Пехота Империи

— — У вас так легко все получается. — вздохнул курсант Ив, следя за его руками: — вы тоже резервист?

— — Ммм... нет. — Перси не любил распространятся о своем 'героическом' прошлом. Во-первых слишком много внимания и суеты, а в армии лишнее внимание для курсанта всегда означает лишние неприятности. Уж что, что а это Перси усвоил достаточно хорошо. И еще, каждый раз как кто-нибудь просил его рассказать о том, как это было, он действительно вспоминал — как это было. И он не хотел вспоминать. Не хотел и забыть, потому что забыть означало бы предать тех людей, которые на самом деле совершили подвиг, оставшись в системе Айм навсегда. Забывать он не хотел. Но и вспоминать лишний раз и тем более рассказывать 'как это было' на манер охотничьих баек — не хотел. За все время обучения он так и не сошелся ни с одним из курсантов, хотя и не прилагал к тому никаких усилий — просто все словно немного сторонились его. Как-то раз к нему за столик в столовой подсел один из резервистов, здоровенный словно бык выходец с Гойи, планеты с повышенной гравитацией. Его звали Грон и он был инструктором по рукопашному бою — на гражданке, конечно. Он сел напротив и долго смотрел Перси прямо в глаза. Перси тоже смотрел ему в глаза. Молча. Перси справедливо решил, что если этому странному типу что-то от него и надо — то он сам об этом заявит. А до тех пор можно и помолчать. И так, молча, они сидели напротив друг друга над подносами в едой. Потом Грон вздохнул и отвел взгляд. Встал, забрал свой поднос и покачал головой.

— — Тяжелый у тебя взгляд, солдат. — сказал он: — нелегко пришлось, а? — сказал он и Перси только кивнул ему в ответ. Как этот громила так легко его понял и самое главное — что именно он понял? После всего пережитого в системе Айм нынешняя жизнь в школе курсантов казалось блеклой и серой, словно ненастоящей. Настоящая жизнь осталась где-то там, в системе Айм, на орбите планеты со странным названием Вериока. Вместе с Икланом, Абромахией и Сандрой Кэллахан. И многими другими.

Шесть месяцев обучения пехотным премудростям пролетели словно два дня — быстро и невнятно. В голове остались вдолбленные инструкторами 'на счет три — прыгнули!' и 'не хвататься за скобу, ноги вместе, прыжок!'. Говорят, что прыжки в бронекостюме — это как езда на велосипеде, если уж научился, то это навсегда. На прощание им выдали по отметке в личное дело о повышении квалификации и премию за полгода службы. Ах, да — три дня отпуска. Три дня дома.

— Откомандированный в войсковую часть 42-134 АР, первый лейтенант ВКС Персиваль Дорбан прибыл! — сказал Перси и поднес руку к виску в воинском приветствии. Резко отпустил ее вниз. В новенькой флотской форме, с наградной планкой на груди и нашивкой 'За ранение' на рукаве, сразу пониже шеврона ВКС Империи он выглядел... внушительно. Перси повернулся чуть вбок и посмотрел на свое отражение в зеркале более критично. Китель немного топорщился на талии... но учитывая тот факт, что он успел немного поправиться за время отпуска на маминых пирогах... в общем могло быть намного хуже.

— Тебе идет синий цвет. И форменная фуражка. — сказала Хлоя, приподняв голову с подушки: — и хватит уже вертеться перед зеркалом, лейтенант. Уже девять, и нам пора спускаться к завтраку. Твоя мама наверняка сделала что-нибудь особенное.

— Я немного волнуюсь, знаешь ли. — сказал Перси, сев на край кровати: — Новое подразделение. Я ж на самом деле академию не заканчивал. Ну, ты в курсе.

— Ой, да расслабься. Я вот буду руководить крупнейшей компанией по добыче кобальта на астероидах Жемчужного пояса. А училась на бухгалтера. И ничего. Не волнуюсь же. — сказала Хлоя и откинулась на подушку.

— У тебя еще макроэкономика есть. Вторая специальность. — напомнил Перси.

— А тебя чему-то учили в твоей академии, или ты только за юбками бегал в увольнение?

