактировать.

— А ты?

— А я все делаю ему назло. Я присаживаюсь и касаюсь рукойхолодного тела.

Кайлин судорожно вздохнула и схватилась за Гийона.

— Кайлин, где ты сейчас?

— Я дома. Он за моей спиной.

— Кайлин, где ты на самом деле находишься?

— О, Господи! Помогите!

— Кайлин, остановись! Замри!

Кайлин перестала дышать.

— Где ты сейчас?

— Я в ванной, закрылась от Гийона.

— Хорошо, Кайлин. А теперь вернись назад и со стороныпосмотри на происходящее. Что ты видишь?

— Она борется, но он сильнее.

Кайлин поежилась, ощущая, как сталь проникает в ее тело, ноне испытывая боли при этом.

— Ты видишь его лицо? — спросил Нистен, испытывая те жеэмоции, что и она.

— Он в маске. Глаза светлые, голубые. Он пробужденный.

— Что дальше?

— Я падаю на пол и больше не могу двигаться.

— Ты все еще видишь что-то?

— Да. Я смотрю на него.

— Что он делает?

— Он смотрит на меня. Думает, что я уже умерла. Но я всевижу. Вижу его!

Кайлин заметалась в руках Гийона, но он сильнее прижал ее ксебе.

— Что дальше, Кайлин? Что он делает?

— Он приподнимает маску... О, Боже!!! — заголосила Кайлин иначал что-то кричать на русском.

— Кайлин, успокойся, вспомни, где ты! Где ты, Кайлин?

— Я в ванной, — ответила Кайлин и начала плакать. — Я в ванной.

— Нет, Кайлин, вспомни, где ты на самом деле?

Кайлин застонала, но все же ответила:

— В квартире. Сплю рядом с Гийоном.

— Кайлин, где ты спишь на самом деле? Вспомни!

Кайлин открыла глаза и подорвалась с дивана, прижимая ладоник лицу и продолжая что-то бормотать.

— Кайли? — позвал ее Гийон. — Кайли, все хорошо, ты здесь,со мной, все в порядке.

Гийон попытался обнять ее. Но она заметалась по комнате,вышагивая взад и вперед.

Нистен покачал головой и присел на диван.

— Ты знаешь его, вот в чем все дело, — заговорил нейрами. -Ты увидела то, чего не ожидала, и не смогла это принять. Потому твой мозгметался, пытаясь все разложить по своим местам, но ты продолжала отрицатьочевидное. Кто он, Кайлин? Кто этот человек?

Кайлин остановилась посреди комнаты и, стирая рукой слезы сощеки, произнесла:

— Денис Крипенин. Это — Денис Крипенин!!!

В десять часов вечера в офисе Гийона творилось черт знаетчто. Младшие даниилы, эксперты-криминналисты и люди Цемеи заполонили всевокруг. Переговариваясь, что-то обсуждая, они ждали, когда, наконец, закончитсядопрос Кайлин Рудецкой по нашумевшему делу. Допрашивал девушку никто иной, какВерховный даниил.

Гийон в окружении своих подчиненных наблюдал за всем изсмотровой комнаты, прислонившись плечом к стене и не двигаясь, вот уже втечение тридцати минут. Полине Звойнич тоже разрешили присутствовать всмотровой, и девушка, уставшая и измотанная еще недавними экспериментами сЕрджи и мышами, пристроилась в самом дальнем углу комнаты на стуле. Маркусвнимательно наблюдал за происходящим, переводя взгляд то на Кайлин, то наГийона, то на свою пробужденную.

— Значит, — продолжал Цемеи, — Евгений Леков при встреческазал тебе, что твоя подруга Фекла состояла в личных отношениях не только сруководителем проекта, Денисом Крипениным, но и твоим братом, АлександромРуцецким.

— Да. Не знаю, откуда это стало известно ему, но причин неверить Жене у меня нет. Я никогда не знала, с кем проводит свое свободное времямой брат. Когда Фекла пришла к нам в лабораторию, они с братом сразу же поладили,но я и подумать не могла, что они и раньше знали друг друга.

— Когда же она начала встречаться с Денисом?

— Фекла говорила мне, что их познакомил общий знакомый.

— Думаешь, она имела в виду твоего брата?

— Я уже и не знаю, что она имела в виду. Женя сказал, что онаинфицировала Сашу и Дениса Верелеем. Это вполне может оказаться правдой.

— Почему?

— Она любила встречаться с разными мужчинами. Даже находясьна содержании у Дениса, она умудрялась изменять ему с другими. Поймите, Феклабыла очень привлекательной женщиной. Такие, как она, запоминаются. Кроме того,она была очень коммуникабельна и знала, как получить от мужчины именно, чегохочет.

— Ты говоришь, что она выбросилась из окна своего пентхауса.Ты замечала какие-нибудь странности в ее поведении перед смертью?

— Нет, в том-то и дело. Я говорила следователям еще тогда,что Фекла не могла сама этого сделать, но разве кто-нибудь меня послушал?

— Думаешь, это он сделал?

— Уверена. Теперь уверенна.

— Скажи, почему ты не использовала свой дар, чтобы помочьследствию с расследованием обстоятельств гибели Феклы?

— Я хотела проконтактировать с ней. Но мне не позволили. Вто время все с предубеждением относились к моим способностям, многие в нихпопросту не верили. Меня не подпустили к телу, и хоронили ее в закрытом гробу.

— Евгений также сообщил тебе, что твой брат погиб через годпосле твоей смерти. Ты веришь в то, что он мог покончить жизнь самоубийством?

— Не знаю, честно. Но более вероятной мне представляетсяверсия о причастности к его смерти корпорации, на которую мы все работали.

— Центра криогенезации?

— Это сейчас она так называется. А тогда это была крупнаяфармакологическая корпорация.

— Почему ты полагаешь, что его убили?

— Задумайтесь, Цемеи. Я знала, что никогда не смогуоткрестится от этого проекта. Они следили за нашей квартирой, за нашимипередвижениями. Постоянно за спиной можно было найти несколько парней из нашегоотдела охраны. Корпорация даже не скрывала этого обстоятельства. Они называлиих 'службой безопасности' и убеждали нас, что это все только в наших жеинтересах. Мы подписывали такие документы, Старко, что неразглашение посравнению с ними просто детский лепет.

— Конкретнее, Кайлин, если можно?

— Конкретизировать? Ну, например, 'в случае гибели одного изучастников экспериментов, беру на себя всю ответственность', или, 'в случаенесчастного случая на производстве, не имею к руководству никаких претензий'.

— Но, это же абсурд!

— Возможно, но мы все подписывали это.

— То есть, вы работали нелегально?

Кайлин засмеялась и покачала головой:

— Какое легально, Старко? Мы поставили эксперимент начеловеке через год, после синтеза СаКаРа! Работай мы по лицензии, наисследования ушли бы годы, понимаете?

— И вы сознательно нарушали закон?

— Люди, которые платили нам, и были 'законом'. На нас давиликаждый день: 'быстрее', 'что нового?', 'как продвигается эксперимент?'. Выпонимаете, что юридически нас шестерых вообще не существовало?

— Я понял, кивнул Цемеи. Ладно, расскажи про Дениса. Что тызнаешь о нем?

— Нанопрограммист. Работал с братом. У него было многосвязей. Это он нашел корпорацию, которая согласилась вложить деньги в нашпроект. Так он получил место моего руководителя.

— А каким человеком он был?

— Не знаю. Ублюдком он был, понятно? Так ему и надо. Мывсегда друг друга недолюбливали. Он пытался совать свой нос, куда не следует, имне приходилось постоянно отделываться от него. Зато Феклу он любил. В этом яуверена. Она вертела им, как хотела. Одежда, машина, квартира, постоянныепутешествия. Все вздыхали свободнее, когда они в очередной раз в году бралиотпуск за свой счет и отправлялись куда-нибудь южнее на пару недель.

— То есть, он любил деньги и красивых женщин?

— Славу он тоже любил. Поначалу пытался работать, а потомвообще отстранился от всего. Одни приказы, отчеты и постоянный контроль.

— Вы ругались с ним?

— Да, постоянно. Последняя крупная стычка случилась, когдаон не явился на похороны Феклы. Это меня шокировало, если честно. На следующийдень я влетела к нему в кабинет и закатила скандал. Меня вывела из зданиякорпорации охрана. Брат только через два часа забрал меня из отделенияневрозов, куда они засунули меня.

— И что после этого?

— Ничего. Я больше не приходила на работу. Моя болезньпрогрессировала и я начала ночевать в больнице, возвращаясь домой под распискутолько на выходные.

— А твой брат? Почему он не пришел на похороны Феклы?

— Не знаю. Никто из лаборатории не пришел. Только я.

— Обычно, сотрудники прощаются с умершими коллегами, тебетак не кажется?

— Хотите правду? Им просто было наплевать на нее. Со мной тоженикто не пришел попрощаться, словно и не существовало меня никогда. Я умираламедленно, и единственным человеком, который находился рядом все это время, былмой брат. Почему он не пришел проститься с Феклой? Откуда мне знать, — пожалаплечами Кайлин. — В конце — концов, это она заразила его Вереллеем.

— Ты подписывала отказ от реанимации?

— Да. Как только они подключили меня к приборам, я поняла,что не хочу больше так жить.

— Почему ты подписала отказ и от криогенезации?

— Я прекрасно понимала, что даже если и проснусь, все моидостижения, все, чего я добилась за эти году, будет безвозвратно потеряно. Яостанусь одна неизвестно где и, главное, зачем.

— То есть, ты не хотела начинать все сначала?

— Нет. Я устала, понимаете? К тому моменту я слишком усталабороться. Да, и кто мог знать, чем обернется массовое внедрение криогенезации?И главное, я понимала, что пробудить меня могут только ради одной цели:получить коды или новые разработки.

— Кайлин, расскажи пожалуйста о своей племяннице.

Кайлин тяжело вздохнула и отвернулась.

— Откуда вы узнали про нее?

— Это не важно.

— О ее существовании мне поведал Женя. Честно говоря, мнетрудно поверить в то, что у моего брата и Феклы был общий ребенок.

— Ты собиралась разыскать ее?

— Да, Женя сказал, что она все еще спит. Я посчитала, чтосмогу пробудить ее уже после того, как все это закончится.

— Понятно. Кайлин, сейчас я буду допрашивать Евгения. Еслихочешь, можешь понаблюдать за нами из смотровой комнаты.

