Земля лишних, часть 1

— И сказал наш многомудрый Семен Борисович, что вы — человек, этому миру не принадлежащий. Каково, а? — Зимин даже паузу выдержал, чтобы убедиться во впечатлении. — Сосед вы просто с этим миром, Андрей Алексеевич. Вот зачем вы, например, каждые выходные носитесь на стрельбище? Тратите при этом немалые деньги на патроны, стреляете часами из всего. Зачем?

— Ну, мало ли? — пожал я плечами. — Разные проблемы в жизни случаются.

— Андрей Алексеевич, — засмеялся Зимин — Даже если вы ваших жуликоватых кредиторов все же решите перестрелять, вам такое умение вовсе не нужно, хватит и гораздо меньшего. О вас на стрельбище чуть не легенды слагают, даже проверяли вас тайно люди из органов — не террорист ли часом? К тому же проблемам вашим с полгода всего, а вы в Кубинке лет пять уже, как пропадаете.

— Вы в курсе, что я раньше пулевой стрельбой занимался, первый разряд имел? — спросил я.

— Знаю, — ответил Зимин. — И знаю, что в Афганистане были снайпером. Не Зайцевым, конечно, но две награды имеете. И все же?

Я пожал плечами. Зачем все во всем ищут какую-то причину? Попробую объяснить:

— Мне просто стрелять нравится. Соревнование с самим собой. Как гольф, например. Или даже бильярд. Вчера так, а сегодня лучше — нет предела совершенству. И способ отвлечься от забот прекрасный.

— Возможно, — согласился Зимин. — Но вот Семен Борисович утверждает, что вы мечтаете о другой жизни — и подсознательно себя к этому готовите, на всякий случай. Что вам на Диком Западе самое место, там бы вы были как рыба в воде. Надеяться только на себя и свой "кольт", мало людей, много земли, кругом опасность, индейцы всякие с бизонами, новые земли...

— Неплохо было бы, но я все же немножко реалист, — пожал я плечами на такое заявление. — По крайней мере надеюсь, что еще остаюсь таковым.

— Еще скажу кое-что, только вы мне сразу морду не бейте, — сдержанно улыбнулся он. — Обещаете?

Не люблю обещать ничего втемную, но любопытно. В конце-концов, про обещание и забыть можно — тоже способ.

— Хорошо, обещаю, — кивнул я.

— Я у вас в квартире был, вместе с Семеном Борисовичем, — сказал Зимин и замолчал.

— Вот как даже? — помолчал я, глядя на него. — Хорошо, про морду я обещал.

— Вы худого не подумайте, компромат, деньги или ценности мы у вас не искали, — поднял он руки в жесте "сдаюсь". — Даже не копались нигде. Зашли, посмотрели и вышли, ничего не трогали. Посмотрели просто книги на полках, диски с фильмами, обстановку.

— И?.. — подтолкнул я его к продолжению.

Пусть уж выскажется, надоел со своими драматическими паузами.

— Семен Борисович укрепился в своем мнении, — высказался Зимин. — Человек с деньгами, а мебель по минимуму, из "Икеа", сам привез, сам собрал. Причем подбор такой: удобно смотреть кино, сидеть за компьютером, слушать музыку и спать с женщиной. И все. Ни попыток произвести впечатление, ни приемы светские устраивать. Да и размер квартиры не для приемов... место хорошее, но квартира на одного, без перспектив увеличения численности населения. Пусть и не маломерка, но и не большая. Не хоромы.

Довольно точное описание, по-другому и не скажешь.

— Скорее, берлога, — усмехнулся я. — И самому убирать недолго.

— А приходящая горничная? Недорого для вас ведь, по недавним временам? — задал он вопрос.

— Не люблю посторонних дома. Берлога все же.

— Именно! — Он даже ладонью по столу пристукнул. — Машина у вас какая? "Форестер" с турбиной?

— Он самый. Два с половиной литра.