— Хлоя повернулась на бок и одеяло сползло с ее бока. Возможно, сползло слишком много одеяла.

— Эй, и куда это мы смотрим, лейтенант? — сказала она, увидев как взгляд первого лейтенанта Военно-Космических Сил Империи остекленел и застыл на одном месте.

— Я... ммм... эм.. ты бы прикрылась, Хлоя... — сказал Перси, поспешно отводя взгляд и поправляя ставший слишком тесный галстук. Легкие пальчики легли на его плечо, провели по погонам и теплые губы коснулись его шеи.

— Дурачок ты все таки, лейтенант...

— Хлоя...

— Можешь смотреть куда захочешь... и даже потрогать... ты ведь этого хочешь, лейтенант? — Хлоя повернула Перси к себе и подарила ему сочный поцелуй прямо в губы, потом притянула к себе...

К завтраку они спустились только в одиннадцать.

— Доброе утро Хлоя. Доброе утро, сынок. — ма была в процессе. Хорошие новости взбодрили ее — тут и возвращение сына с войны целым и невредимым, да еще и с невестой, хорошей девочкой, скромной и милой, да еще этот миллионер, друг и одноклассник Перси создал компанию по разработке кобальтовых рудников, активов, казалось бы потерянных для семьи Дорбанов. И теперь в семье появились деньги, появилась работа, появилась жизнь. Ма уволилась с работы чтобы 'в кои-то веки отдохнуть', однако вместо отдыха взялась за домашнее хозяйство. За те три дня, что Перси был дома, они с Хлоей находились под неустанной опекой ма, искренне считающей что ее драгоценного сына попросту не кормили во время службы. Ну или кормили недостаточно. Иначе с чего бы ему так сильно похудеть? И ма взялась исправить положение, а ма никогда и ничего не делала наполовину. Перси честно признался Хлое, что даже немного рад, что они скоро уедут — ведь останься он дома еще на месяц-другой и его парадная форма лейтенанта ВКС Империи стала бы ему тесна и лопнула бы по швам. Бух! Ма так не считала. Вообще ма считала что пока толстый сохнет — худой сдохнет.

— Привет ма. Привет всем. — за столом собралась почти вся семья, что было достаточно необычно для Дорбанов.

— Здравствуйте. — поздоровалась Хлоя: — приятного аппетита.

— Вы чего это все тут? — сказал Перси, садясь на свое место и наливая себе чай.

— Вот невежда... взял и сел, нет бы девушку свою сперва посадить. — сказал Торнтон, отодвинув стул для Хлои и придержав ее за локоток. Перси аж чаем поперхнулся.

— А у тебя дел других нет, кроме как стул моей невесте пододвигать? — спросил он, прищуриваясь.

— Есть у меня дела. Да еще выше крыши. И, кстати, половина из них — с твоей невестой. — сказал Торнтон. Перси недоверчиво посмотрел на него. Неужели его старший брат только что улыбнулся?

— Что есть то есть. — Хлоя пододвинула к себе масленку и принялась намазывать масло на гренку: — в конце концов я директор 'ДИН ЛТД', а Торнтон — его акционер.

— Не такой уж и крупный акционер. — сказал Перси: — шесть целых и двадцать пять сотых процентов.

— Это только его личные акции. — поправила Хлоя: — но также он назначен управляющим и всеми оставшимися акциями от твоей семьи.

— В том числе и твоими шестью процентами. — сказал Торнтон: — я, можно сказать, на него работаю, а он мне тут выписывает.

— С утра аппетит испортите — о делах говорить. — покачала головой ма: — ешьте лучше. Эдит — перестань баловаться с едой!

— Ма! Арчи мне рожи показывает!

— А вот и нет!

— А вот и да!

— Она первая начала! — Арчи скорчил рожу своей младшей сестре еще раз и повернулся к Перси.

— Перси, ты дашь мне бластер потрогать? Ну разок хотя бы?

— Нету у меня бластера.

— Жадина.

— И вовсе не жадина, ему бластер в армии не доверяют. — заступилась за брата Анита: — Вдруг он кого застрелит. Правда, ма?

— Кушай, доченька, не разговаривай. Разговаривать во время завтрака вредно.

