Знакомый незнакомец

-А ты по-прежнему питаешь пристрастие к шарфам, — покосился Канда на Книжника.

-Сейчас это жизненная необходимость, а не пристрастие, — хмыкнул тот. Сунул руки в карманы, посмотрел на небо. — Завтра мороз отпустит.

-Хорошо.

-Чего хорошего, потечёт всё...

-А, ты не знаешь... Нам завтра выходить на задание. Передали неожиданно.

-Нам?

-Мне и Уокеру. Кому еще-то? Молодых пока посылать смысла нет.

-Ясно...

"Может, получится даже снова стать друзьями... если хватит времени," — сказал тогда Лави. Только вот времени-то всегда и не хватает. Что такое несколько дней? Что такое несколько дней для двух взрослых мужчин, которые не виделись добрый десяток лет? Посидеть пару раз заполночь, скупо делясь историями из прожитых порознь лет и запивая слова крепким спиртным. Постоять вот так в парке, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Понять, что они... нет, не совсем чужие. Просто... незнакомые.

А времени нет. Завтра Канда уйдет, и неизвестно, когда вернется. А после Рождества уедет Книжник. Всё равно что не встречались вовсе.

-Юу, — Книжник всякий раз произносил его имя с запинкой, будто сомневаясь, имеет ли на это право. — Слушай...

-Ну?

-По старой памяти? — Книжник смотрит чуть искоса, с хитрецой. — А?

Канда знает, что Уокер возражать не будет. Напротив, обрадуется. Вот только...

-Лави, — ему тоже сложно произносить это имя. — Ты же сам сказал, что нельзя сделать вид, будто не было этих лет.

-Причем здесь это? — Книжник удивленно взглянул на него. — Я просто не хочу торчать тут в гордом одиночестве. Да и любопытно взглянуть, с чем вы сейчас... боретесь.

-Ну-ну... — ничего другого Канда сказать не смог. Не придумал ответа сходу, а потом предпочел позабыть об этом.

Главное, не обманывать себя, как это успешно делал Уокер, пришедший в восторг. Всё было совсем не так, как раньше. Книжник — не боец, не полноценный член команды, просто наблюдатель. Аллен этого, кажется, толком не осознал, а может, просто забыл, что у Книжника оружия нет. Вернее, есть, наверняка есть, но он давно уже не экзорцист. Переубеждать его никто не стал — себе дороже.

Просто — поход. Молчком — на холоде особенно не поговоришь, и хоть мороз действительно немного отпустил, всё равно приходилось несладко. Книжник навыков явно не растерял — шел наравне с экзорцистами, не жаловался на скудный паёк. На привалах даже рассказывал забавные истории из жизни. Не из своей, конечно...

От всего этого было тягостно.

Канда думал об этом, лежа без сна: они заняли на ночь чей-то охотничий домик. Тут нашлись и постели, и дрова, и даже кое-какие припасы, так что ночевали с комфортом. Во всяком случае, так было лучше, чем в крестьянском доме или на постоялом дворе, где клопов не счесть... Только всё равно не спалось.

Вот кого никакие посторонние мысли сна не лишали — так это Уокера. Как упал, так и заснул, и теперь похрапывал тихонько. Вздумал бы громко — получил бы сапогом куда придется, это он давно усвоил, а потому сразу укладывался так, чтобы не храпеть особенно.

Канда прислушался — померещился какой-то посторонний звук. Нет, не померещился...

Он встал, бесшумно подошел к лежанке, которую занял Книжник: тот зажимал рот краем волглого одеяла, но кашель всё равно было слышно, глухой, тяжелый.

-Что с тобой? — шепотом спросил Канда. — Простыл, что ли?

Книжник только помотал головой, снова закашлялся, потом произнес:

-Всё в порядке.

-Я слышу, — Канда присел рядом, бесцеремонно дотронулся до его лба: не хватало еще больного с собой тащить. Жара не было. — В чем дело?

-Пару лет назад угодил в газовую атаку, — криво усмехнулся Книжник, садясь. В тусклом свете оставленной на ночь свечи едва можно было разглядеть его лицо. — Чуть легкие не выблевал. Потом полгода кровью кашлял. А там... у меня регенерация похуже твоей, но всё-таки... Теперь ничего. Иногда только накатывает... и обычно не вовремя... — Он снова уткнулся лицом в колени, душа кашель. — Печка начадила, чтоб её...

Канда молчал. Кто другой взял бы сейчас за плечи, попытался помочь... А чем поможешь? Книжник лучше него знает, как справляться со своей напастью.

-Я выйду лучше, — Книжник нашарил сапоги, начал обуваться. — Продышусь.

-Оденься. Там колотун.

-Сам знаю...

Скрипнула дверь. Канда, помедлив немного, накинул плащ, обулся и вышел следом.

После духоты и чада слишком сильно натопленного домика (печка в самом деле страшно дымила) морозный воздух показался несказанно вкусным.

Книжник, прикрывая рот и нос краем шарфа, стоял на крыльце, смотрел в небо — было ясно, по-зимнему ясные и холодные звезды легко складывались в знакомые созвездия, почти полная луна заливала ледяным сиянием окрестный лес.

-Ты чего? — повернул он голову на скрип двери.

-Да так... Душно там. — Канда встал рядом, посмотрел на него. — У тебя повязка сбилась.

-А, спасибо...

Вместо того, чтобы просто поправить повязку, Книжник вовсе ее снял. Надо было бы отвернуться, но Канда промедлил.