Зимин замолчал — к столу подошел официант с подносом. Молча расставил тарелки, затем пожелал приятного аппетита и удалился. Зимин окликнул его:

— Нам пивка еще кувшинчик!

Официант кивнул, пошел в сторону бара.

— Так вот, о машине... Люди с вашими средствами ездят на машине подороже, посолидней. Чтобы доказать ею что-то окружающим. А у вас другое — быстрая и на все случаи жизни. Не дешевая, но и не дорогая. И в грязь, и в снег, на работу и на рыбалку. Тоже похоже, что машина "на всякий случай", как и стрельба ваша в Кубинке. Единственное, что удивило лично меня, не вписалось — костюмы у вас дорогие. Пошиты в Лондоне, настоящими портными, на какой-то там улице, забыл на какой...

— Сэвилл Роу.

— Да, да, — закивал он. — На этой самой. Но наш психоаналитик сказал, что это от желания добротности и качества, причем не только в своем внешнем виде. Было бы напоказ — вы бы Армани носили. А так вы просто обстоятельный — очень распространенная черта для стрелков, с его слов. Он как раз о чем-то таком диссертацию писал. И часы с обувью у вас дорогие, но это от правила, что вы можете быть одеты как угодно, но именно часы и обувь выдадут в вас человека состоятельного. А так вроде и маскируетесь.

Об этом я раньше не задумывался. Все недосуг было самоанализом заняться. А тут вот как разложили: все подспудные желания на свет вытащили, можно сказать.

— Возможно, — пожал я плечами. — Это и для работы необходимо. И к чему это все, что вы мне здесь рассказали?

— К чему... — Зимин задумался. — Сейчас расскажу, к чему. Вам никогда не хотелось на самом деле всю эту суетную жизнь бросить и уехать куда-нибудь к чертовой матери, на острова в океане или, скажем, на тот же Дикий Запад? Свое мнение я уже высказал, хотелось бы теперь от вас услышать.

Я отпил из кружки, поставил ее на стол, покрутил. Подумал, затем сказал:

— Допустим.

— Что именно "допустим"? — спросил он. — Скажите прямо, пожалуйста. Это важно, чтобы вы это произнесли вслух, не заставляли толковать ваши ответы.

— Хотелось бы, если была бы такая возможность, — медленно, чуть не по слогам, ответил я.

— Возможность есть. Я серьезно! Мне не двенадцать лет, чтобы здесь такие шутки шутить, — добавил Зимин, увидев мою ехидную ухмылку.

— Рассказывайте, — махнул я рукой.

— Я вам сейчас в общих чертах изложу саму идею, потом вы можете задать мне любые вопросы. На многие из них я отвечу, на некоторые — не смогу, на некоторые отвечать не имею права. Договорились?

Вид у него и вправду был серьезный. Странно.

— Продолжайте, — вздохнул я.

Зимин вновь отдал должное пиву, заговорил:

— Я, с вашего позволения, вербовщик. Работаю я на некую серьезную международную организацию, название и цели которой вам знать не нужно, да и не влияет это ни на что. Коммерческую организацию, фонд. Организация ищет таких людей, как вы: энергичных, желающих круто изменить свою жизнь по тем или иным причинам. У вас есть желание, есть причины, и есть проблема, которая все равно заставит вас ее менять, но уже менее упорядоченным путем.

— Вам это зачем? — уточнил я.

Что бы он ни сказал дальше, не так важно, но начинать нужно именно с этого. Зачем ему?

— Я же вербовщик, как я уже сказал, — повторил он. — Я зарабатываю на жизнь.

Мотив достойный, кто бы спорил.

— А ваши партнеры и мои инвесторы как сочетаются?

Зимин усмехнулся:

— Партнеры-кредиторы и так уже обожрались, дальше некуда. Поэтому они не сочетаются. Жулье они, и беспокоиться о них мне даже вовсе не интересно. Допрыгаются рано или поздно, губит жадность фраеров. Лично мне вы симпатичны, а поскольку я могу заработать на вас, то лучше я прокину тех партнеров, а вам помогу.

