Мамаша Крольчиха, наконец, очнулась и перешла к решительным действиям. Надо же что-то делать с конкурентами! Она вскинула винтовку и ступила прямо на мыло! Все её 400 с лишним фунтов живого веса рухнули в мыльную пену и осколки стекла. Она взревела, как Левиафан, попавшийся браконьерам в разгар своих брачных игр.
Макушка Джо бездарно израсходовал единственный патрон. Он решил убраться, поскольку ограбление сегодня явно не удалось. Но тут задвигались братцы Кролики. Они все были разного веса и комплекции, а так же разного темперамента. За одинаковыми масками не было видно их лиц, но один из них был низенький и жирный, один — соответственно длинный и худой. Один был среднего роста с кривыми ногами. У последнего рост и ноги были нормальные, зато огромный нос оттопыривал маску настолько, что были видны лошадиные зубы.
Худой Кролик бросился на помощь Мамаше с той же решимостью, с какой толстый кинулся к двери. При этом Толстый с ходу налетел на ведро и упал под ноги миссис Дак, отчего та немедленно плюхнулась на свою большую задницу. Бумажный пакет слетел с ее головы. Она безмолвно вытаращила свои плоские глаза, похожие на две пробки. А ведро, отлетев в сторону, попало под ноги Макушке Джиму, да так удачно, что его старый ботинок прочно застрял в посудине. Макушка Джим с позором растянулся на полу.
Худой Кролик не достиг Мамаши, поскольку мыло продолжало фигурировать в деле. Несколько секунд он предпринимал героические усилия, чтобы устоять на ногах, вертел руками, как мельница, но пол предательски выскальзывал из-под ног. Наконец, он сдался и с воем залег в мыльную пену, как в перину.
Оставшиеся два Кролика переглянулись и нерешительно подняли оружие, надеясь хоть кого-нибудь застрелить напоследок. Два клерка за стойкой дружно испустили крик и скрылись из виду. Фунт и Полпенни с тихим писком присели за широким телом мамаши Дак. Она же только пошевелила пальцами в продранных шлепанцах.
Дарби оказался меж двух прицелов. Очки упали с его носа кнопочкой, наушники как-то сами вывалились из ушей. Кепочка приподнялась на вздыбывшихся от ужаса волосах. Из всего арсенала, который он принес с собой, оставалась только тряпочка. Даже швабра валялась на полу. Бедный Утёнок от безысходности впал в глубокий ступор и, как заворожённый, глядел в гипнотизирующее его дуло.
И тут в действие вступило крупнокалиберное оружие: вонючкин пугач с отчетливым бутылочным звуком выплюнул пробочку.
У зубастого Кролика были проблемы с маской. Он давно вырос из неё, и расстояние между дырками не соответствовало широко расставленным глазам. Поэтому зубастый Кролик мог что-то видеть лишь сведя глаза в кучку. Но и это не все. Большой нос и оттопыренные зубы приподнимали маску и ограничивали еще и обзор снизу.
Едва в кромешной тишине пукнула хлопушка Гунни, зубастый Кролик решительно перешёл в атаку. Он шагнул вперёд и попал ногой на швабру. Страшный удар пришелся ему прямо по выступающим вперед резцам. Невольно выпущенная пуля отстрелила ухо кривоногому Кролику. Издав ужасающий вопль, они одновременно рухнули навзничь в месиво из стекла и мыльной пены. Никто из грабителей уже не поднялся на ноги.
Дарби робко огляделся: все вокруг лежали.
Целых две недели он был героем городка. Всё прямо как в кино: простой уборщик при помощи своих нехитрых инструментов обезвредил целых три банды, спас жизнь шерифа и город от разорения.
