Лукоморье. Наброски. Глава 10.

Возле неё всегда тёрлось много желающих отведать всяких вкусненьких штучек, но далеко не все становились счастливчиками. Всё, как и в этой жизни, было далеко не просто. Чтобы полакомиться чудесами кулинарного творчества нужно было опустить монетку в специальную прорезь. Чем большего номинала денежка тем вкуснее и пышнее выпекались волшебным образом пирожки. Кот бросил пятачок и набрал всякого разного на зависть окружающим.

Ещё одной тайной было куда девались бросаемые в эту прорезь монетки. Было несколько случаев, когда особо любознательные лесные жители расковыривали эту заветную поедательницу монеток, но ничего там не находили. Они просто исчезали и тоже не менее чудодейственным образом. Куда они улетучивались никто так выяснить и не смог.

Но нужно и оговориться. Печь не была зациклена и настроена только на выдачу угощения тем, кто мог заплатить. Тем, кто не мог позволить себе потратиться на угощение или не хотел этого делать по каким-либо причинам, то открыв заслонку, можно было без всякой платы получить буханку очень ароматного, горячего, хрустящего и невероятно вкусного хлеба.

Никто не оставался голодным. Кто бы ни поставил здесь эту Печь — низкий ему поклон.

Яга же предпочитала именно этот хлебушек. А если намазать его маслом, то — просто нет слов.

Самое удивительное, что самый вкусный продукт доставался всем желающим бесплатно. Хотя, при последующих покупках, любители такого хлеба, кидали монеток побольше, как бы благодаря неизвестного хлебопека за создание такого дива. Как-то коту пришло на ум, что может так оно и было задумано этим таинственным мастером. Знать бы только, куда девались монетки. Многие самые изворотливые умы леса пытались решить эту загадку, но никакой более — менее правдоподобной версии, тем не менее, выдвинуто не было. Поэтому, предположение Баюна тоже имело своё право на существование. Тоже, можно сказать — неплохая версия, между нами говоря.

Вернёмся, всё ж — таки, к повествованию, а то, не могу, слюнки уже бегут. А что поделать, обо всём нужно успеть рассказать — поведать, а то вдруг в следующий раз позабудется? Или отвлечёмся? Поэтому, пока есть возможность хочется успеть поделиться. Не успели...

Кот потянулся к булочке с маком, покрытой шоколодной пропиткой. Такие изделия печь предлагала лишь избранным покупателям, кот был из их числа. В последнее время он частенько стал наведываться к ней. И оставил здесь немало монет. Охота — охотой, но постоянно носиться по лесу в поисках добычи ему уже казалось несолидным. Правая рука самой Яги, сказочное, можно сказать, во всех смыслах создание — взрослый кот, давно уже не котёнок и как в малолетстве носиться дуриком по лесам — полям за всякой лесной мелюзкой? Фи! Три раза.

Кот не торопился. Он растягивал удовольствие. Оставив булочку напоследок, Баюн любовался ей, принюхивался к аромату свежей выпечки, представлял как вот сейчас, кусочек, за кусочком, отгрызая малюсенькие кусочки, он начнёт её кушать, а потом — запьёт чаем, настоенным по личному рецепту самой хозяйки и фиг у кого так ещё получится, и не обращая внимания на погоду, точнее, её полное отсутствие, он заберётся на кровать и наконец-то сможет нормально соснуть. Хозяйка дома и теперь она сама будет разбираться со всеми возникающими вопросами.

Дотянувшись до булочки, кот поднёс её к носу, нюхнул, блаженно вздохнул, оглядел её со всех сторон, и, не торопясь, стал подносить ко рту. И у самых усов чуть её не выронил. Причём, не по своей вине. Под могучими ударами дверь избушки задрожала и грозила вывалиться, влетев во внутрь.

— Топтыгин, — громко мяукнул кот, — а по морде? — Угроза неожиданно подействовала. Снаружи стало тихо.

— Баюнчик, — покачала головой Яга, — что же ты с ним так резко?