— Как именно? — уточнил я. — В смысле, как именно заработаете? И чем поможете?

Официант принес кувшин с пивом, поставил его перед нами. К кувшину никто не притронулся, я молча смотрел на Зимина.

— У вас остались некоторые ценности, — сказал он. — Квартира у вас дорогая довольно-таки, для такой-то площади. Мы прикинули, рыночная цена ее сейчас — около шестисот пятидесяти тысяч долларов. Вы знаете рынок, скажите — так это?

— Да, примерно, — подтвердил я. — Дальше что?

Зимин достал из-под своего стула пухлый портфель из коричневой кожи, открыл его. Вытащил оттуда плоский пакет из оберточной бумаги, перемотанный скотчем, положил перед собой, придавив к столу руками.

— Здесь четыреста пятьдесят тысяч долларов, — сказал он. — Я отдам их вам прямо сейчас, если вы примете мое предложение. Это цена вашей квартиры минус мои комиссионные, минус скидка за срочность продажи, минус то, что все оформление купли-продажи и дальнейшей перепродажи — мои проблемы. Мне даже доверенность от вас не нужна. Если вы примете мое предложение — просто отдадите мне ключи перед отъездом.

— Не боитесь, что продинамлю?

— Нет, конечно, — покачал он головой. — Я играю в открытую. У вас будет три дня, чтобы подготовиться, не знаю... отметить отъезд, или что там вам еще может понадобиться. Через три дня я буду вас ждать в месте, о котором скажу после. Если вас не будет — вас станут искать ваши кредиторы, менты, кто угодно, и мы им будем помогать. Лишние проблемы для вас. Если же вы сейчас начнете сами продавать свою квартиру — скорее всего, не успеете. Наложат арест на имущество, останетесь без денег. А я не только деньги предлагаю, но и другую помощь.

Ну что, позиция изложена достаточно четко для того, чтобы вызвать внимание. Продолжим.

— Хорошо, давайте к сути предложения, — сказал я.

— Вам граммов пятьдесят выпить не надо предварительно? — неожиданно усмехнулся он. — А то после моего рассказа может всякое случиться. Скорую психиатрическую мне вызывать начнете, или еще что.

— Не надо, — покачал я головой. — Я не скептик и не легковерный. Верю в то, что вижу, или в то, что мне докажут. Докажете, что вы не пургу гоните, — поверю, и никакой "скорой" не будет.

— Прагматичный подход, — заулыбался он шире. — Итак, перехожу к сути. Я предлагаю вам перебраться в другой мир. Малонаселенный, живущий по законам почти что Дикого Запада. Мир очень далекий, из которого сюда, обратно, хода нет. Система ниппель — туда дуй, а оттуда — гм... ничего, в общем. Поэтому я и предлагаю деньги вперед — чтобы вы не думали, что вас просто банально хотят замочить за квартиру, за оставшееся у вас имущество. Поэтому и не требуем доверенностей и прочего. Поэтому поможем превратить эти деньги или их часть, какую сами выберете, в то, что полезно в том мире, но не слишком ценно в этом. Это жест доверия и приглашение к доверию.

— Вы сколько на этом заработаете? — уточнил я.

Зимин задумался, затем ответил:

— Около восьмидесяти тысяч. Немножко больше. Остаток уйдет на расходы по оформлению и в организацию.

Я задумался. За восемьдесят тысяч люди способны совершить многое, в том числе и сменить сторону. Логика не нарушена, послушаем дальше.

— Организация тоже зарабатывает?

— Нет, — покачал он головой. — У них денег более чем хватает — не их масштаб. Но вы не единственный переселенец. Кроме таких, как вы, есть люди бедные. Им даются подъемные на начало новой жизни. Не знаю сколько, но я точно знаю, что вы финансируете переселение еще нескольких человек.

— Хорошо, допустим, я немного вам верю, — медленно кивнул я. — Что за мир такой?

