— Мадам. Это первый учебный день, и я только что вошла через дверь, так что, если вы не собираетесь обвинить меня в том, что во время зимних каникул я вломилась сюда, чтобы наполнить собственный шкафчик тем, что там было, то вежливо прошу разрешения отправиться на занятия. Кто бы ни совершил это, наверняка рассчитывал устроить мне гнусный прикол (я вежливо отклонила предложение назвать имена, так как это ничего не дало последнюю дюжину раз), и они, скорее всего, опять взломали замок, так как это уже пятый раз, когда его испортили.

Я смотрела ей прямо в глаза, даже не моргая. Утром я мерилась взглядами с клятой Симург, и эта женщина не способна даже на одну долю частицы процента ужаса, который я тогда ощущала.

Блекуэл первой отвела взгляд, и я занесла это в свою картотеку успехов, как бы пустынно там ни было.

— Как бы то ни было, вечером у меня состоится разговор с вашим отцом относительно вашего... опоздания.

И опять, иди нахуй. Я предпочла не обращать внимания на нее и шкафчик. В любом случае, я начала носить все книги с собой, в пластиковых пакетах с молнией, специально для таких случаев, и чтобы их не испортила случайная кружка с соком от дружественного соседского патруля сук, у которых как раз нашлась одна (кружка) для меня.

К тому времени, как наступил обед, я уклонилась от большинства попыток Трио зажать меня в углу и нашла отличное уютное убежище, спрятанное за лестницей на третьем этаже, ставшее в каком-то смысле святилищем для меня в последние недели, в котором я собиралась съесть то, что мне приготовила Зиз. Не лучший выбор, слишком удаленное место, но, если я хотела спокойно съесть мою питу с начинкой, то нужно было чем-то пожертвовать. Все равно это было неизмеримо лучше, чем быть обнаруженной и загнанной в угол одной из Трио.

— Так, так, так, что тут у нас?

Я посмотрела на потолок. Просто... за что? Я напряглась, сжимаясь в комок, тогда как Эмма и София высунули головы в межлестничный пролет, с восхищенно — жестокими улыбками на лицах. Я знала, что это они устроили выходку со шкафчиком, никто, кроме них, не мог быть настолько отвратительно жесток. Я встала, но София быстро сдвинулась, чтобы не дать мне сбежать.

— А-а-а-а. Даже не думай.

Она заметила питу, которую я все еще держала, и, ухмыльнувшись, быстро выбила её из моей руки. Я посмотрела на нее, затем на сэндвич на полу, и слезы медленно побежали из глаз. Я подняла руку, вытирая влагу. Почему я плачу? Это ведь был всего лишь школьный обед, так почему я так.... Ох, вот почему. Осознание поразило меня до глубины души. Несмотря на то, что я ощущала смущение и ужас до мокрого исподнего, сам жест, подаренный мне сэндвич, были очень важны. Что-то, что кто-то другой сделал для меня, по доброте сердца. Даже если его сделала гигантская ангельская машина смерти, проклятье, это все равно было важно! Тем более что он был таким, как мне нравится!

Возмущение вспыхнуло в груди, весь гнев, вся ярость, скопившаяся за месяцы притеснений, забурлили во мне в ту секунду. Сосредоточение внимания на чем-то одном, позволившее мне, по крайней мере, на несколько секунд, преодолеть прошлый страх перед Софией и отвращение к самой себе. Я попятилась, сжав кулак так сильно, как только могла, и обрушила мощнейший удар, прямо в лицо Софии.

И, как и все остальное в моей жизни, сука блокировала удар, болезненно вывернула мне руку назад, затем швырнула на пол, заставив прокатиться по грязи. И, как будто раздирающей плечо боли было недостаточно, я ощутила удар по ребрам, и парочку отборных оскорблений, в основном от Софии, и затем смех, как всегда смех.

И тут звезды выстроились в ряд, в нечто, что было просто чистой кармой, обретшей форму.

Мне повезло, просто повезло, перекатиться и рассмотреть, как две девушки скатились по лестнице. Просто повезло увидеть, как их шнурки развязались и закрутились, да так, что они наступили прямо на них. Я видела, как расширились глаза Эммы, в то время как она размахивала руками изо всех сил, стараясь удержать равновесие. София тоже боролась, но у нее было больше сил, и устоять ей было намного легче, чем Эмме.