— С радостью, — выдохнула Кайлин и поднялась со стула.

Женю ввели в помещение для допроса под конвоем. Усадив егона стул, конвоиры вышли за дверь, оставив молодого человека наедине со Старко.

— Рад видеть Вас снова, — улыбнулся Верховный Даниил.

— Я уже рассказал все, что знаю.

— Нам нужно больше. Предполагаю, что вам известно местопребывания некого Дениса Крипенина?

— Ни черта мне не известно!

— То есть так?

— Именно!

— Ну, ладно. Девочка моя, не хочешь ли ты сказать несколькослов своему бывшему опекуну? — громко спросил Цемеи, обращаясь к зеркалу.

Полина спокойно поднялась со своего места и направилась квыходу из смотровой.

Маркус схватил ее за руку и дернул на себя.

— Что здесь происходит?

— Отпусти меня, мне больно.

Маркус разомкнул пальцы, и холодное запястье выскользнуло изего ладони.

Девушку проводили в комнату для допросов.

— Рад видеть тебя в добром здравии! — улыбнулся Женя.

— Пошел ты, ублюдок, — шикнула девушка и присела на стул,который ей принесли.

— Все-таки осмелилась к ней прийти?

— Она не такая, как ты рассказывал.

— Да, шлюха она, того же посола, что и твоя мамаша!

— Это ты — шлюха. Не знал только, как к ней подлезть, чтобытолько от вируса избавиться.

— Ты тоже хотела от него избавиться. И информацию на ихгруппу, прошу заметить, собирал не я, а ты!

— Я, в отличие от тебя, не сделала им ничего плохого. А ты,получается, прикрывал своего дружка.

— Никого я не прикрывал!

— Не ври!!! — закричала Полина и подорвалась со стула. — Явидела тебя с ним, с этим Денисом!!! Он привозил тебя на своей машине!

— Это был не он!

— Как же! Хотел показать ему меня?! Показать дочь Рудецкогои Феклы?!

Кайлин прикрыла ладонью рот, потому как все поняла. Лицоэтой девушки показалось ей знакомым, потому что в ней было нечто общее нетолько с Феклой, от которой она унаследовала этот оттенок волос и столь необычныйразрез глаз, не только с ее братом, от которого ей достался этот зеленый цветрадужек и высокие скулы, но и с ней самой, потому как в остальном она былапохожа на свою тетку, то есть, саму Кайлин.

Женя рассмеялся Полине в лицо.

— Такая проницательная... У нас был уговор, Поли. Я быпозволил Денису тра...ть тебя, если бы он дал мне код доступа на управлениевирусом Кайлин. Но когда мы тебя пробудили, Денис тут же скривил лицо и сказал,что убогие его не привлекают. Можешь себе представить, как я обрадовался, когдапонял, что Сильвии удалось мовершить невозможное? Я тут же напомнил Денису онашем давнишнем договоре и привез его посмотреть на тебя, обновленную. Ты дажене заметила камеры, которую я оставил в твоей спальне. Представляю, сколько онраз кончал на тебя, подглядывая, как ты любишь раздеваться перед сном и спатьнагишом!

— Ублюдок!!! — закричала Полина и бросилась на бывшегоопекуна.

Ее остановили младшие даниилы, влетевшие в комнату и заломившиеей руки.

Девушка начала кричать на русском, призывая на помощь, иКайлин в ужасе обернулась к Маркусу:

— Она же не выносит...

Маркус влетел в допросную и набросился на конвоиров.

— Да, успокойтесь же вы все!!! — прогремел бас Цемеи, и вседействующие лица замерли на своих местах. — Вы, двое, — обратился он к младшимДаниилам, — вон отсюда! Полина, сядь на свое место и успокойся. Маркус, ты тожеможешь идти. Полина больше не станет кидаться на него. Да, Поли?

— Стану! Я удавлю эту свинью!!! — снова закричала она иподнялась с места.

Маркус тут же оказался за ее спиной и, положив руки ей наплечи, силой усадил на стул. Девушка на его прикосновения никак неотреагировала, и Старко даже вскинул брови в знак своего удивления.

— Ты смотри, а вот и защитник на твой зад нашелся, -засмеялся Женя. — Только Дениса это все равно не остановит. Пойми, ты не жилецна этом Свете. Он убьет тебя точно так же, как и всех остальных. Точнее, он вочто бы то ни стало тебя найдет, тра...т, а затем убьет. Точно так же, как он убилтвою мамашу и отца.

— Какая же ты мразь...

— Кстати, глушить чужие сигналы не хорошо, дорогая моя.

— Что, догадался? — улыбнулась Полина и облокотилась о стол.

— Не думал, что талант тебе папуля все-таки передал.

— Моя 'глушилка' работает. И твоему дружку до меня не добраться.А вот его скоро поймают, и тогда посмотрим, кто кого поимеет!

— Я не знаю, где он сейчас. Можете дома поискать, но вряд лион будет вас там ждать.

— Адрес! — прокричал Цемеи.

— Северный парк 12. Дом на имя Артема Пригодского.

Глава 23

'Наверное, я с самого начала знала, что его 'обещаю' верить не стоит...'

Из разговора от 06.11.3565

Северный парк — самый престижный район города, был наводненпатрульными машинами. Шикарный трехэтажный особняк, возвышающийся посредираскидистых зеленых елей и окруженный высоким кованым забором, в течение десятисекунд был взят штурмом, однако владельца этого дома они так и не смогли найти.

Что почувствовала Кайлин, когда поняла, что он смог сбежать?Облегчение, наверное. Ведь сегодня ей не придется смотреть в глаза человеку, с которымона работала столько лет, и которому ей было, что сказать.

Все вернулись в Центр управления даниилами ближе к часу ночи.Уставшие и измотанные, они разместились в комнате совещаний.

— Ну, что, рассказывай, дорогая моя пробужденная, все ссамого начала, — начал Маркус, обращаясь непосредственно к Полине.

— Думаю, вы и так уже все поняли.

— Когда тебя пробудили?

— Два месяца назад. Опекуном был Женя, а Дениса, собственно,я никогда толком и не видела, только знала его имя и то, что они с Женейработают вместе.

— Почему ты сразу не пришла к Кайлин? Почему работала вместес ним?

— А что бы я ей сказала? Здравствуй, я твоя племянница? Женяутверждал, что Кайлин была в него влюблена и ненавидела мою мать, потому что тазаразила моего отца Вереллеем.

— О какой 'глушилке' он говорил?

— Управление наномашинами основано на использованииинфразвука, как вы уже знаете. Главное — это подобрать нужную волну дляконкретного человека. Как только я поняла, что таким образом можно управлять имной, я задалась целью создать устройство, которое бы глушило этот сигнал.Естественно, что Женю в это дело я не посвятила.

— И где оно, это устройство?

— Прямо перед тобой, — Полина указала пальцем на свой'планшетник' и небрежно толкнула его рукой.

— Зачем Жене и Денису нужна была Кайлин?

— Они думали, что она владеет информацией по последнейразработке моего отца. Наночастице, которая способна выводить СаКаР из организма.Женя называл ее 'вторым шансом'.

Маркус взглянул на Гийона и по спокойному выражению еголица, понял, что для друга все то, о чем говорит Полина, давно не новость.

— Так ты все знал? — спросил он, поднимаясь со своего места.

— Неужели ты думал, что я бы подпустил к нам так близкосовершенно незнакомого человека? Конечно, отец сразу посвятил меня в деталидела, тем более, что на него вышла сама Полина и попросила о помощи.

— Почему? — Маркус повернулся к ней и заглянул в испуганныеглаза.

— А что мне оставалось? Ждать, пока Женя или его дружокзаявятся ко мне домой? Он показал меня ему неделю назад! — заголосила Полина. -Мне некуда было пойти!!! — девушка опустилась на стул и заплакала.

Кайлин спокойно поднялась со своего места и подала ейбумажные салфетки.

— Ты была инфицирована с рождения? — тихо спросила она.

— Да, — ответила Поли и спрятала лицо в ладонях.

— Здесь тебя никто не обидит, обещаю. А с тобой, — онауказала пальцем в сторону Гийона, — у меня еще состоится обстоятельныйразговор!

Гийон покачал головой, но противиться не стал.

— Итак, теперь, по крайней мере, нам понятно, что Денисявится за Полиной, — произнес Гийон. — Вопрос только в том, будем ли мы готовык этому визиту.

— Будем, — громко ответил Маркус и положил Полине руку наплечо. Девушка дернулась, но руку убрать не попросила. — Пусть толькообъявится, урод. Пусть только придет.

— С этого момента Ено и Маркус будут постоянно находитсярядом с тобой, — обратился он к Полине. — Не бойся, сейчас, по крайней мере, мызнаем, кого ищем.

— Ты не мог бы выйти на минуточку? — обратилась Кайлин кГийону.

— Прямо сейчас?!

— Немедленно! — повысила голос Кайлин и вышла изсовещательной, хлопнув дверью.

— Удачи, — бросил в его сторону Маркус и присел на своеместо.

Гийон проследовал за ней в свой кабинет и вошел внутрь,закрыв за собой дверь.

Кайлин прислонилась к его столу и сложила руки на груди.

— Почему ты сразу не сказал мне, кто она?

— Потому что сама Полина этого не хотела. Это было ееусловие, одно из ее условий, — улыбнулся Гийон и подошел к Кайлин вплотную.

— И ты не злишься на меня за то, что я сразу не сказала тебео ее существовании?

— Я был зол на тебя сегодня днем, когда узнал, что ты скрылаот меня попытку шантажа со стороны Жени. Почему не рассказала мне? Мы бы сразуприжали эту скотину.

— Я и предположить не могла, что он может быть связан совсем этим. Думала, что все, о чем он говорил, — пустые угрозы.

— Мне очень жаль, Кайлин.

— Помни, они не должны ничего узнать о 'втором шансе'. Этутехнологию я не могу им отдать.

— Я помню, зайчонок, — ответил Гийон и прикоснулся к еегубам.

Он впервые целовал ее в своем рабочем кабинете. И называл еетак здесь тоже впервые. Кайлин подалась ему навстречу и ответила на поцелуй, азатем прижалась к его груди.

— Я устала. Пойду, прилягу в своей комнате. Разбуди меня,когда нужно будет ехать домой.

— Хорошо, — ответил Гийон и, поцеловав ее в макушку, пошелобратно.