— Зато — действенно, — нагло отмахнулся кот. В лесу с ним предпочитали не связываться. И не только потому, что он любимчик Яги. Вообще, не знаешь, чего ждать от этой морды — так считали многие лесные обитатели. И семейка Топтыгиных не была исключением.

— Открой ему, — попросила Яга, — а то дверь выломает.

Кот вздохнул, с сожалением отложил так и не надкушенную булочку, нехотя слез с табуретки и, не торопясь — нога за ногу, пошёл впускать непрошенного гостя.

В отворённую дверь осторожно бочком, идя на задних лапах, протиснулся здоровенный медведь.

Оказавшись в избушке зверь взревел дурным голосом и забил себя передними лапами в мощную грудь.

— Что, Миша, — спокойно, не вставая с места, с некоторой ленцой спросила Яга, — бочонок с мёдом перепутал с медовухой?

Вместо ответа медведь взревел с новой силой и опять забил себя лапами по груди. Он не заметил как над его головой из ниоткуда взялась небольшая кадка, литров на десять, с водой, которая по едва заметному движению пальца Яги не преминула перевернуться, окатив бурого гостя с ног, вернее, с лап до головы.

Кот успевший, умыкнуться под лавку, с нескрываемым торжеством смотрел на всё это дело со стороны.

Страшный лесной великан враз превратился в мокрого кутёнка, взирающего на мир с крайним удивлением.

Кот только от сады сплюнул. Огромная лужа, образовалась на полу и в её середине, переминаясь с ноги на ногу стоял медведь, шерсть которого слиплась и свалялась.

В этот миг с наружной стороны с дверь аккуратно поскреблись.

— Да что б тебя! — не сдержался кот. — И так гостей полон дом!

В дверь снова вежливо поскребли.

— Входите! — крикнула Яга.

В избушку, осторожненько, ступая также на задних лапах, просочилась медведица. При всех её немалых габаритах, она проскользнула в неполностью открытую дверь. Как ей это удалось было совершенно непонятно, но факт остаётся фактом. На голове у неё красовался большая красная косынка в белый горошек. Она поклонилась Яге. Та кивнула в ответ.

— Прости, кормилица, не удержала, — вполне членораздельно прорычала она. — Не знаю, что на него накатило. Грустью-тоской застрадал. И не рассчитал.

Яга только крякнула.

— Справишься одна, Потаповна? — спросила она. — Помощников кликнуть?

— Сама справлюсь, — отмахнулась медведица. — Он ведь у меня смирный.

Медведь, действительно, стоял смирно и с испугом поглядывал на свою супругу.

Яга угадала, с медовухой он погорячился. Теперь после водных процедур в трезвеющей голове стало возникать понимание того, что его ждёт дома. И не ошибся. Прежде чем дверца избушки успела закрыться Яга и кот — последний с очень большим удовольствием — понаблюдали за тем как хозяин леса огрёб от своей благоверной два подзатыльника. И это только, что они успели увидеть.

— И зачем приходил? — не понял кот, вылезая из-под лавки и старательно разжёвывая булочку, до которой, наконец — то смог добраться, прежде чем ещё кто-нибудь не припёрся, не взирая на непогоду.

— Душа праздника потребовала, — пояснила старушка. — вот и пошёл к соседям.

— Перейти нам что-ли куда-нибудь с избушкой? — в задумчивости проговорил Баюн, — а то так и отощать можно, — и запихнул в себя сразу два коржика, усиленно заработав челюстями. А вдруг ещё кого нелёгкая принесёт? И кот вновь стал скользить взглядом по столу в пойсках чего повкуснее.

В дверь раздался новый стук.

— Да что же такое?! — взвыл кот. — Вот, честное слово, кто бы ни был, оторву уши, заставлю сожрать при мне без всяких соусов и выплюнуть не дам! А потом скажу, что всё до меня так и было! — И ругаясь насквозь нехорошими словами, нисколько не стесняясь хозяйки, поплёлся открывать дверь. Яга покачала головой, но в чём-то разделяя негодование своего пушистого любимца. Сегодня родная избушка напоминала проходной двор. Может прав Баюн и посреди ночи умотать куда-нибудь на курьих ножках? Пусть ищут! Но старушка прекрасно понимала, что это не вариант.