Капеллан (полный текст)

Я закашлялся. Песню сочинили десантники, и слова в ней были соответствующие. Причем, чем дальше, тем ядреней.

— Что было потом? — спросил я.

— Ничего! — пожала плечами ренийка. — Я открыла ключами двери, помогла вам войти в дом. Вы показали мне, где спать, и полезли наверх. При этом ругались.

— Как?

— Я не разобрала. Хотела вам помочь, но потом решила, что сами справитесь. Вы сильный, хотя и выглядите стариком.

Я облегченно вздохнул: личина ушла ночью.

— У вас хороший дом, — продолжила Ноэль. — Мне здесь нравится. Стоит стать в ванну, как сверху льется вода. Вышел — прекращает.

Ну, да, фотоэлемент...

— Еще мне понравились светильники, которые зажигаются прикосновением к плашке. Я с ними сразу разобралась — там ладонь нарисована. И водяной туалет... Только ведра не было, и мне пришлось его искать.

— Ведро не требуется, — сказал я. — Достаточно поднести ладонь к плашке на бачке, и все смоется. И на кухню воду носить тоже не нужно. Поставь кастрюлю в раковину, и она польется из трубочки сама. Поверни рычаг вправо — пойдет теплая.

— Магия! — восхитилась Ноэль.

Я промолчал. На крыше у меня солнечные батареи, энергии от которых хватает, чтобы осветить дом, закачать из колодца воду и подогреть ее. Когда солнца нет, подключаются аккумуляторы. Они достаточно емкие, чтобы в автономном режиме обслуживать дом в течение трех суток. А вот на плиту энергии не хватает, поэтому она на дровах. Говорить об этом Ноэль я не стал — смысла нет. Она в доме не задержится. Переночевала, накормили друг друга — обязательства исполнены. Дальше — гуд бай!

Я раздумывал, как это лучше сказать, как вдруг в ухо мне задышали. Я повернул голову и заорал. Прямо перед моим лицом маячила крокодилья пасть, усеянная зубами, толщиной в палец. Из пасти капала на пол слюна. Услышав мой ор, хищник отшатнулся.

— Нэси! — Ноэль подбежала и шлепнула ладошкой по голове чудовища. — Я же велела лежать! Зачем влезла?

Чудовище рыкнуло и исчезло. За окном заворочались, и послышался тяжелый удар о землю.

— Что это было? — спросил я, судорожно сглатывая. Так и описаться можно! И не только... Хорошо, что в туалет я уже сходил.

— Это моя дига! — сказала Ноэль. — Простите ее, мэтр. Она совсем молоденькая и очень любопытная.

Я встал и выглянул в окно. Во дворе дома лежал дракон. Небольшой такой — метров шести в длину. Это если считать туловище. С шеей и хвостом зверюга вытянулась почти во всю ширину двора, а он у меня не маленький. В данный момент Нэси задумчиво жевала куст флоксов, выдернутый из клумбы вместе с корнями. Вчера я их поливал...

— Простите, мэтр! — Ноэль покраснела. — Я не подумала. Нэси пожаловалась, что ей скучно, и я разрешила ей прилететь. У вас большой двор... К тому же понадобилось переодеться, а одежда в поклаже.

Я присмотрелся и разглядел на спине драконши притороченные ремнями сумки. Ближе к шее имелось большое седло.

— Я думала, она будет спать, — вздохнула Ноэль. — Ведь сытая: ночью ей удалось поймать свинью.

'Я даже знаю, чью, — подумал я. — Крум будет в ярости. Это его свиньи пасутся за городом'.

— Зачем ты прилетела на драконе? — спросил я.

— На диге, — поправила она. — Дороги не безопасны. Обидеть девушку может всякий.

Она сказала это, потупив взор, но я не поверил. Беззащитной ренийка не выглядела ни разу. И вчера в трактире она не боялась. Возмутилась, что кто-то посмеет покуситься на ее честь, но не более.

— Вас кто-нибудь видел?

— Не думаю. Мы сели далеко от стен. Я оставила Нэси и пошла пешком. Думаете, следовало прилететь?