Кайлин прошла к себе и легла на диван. Глаза закрылись самисобой, и она быстро погрузилась в сон. Неизвестно, сколько она проспала, нокогда проснулась, поняла, что физиология как всегда, не вовремя взялась засвое. Живот начало предательски скручивать, а никаких средств гигиены у Кайлинс собой не было.

Она вышла из комнаты и прошла в совещательную. Ребята всееще работали там, находясь на связи с постами даниилов, расставленных на выездеиз города. Кайлин заглянула внутрь и подозвала к себе Сианну.

— Что такое?

— Прокладки есть?

— Нет. И тампонов нет. А что, началось?

— Да, — скривилась Кайлин и прислонилась к стене.

— Тут недалеко есть ночной гипермаркет. Можно отправитького-нибудь туда.

— Нет, сама съезжу.

— Куда ты собралась ехать? — спросил Гийон, выходя изсовещательной в коридор.

— Менструация, — выдохнула Кайлин.

— Что, прямо сейчас?

— Ты сказал это таким тоном, будто я специально приказала ейначаться именно сегодня! — огрызнулась Кайлин и отвернулась.

Гийон недолго размышлял, затем, вернувшись в кабинет,извинился и сказал, что вернется через минут тридцать.

— Со мной может съездить Ено.

— Мне тоже нужно проветриться. Да и еды на вынос взять немешало бы.

— Как хотите, — хмыкнула Сианна. — Мне что-нибудь изговядины возьмите, Рихтору лучше свинину.

— Хорошо, — пробурчал Гийон и, взяв Кайлин под руку,направился к выходу.

Гипермаркет действительно находился в пяти минутах езды поземле. Гийон припарковался на подземной автостоянке, и они вместе отправились вторговый павильон.

— Далеко не отходи, пожалуйста, — попросил он, беря ее заруку.

— Посмотри, здесь никого нет — пустые ряды.

— Я сказал, держись рядом.

— Хорошо, — ответила недовольная Кайлин.

Спустя десять минут они купили практически все, кроме того,зачем, собственно, отправились сюда. Гийон немного успокоился, но оглядыватьсяпо сторонам и рассматривать случайных единичных покупателей не перестал.

— Где-то по правому ряду должно быть то, что тебе нужно.

Они вместе прошли к нужному стенду и остановились.

— О, там энергетические напитки. Нужно взять на всех.

— Иди, бери, я пока что-нибудь выберу.

Гийон снова осмотрелся и, никого не заметив рядом, все жеотпустил ее руку.

— Никуда не уходи. Я сейчас.

Он развернулся и пошел дальше по проходу.

Кайлин присмотрелась к многочисленным коробочкам,выставленным на полке. Взяв одну из них, она повертела ее в своих руках изабросила в корзину.

Интересно, какого это — пользоваться тампонами и не бояться,что красные пятна появятся там, где их не ждешь?

Кайлин обернулась, почувствовав на себе чей-то взгляд. Вряду возле нее оказался какой-то мужчина и тоже что-то рассматривал. 'Для жены,наверное' — подумала Кайлин и развернулась, чтобы посмотреть, куда пропал Гийон.

Удар бьющегося стекла прозвучал где-то в стороне и Кайлин,содрогнувшись от этого звука, обернулась. Он, тот мужчина, что стоял в проходевозле нее, держал в руках разбитую бутылку вина и смотрел на нее. И в этомвзгляде Кайлин не увидела ничего человеческого. Пустота. Одна пустота.

Корзинка выскользнула у нее из рук, ударившись о пол, ипачка еще недавно выбранных тампонов откатилась куда-то в сторону. Кайлинзнала, что не убежит. Просто не успеет, ведь он стоит так близко от нее.

Был ли он не нормальным, этот пробужденный? Или кто-топовелевал его разумом, дергая за ниточки и управляя марионеткой? Кто он? Почемувыбрал красное вино и тампоны? Для кого? Жены? Любовницы? Или просто для той,которую любит? Что скажет она, когда поймет, что он не вернулся во время домой?Что он вообще больше никогда не вернется домой?

Гийон заметил кого-то мужчину в черном плаще, который зашелв примерочную секции одежды. Он и сам не понимал, что в этом человеке привлеклоего внимание. Возможно, то, что мужчина был пробужденным, возможно, что по описаниюпоходил на Дениса Крипенина. Но, достав оружие из кобуры, он все-таки решил проверитьдокументы у незнакомца, скрывшегося за шторой примерочной кабины.

Звук бьющегося стекла где-то вдалеке заставил егообернуться.

Мужчина занес руку, и Кайлин закрыла глаза. 'Гийон', -подумала она, — 'я люблю тебя'.

Острый осколок вонзился в ее грудь и дыхание свело. НогиКайлин подкосились, и она упала на пол. Она видела, как ярко-синий пучок плазмыугодил в голову неизвестному, что больше никогда в своей жизни не вернетсядомой.

Кто-то кричал там, вдалеке. Кто-то звал Кайлин по имени, стакой легкостью отрывая ее от пола. Кто-то прижимал свои руки к ее груди,пытаясь остановить слишком быстро льющуюся кровь.

Она приоткрыла глаза и сквозь дымку увидела его мерцание.

— Не будет второго шанса, — прохрипела она. — Они никогда неузнают...

Кайлин закашлялась, и брызги пенящейся крови попали ему влицо.

— Нет, Кайли. Нет!

— Ты обещал, — попыталась улыбнуться она. — Ты дал мне...

Она не смогла договорить. Грудь сдавило и воздуха больше вней не осталось. Она не могла вдохнуть. Схватившись за него, она попыталасьглотнуть кислород ртом, но из этого ничего не вышло. Агония пожирала ее иединственное, чего она хотела, это побыстрее раствориться в своем сознании ипрекратить столь изощренную пытку.

— Я не отпускаю тебя, слышишь? Я не разрешал тебе уходить!!!

Кайлин в последний раз открыла глаза и через мгновениепогрузилась во мрак.

Гийон достал из кармана заветный красный флакон и приложилего к ее шее, нажав на кнопку.

— Где тут холодильник? — прокричал он служащему, стоящемусреди зевак за его спиной.

— Там, — ответил молодой человек и указал пальцем в сторонуподсобных помещений.

Дениса Крипенина обезвредили на подземной парковкегипермаркета. Два младших даниила, что дежурили здесь, сразу заметили высокогомужчину в черном плаще с кейсом в руках, быстрым шагом направляющегося к своемуавтомобилю. На просьбу остановиться, незнакомец никак не отреагировал и побежалвперед, прячась за припаркованными автомобилями.

Если бы он не достал свое оружие и не начал стрелять, всемогло бы закончиться иначе. Но он выстрелил первым и тем самым запустилпоследовательность действий, неминуемо приведших его к собственной гибели.

Дениса Крипенина убили выстрелом в голову при задержании.При себе у него оказалось странное устройство, напоминающее старый ноутбук.Экспертиза впоследствии докажет, что напавший на Кайлин человек работал вместес Денисом в Центре криогенезации, а устройство, которое Крипенин нес в черномкейсе было как раз предназначено для отправки инфразвуковых сигналов инастроено на управление наномашинами нападавшего мужчины. Там же экспертынайдут и параметры управления СаКаРом других пробужденных, в том числе ипогибших женщин.

Связать воедино детали этого дела окажется совсем не сложно.На протяжении пяти лет, что Крипенин проработал в Центре после своего пробуждения,он постоянно встречался с женщинами. К сожалению, только четверо из них быликоренными и вступали в сексуальные отношения с Денисом по собственной воле. Однойиз этих женщин окажется шестая жертва преступника. Никто из ее знакомых так и несможет вспомнить ни имени бывшего любовника, ни того, что он вообще былпробужденным.

Соседи опознают машину Крипенина как второй автомобиль четвертойжертвы, на котором она часто приезжала по их мнению 'к себе домой'. Впоследствии так же будет доказано, что Крипенин являлся отцом не рожденногоребенка пятой погибшей. Группе Гийона удастся найти и остальных его любовниц. Иникто из них так и не сможет опознать человека, с которым они довольно частопроводили время наедине...

Вопросов останется много. Главным из них будет: что побудилоДениса отправиться в центр города и проследить за Кайлин, находясь всего лишь внескольких метрах от Центра управления даниилами. Так же никто не сможетответить на вопрос, почему он взял с собой 'марионетку', переложив всю грязнуюработу на его плечи.

Ответы на эти вопросы знал лишь один Денис.

Он ненавидел ее. Выскочка, все в своей жизни делавшаяпо-своему, знавшая о похождениях своей подружки и покрывающая ее, женщина, имякоторой вспомнили перед собственной смертью и Фекла, и Саша.

Каждый из них просил оставить ее в покое, и каждому из них онпообещал, что обязательно доберется и до нее. Он знал, что они придут за ним.Человек из отдела безопасности Центра криогенезации сообщил ему о появлении вЦентре даниилов.

Денис понял, что им известен их секрет, и еще он понял, чтотолько сегодня он сможет выполнить свое обещание.

Он взял с собой 'марионетку', понимая, что сам вряд лисможет приблизиться к Кайлин. Он ждал, когда она вернется со своим опекуном вЦентр управления даниилами. Ведь, рано или поздно, она должна была появитьсятам.

И она вернулась. Ее опекун держал ее за руку. Как быстро онасмогла найти себе мужчину? Убожество, в котором раньше едва ли можно былоразглядеть женщину, теперь походила на одну из тех проституток, что он знал. Всеони одинаковы.

Он оставил 'марионетку' в проходе, а сам отправился впримерочную кабинку. Интересно, насколько быстро 'марионетка' найдет жертву иполучится ли у него то, что он задумал? Успеет ли опекун спасти свою шлюху, или'марионетка' нанесет удар первым?

От случая зависит многое, и Денис улыбнулся, услышав крики впавильоне. Связь с 'марионеткой' была потеряна, а это означало только одно:пробужденный уже мертв.

Маркус, приоткрыв дверь холодильной камеры, увидел Гийона,лежащего на полу возле покрытого изморозью тела Кайлин.

— Пойдем, Гийон, — сказал Маркус, подхватывая его под руки.

— Ей будет страшно здесь одной.

— Ено посидит с ней, — мягко ответил Маркус. — Ты ведьдоверяешь Ено?

— Ено?

Гийон поднялся и отошел к двери. Он не чувствовал холода,словно это не его тело колотилось в ознобе сейчас.

Маркус вывел его из холодильной камеры и кивнул Сианне.

— Она меня не простит, — покачал головой Гийон.

