Zemlya za okeanom(plus8)

"Мы намерены заниматься только делами духовными,— надменно пояснил архимандрит главному правителю. — Наше дело — нести диким слово божие!"*(7)

Баранов возмутился, но не настаивал. Он все же не отказал миссионерам в помощи строительными материалами, инструментами, людьми. Монахам срубили церковь, жилой дом, "хлебню". Обширную площадь с этими строениями и со вспаханной под огород землей обнесли оградой. На этом и завершились "нормальные" отношения миссионеров как с Барановым, так и со многими компанейскими служащими. Начались острые трения монахов с главным правителем.

На Кадьяке монахи, согласно сообщению Иоасафа, за какой-нибудь месяц "окрестили" всех тамошних алеутов. Но, как известно, многих из них за несколько лет до того окрестил священник Сивцов. Кое-кого обвенчали, окрестили младенцев. На этом миссионерские дела на главном острове компании завершились. За частоколом миссии между изнывавшими от безделья монахами часто затевались шумные свары. Избегал в них участвовать, пожалуй, один Герман. После трудов в хлебне да на огороде он посещал русских старожилов. Монах выполнял просьбу любознательного валаамского настоятеля: собрать сведения о поселении в этих местах новгородцев, бежавших от гонений Ивана Грозного... Сохранились два письма Германа в Валаамский монастырь, в которых действительно приводятся небезынтересные для науки сведения об обнаруженных мореходами на аляскинском побережье остатках рубленых изб и утвари... Впрочем, Герман скоро поостыл к научным изысканиям и уже подолгу не покидал стен миссии.*(8)

Большинство же монахов рвалось в бой. Они жаждали как можно скорее объехать беспредельную епархию и окрестить как можно больше "диких". Руководствуясь исключительно тщеславием, не представляя себе будущей паствы, монахи наперебой требовали от Иоасафа благословения на "свершение подвига". Никакие доводы старожилов о необходимости изучения языка и нравов коренного населения на миссионеров не действовали. Баранов решил им не прекословить и даже предоставил транспорт и проводников. "Крестители" объехали Кадьяк и Уналашку. Крестили алеутов скопом, не затрудняя себя никакими разъяснениями таинства.

Особым рвением отличался Ювеналий. Он стремился поскорее отбыть именно на "матерую землю", на Аляску. Там на реке Кускоквим, у озера Илямна, компания для привлечения "немирных" индейцев завела с ними торг. Баранов предупреждал своих служащих о необходимости соблюдения осторожности и такта при общении с крайне воинственными и недоверчивыми к пришельцам новыми подданными империи. Главный правитель категорически запретил Иоасафу посылать туда монахов. Но Ювеналий нарушил запрет...

"Мученически окончил свою жизнь... ревностный миссионер иеромонах Ювеналий: отправившись для проповеди на Аляску, он был убит там дикими язычниками."

Так свидетельствуют современные богословы в стремлении приобрести для православной церкви очередного "мученика". Но они сознательно закрывают глаза на очевидные, давно опубликованные факты. Резанов тщательно расследовал обстоятельства гибели "крестителя":

"На полуострове Аляска завелся было... торг с горными народами, великие пользы открывавший. Монах Ювеналий тотчас улетел туда для проповеди, крестил их насильно, венчал, отнимал девок у одних и отдавал другим. Американцы все буйство его и даже побои долго сносили, но наконец опомнились, что этого урода избавиться можно, и, посоветовавшись между собою, кончили тем, что убили преподобного; да об нем и жалеть бы нечего, но принесли в жертву ожесточению своему и всю артель русских и кадьякцев, не оставя ни одного живого".*(9)

В том же году Макарий самовольно покинул Кадьяк, вернулся в Россию и добрался до Санкт-Петербурга с доносами на Баранова. "Монах Макарий, преступивший свои полномочия за вмешательство в дела, его не касающиеся, прощается. Однако ему ставится на вид прекратить прием жалоб от алеутов, которые должны направляться к подлежащим гражданским властям".*(10) Григорий Шелихов всеми силами старался ограничить давление монахов на Компанию, но сразу после его смерти Голиков, опять-таки через митрополита Гавриила, подал прошение о назначении на Аляску епископа.

Уже в апреле 1796г. Синод рассматрел предложение Ивана Ларионовича и рекомендовал императрице назначить на Аляску викарного епископа от Иркутской епархии с наименованием епископ Кадьякский. Голиков в письме митрополиту Гавриилу, представленном Синоду, заявлял, что компания будет содержать весь архиерейский двор и штат. Голиков также объяснял, что для миссии совершенно необходим переводчик. По рекомендации Иоасафа Синод предложил направить на эту должность иркутского купца Осипа Прянишникова, который по своей воле оставил компанейскую службу, решив служить миссии, и приехал в Петербург в 1795г. Он был женат на алеутке Александре Дмитриевой и свободно говорил на нескольких американских языках. Баранов же относился к Прянишникову очень отрицательно.