Если есть желание вызвать войну. Рениец на драконе воспринимается в Мерсии, как разведчик, вслед которому идет армия. Слишком редки эти животные, чтобы на них путешествовали просто так. Диг использует знать или армия, что применительно к Рении одно и тоже. В Ремсе объявили бы тревогу, вывели гарнизон на стены... После чего Ноэль, буде ее поймали, ждал суд — скорый и неправедный. Шпионам дорога на эшафот. Принесло же на мою голову! Я собирался спровадить Ноэль сейчас, но придется ждать темноты. Путь убирается потихоньку. Даст бог, пронесет.

Я собирался это сказать, как в ворота забарабанили. Началось! Тварь заметили и доложили, кому следует. Я выдохнул воздух и побрел к калитке, мысленно выстраивая оправдательную речь. Она почему-то не складывалась — мысли путались.

Отпирать я не стал. Откинул заслонку в калитке и выглянул наружу. Снаружи топтался Слай. Выглядел он смущенно.

— Простите, мэтр! — сотник переступил с ноги на ногу. — Я понимаю, что еще рано, но нужна ваша помощь.

Подумав, я приоткрыл калитку и просочился наружу. Перед воротами сидели, стояли и лежали солдаты — десятка два. Одни прижимали к телам обвисшие руки, другие опирались на плечи товарищей, лица третьих были залиты кровью или напоминали омлет, жареный с баклажанами. Многие были в повязках.

— У нас война? — поинтересовался я.

— Тьфу на вас, мэтр! — сплюнул сотник. — Накличете. Между собой подрались. Девок не поделили.

— У Кло?

— У Годара, — вздохнул Слай. — Кло — дама серьезная, у нее не забалуешь. А этот скотоложец набрал девок в деревнях и решил, что этого достаточно. Охраны нет, порядком не пахнет... — сотник вздохнул. — Так нам зайти?

— У меня не прибрано, — сказал я.

Брови Слая поползли вверх, но тут из калитки выскользнула Ноэль. Утреннее солнце прошило лучами ее легкий наряд, открыв всем прелести ее юного тела.

— Кхм! — откашлялся Слай. — Понятно. Ну, вы и сильны, мэтр! Никогда бы не подумал...

— Ноэль! — перебил его я. — Сходи в дом и принеси сумку. Она в коридоре на лавке. На крышке — крест.

...Последующие часы пролетели в один миг. Я вправлял вывихи, сращивал сломанные руки и ноги, чинил челюсти и свернутые носы. Ноэль помогала. К моему удивлению, врачевать она умела. Лихо орудуя иглой, она зашивала раны, которые были слишком легки, чтобы требовать моего участия. Солдаты послушно терпели боль и даже не пытались с ней заигрывать. К полудню мы закончили. Солдаты разбрелись. Некоторые прихрамывали, другие придерживали сломанные ночью руки, но через день-два они будут полностью здоровы. Я устало прислонился к воротам. Ну, и денек!

— Спасибо, мэтр!

Слай попытался сунуть мне пару монет.

— Лучше скажи Круму, чтобы прислал поесть и выпить! — покачал головой я. — На двоих.

— Сделаю! — кивнул Слай и затрусил к трактиру.

— Я принесу! — выпалила Ноэль и устремилась следом.

Я проводил их взглядом и пошел к себе. Дига во дворе спала, укрыв голову крылом. Почуяв меня, она сдвинула перепонку и приоткрыла веко, но, видимо, решила съесть меня на ужин, поскольку глаз закрылся. В доме я принял душ, поднялся к себе, где сменил белье и переоделся. Пропотевшую одежду бросил в угол. Завтра займусь. Стиралка у меня стоит в чулане, и я не хочу, чтобы ренийка ее видела. И без того впечатлений много.

Когда я спустился вниз, Ноэль заканчивала сервировать стол. На кухне пахло мясной похлебкой и свежим хлебом. Среди тарелок стоял запотевший кувшин.

— Почтенный Крум сказал, что это ваши любимые блюда, — сообщила Ноэль. — Я попробовала — вкусно.

Я кивнул и сел. Крум не подвел. Суп из свинины был густым и жирным. В него вбили яйца и хорошенько их размешали. Самое то с похмелья. Я плеснул в кружку сидра и взял ложку. Ренийка присоединилась. Некоторое время мы сосредоченно ели — проголодались оба. Насытившись, я отодвинул пустую миску.