— Кто тебя не простит? — спросила Сианна, аккуратно кладяруку ему на плечо.

— Кайлин. Когда проснется, она меня не простит...

Сианна и Маркус переглянулись.

— Гийон, — попытался заговорить с ним Маркус, но Сианнаотрицательно покачала головой, призывая его молчать.

— Нужно позвонить отцу, — продолжал шептать Гийон. — Онпоможет.

Отец. Он никогда в их присутствии не называл Старко отцом.

— Позвонишь, — ответила Сианна. — Потом позвонишь...

Гийон повернулся к ней и снял с глаз свой контактный обруч.Он посмотрел на Сианну абсолютно осмысленным взглядом, будто реально понимал,что говорит сейчас и что делает. Сианна в ужасе отпрянула от него.

— Ты думаешь, я сошел с ума? — спросил он, свербя ее своимикрасными глазами.

— Да, Гийон, — ответила она, упираясь спиной в грудьстоящего позади Рихтора.

— Если у меня ничего не получится, я, наверное, действительнолишусь рассудка. Я обещал ей кое-что. Что ж, впервые в жизни я не смогусдержать своего слова, — ответил он и, развернувшись, направился к выходу измагазина.

Садясь в свою машину, он надел на себя свой контактный обручи набрал заветные цифры.

— Да, — ответил уставший голос Цемеи.

— Я когда-нибудь просил тебя о чем-нибудь? — спросил Гийон,заранее зная ответ.

— Нет.

— Теперь я прошу тебя мне помочь...

Кайлин вдохнула воздух полной грудью и закричала. Свет, чтотак сильно слепил ее глаза, казалось, ворвался внутрь и обжег ее внутренности.Незнакомые тени замелькали перед ее глазами, общаясь друг с другом и прося ееуспокоится.

— Гийон!!! — закричала она, сквозь боль, разрывающую грудь.— Гийон!!!

Кто-то придавил ее к столу, зафиксировав голову и прижимая кее носу пластиковую маску. Она почувствовала, как медленно теряет связь спроисходящим вокруг. Безразличие опустилось на нее и накрыло все тело. Уставшиеглаза больше не хотели смотреть и закрылись сами собой. Спать. Она так устала...Спать...

В комнате было темно, когда она проснулась. Она подняла рукуи прикоснулась к своей груди: под простыней прямо над сердцем была наклеенаповязка, и от соприкосновения с ней кожу начинало саднить.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил до боли знакомый ейголос.

Кайлин повернула голову и посмотрела на него. Слезы обожгиее глаза, когда два светящихся темно-красных луча в спектре переливающихсянеоновых вспышек в пространстве приблизились к ней.

— Ты не сдержал своего слова, — произнесла она.

— Нет.

— Ты предал меня.

— Кайлин, — прошептал Гийон, опускаясь возле ее кровати наколени.

— Уходи, — ответила она, отворачиваясь. — Уходи.

— Неужели ты так просто сможешь отказаться от меня?

— Уходи, Гийон.

Он ушел той ночью, тихо закрыв за собой дверь ее больничнойпалаты. Он не оглядывался назад, потому что понимал, что спася ей жизнь, он всеравно обрек себя на одиночество. Она не могла его простить. Предательство онане могла ему простить.

В день выписки Кайлин к нему домой заехал Маркус. Гийонзнал, что они с Полиной каждый день бывают у нее. Но друг ничего не говорил идаже не пытался узнать, как у Гийона дела. Он встречал его каждый день наработе и видел, что с ним происходит. Маленькая хрупкая девушка, которую онкогда-то презирал, в которой не видел ничего женственного, сумела раздавить еговсего лишь за один день. Гийон спас ей жизнь, а она отвернулась от него.

Ни Маркус, ни Полина не понимали, почему Кайлин так упорнопыталась скрыть существование 'второго шанса', особенно после того, как онинашли истинную причину нестабильности. Этот новый вирус мог бы статьлекарством, способом просто и навсегда избавиться от элементов СаКаРа.

Ответы на вопросы Маркуса знал Гийон. Он понимал, чточеловек, который посвятил всю свою жизнь поискам лекарства от неизлечимойболезни, которой прикасался к успеху своими пальцами и, казалось, вот — вот даи получил бы возможность спасти себя и остальных, в один момент потерял все. Унее не спросили разрешения, ее детище отобрали и выставили на продажу.

И вот, перед самой своей смертью она узнает, что вместе сбратом создала оружие, настолько универсальное и идеальное, что его применениев последствие обернется гибелью многих тысяч людей по всему миру.

А потом она просыпается и находит 'второй шанс'. И этотвирус может предоставить возможность снова и снова использовать СаКаР. Он можетдаровать человеку вечную жизнь. Откуда ей знать, чем обернется его применение?Как может она быть уверенной в том, что его снова не отберут и не станутиспользовать по своему личному усмотрению?

И Кайлин попросила его, его, которому доверила свою тайну,не предавать ее, сохранить в секрете существование 'второго шанса'. Но Гийон несмог выполнить обещание. Пусть не ради денег, пусть не ради славы и громкогоимени, но он использовал 'второй шанс' в личных целях: спас любимую женщину,когда та хотела, чтобы он ее отпустил.

Гийон размышлял над этим каждый день. Каждый день из техдвадцати трех, что она провела в больнице. И чем больше он погружался в анализее мотивов и принятых ею решений, тем больше склонялся к мысли о том, что онаникогда его не простит. А он... Он разгромил свою спальню, разбив фотографиипокойной жены и ребенка, он вынес все воспоминания об их существовании изсвоего дома. Он сходил к ним на кладбище и, оставив цветы, наконец, сказал'прощайте'. Сказать это же слово и ей он не мог, не был в состоянии.

Когда Маркус предупредил его о том, что приедет вечером завещами Кайлин, Гийон отправился в ее комнату и аккуратно упаковал все, все, чтоона привезла с собой.

Выставив сумки у входной двери, он быстро вручил их Маркусуи, не спрашивая друга ни о чем более, указал ему пальцем на дверь.

Так же поступила и Кайлин. Она позволила Маркусу внестивещи, и тем же немым жестом приказала ему уйти.

— Ты завтра выйдешь на работу? — спросил он, оборачиваясь.

— Да, — ответила она и закрыла за ним дверь.

Утром Гийон опоздал на десять минут. Присев за столик, онкивнул Сианне, Рихтору, Маркусу и Полине, которые в гробовом молчании смотрелина него. Затем он повернулся к Кайлин, но она сделала вид, что очень внимательноизучает утреннею меню.

Она прекрасно выглядела. Насыщенно-синий тон ее блузкиоттенял глаза, и они казались немного светлее, чем были на самом деле. Все теже аккуратненькие черты лица, нос, скулы и губы, только лица бледного, будто быобтянутого полупрозрачной кожей.

Гийон достал из кармана куртки маленькую пластиковуюкарточку и, положив ее на стол, пальцами протянул ей.

— Что это? — спросила она, не поднимая головы.

— Твое водительское удостоверение на право вожденияавтотранспорта по земле.

Кайлин подняла глаза и с прищуром посмотрела на него. Одноговзгляда хватило, чтобы к горлу ее подступил ком, а сердце сжалось настолькосильно, что стало невозможно терпеть эту боль. Он похудел. Его лицо осунулось,а среди черных коротко остриженных прядей волос начала проступать седина.

Кайлин протянула руку и взяла со стола свои новые права.

— Спасибо, — тихо ответила она и вновь занялась изучениемменю.

— Я хотел бы кое о чем поговорить с тобой, — снова подалголос Гийон.

— Можно решить все вопросы сейчас, пока мы завтракаем.

— Хорошо. Скажи, ты останешься работать в нашей группе, илипредпочитаешь уйти?

— Если ты не выгонишь меня, я, наверное, останусь.

— Не выгоню.

— Тогда, все в порядке.

— Я бы мог бы договориться с начальником отдела криминалистики,чтобы ты могла работать с ними в вирусологической лаборатории.

— Пока я не хочу этим заниматься.

— Ладно, но если захочешь, скажи мне.

— Договорились. Кстати, я хотела поинтересоваться, до какихпор за мной будет следить Ено?

— Привыкай. Ты свидетель, и твоя безопасность многихволнует.

— Понятно.

— Если хочешь, я мог бы отпустить тебя с Маркусом сегодняпораньше. Наверняка ты захочешь присмотреть себе автомобиль, а на это делоуходит много времени.

— Перестань.

— Что перестать?

— Перестань вести себя так! — закричала Кайлин, бросая менюна стол. — Я сама могу решить все свои проблемы, и твоя помощь мне в этом нетребуется!

— Как хочешь, — спокойно ответил Гийон, поднимаясь из-застола.

— Ты куда? — спросила Сианна.

— В офис. Работы много.

Сианна проводила взглядом Гийона, а затем в упор уставиласьна Кайлин.

— Ты что-то хотела мне сказать?

— Ты знаешь, что мы не нашли доказательств причастности кделу Центра?

— Что ты имеешь в виду?

— Все дело сводится к одному сумасшедшему, который управлялженщинами, склоняя их к сексуальным отношениям с собой, а затем убивал.

— То есть, на данный момент вы не можете доказать, чтонестабильности на самом деле не существует?

— Нет, не можем.

— Наверное, даже будь у вас доказательства, это дело всеравно бы не получило огласки. Расскажи мы всем правду, к чему бы это привело?Люди как использовали СаКаР, так и будут использовать.

— А как же 'второй шанс'? Это ведь своего рода лекарство от'нестабильности'? — воспротивилась Полина.

— Не беспокойся. Скоро они внедрят его в производство, и всеваши проблемы будут решены. Центр криогенезации скорее всего перейдет всобственность государства, и мое оружие будет по-прежнему работать, только наэтот раз на благо 'законной' стороны.

— Ты видишь во всем только плохое. А сколько жизней спаствой вирус? Об этом ты когда-нибудь задумывалась?

— А сколько унес?

— У медали всегда две стороны, — покачала головой Поли.

— Давайте, оставим эту тему. — Расскажите лучше, где сейчасЖеня?

— Он согласился сотрудничать с Цемеи, — ответил Рихтор. -Хотя и толку от него мало. Его пробудил Денис. Со слов Евгения, он хотел, чтобыЖеня помог найти ему 'второй шанс'. Они вместе решили, что ключом ко всемуможешь оказаться ты. Однако, сговорившись, они оба убедили Центр в твоейбесполезности. Только поэтому тебя и отпустили к Цемеи.