Ресницы на светлой коже смотрелись неестественно темными, вот они чуть поднялись, в лунном свете блеск казался особенно ярким.

-Я всегда подозревал, что глаз у тебя цел, — сказал Канда.

-Но ни разу не спросил.

-Ты даже не упоминал об этом, значит, не хотел, чтобы спрашивали.

-Твоя деликатность меня иногда поражает, — хмыкнул Книжник. — Юу...

-Что?

-Смотри, — он поднял голову. — Только не вглядывайся. Опасно.

Теперь лицо сделалось совсем незнакомым. Этого человека — без привычной повязки на правом глазу, с головой, выбеленной лунным светом, с резкими чертами взрослого лица Канда просто не знал. Он присмотрелся — показалось, что правый глаз Книжника темнее левого, заметил вроде бы что-то странное... сердце ухнуло в пустоту, и...

-Сказал же, не вглядывайся! — Книжник нацепил повязку, сердито взглянул на Канду.

-Что за...

-Неважно. — Ясно, на этот вопрос он не ответит.

-У вас у всех... такие? — Канда припомнил старого Книжника. Тому вроде бы в глаза можно было смотреть безо всяких приключений.

-Нет, — Книжник отвернулся. — Юу, не спрашивай, и мне не придется лгать.

-Можешь просто не отвечать, — Канда взялся за ручку двери. — Ты тут до утра торчать будешь?

-Наверно. Иначе опять вас перебужу, — бросил Книжник. Он снова разглядывал звездное небо. — Ты дверь-то закрой, дом выстудишь...

-Пусть проветрится. Там в самом деле душегубка.

-А топили зачем? Околеем же до утра...

-Одеяла есть, — пожал плечами Канда. — Не на крыльце же ночевать, в самом деле!

Книжник только покачал головой. Помолчал, будто размышляя о чем-то, потом произнес негромко:

-Юу... Знаешь, я не стану дожидаться Рождества.

-Что?

-Не стоит, — Книжник смотрел в сторону. — Да и... пойти с вами на задание было глупой затеей. Извини, я отстану в следующей деревне. Мне отсюда даже удобнее добираться до нужного места. Обожду там.

-А вещи? — наверно, глупо сейчас было спрашивать об этом, но молчать не выходило.

-Я оставлю адрес. Не сочтешь за труд выслать мне их? — Книжник помолчал. — Да, в общем, я и так обойдусь.

-Вышлю. Какие проблемы.

Повисла тишина, звенящая, почти ощутимая.

-Ты был прав тогда, Лави, — тихо сказал Канда. — Ты был совершенно прав...

-Я бы дорого дал за то, чтобы ошибиться, — так же тихо ответил Книжник. Отвернулся и вошел в дом, оставив Канду раздумывать над своими словами...

...А поутру он исчез. Только цепочка следов тянулась прочь, уже припорошенная легким снежком.

-Что это он? — удивленно спросил Аллен, уже готовый идти, искать, спасать...

-Оставь, — сказал Канда. — У него... свои дела. А у нас задание.

-Но как же...

-У нас задание, — повторил Канда таким тоном, что Аллен не стал спорить. Сунул руки в карманы — все-таки было холодно, наткнулся на что-то постороннее. Оказалось — записка, одна строчка, нацарапанная карандашом — адрес какой-то гостиницы. Всё верно, он же пообещал прислать вещи... — Пойдем.

-Пойдем... Слушай, Канда, а всё-таки...

Он не слушал. Вернее, слушал краем уха — но не слышал. Он никогда не слышал Уокера, потому что ему было неинтересно. Да, в сущности, он никого не слышал. Уже много лет...

"Я дорого бы дал за то, чтобы ошибиться, Я дорого бы дал за то, чтобы ошибиться. Я дорого бы..."

Они незнакомы. Совсем. Это так, здесь не с чем спорить. Это закономерно, Лави когда-то так понятно всё объяснил...

"Я дорого бы дал за то, чтобы ошибиться..."

Он поверил: слишком уж ясным вышло объяснение, не усомнишься. Всё ведь правильно, так?

"Я дорого бы дал за то..."

Эпилог

-Да, господин, второй этаж, налево от лестницы. В самом конце коридора. Вас, может, проводить?

-Спасибо, не нужно.

Заспанный хозяин вернулся в своё кресло — вот работёнка-то, врагу не пожелаешь, в такое утро дежурить... Так ведь все остальные-то требуют законный выходной, а гости... гости в любой день приезжают и завтрак желают. Даже и в этакую рань.

Канда поднялся по скрипучей лестнице. Налево, значит... Эта дверь, всё правильно.

Он постучал. Тихо. Постучал еще раз, сильнее.

-Кто?.. — откликнулся сонный голос.

Канда застучал уже кулаком. За дверью завозились, прошлепали шаги, скрежетнул засов.

-Что у вас, пожар, что ли?..

Вот он. Заспанный — наверно, чуть не до рассвета сидел со своими записями, взъерошенный, ничего не понимающий и, похоже, плохо соображающий спросонок...

А вот теперь главное — не дать ему ничего сказать. Потому что он всегда говорит очень правильные вещи, в которые нельзя не верить.

-Счастливого Рождества, Лави... — и, наклонившись совсем близко, касаясь ледяной с мороза щекой теплой со сна, чувствуя, как изумленно вздрогнули ресницы, очень тихо, чтобы никто не подслушал: — Ты ошибся.