— Этот путь приведет вас к подножию Эрресских гор, в долину Тарнос. Думаю, оттуда вы сможете добраться в любую точку Итравы. А теперь нам пора прощаться, мы не увидимся более...
Артанн на мгновение застыл, заметив, как при свете магических шаров глаза Старейшего блеснули влагой. Низко склонившись, он произнес сдавленным голосом:
— Прощайте, мой лорд! Да пребудет с вами милость Богов!
Люди уходили, оглядываясь на высокую фигуру Старейшего до тех пор, пока тот, вздохнув, не закрыл проход. Огляделся по сторонам, печально улыбнулся и снова открыл проход к Источнику.
Опустившись на колени у "озера", он прошептал:
— Высшие, неужели мои родичи правы, и Итрава более не нужна вам? Неужели этот прекрасный мир обречен стать еще одним из тех, что утратили магию и надежду?
Невидящим взглядом уставившись на Источник, он предался воспоминаниям, войдя в некое подобие транса, и очнулся лишь через долгое время. Очнулся, почувствовав зов...
Тряхнув головой, лорд Дэртарр устремил взор вверх, туда, где за толщей камня собирались его родичи. Что ж, время пришло! Он коснулся Силы Источника, направляя ее леди Тиарри, что возглавила Круг. Немыслимо яркий луч блеснул во мраке пещеры, клинком света пронзив тьму, и потух. Сгустившаяся темнота показалась еще непроглядней, а сияние Источника потускнело. Старейший, по-прежнему стоя на коленях, сделал странный жест, словно пытаясь обнять "озеро", и его фигура подернулась дымкой. Секунда — и человек исчез, а вокруг Источника, точно оберегая его своим телом, обвился огромный золотой дракон...
— Наконец-то! — выдохнул лорд Артанн, завидев забрезживший вдалеке свет, и прибавил шаг. Хоть он и не боялся темноты, но от нескольких часов странствий по узким подземным коридорам станет не по себе и самому смелому человеку! А магический шар, что оставил им лорд Дэртарр, освещал лишь крохотный участок пути, так что идущим следом приходилось держаться друг за друга, чтобы не потеряться и не остаться здесь навечно.
Оставшееся расстояние они преодолели стремительно, и наконец люди, щурясь и тряся головами, один за другим выбрались из узкого лаза. Убедившись, что никто из членов отряда не остался под землей, лорд Артанн повернулся к плато и застыл, наблюдая за величественной и прекрасной картиной. Над миром всходило солнце, и замок в его лучах казался нереальным, словно он был соткан из тумана и радуги, а не сложен из прочного камня. А над ним кружились драконы, и все новые крылатые взмывали в небеса, расцвечивая их радужным блеском разноцветной чешуи.
— Вот это да, — завороженно протянул Рован, заместитель самого Артанна, — никогда такого не видел! Тут что, все драконы Итравы? Лорд Артанн, что происходит-то?
— Они уходят из нашего мира, — тихо ответил тот, — именно поэтому лорд Дэртарр отпустил нас и позаботился о том, чтобы мы не попали в лапы линрейцам или того хуже — остроухим. Смотрите!
Острые шпили Небесного замка точно вытянулись вверх, стремясь дотянуться до своих хозяев, а потом произошло нечто... Казалось, замок вздохнул, точно сказочный великан, и потянулся ввысь. Его и драконов окутало радужным коконом и в тот же миг жуткая, неестественная тишина пала на мир. Люди затаили дыхание, отсчитывая секунды, кокон засиял ярче, свет его стал почти непереносимым... и исчез, оставив пустое плато. Точнее, не совсем пустое: Башня заката, от которой они несколько часов назад начали свое путешествие, осталась — ведь она было высечена в скале.
Мгновение, два, три... По ушам ударил жуткий рев — казалось, земля Итравы стенала, прощаясь со своими Хранителями, а пришедшая следом волна плотного, почти горячего воздуха швырнула людей на землю. Ошарашенные и потрясенные, они уставились туда, где только что был замок, наблюдая за воистину грандиозной и одновременно чудовищной картиной: земля плато вздыбилась, точно морская гладь, и заколебалась, выпустив из своих недр поток лавы. Небо над плато потемнело, и сверху к земле вытянулась узкая воронка смерча, точно помогая скале расти.