— То есть, они не сказали Центру о том, что это я изобрелаСаКаР?

Сианна засмеялась:

— Можешь себе представить, как были удивлены мы все, когдаподняли материалы твоего личного дела? Там ты значилась, как простой рядовойвирусолог, сестра гениального ученого, которая и получила-то место влаборатории Дениса только потому, что брат замолвил за тебя слово.

— А кто же тогда, по их мнению, создал СаКаР?

— Твой брат и Женя.

— Получается, что они вели двойную игру? Хотели избавитьсяот возможного влияния Центра?

— Получается, что так.

Кайлин рассмеялась.

— Как же ловко они смогли всех надуть? Удивляюсь, как ихвообще нашли и пробудили, если никто ничего о нас шестерых не знал.

— Первым пробудили Дениса. По воле случая, подошла егоочередь 'просыпаться'. Тогда же они и поняли, на кого наткнулись. Денис пятьлет проработал в их лаборатории. Со слов опять-таки Жени, он занималсяразработкой специфических программам управления СаКаРом. Представляешь, как былшокирован Женя, когда они с Денисом поняли, что кодировки управления вирусомЦентру давно известны?

— Но, документального подтверждения этому вы не нашли?

— Нет.

— А как они объясняют повторное инфицирование измененнымСаКаРом?

— Они настаивают на том, что никакого повторногоинфицирования не происходило.

— Что, простите?

— Видоизмененный СаКаР действительно не выводится изорганизма. И они утверждают, что именно этим вирусом были криогенезированы всепробужденные.

— То есть они настаивают на том, что их вирус оригинален?!

— Именно.

— А как же остальные пробужденные из моего времени? Неужели,не осталось ни одного 'замороженного', чтобы пробудить его и доказать обратное?!

— Не хочу тебя расстраивать, но все люди, покоящиеся вкриогенезационных камерах инфицированы новым типом вируса.

— Черт!

— Мы подозреваем, что это массовое инфицирование былопроизведено еще в двадцать первом веке.

— Получается, что остается только мое слово против них?

— Еще слово Жени, как одного из шести разработчиков вируснойчастицы.

— И он даст показания?

— В обмен на снятие всех обвинений.

— И что? Цемеи пойдет на сделку?

— Уже пошел.

— Странно тогда, что я все еще жива.

— А никто и не догадывается, что ты — ключевой свидетель.Все полагают, что это по наводке Евгения мы обрушились на Центр. А ты... Тыпросто осталась работать с нами потому, что спишь со своим опекуном.

— Блестяще. Уж лучше так, чем как Женя: жить и постояннооглядываться по сторонам.

Кайлин повернулась к Маркусу, который все это времязагадочно молчал.

— Ты не поможешь мне с выбором новой машины?

— Извини, но не помогу.

— Так, значит...

— Ты же сама в состоянии решить все свои проблемы. Вот ирешай их сама.

— Перестань! — обрушилась на него Поли. — Она ни в чем передтобой не виновата!

— Она ведет себя глупо! Сколько можно вытирать об него ноги?Сколько?!

— Никто не вытирает об него ноги!

— Ты просто не знаешь! Не видела, как вели они себя раньше!

— Это не твое дело! — продолжала кричать на него Полина.

— И не твое тоже! Хватит! Чего ты вообще ко мнеприцепилась?! Мало того, что сегодня я из-за тебя снова опоздал, так еще ипопрекать меня в присутствии остальных будешь? Я не половая тряпка, девочка!Пора бы уже и понять это!

— Пошел ты!

— Сама туда иди, идиотка!

Маркус поднялся из-за стола и направился в сторонупроходной.

— Теперь, ваша с Рихтором очередь. Да, и Ено не забудьте.Ведь у вас у всех есть что мне сказать, — покачала головой Кайлин.

Ребята ничего не ответили на ее реплику. Спокойнопозавтракав, они все вместе вернулись в офис и разбрелись по своим кабинетам.

Кайлин тихо вошла в комнату Гийона, и, даже не поднимая отпола глаз, молча прошествовала к себе.

Весь день она провела с контактным обручем на глазах,пытаясь выбрать для себя наиболее подходящий автомобиль, но мысли ее постояннооказывались в соседней комнате. Она слышала, как он несколько раз выходил, какразговаривал с кем-то по сети и даже кричал. Она встретилась с ним глазами,когда он позвал ее на обед, а она сказала, что не голодна.

В следующий раз Гийон зашел к ней около четырех, чтобысказать, что уезжает к Цемеи и до конца рабочего дня не вернется. Он задержалсяв дверях несколько дольше, чем требовалось. Его ноги будто приросли к полу, аглаза все никак не могли оторваться от ее лица. И эта минута показалась Кайлинвечностью. И сердце ее уже бросилось вскачь, и дыхание перехватило, и в где-товнутри появилось желание прикоснуться к нему, приникнуть всем телом... Но онотвел глаза и, сказав на прощание 'пока', вышел, закрыв за собой дверь.

Кайлин еще долго сидела в одной и той же позе, не в силахперестать смотреть на закрытую дверь, через которую еще недавно вышел человек,которого она все еще любила.

Глава 24

'...Саша, у него было слишком много своих собственных проблем, но я незамечала, не понимала. Я превратилась в эгоцентриста, которому на все вокругбыло наплевать. Мама и Саша, вот кто был моей семьей. Теперь их нет, и яосталась одна...'

Из разговора от 21.11.3565

Ночью она опять плохо спала. Ей снилось, что он рядом, чтообнимает ее и вот-вот его губы прикоснуться к ее губам... Она начала метаться покровати и проснулась от собственного крика, когда позвала его во сне, но неслышала ответа на свой зов.

Пытки продолжались три дня. Ежедневно она встречала его поутрам, затем в обед и, наконец, вечером, когда он заходил к ней в концерабочего дня и сообщал о том, что уезжает. И каждый раз, когда они встречаливзгляд друг друга, в пространстве повисала тишина.

Самому Гийону даже начало казаться, что он сходит с ума. Емунужна была женщина. И это уже становилось действительно проблемой. Но при мыслио близости с другой женщиной, ему становилось противно. Он не хотел других. Онхотел ее.

И Гийон просыпался посреди ночи от нестерпимой боли в паху иот того, что вместо теплого тела своей девочки обнимает холодную подушку.

Раньше, когда он не видел ее, все было проще. Ему снилиськошмары о том, как она на его глазах падает на пол в супермаркете, о том, каккровь льется из ее груди и он не может ее остановить. И он с криком просыпалсяпосреди ночи и звонил Ено, чтобы услышать спокойный голос робота, в который разубеждающий его в том, что с Кайлин все в порядке и она спит в своей палате.

В тот день Кайлин приехала на работу на своей новой машине:точно таком же, как и у Гийона 'ягуаре', только черном. Почему она выбралаименно эту марку автомобиля? Сианна с Рихтором пытались подтрунивать над нейцелый день, но кроме раздражения это не вызывало никаких эмоций.

Гийон зашел к ней в половину пятого. Как всегда, 'застряв' вдверном проеме, он несколько минут молча смотрел на нее.

— Я... — он задумался над тем, что хотел сказать, и, почему-тоне смог вспомнить, что именно его сюда привело.

Все стало бессмысленным, потому что он увидел слезы, стоящиеу нее в глазах.

— Кайлин...

— Уходи! — закричала она. — Уходи...

— Ты отказалась от меня только потому, что верила в своюидею. Неужели это того стоило?

— Ты наплевал на мои убеждения! Я доверила тебе тайну, а тыпредал меня, оставил меня ни с чем!!!

— У тебя бы был я!!! — закричал он и, подойдя к ней инаклонившись, притянул к себе и впился в маленький ротик.

Она прокусила его губу и ударила по лицу.

— Ты достаточно долго унижала меня, — ответил он,отворачиваясь. — Может быть, хватит? Чего ты хочешь? Чтобы я стал на колениперед тобой?

— Это тебе не поможет!!!

— Тогда на коленях будешь стоять ты, когда захочешь ко мневернуться.

Гийон вылетел из собственного кабинета, сбив с ног Маркуса,идущего по коридору.

— До каких пор все это будет продолжаться?! — прокричалМаркус вслед Гийону, который даже не удосужился извиниться перед ним.

Кайлин проплакала у себя в комнате до конца рабочего дня.Маркус вошел к ней, когда она пыталась собрать свои вещи.

— Что ты делаешь?

— Ухожу отсюда. Не хочу больше здесь работать! Не хочу!!!

— Думаешь, этот поступок решит все ваши проблемы?

— Нет больше наших проблем! Есть мои проблемы и егопроблемы! И тебе лучше сюда не лезть!!!

— Ответь мне только на один вопрос, Кайлин, — отворачиваясь,попросил Маркус.

— Спрашивай, — с презрением бросила она.

— Если бы это он лежал там, в магазине, истекая кровью натвоих руках, чтобы сделала ты, будь у тебя при себе ампула с СаКаРом?

Маркус вышел из кабинета, хлопнув дверью на прощание.

'...Чтобы сделала ты, будь у тебя при себе ампула сСаКаРом?'

Кайлин осела на пол и в молчании уставилась на закрытуюдверь. Просидев так несколько минут, она поднялась и прошла в офис к Гийону.

Взглянув в тот угол, где раньше висела картина бывшейсупруги Гийона, она ничего не нашла, кроме следа на стене. Краска там сохранилапрежний оттенок, тогда как по сторонам давно уже выцвела. Когда он убрал этукартину? И почему она не заметила этого?

Кайлин отвернулась и подошла к его рабочему столу. Проведяпо гладкой столешнице рукой, она присела в его кожаное кресло и откинулась наспинку.

Она не заметила пропажи картины, потому что все это времястаралась не смотреть в тот угол. Потому что знала, что как только увидит ее напрежнем месте, поймет, что в жизни своей он до сих пор ничего не собираетсяменять.

Кайлин потянулась к нижней шуфлядке и открыла ее. Мысли отом, что она поступает неправильно, в ее голове даже не проскочило. Она словноимела право знать, что там лежит, словно это он сам разрешил ей заглянуть всвой рабочий стол и свою личную жизнь заодно.

В ящике, наполненном какими-то карандашами (кстати, такимиже, какие Гийон приносил ей каждую неделю), лежал листок бумаги и книга, что онотобрал у нее когда-то.

Кайлин знала, что это за листок, склеенный скотчем из мелкихобрывков. Только она не думала, что он станет его хранить. И книгу эту. Зачемона ему нужна?