— Доверяют мне бластер. Мне даже истребитель доверяют. Просто я вроде как выписан из одного подразделения в другое. И поэтому оружие и все прочее мне должны выдать на новом месте. — пояснил Перси.

— А по-моему они все-таки зря тебе истребитель доверяют. — сказал Арчи: — они там в армии чокнутые, если доверяют тебе. Ты — социально опасен.

— Это еще почему?

— Потому что. Нету в тебе... этой... социальной благонадежности. Индекс низкий.

— Это откуда ты такие слова...

— Курс общей имперской социологии. Таких как ты в древности зверям скармливали. Чтобы общий генетический фон общества был... Ай! Ухо!

— Сейчас и другое надеру...

— Перси, оставь парня, ему же больно...

— Ничего ему не больно, он же кадавр. Кадавры боли не чувствуют.

— Ма! Перси меня за ухо схватил!

— Хватит баловаться. Кушайте лучше. Завтрак — самый важный прием пищи. Персиваль Дорбан, отпусти Арчибальда Дорбана немедленно! — ма быстро навела порядок на кухне.

— Жадина. — успел прошептать Арчи. Перси мог ответить ему только гневным взглядом. После завтрака Перси подошел к ма, складывающей тарелки в утилизатор.

— А где отец? На работе?

— На какой работе. — отмахнулась ма: — работу он всю на Торнтона свалил, как только смог все долги выплатить. Рыбачит он. Возьми скиммер и слетай к нему, он на Серебряных озерах.

— Кстати, я же права на днях получил, могу тебя свозить! — это Арчи.

— Что-то подозрительно. С какой кстати ты меня возить будешь? — спросил Перси.

— А это он ключ от своего скиммера потерял. — наябедничала Эдит: — поэтому хочет твой взять чтобы на свидание толстуху из параллельного ... Ай! Мама! Он дерётся!

— И вовсе она не толстуха!

— Дети, прекратите немедленно. Что о нас подумает Хлоя?

— — Ничего я не подумаю.

— Да она уже все видела.

— Ладно. Правда, слетаю на озеро. Может поймаю чего. — Перси встал из-за стола, поцеловал маму, дал несильный подзатыльник Арчи и пошел к двери.

— Спасибо, мэм, было очень вкусно. — Хлоя и ма испытывали глубочайшее взаимное уважение и всегда раскланивались друг перед другом как послы дружественных восточных держав.

— Ой, да не за что доченька. Береги себя. — ма вытерла руки об передник и бережно обняла Хлою.

— Смотреть противно. — сказал Арчи: — вот приведу домой невесту, тоже будете с ней носиться...

— Это смотря какую приведешь. — сказала Эдит: — ты вон такую приведи.

— Ну конечно. Экс-толстяк то у нас — лейтенант ВКС. Герой войны. Медаль. А я ... — Арчи опустил голову.

— Старайся и все у тебя получится. Но сперва доешь кашу. — Перси поднял палец и многозначительно покачал головой.

— Почему это мне каша, а кое-кому — пироги с утра?

— Каша — это полезно. Именно от каши все становятся лейтенантами ВКС и героями. — Эдит подняла палец вверх, передразнивая Перси.

— Это сколько ж каши то съесть надо... — загрустил Арчи: — он-то вон, нажрал килограммов на сто сперва, а только потом... Ай! Ма, он опять!

Перси бесшумно опустил скиммер на траву, выключил двигатель, откинул блистер кабины и расстегнул ремешок шлема.

— Привет, па. — сказал он. Отец не обернулся, только кивнул. В руках он держал длинное удилище, леска от него уходила к ярко-красному поплавку.

— Поймал что-нибудь?

— Не клюет. Пораньше надо было выходить. — ответил отец. Посмотрел на пустое ведро возле ног. Вздохнул.

— Ясно. — Перси снял шлем, подошел к отцу и встал рядом, глядя на поплавок. Спокойствие и безмятежность раннего утра вдруг поразили его и он был не в силах оторвать взгляд от танцующего на волнах ярко-красного перышка. Перси сел на землю, вытянув ноги, положил шлем рядом с собой и принялся созерцать поплавок. Пару раз поплавок дрогнул, но это была ложная тревога. Не клевало.

