Лукоморье. Наброски. Глава 11.

— Чего пишешь, дядя Андрей? — тихо, почти шёпотом, поинтересовался Вася.

— А, Васёк! Здорово! — поприветсвовал сына своего друга высокий усатый скороход. — Что пишу, говоришь? — переспросил усач и с удивлением посмотрел на бумагу в своей руке. — Ах, это? — он торопливо скрутил лист бумаги в свёрток и сунул в карман своего форменного камзола. — Это ничего. Так, чтобы не заснуть.

— Ну, ну, — не стал допытываться Василий. — Всё спокойно? — на всякий случай поинтересовался он.

— А что у нас может случиться? — удивился дядя Андрей. — Как видишь, всё спокойно. Его Величество почивать изволит.

С этим Вася мог поспорить. Недолгая жизнь его уже приучила к тому, что в ней всё время что — то случается. Вот только хорошее или не шибко, это уж как повезёт. А в то, что вообще ничего не произошло Вася поверить не мог. Такого просто не бывает. Да и жизнь была бы пресна и скучна, если бы в ней ничего не происходило а каждый предыдущий день был бы похож на все последующие. Хотя мать говорила, что в нём играет молодость, которая не способна терпеть однообразие и повседневность, а подавай ей уж не знамо чего, не способная временами и сама ответить на вопрос, чего же она желает. Но как мама уверяла это пройдёт. Со временем. Мама редко ошибалась. Это Вася знал точно. Что ж, поживём, увидем.

— Как ночь прошла?

— Да, всё также. Тишь, да гладь, даже скучно становится.

"Не наркай, дядя Андрей, — подумал юноша. — Ой, не накаркай!"

— Когда замену пришлёшь? — потирая глаза и, стараясь сдерживать зевоту, — поинтересовался дежурный скороход.

— По графику, — ответил Вася.

— Вот ведь, — рассердился вдруг отцов приятель, — понабрались слов заморских, да иноземных! График! Ты лучше скажи, по нашему. Когда?

— Скоро, — невольно отодвигаясь от рассерженного скорохода, говорившего хоть и тихо, но имеющего довольно серьёзный вид. — Утром, как и положено.

— Вот так сразу и сказал бы, — успокаиваясь, проговорил дядя Андрей. — А то, сразу — график. Откуда слово — то такое взял?

Вася вздохнул.

"Странно, как-то у него получается, — подумал юноша, — сам график есть, а слова быть не должно?"

Вася, тем не менее, не смотря на то, что дядя Андрей был не первый кто воспринял в штыки, новую задумку царицы, был из тех, кто считал, что она принесёт больше порядка и точности по сравнению с тем, что было раньше. Уж неизвестно, то ли сама придумала, то ли где вычитала, но её предложение было многими поддержано. Ведь как раньше было? Писарь составлял длинные списки на бумаге, рассписывая кто, за кем, где, когда, в какое время должен дежурить, отдыхать, спешить с поручением и так далее. Часто из-за этого происходила неразбериха. То листы терялись, то путались, то, вообще, плохо читалось. Мало ли, что может произойти. А так, небольшой лист бумаги рассчерчивался, куда аккуратно вписывались время и очерёдность несения той или иной службы. Многие сразу оценили удобство новой придумки, хотя и у неё хватало противников.

— Извини, что ты говоришь? — очнувшись от мыслей, задумавшийся Вася, понял, что дядя Андрей ему что-то говорит.

— Как мать, спрашиваю? — проговорил отцов друг.

— Держится, — признался юноша, — но это при мне. Когда меня нет, думаю, плачет. Прихожу — глаза мокрые.

— Не волнуйся, сынок, — положил руку дядя Андрей на плечо сына своего товарища. — Обещаю, мы всё перевернём, но найдём твоего батю. Живого, или..., — тут он замолчал и непроизвольно шмыгнул носом, но тут же взял себя в руки. — Без "или" , — поправился он. — Обязательно найдём. Всю землю, а понадобится, и небо перелопатим, а отыщем. Прокл был, нет, — тряхнул он головой и едва начавшие седеть волосы взелетели в такт этому движению, — он является моим лучшим другом. Наши тоже к нему хорошо относятся, да ты и сам это знаешь. Не волнуйся, отыщем.

Вася слушал дядю Андрею и согласно кивал головой, хотя понимал, что всё это бравада и не таков человек был отец, — Вася тоже тряхнул головой — не был, а есть, как говорит дядя Андрей, человек обязательный и просто так исчезнуть, пропасть, не сказав никому ни слова, не выполнив царёва приказа, он не мог. Значит, с ним что-то приключилось. О самом страшном и безысходном, юноша старался не думать, но даже самые благоприятные варианты тоже не несли успокоения мечущейся душе молодого скорохода. Ему самому приходилось держаться ради матери. Ему было во сто крат хуже, чем ей. Если она могла воспользоваться известным женским выплеском крика души — слезами, то юноша позволить их себе не мог. Мужчины не плачут — учил отец. Как бы не было тяжко терпи, сожми кулаки, стисни зубы, ругайся, если это принесёт какое — то успокоение, но не плачь, иначе, как говорил отец, весь стержень, на котором сила и упрямство держатся, ржа поест.