Шериф с боевыми ранениями был доставлен в госпиталь (при падении он ушиб копчик). Дарби пришлось две недели сидеть в полицейском управлении городка и отвечать на звонки. Это занятие принесло ему массу приятных моментов. Начать с того, что все домохозяйки, ну буквально все, принялись одаривать Дарби домашней выпечкой, чтобы выразить ему свое восхищение и благодарность. Они приносили ему домашние торты, коврижки, печенье и рулеты, замечательный хворост и булочки с маком, с кремом и повидлом. Пирожки — большие и маленькие. Дарби немало уделил и своей семье. Сначала передавал им в камеру, а потом носил в вагончик. Бедный мальчик думал, что братцы его полюбят за это и перестанут обижать.
Но самое приятное его ждало потом, когда шериф Маккензи выбрался, наконец, на работу. Он еще долго сидел на стуле одной половинкой, не говоря уже о том, чтобы выйти куда-либо, кроме паба, но и это ему стало в тягость.
Проблема состояла в том, что второй полицейский Миллвилла отправился учиться в другой город. Формально он всё ещё числился на месте. А более копов в городишке не имелось. Этим-то делать нечего, до того тихо в этом месте. Макушка Джо не в счёт — ему не удавалось ни одно ограбление. Просто парень такой слегка чудаковатый.
Вот Дарби и откомандировали в помощь пожилому копу Маккензи. Ему подарили списанную форму, и он таким стал нарядным парнем. Тут же появилось и подходящее прозвище: полукоп Дарби. С утра новоиспечённый полицейский выходил со своим старым подростковым велосипедом на ежедневный обход, вернее, объезд, городка. Его в шутку прозвали Шериф Дарби. Утёнок был так скромен, так приветлив, что жители городка искренне расположились к нему.
На этом везение не кончилось. Судьба расщедрилась еще: помимо небольшой денежной платы, назначенной Дарби муниципальной властью как помощнику шерифа, он добровольно вызвался служить ночным сторожем и уборщиком в полицейской конторе. Хотя за это ему не платили, но выделили небольшой чуланчик, где поместилась койка и старенькая тумбочка. У Дарби появилось пусть не собственное, но жилье, и он избавился от необходимости сосуществовать рядом со своими родственниками.
Так Дарби Дак и стал заместителем шерифа. Мамашу Дак с сынками быстро отпустили, поскольку их полнейшая невменяемость совершенно очевидна. Макушка Джо отделался тем, что оплатил честным трудом стоимость люстры. А вот семейство Кроликов надолго угодило за решетку. На этом мы про них забудем, и в дальнейшем мамаша Крольчиха вместе со своим недостойным выводком не будет появляться на страницах этого романа. Довольно они покуражились над честными людьми. А вот семейство Дак ещё поднесёт сюрпризы.
У шерифа Маккензи осталось совсем особое отношение к этому происшествию. Придя в себя на больничной кровати, он поначалу возрадовался спасению и возблагодарил Всевышнего, но по мере выздоровления эти события принимали в его глазах несколько иной смысл.
Все, кто приходил его навещать, с веселой улыбкой спрашивали, как там поживает его задница. А друзья, собираясь в пивной после работы, бесхитростно шутили, что малыш Дак спас задницу шерифа Маккензи.
Несчастный больной был расстроен тем, что всех посетителей он вынужден принимать лежа на животе. По ночам ему не спалось, и он тихо брюзжал в подушку о том, как судьба делает героев из придурков.
Но больше всего увеселялись федералы, когда оформили дело по ограблению миллвиллского банка как "Дело о трех бандах", неофициально — "Дело о десяти задницах". Все в этой истории, кроме Дарби, оказались с мокрыми задами, включая и шерифа.
ГЛАВА 2. Всё началось с трупа
Этим летом семья Ларкиных переселилась жить в Миллвилл. Пока родители возились с коробками и чемоданами, Эдди и Джейн тут же побежали знакомиться с соседями — семейством Валентаев. До школьных занятий было ещё далеко, и большинство юных обитателей городка разъехались по причине каникул. Вот оттого общение с соседями приобрело характер милой непринуждённости.