Кайлин потянулась к твердой обложке и достала 'раритет' изящика. В середине была закладка. Кайлин открыла ее и долго, очень долгосмотрела на свою фотографию.

Это был один из ее университетских снимков. Молодая девушка,все еще привлекательная и ухоженная, смеялась на нем, и, кажется, вся жизнь еевсе еще была впереди и имела какой-то смысл.

Кайлин знала, что это за фотография. Она держалалабораторную мышь за хвост, а один из сокурсников снял ее в этот момент налюбительскую фотокамеру. Гийон обрезал снимок, и белой мыши теперь на нем небыло.

Кайлин спрятала фото и убрала книгу на место. Убедившись,что все вещи лежат именно в том 'беспорядке', в котором их оставил Гийон, она закрылашуфлядку.

'...Чтобы сделала ты, будь у тебя при себе ампула сСаКаРом?', — крутилось в ее голове, пока она гнала машину по темной трассевперед. '...Чтобы сделала ты, будь у тебя при себе ампула с СаКаРом?' '...Чтобысделала ты, будь у тебя при себе ампула с СаКаРом?'

Гийон пил виски, когда в дверь кто-то позвонил. Распахнув еенастежь, он увидел ее, стоящую на пороге. На нем не было рубашки, а на бедрахвисели те самые джинсы, которые он купил в магазине на обочине дорогиохраняемых земель.

Кайлин без приглашения вошла внутрь и, бросив свои вещи напол, прошла на кухню. Он готовил мясо. Аромат специй распространился по всемудому, напоминая о том, что здесь все-таки кто-то живет.

Он давно не убирался. Грязная посуда была свалена горой враковине, на полу валялись какие-то ношенные носки и рубашки. На диване вгостиной, среди пустых бутылок из-под спиртного, были разбросаны обертки из-подпакетов с едой быстрого приготовления.

Гийон закрыл за ней дверь и следом вошел на кухню. Помешавложкой подливку к мясу, он выключил плиту и отставил сковородку в сторону.Затем повернулся к ней лицом и замер, опершись руками о столешницу. Он молчал.

Только вот ее глаза по-прежнему сводили его с ума. Ее грудь,едва заметно колышущаяся в глубоком вырезе блузки, напоминала ему о техмгновениях, когда он был вправе прикасаться к ней. Ее берда, затянутые воблегающие штаны, будили в его голове воспоминания о том, с какой силой он могприжимать их к себе.

Она смотрела на него и тоже молчала. Он не знал тоговопроса, что крутился все это время, словно заезженная пластинка, в ее голове.

Она пробежалась глазами по мышцам его груди, по линии,пересекающей его живот и спускающейся куда-то за кромку его потертых джинсов.Она знала, где именно эта линия круто изгибается и переходит на стальное бедро.

Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Ивожделение, что дремало в ней все это время, наконец, закипело.

Гийон увидел этот огонь. Он ощутил его всем своим телом, иэто принесло гораздо больше боли, нежели воспоминания об их сегодняшней ссоре.

И вдруг она двинулась с места и оказалась возле него. Ееруки расстегнули его джинсы. Она не сводила с него глаз, окунаясь рукой подпояс его штанов и смыкая ладонь на его безумии. Гийон не шелохнулся. Он смотрелна нее с высоты своего роста и ждал.

Она медленно опустилась перед ним на колени и, распахнувгубы, поглотила его своим ртом.

Гийон застонал и ухватился руками за столешницу. Она неостановилась, прикасаясь к нему своим языком и упиваясь его откликом на ееласки. Его аромат, его вкус, его подрагивание под ее ладонью, — все было ейзнакомо. И только сейчас она ощутила в полной мере свою зависимость от него. Стоятьна коленях перед ним ей не было стыдно. Именно так она просила у него прощенияза все, что сделала с ним.

Гийон снова застонал и, когда столешница затрещала под егоруками, когда с желанием обладать ею стало невозможно бороться, он резкооторвал ее от себя и, повалив на пол, начал срывать с нее одежду.

Раздвинув ее бедра, он провел рукой по ее плоти, и, ощутиввожделенную влагу, сразу же вошел в нее.

Она изогнулась от первого толчка, и Гийон застонал, понимая,что зависимость от этой женщины вряд ли когда-нибудь исчезнет или потухнет. Онвсегда будет хотеть ее. И ее строптивый норов только сильнее будет разжигать внем этот пожар. И жить без нее он тоже больше не сможет. И отказаться несумеет. И, черт с ним, с этим Миром, пусть катится в тартарары. Она рядом с ними он больше никогда не отпустит ее.

— Кричи, — простонал он и проник в нее настолько глубоко,насколько был способен.

Она издала непонятный звук и, когда он приподнял ее бедра ис новой силой вошел в нее, закричала.

Он наклонился к ней, и нетерпение, что переполняло его, растворилосьв трепете, который он испытал, двигаясь в ней. Он остановился, припав к ее голове,запустив руки в ее шелковистые волосы, вдохнув аромат ее белоснежной кожи, и накрылее рот своим.

Нежное движение заставило ее снова застонать. Она раскрылагубы и встретила его поцелуй, прикасаясь к нему и лаская его своим ртом. Оназахватила губами то место, где еще несколько часов назад оставила след от своихзубов, и нежно провела по нему бархатной поверхностью своего языка.

Он продолжал плавно двигаться внутри, с каждой секундойприближая ее все ближе к вершине давно забытого оргазма. Она обхватила рукамиего спину и сильнее прижала к себе, подаваясь навстречу каждому из его толчков.

— Я люблю тебя, — прошептал он ей на ухо, не прерывая своегоритма. — Люблю тебя...

— Гийон! — закричала она, когда почувствовала первыесудорожные отклики своего тела.

— Скажи, что любишь меня.

— Люблю тебя. Я люблю тебя.

— Скажи, что не оставишь больше!

— Не оставлю!

— Ты — моя, слышишь? Моя! Я никогда не отпущу тебя. Никогда!!!

— Да, — закричала она и почувствовала, как взрывается на егоглазах, сильнее вдавливая ногти в его спину и царапая, словно ставя своесобственное клеймо.

Гийон простонал в последний раз, охваченный судорогами еесущества, и через мгновение рухнул на пол возле нее.

Он протянул свои руки, как всегда делал после близости сней, и притянул ее к себе.

Кайлин положила голову ему на грудь и заплакала.

— Кайли, — тихо позвал он, вытирая ее слезы. — Я не хочу,чтобы ты плакала.

— Прости меня. Я не смогу отпустить тебя, — ответила она исжала его голову в своих руках. — Даже если бы дала тебе слово, все равно бы неотпустила.

Гийон почувствовал, как желание снова вливается в него. Этоощутила и она. Приникнув к его рту, она в следующее же мгновение оказалась подним на полу, не предоставляя ему возможности вырваться из плена своих рук илиостановиться.

Кайлин проснулась посреди ночи от собственного крика, когдаснова завала его во сне.

— Да, 'зайчонок', — прошептал охрипший голос Гийона ей наухо.

Его рука покоилась у нее между ног и вытворяла как раз тевещи, которые ей только что приснились.

— Маленькая моя, сладкая, я так скучал по тебе.

— И я скучала.

— Хочу, чтобы ты стонала, — прошептал он, подминая ее подсебя. — Хочу, чтобы ты кричала.

Гийон развел ее ноги, наклонился и припал к ней своим ртом.Кайлин выгнулась под ним, цепляясь руками за простынь.

— О, Боже, Гийон, — прокричала она.

— Девочка моя...

Кайлин начала что-то говорить на русском. Гийон оторвался отнее, приподнимая свою голову.

— Я ничего не понимаю, — улыбнулся он.

— Неужели, — простонала она и, обхватив его ногами, подаласьнавстречу.

Он подтянул ее вверх, и через мгновение она почувствовала,как он снова заполняет ее тело.

— Тебе хорошо? — тихо спросил он, медленно двигаясь внутри.

— Да, Гийон, — ответила она и сильнее прижалась к нему. — Стобой мне всегда очень хорошо.

Они вошли к кафе ровно в восемь утра.

— Где Ено и эти двое? — спросил Гийон, потирая заспанные глаза.

— Я здесь, — ответил робот, подходя к столу и присаживаясьвозле Рихтора.

— Почему опаздываешь?

— Ну, я же за Кайлин все-таки наблюдал.

В этот момент Гийон пересекся взглядом с Кайлин и обапоняли, где именно всю ночь провел робот по их вине.

— Ено, извини, — ответила Кайлин.

— Ничего страшного.

— А в чем собственно дело? — поинтересовался Рихтор.

— Кайлин ночевала у меня, — как ни в чем не бывало ответилГийон и, снова потерев глаза, взял карту меню в руки.

Повисло неловкое молчание, прерванное затяжным 'а-а-а...' отСианны.

— Мне двойной 'эспрессо', — ответила Кайлин и, закрыв глаза,откинулась на спинку стула.

— Что, прости? — не понял Гийон.

— 'Эспрессо' — крепкий черный кофе.

— И много еще таких странных названий ты знаешь?

— Да, — улыбнулась Кайлин.

— 'Эспрессо', — хмыкнул Гийон. — Ну, ладно. Осталось толькоофицианта просветить.

В этот момент к столу подошли Маркус и Полина.

— Вы опоздали, — сделал замечание Гийон.

— Кто-то не может вовремя собраться, — буркнул Маркус иприсел на свое место.

— Кто-то водить не умеет! — отчеканила Полина и приселарядом с опекуном.

— Твое мнение меня не интересует.

— Еще бы! Зачем было покупать такую машину? Телега бы вполнесгодилась!

— Мне все это надоело, понимаешь? Ты не можешь найти своитуфли, хотя они валяются перед твоим носом, а потом кричишь на меня и обвиняешьв том, что это я их туда вчера забросил!

— А ты и забросил!

— Нечего оставлять их на моей полке!

— Там вполне хватает места для двух пар обуви!

— Что-то мне это напоминает, — перебила их диалог Кайлин.

— И мне, — усмехнулся Гийон.

Маркус с осуждением посмотрел на обоих и углубился визучение меню. Полина быстро сникла и, допив утренний кофе, молча поплелась вофис следом за опекуном.

— Влюбленный Маркус, — усмехнулась Сианна. — Не думала, чтокогда-нибудь увижу его таким...

Глава 25

'...Ты — единственный мужчина в моей жизни, которого стоит любить'.