19 июля 1796 г. императрица личным указом распорядилась, чтобы викарный епископ именовался "Епископ Кадьякский и прочих прилежащих к тому в Америке островов", но сочла недопустимым, чтобы епископ и его штат были на иждивении частных лиц. Екатерина Алексеевна назначила на содержание епископского дома "из казны нашей по четыре тысячи тридцать рублей и 80 рублей и по семнадцати копеек". Переводчику давался специально созданный официальный чин коллежского переводчика и определялось годовое жалованье в 250 рублей.

Но 6 ноября 1796 г. императрица скончалась, а на престол взошел Павел Петрович, у которого было совершенно иное отношение к монахам. Указом от 18 августа 1798г. велено было отправить самовольно оставившего свой пост Макария обратно на Аляску. Губернатору Трейдену приказано, чтобы он "...буде те островитяне действительно от промышленных притесняются, сделал о пресечении таковых им обид строжайшие чрез кого следует предписания, не стесняя однако ж и русских, в промыслах упражняющихся...". Эта последняя фраза — ключевая, так как император своими дальнейшими действиями показал всем, что он на стороне интересов Компании. За попустительство Макарию выговор достался митрополиту Новгородскому и Санкт-Петербургскому Гавриилу, преосвященному Вениамину Иркутскому и даже Иоасафу. Сам Макарий должен был дать подписку в канцелярии Синода, "чтобы он никогда опять с Алеутских о-вов не отлучался ... и, не входя в неприличные сану его доносы, обращался точию в препорученной ему должности, под опасением в противном сему случае неупустительного и строжайшего по законам взыскания". Досталось также и охотским чиновникам и даже обер-прокурору Синода князю Василию Хованскому.

Макарий срочно выехал в Иркутск, где присоединился к Иоасафу, чья хиротония состоялась 10 апреля 1799г. Как известно, "Феникс", на котором в том же 1799г. новый епископ с причтом и грузом церковного имущества отбыл в свою епархию, погиб со всем экипажем и пассажирами. На Кадьяке остались иеромонах Афанасий, иеродиакон Нектарий и монахи Герман и Иоасаф. *(11)

В последствии богословы утверждали: "Лишившись своего пастыря, осиротевшие миссионеры сосредоточили всю свою деятельность исключительно на острове Кадьяк, совершая в тамошней церкви богослужения, обучая детей грамоте и началам христианской веры и распространяя среди туземцев разные полезные сведения, относительно земледелия, огородничества, рыбной ловли и разных ремесел".

Однако превращение неспокойных монахов в каких-то ангелоподобных существ абсолютно не соответствует действительности.

После отбытия Иоасафа "крестители" почти не покидали пределов миссии и, действительно, для собственного прокормления занимались хорошо им знакомым делом — огородничеством. Впрочем, сама миссия постепенно распалась. Кто из монахов умер, кто бежал на материк, а кто и просто опустился, доводя до крайности Баранова своим "пьянством и буйством". Грозный главный правитель сажал иного буяна на цепь...*(12)

Когда на престол вступил Александр Павлович, Синод не преминул доложить ему, что "управление делами компании часто не обращало внимания на миссию и ее задачи". Главный правитель "хотел заковать миссионеров в цепи и дом их заколотить", почему они боялись уже ходить в церковь, а служили у себя дома, так что "и проповедь и крещение совершенно в это время были оставлены и никто из американцев к ним явно придти не смел".

Подоспел и очередной донос от монахов на Баранова — о приобретенных за счет компании "несметных богатствах" главного правителя, о том, что, дескать, с его ведома и под его покровительством творятся "вопиющие беззакония".

Но в синод поступали и отчеты о делах миссии от руководства Компании. Главное правление в 1803г. сообщает, что духовенство в русских колониях "по ошибке, очень извинительной, увеличило число новокрещенных христиан" и что "одни и те же семейства алеут были вдвойне и даже втройне под разными именами и разными миссионерами внесены в списки новокрещенных".

Ознакомиться с деятельностью миссии, оказать ей помощь новый митрополит Санкт-Петербургский Амвросий поручил иеромонаху Александро-Невской лавры Гедеону (Гавриилу Федотову), человеку образованному, хотя и сутяга. Сохранились его доносы на офицеров за их "неуважительные" высказывания о религии.*(13)

Гедеону, прибывшему на Кадьяк по предписанию Н.П. Резанова, данному в письме от 23 января 1805 г. от кадьякской конторы в духовную миссию, было поручено возглавить ее взамен погибшего Иоасафа.

Гедеон пытался примирить местное начальство и духовенство, то есть, согласно указаниям Резанова, подчинить деятельность церкви интересам Компании. Об этом, в частности, писал Резанов Гедеону из Новороссийска 11 сентября 1805г.: "Прошу вас также внушать, чтоб сохранялось повиновение начальству и американцы безропотно исполняли повинности их, доколе не улучшим мы края сего, ибо иначе все может разрушиться, и ежели не будет [набрано] в партовщики [из эксимосов и алеутов] достаточно числа людей, то ножи, под которыми мы здесь ведем жизнь свою, употребятся ко вторичному россиян истреблению". Но вскоре Гидеон пошёл по привычному пути доносов на жестокость и мздоимство Баранова.