— Смешно, но толком никто не знает. Даже те, кто его открыл, — усмехнулся он. — Проход получился в ходе какого-то научного эксперимента лет двадцать назад. Затем туда начали переселяться люди. Сейчас там несколько миллионов. Живут пока в пределах одного полуострова, кажется.

— Миллионы исчезли отсюда — и никто не заметил? — с недоверием переспросил я.

— Не только русские: там весь мир представлен. Не во всех странах принято интересоваться судьбой пропавших, да и туда по-разному попадали, вовсе не обязательно пропадали без вести. Меняли место жительства, меняли работу, ехали в длительные командировки, вроде как на север или в другую страну. Вы на языках говорите?

Я кивнул, сказал:

— Английский свободно, и испанский не хуже. Вы там были?

— Нет, обратного хода сюда нет. Был бы я там — с вами сейчас не сидел, там бы и остался. Но есть связь. Дорогая, не частая, но информация оттуда поступает. Отсюда туда идет товар, его здесь оплачивают. Фонд, на который я работаю, заинтересован в развитии. И, насколько я понимаю, не только он, есть еще инвесторы.

— А в чем их интерес, что они платят? — спросил я.

— Не знаю, если честно, — покачал он головой. — Может, себе базу готовят, может, рассчитывают на обратную связь, может, что другое.

— Понятно, — сказал я, хоть ничего не было понятно.

— Еще отсюда едут поселенцы, — продолжил Зимин. — Еще там есть океан, есть степи, горы, джунгли, хищники. Много хищников, и все они жуть какие злые. Есть люди, иногда враждующие друг с другом. Зато для вас там будет рай — никакой Кубинки не надо. Хоть на танке катайся, если денег хватит купить.

Я задумался. Глубоко. Затем сам разлил пиво по опустевшим кружкам. Понял, что поймал себя уже на дружественном жесте.

— И кто туда еще едет? — спросил я.

— Этого я не скажу, — решительно заявил он. — Не имею права. Люди едут. Со всего мира. Расселяются компактно, по этническому признаку, насколько мне известно. Да больше ничего и не знаю, если честно.

Опять приложившись к кружке с пивом, я задал следующий вопрос:

— Вы говорили о какой-то помощи?

— Само собой, — кивнул он и вроде как даже придвинул ко мне сверток с деньгами. — У вас будет три дня. Полных дня, то есть даже больше трех дней получается у вас. Три полных дня и две половинки. В субботу в полдень вы должны будете встретиться со мной и уехать. Навсегда. Я обещаю, что за эти три дня вас никто не побеспокоит — ни менты, ни кредиторы. Я сам вас прикрывать буду, отгонять всех. Если кто-то к вам подлезет — звоните сразу же мне, и я все разрулю. Собирайтесь, отдыхайте. Машину вам стоит поменять, кстати.

— Туда на машине можно? — удивился я.

Лично мне представилось что-то вроде космического корабля. Захмелел, наверное.

— С машиной, — кивнул он. — Если хотите, конечно. Это вроде телепортации, и можно здоровые всякие штуки туда посылать. Машина — не предельный размер. Строительную технику даже засылают. Вагоны железнодорожные.

— Зачем ее менять? — спросил я. — Машину, в смысле?

— Там дороги пока не очень, — ответил он. — Как в российской глубинке, пожалуй. И еще кое-какая специфика — бывает, что и постреливают. Поэтому, на мой взгляд, лучше "уазика" ничего нет. Его чинить легко, хотя и часто приходится. Или что-то вроде "дефендера", или старых "японцев". Джипы или пикапы. Главное — электроники поменьше. А слесарный ремонт там делают, и запчасти есть, по сведениям. Проблема с ремонтом электроники и подобного. И там обойдется вам раза в два дороже, чем здесь.

— Стреляют? А как насчет оружия? — спросил я.

— Там все купите, что хотите. Не проблема. И свой "парабеллум" прихватите, если хотите, — ехидно улыбнулся Зимин. — Откуда он у вас, кстати, если не секрет?

— От деда остался, с войны, — вздохнул я. — А говорили, что не шарились нигде.