И в этот момент Эмма схватила Софию за плечо, чтобы самой удержать равновесие, и обе они покатились вверх тормашками вниз по ступенькам. Судя по звукам, обе они прокатились несколько пролетов вплоть до первого этажа. Судя по еще более громким завываниям, полным боли, они, вероятно, сломали себе что-то, надеюсь, что шею. После того, как эта ужасная мысль промелькнула в мозгу, я заметила, что сэндвич, который так и остался лежать там нетронутым с момента моего бесславного поражения, поднялся в воздух. Грязь и другие нечистые вещи разлетелись в стороны, и острая струя пара показала, что снаружи сэндвич был мгновенно простерилизован. Затем воздух на мгновение охладился, возвращая сэндвич к комнатной температуре. Еда влетела обратно ко мне в руки, а через открытое окно, затем вниз по лестнице, и прямо ко мне на колени впорхнула записка. Я подняла ее, с любопытством вглядываясь в перекрученные, небрежные каракули.

Не дай этим двум испортить тебе ланч, дорогая. Кушай, тебе точно надо нарастить немного мяса на этих костях, чтобы, когда ты начнешь ими трясти, дядюшке Беми было кого пугать, из тех, кто примчится звать тебя на свидание.

Обнимашки и Поцелуи.

Мама Зиз

Я моргнула и несколько секунд пожирала взглядом записку, прежде чем надкусить сэндвич.

Это было прекрасно.

Я ощутила, как крохотная улыбка растягивает мои губы.

Я проснулась, обнаружив, что в моем доме находятся все три Губителя, папа женился на Симург и, в своем пьяном беспамятстве, нанес больше ущерба, чем большинство кейпов совершает за несколько недель. Мой шкафчик был испорчен каким-то вонючим дерьмом, о котором я даже думать не хотела, а Директор попыталась свалить всю вину на меня. И, в довершение всего, мне надрала задницу София.

Сидя под лестницей, обедая и прислушиваясь к приближающимся сиренам скорой помощи, я не могла избавиться от одной мысли.

Сегодня выдался хороший день.

* В футе 12 дюймов

13.09.2016

Интерлюдия Контессы

Контесса была простой женщиной. У нее были простые потребности, желания и цели.

Хотя нет, последнее вычеркнуть. Убийство многомерной сущности, полубога, источника всех суперсил на различных альтернативных Землях, никак не было "простой целью". Ну, не было простой целью, если брать в целом. Шаги по достижению цели, в то же время, были очень простыми, хотя и странными в исполнении.

Дверь в Массачусетский ЗАГС. Сфабриковать свидетельство о рождении для Симми (Зиз) Г. Мург.

Дверь в здание лицензирующей комиссии Броктон-Бей и подделать записи, чтобы получить официальное разрешение на проведение свадебных обрядов.

Украсть разрешение на вступление в брак и пройти двадцать шагов налево.

В то время как она развернулась и прошла мимо двери офиса, та медленно приоткрылась, и охранник вошел внутрь, подсвечивая фонариком ряды картотечных шкафов.

Взять полицейскую дубинку со встроенным фонарем.

Ударить дубинкой по челюсти.

Тошнотворная мысль об избиении несчастного, всего лишь делающего свою работу, пропала, когда женщина ударила охранника по лицу, отправляя его на пол без сознания.

Вздохнув, женщина прошла через еще одну Дверь, и следующие шаги (к цели) привели ее в старую свадебную часовенку в престижном районе в центре Броктон-Бей.

Взмахнуть дубинкой направо, на уровне головы.

Приглушенный стук прокатился по комнате, когда металлический прут ударил священника, лишая его сознания.

Спрятать тело и избавиться от дубинки.

После нескольких секунд, занятых запихиванием бессознательного священника в туалетную кабинку, Контесса позаимствовала его одежду, оставив в одном нижнем белье.

Встать за алтарем.

Оказавшись в месте назначения, Контесса сложила руки так, как ей подсказывала сила, и выждала несколько секунд.

Она не осталась разочарованной, так как в дверь вошла невероятная пара, а её сила начала сбоить.

Контесса застыла, не отрывая взгляда от прекрасного и ужасающего зрелища того, что могло быть только Симург. Зрачки ее расширились, и сдерживаемые инстинкты "сражайся или беги" подталкивали к действиям и приковывали к месту, так как бегство означало смерть и сражение тоже. Не двигайся и молчи. Стой неподвижно и молись Богу, чтобы она тебя не заметила.

Слева от нее стоял мужчина, от которого, конечно, не перехватывало дыхания так, как от сияющего облика Симург, но все же, при правильном освещении, его можно было бы назвать привлекательным.

Если бы на нем не было самого безвкусного розового костюма, который когда-либо видела Контесса. Он был, несомненно, пьян, оба они были, если судить по тому, как они хихикали друг с дружкой. Симург придерживала мужчину, небольшая мечтательная ухмылка на её лице, на фарфоровых щеках были красные пятна, тонко нанесенные маркером, для имитации стыдливого румянца. Мужчина обнимал её и при этом, если уж на то пошло, под воздействием некоей невидимой силы светло-красные пятна распространялись все шире, истончались, норовя покрыть оставшуюся часть шеи и груди Губителя.