— Уезжаешь? — спросил вдруг отец.

— Да. — ответил Перси.

— Понятно. — снова тишина. Шелестит камыш, где-то кричит чайка.

— Завтра с утра еду. Хлоя останется здесь на недельку-другую. Оформит все формальности с организацией фирмы. — сказал Перси.

— Хорошо.

— Да. Ну и ... — Перси замялся. Он хотел увидеть отца перед отъездом, а в суматохе последних дней отпуска он так и не поговорил с ним толком.

— И ... в общем мне тут выдали боевые и премиальные... довольно много... да еще за получение звания. Так что я отдал долг Стиву. Ну, тот, что вы взяли, чтобы я мог поступить в академию. Я подумал, что надо будет сказать тебе...

— Я знаю. — кивнул отец: — он позвонил и сказал мне.

— Ну вот... — Перси потоптался на месте, почесал затылок и ничего не придумав, пошел обратно к скиммеру.

— Персиваль? — окликнул его отец, когда Перси уже открыл плексовый фонарь скиммера.

— Да, па?

— Ты... будь осторожнее там.

— ... ну конечно, па. — Перси сел в скиммер. Вот и поговорили, подумал он. Впрочем для отца этого было даже многовато. Они не так уж много разговаривали. Отец не умел много и красиво говорить. Он умел слушать. И делать. Перси откинулся в кресле и плавным движением поднял скиммер в воздух. Сделав круг над озером он взглядом проследил за маленькой фигуркой отца на берегу. Отец махнул ему рукой и замер, следя за поплавком.

Ветер неторопливо раскачивал висящие под крышей дома деревянные колокольчики. С веранды дома Харссон была видна вся долина. Где-то вдали свистнула какая-то залетная птаха, радуясь сезону солнца и цветов. На тщательно отполированный деревянный пол упала капля раннего дождя. Джун не шевельнулась. Она стояла в низкой стойке кошки, так, что если бы сейчас опустила руки вниз — могла бы дотронуться до пола. Но ее руки сейчас заняты короткими деревянными сонбу — тренировочными копиями настоящих виброножей. Она могла бы стоять так вечно — с прижатыми к предплечьям лезвиями сонбу, на напряженных ногах, готовая ко всему. Глаза смотрели вперед, но не видели почти ничего. Для того, чтобы видеть все вокруг — надо расфокусировать взгляд, не цепляться за привычное видение мира — с его цветами и деталями, надо научится видеть все и сразу, не видя ничего одновременно. Поэтому она не видела капли пота на лбу у Харальда, не видела эмблему дома Харссон на его кимоно, не видела как он поджимает губы, готовясь к атаке. Но она видела как он перенес вес тела на переднюю ногу, чувствовала как изменилось его дыхание и кожей ощутила давление воздуха от его перемещения. Деревянные клинки тренировочных сонбу с треском столкнулись, Джун поднырнула под клинок в другой руке Харальда и провела своим сонбу по его руке, груди и шее.

— Ха! — выдохнул Харальд и отступил, признавая свое поражение. Джун тоже сделала шаг назад и выдохнула, успокаивая дыхание и приводя себя в обычное состояние. Она вытерла пот, и проморгала глазами, зрение постепенно возвращалось в норму и она увидела широкую улыбку на лице своего брата.

— Надо сказать, что ты делаешь успехи, младшая. — сказал он, убирая тренировочные сонбу в чехол: — сегодня два раза из пяти.

— Три. — уточнила Джун.

— Два. Тот раз ты жульничала и ты это знаешь. Кроме того я поддавался.

— Ну ладно, два так два. Все равно это неплохо, да?

— Я так тебе скажу, сестренка. — Харальд закончил со своими сонбу и сел на пол, подобрав под себя ноги и сделав приглашающий жест. Джун уселась напротив.

— Я скажу что ты — один из лучших фехтовальщиков семьи. А это немало. — Харальд усмехнулся: — думаю что ты можешь просто взять и порезать на лоскуты практически любого из наследников всех семей Дионеи. Ну кроме разве что Тибальта и этого сумасшедшего из клана Рикио.