Ему же приходилось ещё и мать пытаться заставить крепиться. Она — женщина сильная, разумная, но всё-равно — женщина. И сейчас, кроме как самому юноше, её некому было поддержать.

— Отыщем, — кивнул Вася. — Если потребуется всю жизнь на это положу.

Дядя Андрей пристально посмотрел на юношу. Ещё никогда он не смотрел так на Васька, как он называл парня.

— Отец ещё будет гордиться тобой, — проговорил он.

Вася отвернулся, так как от этих слов у него предательски защипало глаза.

— Пойду я, — проговорил юноша. — Дела у меня ещё.

— Только замену не забудь прислать, — проговорил Андрей. — А то знаю я Вас — молодёжь.

— Не полнуйся, не забуду, — пообещал Вася.

Юноша зашагал по длинному коридор, ведущему прочь. Вот лишь ноги его привели к покоям Насти, находящимся на этом же этаже, но только в другом крыле.

Здесь поста дежурных скороходов не было. Но тем, не менее что-то для раннего утра народа тут наблюдалось немало. Здесь были и растерянные стражники, что сразу не понравилось молодому командиру. Растерянность в глазах стражников — это уже повод для того, что развернуться и с криком "Караул!" драпануть вниз по лестнице. Судя по виду некоторых слуг, толпившихся здесь же, кое-кто так и собирался поступить. Вот только было непонятно, что, всё-таки, происходит. Дверь в покои царевны было наглухо перегорожены ощетинившимися пиками и саблями стражниками.

— А чего тут происходит? — спросил Вася у знакомого поварёнка, стоявшего перед стражниками и стараясь приподняться на цыпочках, чтобы попытаться что-то рассмотреть за закрытыми дверями.

— А кто же его знает, — огорчённо протянул знакомец. — Видишь, не черта не рассмотреть.

Вася тоже приподнялся на цыпочках, но даже с учетом того, что он был почти на голову выше собеседника, что либо увидеть стоящего ему тоже не удалось.

— В чём дело? — спросил он у десятника стражников, стоявшего во главе своих людей. Тот глянул на скорохода, но промолчал. — А, всё-таки, — стал настаивать Вася, — что случилось?

— Не велено говорить, — наконец процедил тот.

— Ага, как много информации, — буркнул Вася. Всё большее беспокойство стало одолевать его. Просто так такая непонятная движуха возле дверей в покои церевны сама по себе наводила на нехорошие мысли.

— Расступись! — прогрохотал по коридору голос, показавшийся юноше знакомым, и в окружении дворцовой стражи, во главе — ого! — с сотником к дверям прошествовал царь. Дверца перед ним немного приоткрылась, что поразило всех, и остановив знаком руки сопровождающих еще на подходе к спальне Насти, Его Величество протиснулся в едва отворившуюся дверь, которая за ним сразу же захлопнулась. Но Вася успел увидеть царицу, бледную и с трясущимися губами. Такой скороход её ещё не видел.

— Друг, а, друг, — потянул Васю за рукав кафтана невысокий помощник лекаря, — что за кипеш?

— А вы почему не там? — поразился юноша.

— Так не позвали, — пожал плечами Ярок, так кажется звали этого невысокого толстячка средних лет.

Вот после этих слов Васю почти забила дрожь. Он, похолодел и едва не покачнулся. Это что же происходит, если даже медика не пускают в покои царевны?! Сперва Вася подумал о том, что Настя заболела. Нечто подобное было, когда царевна в возрасте трёх лет слегла с громадной температурой и кашляла так, что врачи предрекали ей самое малое полное нарушение дыхательной системы на всю оставшуюся жизнь, которая тогда казалась не столь уж и длинной. Поднявшейся тогда переполох молодой скороход хорошо помнил. Хоть он, и был ребёнком, но не такой крохой как Настя и многое помнил из того периода своей жизни.

Но вопреки всем прогнозам медиков, приглашенных со всей Руси, и иноземных специалистов, девочка выздоровела, встала на ноги и показала нос всем недоброжелателям.

Немалую роль в выздоровлении царевны сыграла Яга. Лесные травы, настойки из ягод грибов, мха, хвои, коры разнообразных деревьев сделали своё дело. Медленно, но верно девочка поправлялась. Сначала она просто начала вставать с постели, победив всепоглощающий кашель. Затем недолгие прогулки в парке, на которые царевну сперва приносили на руках и уносили также, не позволяя ей ходить самой. Причём, царь никому не доверял единственную дочь и сам носил её на руках, пытаясь закрыть собой от любых сквозняков и даже самых лёгких дуновений ветра. Сколько бессоных ночей, сутками не смыкая глаз, старушка провела у постели своей любимицы знала только она сама. Яга долго корила себя, что когда всё началось с Настей, её не было в пределах досягаемости. Именно незадолго до этого Яга получила письмо от своей троюродной кузины с предложением погостить и с радостью принявшая его. Только когда старуха вернулась она узнала об ужасе, происходящем в царском дворце. Бросив всё, она примчалась на помощь царскому семейству и успела она это сделать, по правде говоря, в самый последний момент, чтобы вытянуть Настёнку с того края бытия. Зато с тех пор, Яга, которая и до этого была всегда почётным гостем, стала самым главным, близким и родным человеком для всего венценосного семейства.