Из разговора от 17.11.3565

— Я ее удавлю, когда-нибудь, — жаловался Маркус, опорожняяочередную баночку с пивом в подвале у Гийона. — Это невыносимо. Вчера онарешила навести порядок на моей кухне, а сегодня утром я пятнадцать минут искалключи от машины!

— Ты хранишь их на кухне?

— Да. На холодильник обычно кидаю.

— И куда она их положила?

— На полку в прихожей.

— Логично, — пожал плечами Гийон.

— И эти электронные приборы в ее комнате! Там места живогоне осталось! На прошлой неделе я даже случайно сел на ее контактный обруч и,естественно, сломал его.

— Это как?

— Она его на кровать кинула, а я не посмотрел и сел прямо нанего.

— А что ты вообще делал в ее комнате и на ее кровати вчастности?

Маркус задумался.

— Что ты хочешь знать?

— Это был простой вопрос. Если ты сам не знаешь на негоответа, так и скажи.

— Не знаю. Я просто к ней захожу.

— Ясно...

— Что тебе ясно?

— Я не стану рассказывать тебе о том, как ты смотришь на нееи как смог добиться того, что она без ужаса в глазах прикасается к тебе.

— Заметил?

— Все заметили.

— Ей это очень тяжело далось. Никогда не думал, что простоеприкосновение может вызывать такой страх.

— И как она преодолела его?

— Я просто начал прикасаться к ней, а она попыталасьсдерживать свои эмоции. Вот и все.

— У тебя талант работать с чужими проблемами.

— Ты в свое время помог мне. Теперь я помогаю другим. Всеправильно.

— Ты тоже в свое время мне помог.

— Когда это?

— После того инцидента в туалете. Ты смог указать мне наочевидное, и я кое-что понял.

— Что именно?

— Рано или поздно, но я бы затащил ее в свою постель, -засмеялся Гийон.

— Пожалуйста. Теперь жить тебе с этой женщиной до конца днейтвоих.

— А я на меньшее и не рассчитываю.

— Я собираюсь переехать, — вздохнула Полина и положилаголову на барную стойку, за которой сидела.

— А разве ты можешь это сделать без разрешения Цемеи?

— Он разрешит.

Кайлин засмеялась.

— Зря ты так думаешь: он разрешит мне переехать. И опекунасменить тоже разрешит.

Кайлин оборвала смех и с удивлением посмотрела на нее.

— Поли, ты что-то хочешь мне сказать?

— Прости меня, Кайлин, — ответила девушка, приподнимая своюголову. — Все получилось несколько не так, как я ожидала.

— Ты сама выбрала себе опекуна?

Полина ничего не ответила.

— Но, почему именно Маркуса, Полина?

— Ты сама была инфицирована. И ты знаешь, что это такое -прожить в полной изоляции от окружающего мира столько лет. Это сейчас ты видишьменя такой. А раньше я больше походила на молодого неухоженного парня. Женякак-то признался мне, что когда увидел меня в первый раз, испугался. Потом онпривык к моему внешнему облику, и даже смог разглядеть нечто интересное в моейвнешности. Он посоветовал мне обратится к неваде, чтобы опытная девушка помогламне привести себя в порядок. Я работала вместе с Сильвией месяц. Когда Женяувидел меня такой, обновленной, он расхохотался. Сказал, что если бы изначальнознал, какая я на самом деле, лишил бы меня девственности в первый же деньнашего знакомства. Тогда я плюнула ему в лицо, а он послал меня куда подальше иушел. Через несколько дней я приехала в Центр управления даниилами и,обосновавшись в баре, начала ждать. Вы вовремя в тот день пришли на обед. Итогда я увидела его, — вздохнула Полина и отвернулась.

— Кого?

— Маркуса, если ты все еще не поняла.

— Ты влюбилась в Маркуса? Человека, которого видела всеголишь один раз?

— Ошибаешься, я видела его не в первый раз. Мы встречались сним в прошлой жизни, только он уже и не помнит ту двадцатилетнюю девушку,которая помогла его коллегам найти кое-какие данные.

— Это как?

— Маркус был очень известным человеком. Ему удалось раскрытьдело о серии преступлений на сексуальной почве и обвинить во всем некого-нибудь, а окружного судью, не без моей помощи, если быть честной. Мывиделись с ним несколько раз, но ты и сама понимаешь, что мне не на что былорассчитывать. Маркуса криогенезировали здесь — единственном в то время Центрекриогенезации в мире. Он попал в аварию, и от воздействия лекарств у негоотказало сердце.

— Полина, и ты согласилась на процедуру только ради него? — вужасе произнесла Кайлин.

— Нет, что ты, — улыбнулась девушка. — Я вспомнила о немтолько тогда, когда прочла его имя в списке даниилов, работающих в группе сГийоном. Я даже нашла его фотографию и только тогда убедилась, что это — именнотот человек, которого я встречала когда-то. Мне стало интересно. Ведь, в моевремя он был кем-то, вроде супергероя.

— И ты решила прикоснуться к его жизни?

— Да, — выдохнула Полина. — Только теперь понимаю, насколькоглупым было мое решение. Глупым и неправильным. Да, я была напугана и понимала,что без помощи Цемеи мне не обойтись. Но, не стоило просить его отдать меня напоруки Маркусу. Не следовало мне этого делать.

— И что теперь?

— Ничего. Я уйду точно так же, как и появилась: внезапно.

— Ты не можешь. Это не правильно.

— Это как раз таки правильно, Кайлин.

— Мы с тобой родственники, а родственники должны держатьсядруг друга.

— От меня больше проблем, чем пользы, — улыбнулась Полина. -Если что-нибудь понадобиться, отправь сообщение по электронной почте. Я обязательнона него отвечу.

— Пора домой, — пробурчал Маркус, проходя на кухню. -Поведешь ты.

— Хорошо, — улыбнулась Полина и поднялась со стула.

— Не нужно, — покачала головой Кайлин.

— Да встречи, — подмигнула ей девушка и направилась к выходу.

Как только Гийон вернулся на кухню, он обнял Кайлин ипоцеловал ее в макушку.

— Ты привязалась к ней?

— Да. Она добрая, в отличие от многих других, кроме того онадочь Феклы и Саши, и глядя на нее я всегда невольно вспоминаю их.

— Но она не твоя подруга Фекла, и не твой брат.

— Я знаю, но что-то общее, что меня с ней объединяет, у насвсе-таки есть.

В дверь позвонили.

— Кто это?

— Наверное, ребята что-нибудь забыли. Сейчас открою.

Кайлин присела на стул и подперла голову руками.

— Отец? — услышала она удивленный возглас Гийона.

— Привет, Гийон. Можно войти?

— Да, — замялся тот. — Есть хочешь? — спросил Гийон.

— Нет. Я по делу.

— Странно, обычно ты меня вызываешь в свой кабинет.

— Ну, это вроде как личное дело, — пожал плечами Цемеи инаправился на кухню.

Кайлин вежливо кивнула Цемеи и начала заваривать чай.

— О чем ты хотел поговорить?

— Тут дело серьезное зреет. Мы выдвигаем обвинение противЦентра криогенезации.

— Я в курсе.

— Я уже стар, Гийон, и для меня все это тяжело.

— К чему ты клонишь?

— Я хочу, чтобы одним из обвинителей на процессе выступил ты.

Гийон скептически скривил лицо и облокотился о столешницу.

— Не стоит так реагировать. Это — прекрасная возможностьсделать карьеру. И если бы я не был уверен в тебе, не предложил бы.

Кайлин посмотрела на Цемеи, затем на Гийона и, наконец,изрекла:

— Это действительно стоящее дело.

— Почему я? Ты понимаешь, какая это ответственность? Сколькомне придется готовиться к этому делу? Уйдут месяцы, а то и годы. Кроме того, яне могу выступить обвинителем, поскольку все еще являюсь опекуном Кайлин. Я неимею права допрашивать ее в суде.

— Об этом я и хотел поговорить с Вами, — перебил его Цемеи.

— Что ты хочешь сказать?

— Все было бы намного проще, получи она гражданство.

— На подготовку к тесту уйдет много времени, — покачал головойГийон.

Кайлин бросила пачку с чаем на стол и уперла руки в бока.

— Что? — не понял Гийон.

— Прости, девочка, я воспитал глупца.

— Нет, он не глупец, он просто не хочет жениться!

— Что ты такое говоришь?

— Не хочешь, не надо. Я понимаю, что ты не готов или вообщебольше не желаешь связывать себя с кем-то, ладно. Но слышать об этом, на самомделе, обидно.

Гийон замер на месте и опустил голову.

— Отец, у тебя талант все портить.

— Ты о чем? Не хочешь жениться, имей мужество сказать ей обэтом.

— А ты не подумал о том, что она сама хотела пройти этоттест? Она умна, всегда была независимой и много добилась еще в прошлой жизни.

— Хочешь сказать, что я бы отказала тебе только потому, чтоэто слишком простой способ для меня получить гражданство?

Гийон посмотрел на нее.

— Нет?

Кайлин обернулась к Цемеи.

— Он не глупец, Старко, он — дурак!

— Может, хватит меня оскорблять?

— А вот теперь я за тебя точно не выйду.

— Почему?

— Да, потому что каждая женщина хочет, чтобы это предложениеисходило из недр души, а не в качестве разумного решения проблемы.

— Значит, откажешь мне?

— Естественно! Уж лучше за Маркуса выскочить. Тот, хотя бы,о любви говорить не станет.

— За кого ты собралась? — закричал Гийон.

— Ну, это же фиктивный брак будет, ты же понимаешь.

— Никакого брака не будет!!! — продолжать орать Гийон. — Тыв своем уме? Да, катись оно все к черту! И ты, — он указал пальцем на отца, -тоже катись отсюда.

— Успокойся, — ответил Старко, как будто к такому обращенияк своей персоне уже давно привык.

— Думаешь, я не думал о женитьбе на тебе? — спросил Гийон,поворачиваясь к Кайлин.

— Откуда мне знать. Я люблю тебя. И даже если ты не собиралсяделать предложения, я все равно не смогу оставить тебя.

Гийон круто развернулся на месте и пошел в сторону лестницы.

— Ты куда? — прокричала Кайлин ему вслед.

— Стой там, где стоишь!!! — ответил он и побежал наверх.

— Куда это он? — спросила она у Цемеи.

— Откуда мне знать. Он всегда был себе на уме. Можешьпредставить, как я удивился, когда он позвонил мне и попросил тебя спасти?