— Сварить кофе? — предложила Ноэль.

— Давай! — кивнул я.

Угли в плите еще тлели. Ренийка подбросила в топку щепок и наполнила кастрюльку водой — в этот раз из крана. Быстро учится! Пока вода закипала, я допил сидр. Приятная тяжесть обволокла тело, вытеснив из головы тревоги. Все будет хорошо. Дигу в Ремсе не видели, а Ноэль... Ночью я отправлю ее подальше и забуду этот бедлам. Лягу пораньше и продрыхну до утра. Заслужил.

Кофе у Ноэль вышел жидким, но я не показал виду. Пусть ее! Ренийка прибрала посуду, затем вдруг достала кошелек и высыпала на стол монеты. Золотые.

— Это что? — спросил я.

— Плата. За то, что вы исправите мне нос.

Я поднял бровь.

— Вы сильный маг! — заторопилась она. — Сегодня вы срастили семь переломов, не считая ран. Я специально считала. Наши шаманы так не могут. И они не берутся исправить мне нос.

— Тебе это зачем?

— Меня не берут замуж, — насупилась она. — Считают уродиной. Мне двадцать лет, а я еще девственница. Представляете?

— С трудом, — сказал я.

— Поможете? — обрадовалась она.

— С девственностью?

Она вспыхнула.

— Не надо так шутить, мэтр! Мне обидно. Я хочу иметь мужа, рожать детей. Это плохо?

— Хорошо! — согласился я. — Но я не понимаю ваших мужчин. Ты красивая и умелая. Вкусно готовишь, лечишь людей. Летаешь на диге... Чего еще? Нос не уродует тебя. Наоборот, делает неповторимой.

— Они считают иначе, — не согласилась Ноэль.

— Значит, дураки. Зачем тебе глупец? Найди умного!

— У нас и с глупыми не очень, — вздохнула она. — В войну многие погибли. Мужчин мало. Раньше за невесту платили выкуп, а сейчас требуют приданое. За меня просят дигу, а она самое ценное, что есть в нашей семье.

Я глянул на монеты — их было с десяток на беглый взгляд. Вдвое больше моего месячного жалованья.

— Пойдем! — сказал я.

В коридоре я подвел ее к зеркалу.

— Какой хочешь нос?

— Красивый! — заулыбалась она.

Я подумал и накинул на нее личину.

— Такой?

— Слишком маленький! — закрутила она головой.

— А этот?

— Большой!

— А теперь?

— Толстый...

Через десять минут я кипел. Подбор личин тянул силы, а их и без того мало. Смертельно хотелось прилечь, вздремнуть часок...

— Так! — сказал я. — В виду несогласия клиента, сделка аннулируется. Забирай свое золото! Как стемнеет, покинешь дом. Не нужно, чтоб дигу видели.

— Мэтр Гро! — она вцепилась мне в руку. — Пожалуйста! Мне трудно выбрать. Может, вы сами?

— Я не из Рении, и не знаю, какие женщины у вас ценятся.

— Умоляю!

Я глянул на ее лицо. Овал, острый подбородок, высокий лоб. Если нос будет средней величины и прямой, получится отточенная, но строгая красота. Слишком холодная. 'В лице женщины должно быть что-то неправильное, — учил меня отец. — Совсем немного, но обязательно. Совершенная красота отпугивает'.

Отец знал, что говорил. У него — лучшая клиника на Земле. Несмотря на дикие цены, очередь в ней расписана на несколько лет вперед. 'Пластика Куглера' — межпланетный бренд. Отец говорил, что у меня талант и собирался передать клинику мне. Он не знал, что сын у него дурак...

— А если так?

Ноэль отпустила мою руку и впилась взглядом в зеркало. На нас смотрело незнакомое лицо. Небольшой, вздернутый носик с аккуратно прорисованными ноздрями придавал ему задорный и слегка насмешливый вид. Сорванец — вздорный, но милый.

— Мне нравится! — захлопала в ладоши ренийка. — Сделайте мне такой! Прямо сейчас!

Ответить я не успел. За окном взвыла труба. Сначала одна, за ней — другая, потом — третья. Сигнал подавали со сторожевых башен. Это могло означать только одно: к стенам Ремса подходили враги. Все-таки накликал...

2.