Именно после той болезни Вася был практически "назначен" приятелем поправляющейся царевны. Очень вовремя паренёк подвернулся под руку, точнее, под ногу царю. Парнишка шёл по коридору к отцу, служившему тогда простым скороходом, и нёс ему небольшой узелок с едой, собранный матерью, работавшей тогда на кухне, из оставшегося после царского обеда. Вся моська его была перемазана крошками от пряника, сунутого ему родительницей, чтобы веселее шлось. И этот малый карапуз нисколько не привередничал, когда ему приходилось перемещаться одному по дворцу из одного конца в другой, делая не слабые крюки, дабы как он считал "веселее было", так как одними и теми же путями ходить было скучновато. Вот и тогда Вася вынырнул из какого-то мало заметного закутка и чуть не попал под ноги царю. Так, можно сказать, и случилось их первое знакомство.

Он был немного старше, но уже тогда был смышлён и любил веселить уставшую от болезни и, чудом удержавшуюся на этой земле, девочку. Новые обязанности не были для него в тягость. Настя тоже любила играть со своим старшим дружком. Очень быстро они подружились и стали не-разлей-вода.

То ли так сложилось случайно, а может это было и преднамеренным поворотом событий, но после того как Васятка стал товарищем малолетней наследницы престола по играм, то и Прокл, бегающий до этого простым скороходом, пошёл в рост. Так оно было или не так, сразу так, впрочем, и не скажешь. Но к удивлению многих, стремительно карабкающийся по карьерной лестнице молодой скороход, оказался на редкость подходившим человеком ко всё возлагаемым на него новым обязанностям. Став помощником старшины скороходов, он предложил несколько идей как улучшить и усовершенствовать не только сам процесс несения службы, но и как улучшить сам быт скороходов. Многое из задуманного он воплощал уже сам, когда сам спустя несколько лет стал самым молодым за несколько — вековую историю скороходовой службы. Как бы недоброжелатели не относились к нему, сами же скороходы очень тепло относились к своиму командиру. Многим он помог. Человеком он был строгим, но справедливым. И строг он был, в первую очередь, к себе. Подчинённые всегда чувствовали, что ежели что случись, то командир в первых рядах придёт на помощь. Поэтому, когда Прокл исчез — убежал по приказу царя, и не просто так, а по секретному делу — и пропал, мало кто подумал о том, что старшина скороходов мог ослушаться государева приказа и вот так самовольно исчезнуть на бескрайних российских просторах. До и дома ждала до сих пор, не взирая на все десятилетия совместно прожитой жизни, любимая жена и единственный сын, которые были для него самым дорогим, что могло существовать во всей вселенной. Поэтому когда пришли вести об исчезновении Прокла, многие не только скороходы, но и многочисленные друзья и знакомые взгрустнули. Пытались и искать, да только всё было без толку.

Дверь, ведущая в покои Насти, слегка приоткрылась и в образовавшийся проёмчик выглянул Его Величество Иван Третий. Высунувшись, он покрутил головой в разные стороны. Увидев Васю, он на миг задумался, кивнул своим мыслям и поманил пальчиком юношу. Пока молодой скороход пробирался сквозь любопытных, коих сбежалось великое множество — весть о странном ажиотаже возле покоев царевны быстро облетела весь дворец— царь успел сунуть под нос одному из особо любопытных поварят кулак под нос и тот, унюхав чем это может ему грозить, громко чихнул. Царь нехорошо глянул на нахала, вытер о полу халата, накинутого впопыхах, руку и отступив на шаг, пропустил Васю, мгновенно заперев за юношей дверь прямо перед несколькими любопытсвующими носами, только чудом не прищемив их.

— И ты здесь? — раздражённо проговорил царь.

Вася не успел ничего ответить, как царица успокаивающим жестом положила руку на плечу супругу:

— Это наоборот, хорошо, что именно ты оказался здесь, — обратилась она к юноше.

— Что случилось, Ваши Величества? — поклонившись царствующей чете, чуть робея, как это было всегда — всё таки царь с царицей, хоть и знает их почти всю свою жизнь — спросил юноша.

— Беда! — вытерая красные глаза, проговорила царица.

— Что-то с Настей? — позабыв о царском происхождении той, что навеки поселилась в его сердце, подался вперёд Вася, заглядывая матери своей любимой в лицо.

Та кивнула:

— Пропала!