Миссис Валентай была домохозяйкой и матерью двух детей. Мистер Валентай каждый день укатывал в соседний Д. и возвращался совсем поздно. Помимо двойняшек, то есть сына Вилли и дочери Минди, в доме у них незаконным образом проживал скунс, домашний зверек Вилли. Скунса звали Морки. Таким образом, едва поселившись на новом месте, брат и сестра, Джейн и Эдди Ларкины, счастливо обрели знакомство.
Стоит отдельно поговорить о скунсе, поскольку этот маленький жилец в доме Валентаев невольным образом оказался замешан в фантастической истории, происшедшей этим летом в умирающем от скуки Миллвилле. История усыновления скунса оказалась очень прозаической. Добросердечный Вилли принёс домой странного котёнка, подобранного на пустынных холмах за городком.
Домашняя кошка семьи Валентай окотилась в первый раз, и все котята оказались мёртвыми. Страдающая самка приняла к себе странного малыша и выкормила его. Когда выяснилось, что они приютили скунса, мама наотрез отказалась держать его в доме. С тех самых пор положение Морки вот уже два года было нелегальным. Он забирался в дом через окно в спальне Вилли и любил путешествовать со своим другом у него за спиной — в рюкзачке. В школу его тоже не допускали, и скунс рыскал по школьному двору в ожидании хозяина, поэтому никто бы не решился обидеть Вилли, у которого был такой диковинный телохранитель.
Но, как выяснилось позже, особенности воспитания скунса сказались на его дальнейшем поведении. Оказывается, Морки считал себя котом, отсюда и все его проблемы.
Образовалась маленькая, но дружная компания. Ребятам по тринадцать лет, и только Джейн Ларкиной уже минуло четырнадцать. Вилли был рад поведать новому жителю городка о его обитателях, хотя, что интересного может быть в столь отдаленной от цивилизованного мира провинции? Здесь даже сотовые телефоны не работали. Но Вилли рассказывал с юмором и все выходило у него забавно. Хотя, особенно и рассказвать не о чем — старый Миллвилл был ужасно скучен.
Одним из самых неинтересных людей в городке и его окрестностях был некий свиновод Пак. Ему вообще не стоило бы уделять внимания, потому что единственное, что было в нем занимательным — лишь его порченая физиономия. То, что составляло несчастье одного человека, другим могло служить поводом для шуток.
Каждый год в этом городишке был таким же, как и предыдущий. И каждое лето таким же сонным, как и прошлое. Не имелось никаких причин ожидать перемен или, тем паче, происшествий. Но, тем не менее, происшествия уже происходили, только никто из живущих в городке об этом еще не знал.
Как всегда бывает, первыми в историю вляпываются те, кого она нисколько не касается. Есть в этом какая-то фатальная несправедливость!
Так и Вилли, рассказывая о жителях городка, упомянул о Паке, как о какой-то мелочи, не стоящей того внимания, которую на нее тратит рассказчик.
* * *
Пак был скучен, как скучен любой свиновод, живущий в стороне от людей без семьи, без родных, без общества. Ну видели его, как он рыбку ловит, как ракушки собирает, как навоз выносит. Еще сидит, бывало, на берегу речки и не обернется, пока не позовут.
Он был вторым человеком, которого прихватила странная история, развернувшаяся этим летом в маленьком городишке.
Так вот, нынче со владельцем маленькой свинофермы, Паком, произошли странные и пугающие события. И началось все сразу с трупа — не больше и не меньше!
Нелюдимый свиновод частенько выбирался на озеро, чтобы закинуть с бережка удочки и поудить немного рыбки себе на ужин. Также некоторую пользу приносила ему и небольшая речка Вертушка, тихонько переливающая свои неглубокие воды в озеро Кристальное.
Речка прихотливо вилась посреди холмов. А перед впадением в озеро неожиданно расширялась и мелела, образовывая широкое заиленное устье, поросшее редкими кустиками ивняка. На отмели в изобилии водились речные устрицы. Их Пак собирал в корзинку и в тележке перевозил на ферму, чтобы полакомить своих хрюшек.