Испуганные люди ждали конца жуткого катаклизма, а земля продолжала колебаться даже здесь, в нескольких десятков миль от подножия плато! Лорд Артанн мимолетно подумал об осадивших плато армиях и посочувствовал тем, даже столь нелюбимым им эльфам: вряд ли кто-то из них сможет выбраться из этой жуткой ловушки!
Глубоко под землей золотой дракон из последних сил сдерживал буйство стихии: словно женщина, преданная возлюбленным, Итрава гневалась на бросивших ее Хранителей. Смерч коснулся земли, воздух смешался с камнем и огнем, и мир содрогнулся.
Артанн и его люди с ужасом, смешанным с восхищением, наблюдали, как жадная воронка смерча накрыла плато, становясь все более темной и плотной, словно скрывая что-то. А потом вихрь взвыл, точно оплакивая судьбу Итравы, и вдруг стих, открывая взорам наблюдателей неприступную скалу на том месте, где когда-то гордо тянулись к небу башни Небесного замка.
Дракон облегченно вздохнул: ну вот и все. Теперь судьбу Итравы придется решать тем, кто так хотел освободиться от надзора драконов! Его долг выполнен, можно отдохнуть... Морда его опустилась, коснувшись глади Источника, сияние которого становилось все более тусклым, пока не угасло совсем, пробежав искоркой по чешуе дракона. Старейший закрыл глаза и затих, золотая чешуя его блеснула в последний раз и посерела. Через минуту во тьме пещеры остался только мертвый — или уснувший — Источник и свернувшийся вокруг него каменный дракон...
ГЛАВА 1.
Примерно три тысячи лет спустя.
Королевство Артиар, родовой замок графов эн Таронн.
— Еще немного, леди, тужьтесь! Уже головка видна... Да, вот так... Еще чуть-чуть...
Возмущенный крик младенца вызвал усталую улыбку на лице роженицы, тут же сменившуюся новой гримасой боли и последовавшим за ней стоном. Услышав его, повитуха отдала новорожденного помощнице и заспешила назад.
Через десять минут раздался второй крик. Ловко обмыв младенца, повитуха доложила, широко улыбаясь щербатым ртом:
— У вас отличные малютки, Ваше сиятельство, мальчик и девочка, здоровенькие и крепенькие. Сейчас выйдет послед, и вы сможете отдохнуть.
Роженица откинулась на подушки, отмахнувшись от служанки, что попыталась утереть ей лоб смоченным в ароматической воде платком. Казалось, женщина чего-то ждала, не сводя глаз с браслета, что плотно обхватывал её изящное запястье. Узкая полоска червленого серебра, выглядевшая наглухо заклепанной, вдруг сверкнула искрами, а через секунду все еще застёгнутый браслет неведомым образом свалился с руки. Присутствующие в комнате понимающе переглянулись, а роженица явно успокоилась.
Через полчаса ничто в комнате не напоминало о том, что было здесь недавно: детей унесли, а расторопные служанки вымыли свою госпожу, сменили белье и протерли все вокруг. Они успели как раз вовремя: в коридоре послышались шаги, дверь распахнулась, и в комнату вошел богато одетый мужчина средних лет. Подойдя к кровати, он коснулся губами пальцев лежащей женщины:
— Моя леди, поздравляю вас. Как вы себя чувствуете?
— Благодарю, милорд муж мой, все хорошо, — ответила та, — только устала. Пусть для меня это не впервой, но двойня...
— Невзирая на усталость, вы как всегда прелестны, Онория, — он бросил взгляд на лежавший на столике рядом с кроватью браслет и спросил, — кто?
— Не знаю, — пожала плечами та, — он снялся после появления второго ребенка, но это ни о чём не говорит.
— Вы правы, — мужчина повернулся к повитухе, — Тильри, кто родился первым?