— Так, он попросил Вас?

— Естественно. А к кому он еще мог обратиться? В Центр? Тыне подумала о том, что и по сей день известие о появлении 'второго шанса' неразлетелось по всему Миру?

— Ну...

— Вот тебе и 'ну'. Центр не знает о твоем 'втором'возрождении. Ты просто выжила, вот и все.

— А он мне ничего не сказал.

— И я о том же.

Гийон, тем временем, появился на лестнице, перепрыгиваячерез ступеньки и сбегая вниз.

— Лоб расшибешь, — засмеялся Цемеи.

— Папа, тебе пора домой.

— Выгоняешь? Ладно. Приятно было увидеть тебя, девочка.

— И мне, — улыбнулась Кайлин, но с места не сдвинулась.

Гийон закрыл за отцом входную дверь и подошел к ней, прячаруку за спиной.

— Что там? — спросила Кайлин.

Гийон опустился перед ней на одно колено и взял за руку.

— Черт, забыл, с чего хотел начать.

— А ты не спеши. Я подожду.

— Сарказм в тебе переливается через край, дорогуша.

— Еще раз назовешь меня 'дорогушей', и я покажу тебе третийпалец.

— Только не палец, — засмеялся Гийон, целуя ее руку.

— Ну? — вопросительно произнесла она.

— Что, 'ну'?

— Начинай! Расскажи, как ты меня любишь, как не можешьпредставить себе свой завтрашний день без меня, как я способна довести тебя докипения всего лишь несколькими фразами, но ты все равно продолжаешь хотеть меняи при каждом удобном случае тащишь в свою постель.

— Да, ты, я смотрю, готовилась больше, чем я?

— Давай, заливай, про то, что ты готовился. Если бы непапаша, ты бы даже и не вспомнил об этом, засранец.

И тут Кайлин расплакалась. Вытирая слезы своей рукой, онаотстранилась от него и присела на стул.

— Думаешь, мне приятно все это? Вот так? Ты испоганил все,что мог, Гийон. Не хочу я за тебя выходить. Будешь до конца дней своих моимопекуном.

Он встал на колени перед ней и протянул маленькую чернуюкоробочку.

— Что это?

— А ты открой.

Кайлин взяла в руки обтянутый бархатом предмет и открыла его.

На шелковой белоснежной обивке покоилось золотое кольцо согромным сапфиром, возвышающимся в центре.

— Оно новое... — прошептала Кайлин, вглядываясь в кристальночистый синий оттенок камня, который еще в ее времена стоил не меньше маленькогосостояния.

— Я давно купил его для тебя.

— А, почему не подарил сразу?

— Ты с Сианной тогда поругалась. Кричала, что в твоей головедостаточно мозгов, чтобы пройти тестирование на интеграцию, и ее мысли о том,что ты хочешь побыстрее получить гражданство, выскочив за меня замуж, она можетзасунуть себе...

— И ты не стал дарить его.

— Не стал.

— В моей голове действительно достаточно мозгов, чтобыпройти тест.

— Я знаю.

— Но, кому все это нужно? Мне не нужно гражданство. Я хочу,чтобы ты был рядом со мной.

— Я буду, только несколько в другом амплуа.

— Муж. Уж не знаю, стоит ли так рисковать, — улыбнуласьКайлин. — Опекуном ты был, словами не передать, а вот какой из тебя получитсямуж?

— Ну, заешь... — Гийон поднялся с пола и протянул руку ккоробочке. — Отдавай!

— Нет! Я загоню это кольцо по спекулятивной цене!

— Что?

— Согласна!

— На что? На такого мужа, как я?

— Ну, ты же мне сам предложил. И кольцо даже выбрал...Красивое...

— Кайли?

— Поверь, жена из меня выйдет более невыносимая, чемпробужденная.

— Это точно...

— Что? — Кайлин подскочила с места, надевая на палец кольцои пытаясь ухватить Гийона за плечи.

— Все! Сдаюсь! — засмеялся он, опрокидывая ее на пол ипридавливая своим телом сверху.

— Не похоже на капитуляцию...

— Правда? — спросил он, проникая своей ладонью под ее белье.

— Я люблю тебя, — ответила Кайлин, прижимаясь губами к егошее.

— Ты выйдешь за меня? — прохрипел он, вдыхая аромат ее волоси окунаясь в них своим носом.

— Да.

— И я люблю тебя, зайчонок. Боже мой, как же сильно я тебялюблю...

Полина рассчитывала на следующий день остаться дома испокойно собрать свои вещи, чтобы тихо скрыться затем в никуда. Но планам ее несуждено было сбыться. И, наверное, в основном потому, что Маркус и Гийон прекраснослышали все, о чем она говорила со своей родственницей на кухне.

Войдя в дом, Маркус даже не дал ей возможности снять с себяпальто. Навалившись на девушку всем своим телом в прихожей и прижав ее к стене,он без зазрения совести впился в ее рот, с жадностью и нетерпением прикусываятеплые губы.

Полина совершенно не сопротивлялась такому натиску. Онобняла его за плечи и, ответив на поцелуй, прижалась к нему бедрами. Маркуснаклонился и проникнул руками под ее очередную узкую юбку, рванув плотную тканьвверх.

Полина вскрикнула от неожиданности и залилась краской.Маркус развел ее ноги и прижался к ее лону своим возбуждением.

— Ты ведь знаешь, что это? — тихо прошептал он ей на ухо.

— Да, — пролепетала она.

— И ты осознаешь, что назад дороги уже не будет?

— Да.

Он прикоснулся теплыми губами в ее шее и провел по нежнойкоже кончиком языка.

— Тогда можно сейчас я сделаю все так, как давно хотел?

Его губы коснулись ее уха, а язык окунулся в ямочку зараковинкой. Поли судорожно вздохнула, но все же ответила:

— Да.

Он снова приник к ее рту и приспустил ее кружевные трусики.Мужские пальцы коснулись скопившейся влаги снизу, и Полина на этот раз тихонькозастонала.

— Напоминаю, что ты мне все разрешила, — быстро проговорилМаркус и, опустившись перед ней на колени, окунулся своим языком в ее влагу.

— Маркус!!! — закричала Поли и вцепилась руками в его плечи.

Он потянул ее вниз и уложил на полу прямо в пальто. Затемокончательно стянул с нее белье и, разведя ее ноги, продолжил с того, на чемостановился.

Расставаться с девственностью в двадцать восемь лет довольнолегко, особенно когда любимый мужчина при этом впервые в жизни осознает, чтобывают ситуации, при которых невозможно не только добраться из прихожей докровати, но и просто полностью раздеться...

Эпилог

— Ненавижу все эти больницы, — бурчал Маркус, прохаживаясьпо коридору акушерского отделения взад и вперед.

Гийон спокойно сидел на диванчике и показывал маленькойдевочке, сидящей в слинге у него на груди, одноразовый картонный стаканчик.Ребенок сначала внимательно его рассматривал, а затем схватил своими крошечнымиручками и начал комкать.

— Только не ешь, — со всей серьезностью произнес Гийон,будто ребенок был в состоянии внять его просьбе.

— Как ты управляешься с ней?

— Очень просто. Девчонки более покладистые, чем мальчишки. Да,котенок?

— Она даже не понимает тебя.

— Пока нет, но скоро будет, — ответил Гийон и поцеловал дочьв нос.

— Ты так спокоен... У вас ведь их двое скоро будет.

— Я хотел девочку, а Кайлин — мальчика. Так что, все по-честному.

— На тебе еще этот процесс висит.

— Он скоро закончится. Жаль только, что это ничего кореннымобразом не изменит.

— Ну, по крайней мере криогенезация станет 'Государственной'процедурой.

— Да, но доказать, что нестабильности не существует, нам таки не удалось.

— Зато Кайлин разрешила использовать 'второй шанс' длявыведения вирусных частиц из организма.

— Только ты при ней об этом не говори. Ее сразу трястиначинает.

— От чего же? Она стала первой пробужденной, которую хотькто-то начал уважать среди коренных. Еще бы, человек, что создала 'лекарствопротив нестабильности', не может быть обычной женщиной. И лекции эти ее вуниверситете пользуются популярностью, насколько я могу судить.

— Для нее это хоть какая-то отдушина. Я-то понимаю, чторабота аналитиком никогда не сравнится с тем, чем она занималась в прошлом.Соня, не грызи стакан.

— Все, ее подготовили. Можешь идти.

Кайлин, с огромным животом наперевес, прислонилась к стене,а Маркус с криком 'спасибо', помчался к палате своей жены.

— И это тот человек, который еще два года назад не собиралсяни на ком жениться, — улыбнулась Кайлин и присела рядом с мужем и дочерью.

— А это та женщина, которая еще два года назад не собираласьникого рожать.

— Маркус доложить успел?

— Он подколол меня еще когда ты Соню рожала. Только я тогдабыл слишком занят: бегал по отделению и искал того предурка, что не смог тебяобезболить.

— Ничего, выжила, как видишь.

Гийон положил руку ей на живот и нежно погладил.

— Не могу больше, — простонала Кайлин. — Устала я. Скорее быуже родить и забыть об этом.

— С Соней ты говорила то же самое.

— Больше никаких детей, Гийон. Хватит. Пора остановиться.

— Троих, я больше просить не стану.

— Двое — это мое последнее слово, — ответила Кайлин ипоказала мужу язык.

Девочка, глядя на маму, тут же повторила движение иуставилась невинными глазами на отца.

— Ну, вот, научила, мамашка. Кто теперь отучит?

— Ты, конечно!

Кайлин положила голову ему на плечо и закрыла глаза.

— Зайчонок, может, домой поедем? Когда Полина родит, тогда ивернемся.

— Нет, твой лучший друг пребывает в неадекватном состоянии.

— У него это впервые.

— Посмотрим, что ты запоешь через две недели, опытный ты наш.

Кайлин медленно поднялась с дивана и разогнулась.

— Все-таки, домой? — с надеждой в голосе спросил Гийон.

— Уже не знаю. Спина что-то слишком сильно ноет, да и Сашкакак-то притих.

И тут Кайлин почувствовала, как по ее ногам начинает что-тосочиться. Гийон в ужасе уставился на пол, где под ее ногами образоваласьмаленькая лужица.

— Черт, — произнесла Кайлин.

— Черт!!! — завопил Гийон и подорвался с места.

В тот день в акушерском отделении городской больницыродилось два мальчика, которых назвали Саша Самари и Гийон Уинтерс.