Промысловые партии из Кадьяка и прилегающих мест не только обеспечивали промыслы пушнины и продовольствия, но и были поддержкой Новороссийску и другим крепостям, окруженным многочисленными, воинственными и хорошо вооруженными племенами. Правитель, чьими неимоверными трудами и усилиями создавались и расширялись "заведения" Компании, действовал тогда в крайне тяжелой и сложной обстановке. На русские поселения и промысловые партии нападали индейцы, всё усиливалась конкуренция бостонских купцов. Сложно было внутреннее положение колоний. Русские промышленники волновались и даже устраивали против Баранова заговоры. В этих условиях неповиновение конягов и алеутов, ставших главной рабочей силой Компании, грозило подрывом самих основ ее существования. Действия же миссионеров шли вразрез с применяемыми компанией жесткими методами управления.*(14)

Школы в Русской Америке возникли еще при Шелихове, но систематического, правильного обучения в них, несмотря на старания Баранова, добиться не удалось. Имелись две школы: в одной, для девочек, преподавала жена служащего компании Наталья Петровна Баннер, в другой, мужской, — промышленник Юдин. Любопытно, что, хотя эта вторая школа располагалась в пределах миссии, преподавать в ней монахи отказались. Компания же была крайне заинтересована в подготовке местных кадров самых разнообразных, нужных в колониях специальностей.

Иеромонах Гедеон по прибытии, на Кадьяк, следуя указаниям Резанова, расширил школу для мальчиков, а обучать их обязал монаха Нектария. Сам же на острове Афогнак организовал еще одну школу с уклоном, полезным для колонии, — земледельческую. Руководить ею поручил монахам Герману и Афанасию. Но те (как, впрочем, и Нектарий) скоро показали свою полную неспособность к обучению детей. С отбытием Резанова по компанейским делам в испанские колонии, а Гедеона — на материк обе школы для мальчиков пришли в упадок. Заметим: вскоре школьная сеть в Русской Америке была налажена, но духовная миссия к этому оставалась непричастной.

С первых дней своего пребывания на Кадьяке Гедеон имел возможность убедиться в справедливости серьезных нареканий на поведение миссионеров. Фактов об их пьянстве, дебошах, заносчивости накопилось столько, что иеромонаху оставалось развести руками... Баранов лаконично и четко изложил все это Гедеону. А Гедеон донес о том, что узнал, митрополиту Амвросию.

А тут подоспели и новые неприятные для синода сведения об отношении алеутов к своим "крестителям". "12 апреля 1805 г. приехавший из Кенайского залива промышленник уведомил нас, что его обитатели живут спокойно, но только требуют, чтобы к ним не присылали наших священников. В противном же случае они поручили ему сказать, что убьют первого, кто только осмелится к ним приехать..."

К концу своего пребывания в колониях Гедеон узнал, что Компания официально просила правительство оградить туземцев Курильских островов от наездов, "лиц духовного звания", которые "будто бы для проповеди, а... вообще для получения меховых вещей на табак и водку". Ввиду этого "компания просит, чтоб сии острова освобождены были от посетителей сих".

Неуютно почувствовал себя в колониях Гедеон. Он понимал, что поднять авторитет миссии не в силах. Да и сам неуживчивый иеромонах успел уже рассориться с местным начальством. Поскольку миссия практически распалась, Гедеон, оставляя колонии, передал формальное руководство миссией монаху Герману, внушавшему несколько больше доверия, чем безнадежно опустившиеся Афанасий и Нектарий...

Компания в те годы находилась в расцвете своей деятельности. Ею осуществлялись научно-исследовательские экспедиции не только по северо-западным землям Америки, но и кругосветные. Новые территории успешно осваивались, шла оживленная торговля со странами Тихоокеанского бассейна. На территории Русской Америки были созданы благоустроенные поселения, судостроительные верфи, мастерские, школы, больницы. Поощрялось хлебопашество, огородничество, скотоводство.

Среди многообразных задач компании постепенно удавалось успешно решать и наиважнейшую — нормализацию отношений с коренным населением Аляски и Алеутских островов. Браки русских с представительницами тамошних народов стали обычным явлением. Детям от смешанных браков компания старалась дать образование. Их обучали не только на островах, но и в Охотске, Якутске, Иркутске, даже в Петербурге. Как правило, все они возвращались в родные места служить компании.

Полная несостоятельность православной миссии в Новом Свете, разумеется, объяснима. Сказались консерватизм и косность русской церкви, ее упорное нежелание хоть в какой-то степени приспособиться к требованиям времени и, наконец, крайне низкая общая культура и неприглядный моральный облик самих миссионеров. Так что утверждения о положительной роли православной миссии в Русской Америке совершенно беспочвенны.