— Первым — мальчик, Ваше сиятельство, — поклонилась та.
— Тогда магия передалась именно ему, — уверенно кивнул граф.
— Бывали и другие случаи, — слабо запротестовала его жена.
— Верно, но сколько их было? Два-три за всю историю? Нет, полагаю, магия досталась Дориату.
— Дориат... Вы решили назвать сына в честь...
— Моего деда по материнской линии. Дочь — Элирой, вы не против?
— Нет, Элира эн Таронн звучит довольно мило. С вашего позволения, Эрван, я бы хотела остаться одна.
— Разумеется, отдыхайте, дорогая.
Граф еще раз поцеловал пальцы жены и вышел из комнаты. Зайдя в детскую, он отмахнулся от засуетившейся кормилицы и некоторое время просто стоял, наблюдая за новорожденными и думая о чем-то своем. Усмехнувшись, наказал кормилице хорошенько следить за детьми и направился к себе. Дела не ждали, а он и без того отвлекся...
Родовой замок графов эн Таронн. Почти двенадцать лет спустя.
— Деточка, что ж ты в потемках-то сидишь? — мягкий и певучий женский голос с первых звуков вызывал доверие к его обладательнице.
— Задумалась, — встрепенувшись, ответила девочка.
Вошедшая подошла к столу, поставила на него поднос и зажгла свечи, движения ее были уверены и плавны. Укоризненно посмотрела на сидевшую в кресле девочку, напоминавшую нахохлившуюся птичку-невеличку, и произнесла:
— Но кушать-то всё равно надо! А то все учишься да книжки читаешь, да думаешь о чем-то! Чего кручинишься-то, девонька?
— Ай, нянюшка, — отмахнулась та, — я не расстраиваюсь, просто и в самом деле задумалась, поэтому и об ужине забыла. Посидишь со мной? А то мы в последнее время почти и не видимся...
Женщина улыбнулась. Невысокая, вся какая-то округлая, она казалась воплощением материнского начала, а ласковый взгляд карих глаз словно согревал всякого, на кого он был обращен.
— Конечно, моя маленькая леди, — ответила она, — хотя уже и не маленькая, завтра двенадцать исполнится! Быстро-то как время пролетело... Ты кушай, кушай, Эли, девушка не должна быть тощей, мужчины кости не любят...
— А Фаррин говорит, что девушка должна быть стройной и хрупкой, — возразила Элира, принимаясь за еду.
— Это твой братец просто молодой очень, — фыркнула няня, садясь рядом, — шестнадцать лет, то разве ж мужчина? И вон, леди Онория красавица каких поискать, а разве ж она на сухую ветку похожа?
— Нет, матушка не такая. Няня, а ты ничего не слышала относительно приезда особого гостя?
— Слухи ходят, мол, через пару дней прибудет. Так ты что ж, из-за этого так волнуешься?
— Да, и страшно, и хочется... А Дор так вообще в последнее время сам не свой, даже учиться стал хуже, и цепляется ко мне по пустякам...
— Ну, вы оба репьи цеплючие, а учеба... Да заучили вас уж, — проворчала няня, — особенно твоя-то снулая рыбина! Вот уж зануда, такую вторую не разом и сыщешь!
Элира весело фыркнула. Иса Авира, ее воспитательница, действительно чем-то напоминала рыбу: худая, скорее даже тощая, с длинным вечно унылым лицом. Ее бледно-голубые чуть навыкате глаза замечали любую провинность и промашку, а монотонный голос сделал девочку подлинным мастером в незаметном подавлении зевков на уроках. Няня и воспитательница взаимно терпеть друг друга не могли, впрочем, ису Авиру недолюбливали все слуги: не будучи аристократкой, та вела себя словно одна из них. К Элире её приставили четыре года назад: по принятым в аристократических семьях Атриара обычаям именно в восемь лет юные лорды и леди начинали свое обучение. Вернее, продолжали: чтению, письму и основам математики их учили начиная с шести лет, но до восьми лет обучением традиционно занималась мать. В восемь к изучаемым предметам добавлялись история, география, генеалогия и этикет. Мальчики учились верховой езде и фехтованию, а девочки — рукоделию, музыке и рисованию. И это заставляло Элиру бешено завидовать Дориату: если рукоделие для слишком живой девочки было скучным занятием, то музыка и рисование ей просто-напросто не давались. Даже этикет и то был лучше!