Над толпой, текущей на поле под стенами, развевался черный флаг с какой-то кракозяброй в центре. Сильный ветер полоскал полотнище, от чего казалось, что кракозябра прыгает, пытаясь покинуть ткань.

— Шиды, — сказал Слай и уточнил: — Последователи бога Хамму.

— Почему не хамиты? — спросил я.

— Потому что у Хамму есть пророк Шид. Он и командует этой мразью.

Слай сморщился.

— Они из Рении или Мерсии? — спросил я.

— Отовсюду! — Слай сплюнул. — Их вера расползается по всем странам, как черная смерть. Раньше они сидели в глухих углах, теперь окрепли и захватывают города.

— Для чего?

— Устанавливать равенство и справедливость.

'Значит, будут резать!' — подумал я.

— В захваченных городах они первым делом казнят правителей и жрецов, — подтвердил мою мысль Слай. — Остальным предлагают принять их веру. Кто отказывается, убивают, забрав имущество. Это мужчин. Женщин щадят. Если те принимают веру, их выдают замуж за кого-то из своих, не принимая в расчет, есть ли у нее муж или жених. Тех, кто отказывается, насилуют и отдают на утеху воинам.

Ренийка рядом со мной злобно фыркнула.

— Это они называют справедливостью? — поинтересовался я.

— Кто не поклоняется Хамму, для них не человек, — мрачно сказал Слай. — Неверный. Такой не должен жить.

— Шиды хорошие воины?

— Дерьмо! Резали мы их... Но я слышал: у них появились хорошие командиры. Вроде как офицеры из королевской армии, принявшие их веру. Если это так, нам конец. Их здесь десять на одного моего воина, если не все двадцать.

Я глянул в бинокль. Толпа приблизились, и стало видно, что ей управляют, причем, неплохо. Шиды строились в колонны, тащили высокие щиты, а из тыла упряжки быков волокли какие-то сооружения. Я присмотрелся. Так... Тяжелая рама на полозьях, стойки, укрепленные мощными раскосами, длинное коромысло с противовесом. Похоже на требюшет из земной истории.

— Можно мне? — попросил Слай.

Я протянул ему бинокль. Сотник поднес его к глазам и крякнул, пробормотав: 'Магия!' После чего застыл, обшаривая окулярами подступившее к стенам войско. Так продолжалось довольно долго. Затем сотник выругался и вернул мне бинокль. Лицо у него было таким, что я остерегся спрашивать. И без того ясно. Я повернулся к полю.

Действовали шиды слаженно. Пока Слай наблюдал, они установили машины, отогнав быков в тыл. Теперь воины, словно муравьи, разгружали подъехавшие повозки. Я поднес бинокль к глазам. К моему удивлению, это были не камни. Небольшие бочонки, похожие на пивные кеги, только деревянные и скрепленные обручами. Их шиды складывали в пирамиды у метательных машин.

— Что в бочках? — спросил я.

— Огненное зелье, как я понимаю, — вздохнул Слай. — Что ж еще? Это тайное оружие королевства. С его помощью мы победили в последней войне. Предатели! — он саданул кулаком по каменном зубцу башни. — Выдали секрет. Пропали мы, мэтр! Сейчас они забросают бочонками город, вызовут пожары, затем подойдут ближе и взорвут зельем ворота. Нам останется умереть.

В подтверждение его слов коромысло одной из машин дернулось. Кувыркаясь в воздухе и оставляя за собой дымный след, бочонок полетел к городу, но, не достигнув стен, упал в ров. Спустя пару секунд там сверкнул огонь, раздался грохот, и вверх полетели комки земли. Клуб серого дыма растекся в воздухе, достигнув башни. Я принюхался — сера. Порох! Самый обыкновенный, дымный. Вот, значит, каков страшный секрет!

— Не рассчитали противовес, — прокомментировал бросок Слай. — Сейчас поправят.

В подтверждение его слов, возле машины засуетились шиды. Некоторые тащили к ней камни. Я колебался не долго. Мерсия мне не Родина, но я ей служу. Лекарем, но все же. В Ремсе у меня дом. Я его перестроил, вложив немало труда. А теперь все это отберут?

Я сунул бинокль в карман и снял с плеча лучевик. Накопитель скользнул в магазин, прицел щелкнул, встав в рамку.