Недалеко от устья Вертушки прямо из водной глади озера возвышалась скала, состоявшая из нескольких разного размера островерхих скал, похожих на авиационные снаряды. Ветер занес между вершин некоторое количество земли, достаточное для того, чтобы там поселились растения: трава, мелкие цветочки, слабая ивовая поросль и роскошный остролист, красиво смотревшийся на фоне водной синевы и красновато-серого камня скалы.
Образование озера и торчащей посреди него скалы было, очевидно, следствием древнейших катаклизмов, погубивших динозавров и перемешавших слои земной коры. Вывороченная из раскаленных недр планеты, оплавленная глыба застыла посреди впадины, став частью наземного пейзажа и местной достопримечательностью. Появившееся на месте глубокого разлома озеро имело неправильную форму: оно было похоже на гигантский эмбрион.
С западной стороны озеро плескалось о высокую каменную стену, с восточной окаймлялось низкими холмами, среди которых сбегались к одной цели несколько мелких речек, питавших озеро своими теплыми потоками.
Вода в озере была глубокая и холодная. В нем никто не купался. Но местами встречались мелководья. Такое мелководье отделяло от берега вышеописанную скалу, которая носила вычурное название Озерный Собор из-за своих остроконечных куполов.
Место было довольно красивым, но туристы не загадили его берега. В воде не плавал мусор, так как на много миль в округе не было ничего такого, что могло бы привлечь внимание приезжих, кроме, разве что простора и тишины.
Вода в озере в разных местах отличалась цветом. Там, где речка впадала в озёрную гладь, теплая вода приносила из устья ил и перемешивала его с холодной водой озера — там было мутное ленивое бурление. Ближе к каменной стене вода принимала глубокий синий цвет, который бурел после того, как солнце переваливало за гребни скал, спеша на запад.
По мере захода солнца, тени, падавшие на воду, удлинялись, глубина принимала мрачный черный вид, начинал задувать вечерний ветер — нахождение на воде в это время становилось неприятным. Можно было еще немного полюбоваться закатом, сидя на восточном бережке, но быстро падающая тьма делала озеро неприветливым и угрюмым. С утра же в хорошую погоду оно точно оправдывало свое название: Кристальное.
Пак возился со своими моллюсками, увязая в иле, и время от времени разгибал спину. Тогда он подпирал уставшую поясницу обеими руками и, медленно поворачиваясь, обозревал залитую солнцем панораму озера. Фермер никуда не спешил и медленно раздумывал: не поудить ли ему еще и рыбки, да только успеет ли он накопать червей? Разогнувшись в очередной раз, он вдруг замер и в удивлении широко раскрыл глаза.
Несколько лет назад устойчивая неизменность озерного ландшафта понесла некоторый ущерб: маленькое землетрясение, избавившее Фунта и Полпенни от необходимости грызть гранит науки, слегка повредило Озерный Собор. В монолитной скале, на высоте около тридцати дюймов образовалась полукруглая трещина, концы которой скрывались в воде.
Незаметная вначале, трещина постепенно расширялась, пока кусок скалы не упал в воду. В озере, несмотря на его ровную водную гладь, существовало ленивое подводное течение, которое постепенно подмывало мелкопесчаное дно у основания скалы. И обломок медленно погружался в песок, открывая в скале низкую темную нишу. Никто не пытался заглядывать туда, поскольку ничего интересного там и не думали найти.
Вот из этой низенькой дыры показалась невысокая корма небольшой лодочки. Она медленно, очень медленно выползала из-под скалы, едва заметно покачиваясь. Лодочка чистенькая, белая с голубым. Постепенно она выбралась на свободу и начала разворачиваться, повинуясь слабому течению. Похоже, никто ею не управлял, поскольку вёсла убраны внутрь.