Подумав об этикете, Элира непроизвольно зевнула, вежливо прикрыв рот, но няня всё равно заметила это и сдвинула брови:
— Опять не выспалась, небось читала полночи! И охота глаза слепить! Давай-ка, спать ложись, сейчас постель поправлю...
Элира открыла рот, точно собираясь возразить, и тут же замолчала, когда няня вытащила из-под подушки потрепанный томик. Та пролистала книгу и покачала головой, сурово сдвинув брови:
— Разве это подходящее чтение для молодой леди, дочери графа? Что сказала бы ваша матушка, увидь она это?
Девочка залилась краской и расстроенно — наедине нянюшка обращалась к ней на "вы" только когда сердилась — прошептала:
— Я просто хотела почитать про любовь, там же нет ничего неприличного...
— А картинки как же? — женщина продемонстрировала Элире рисунок, на котором мужчина целовал шею обнимавшей его девушки.
— Ну и что такого, они ж одетые! — выпалила девочка и тут же смешалась под грозным взглядом.
— Да не хватало еще, чтоб они раздетые были, срамота даже говорить о таком! Не подобает о том леди думать!
Элира потупила взор, а потом умильно посмотрела на няню:
— Нянюшка, я ж не знала про картинки, когда книгу брала... пожалуйста, не говори матушке!
Вздохнув, та кивнула, смягчаясь на глазах:
— Но это я всё равно унесу, негоже. Давай-ка ложись.
— А ты мне расскажешь какую-нибудь интересную историю? — оживилась Элира.
— Расскажу, про злобных драконов и благородных эльфов....
Два дня спустя.
— Леди Элира!
Голос воспитательницы, резкий и слегка визгливый, заставил девочку поморщиться. Состроив гримаску, она вернула лицу выражение, подобающее истинной леди, и вышла из беседки.
— Добрый вечер, иса Авира. Что-то случилось?
— Уже довольно поздно, вы здесь одна...
— Я у себя дома, иса, и уроки на сегодня закончены, так что я имею полное право отдохнуть в саду. И что же, вы искали меня лишь для того, чтобы сообщить об очевидных фактах? — Элира изо всех сил старалась не сделать насмешку явной.
Иса Авира чуть поджала губы и подняла руку, точно собираясь поправить и без того идеально уложенные волосы, и тут же опустила ее. Ее воспитанница мысленно присвистнула: этот жест означал, что воспитательница нервничает, а это случалось весьма редко! Словно закованная в броню хороших манер, та всегда знала, что и как надо делать.
— Нет, леди. Прибыл королевский проверяющий, и Ее сиятельство велела вам явиться в большую гостиную через полчаса.
Элира вздохнула и кивнула, бросив взгляд на подол короткого — чуть выше щиколотки — платья. Воспитательница понимающе кивнула:
— Леди Онория велела вам надеть розовое платье. Я провожу вас.
Через двадцать минут Элира взглянула на себя в зеркало и поморщилась, в который раз пожалев, что не унаследовала внешность от матери. Графиня эн Таронн заслуженно считалась красавицей: высокая, статная, с очаровательным чуть вздернутым носиком, большими серо-голубыми глазами и густыми золотистыми локонами, обрамляющими лилейно-белое лицо. Словом, истинная аристократка! Элира же внешностью походила на отца: такая же смугловатая кожа, вечно слегка растрёпанные волосы... Хотя как раз ими она втайне гордилась: длинные, густые, слегка вьющиеся, каштанового цвета, отливающего рыжиной на солнце. Как говорила леди-матушка, совершенно не модный цвет... Если бы к ним ей достались зеленые, как у отца, глаза, было бы еще лучше, но увы — цвет глаз был единственным, что делало ее похожей на мать.