И в этом момент сила Контессы решила вмешаться.

Узаконь их брак

Она моргнула, глаза остекленели под осознанием того, что только что прозвучало в ее голове. Эмм...

Пожени их.

...

Просто сделай это.

Контесса прочистила горло, вымученная, фальшивая улыбка разрасталась на лице по мере того, как ее сила подсказывала, что она пропустила. Возможно, она и не могла одолеть Симург с помощью своих Путей, но мужчина рядом с Губителем рассыпал направо и налево эхо возможных шагов.

После относительно быстрой службы, с зашедшим в последний момент пьяным бродягой, выступившим свидетелем, человек и Губитель были законно обвенчаны и все еще очень, очень, неприлично пьяны. Они обменялись массивными кольцами, причем, кольцо Симург весило, скорее всего, больше фунта, но никто из них не придавал этому значения, и где молодожены достали кольца столь абсурдного размера, уж точно было не заботой Контессы.

Закрепляющий поцелуй новобрачных был одновременно прелестным и пугающим, причем скорее второе, чем первое, после чего мужчину — Денни Эберта, подняли и отнесли через порог наружу, в старый и мятый грузовичок — пикап, явно видавший лучшие дни. Разместив новоприобретенного мужа на переднем пассажирском сиденье, Симург обернулась, и хитро, почти заговорщически подмигнула Контессе, которая испытывала самый настоящий страх, в то время как её сердце подскочило к горлу.

Запрыгнув в кузов грузовика, Симург сделала ленивый жести, и автомобиль скрылся в ночи, оставив ошарашенную Контессу и бессознательного пьянчужку, уснувшего на одной из скамей.

Несмотря на то, что Путь подсказывал ей совершенно противоположное, женщина упала на колени и вознесла хвалу тому, неважно какому, милостивому божеству, за то, что пережила эту встречу.

Дверь в Котел, сменить нижнее белье.

Матерщина, которую она обрушила на собственную силу, растворилась в звуке появившейся двери — портала, позволившей ей прокрасться обратно на базу Котла, покинув сцену также незаметно, как пришла.

* * *

После тщательной очистки и смены одежды, Контесса вошла в основную часть базы Котла и почувствовала, как ее Путь снова отключается, при виде странного зрелища перед ней.

Эйдолон, пьяный в стельку, с абажуром, свисающим с головы. С вентиляторов под потолком свисала туалетная бумага, и дюжины, нет, сотни бутылок разной степени опустошенности с каким-то сильнопахнущим спиртным, валялись вокруг.

Александрия сидела возле одной из стен комнаты, сжимая непокрытую голову руками, пока Доктор Мама, отчетливо раздраженная создавшимся положением, смотрела на собравшихся.

Спроси, что случилось.

Так она и сделала, и голос ее прозвучал громко в тиши помещения, перебиваемый лишь пьяным хихиканьем Эйдолона и смешками — предположительно, это был Счётчик, наполовину скрытый под горой диванных подушек и одеял.

Александрия посмотрела на нее, выражая своим видом отвращение и раздражение.

— Я скажу тебе, что случилось.

Прозвучало это не слишком хорошо. Почти неуязвимая героиня встала на ноги и обвиняюще ткнула пальцем в сторону Счётчика, который помахал неприкрытой ногой в знак приветствия.

— Эти два идиота, наконец-то захватили лабораторию Технаря-химика, и выяснилось, что Технарь подпольно поставлял на рынок сотни галлонов алкоголя, произведенного с помощью его оборудования.

Александрия нахмурилась, держа в руках одну из бутылок.

— Затем Счётчику, в его бесконечной мудрости, пришла идея вызвать Эйдолона на состязание по выпивке. И все мы знаем, как Дэвид относится к состязаниям.

Здесь она закатила глаза, искусственный глаз, совместно с настоящим, описали дугу.

Контесса подняла одну из бутылок и принюхалась к содержимому.

Очень, очень крепкое.

— Сколько градусов?

Бровь Александрии дернулась, когда она отвечала.

Это было... Очень много нулей...

Контесса уставилась на бутылку, затем на все остальные бутылки, заполнявшие комнату.

— Я думала, что у Дэвида иммунитет к ядам? — тут ее посетила вторая мысль. — Сколько они выпили?

Бровь Александрии дернулась, снова, только намного сильнее в этот раз.

— В обычном состоянии — да, но после первых... Пятидесяти бутылок, содержание алкоголя в крови, измеряемое в абсолютных величинах, нежели в процентах, как видишь, на него все-таки возымело эффект. Сколько они выпили? Всё. Кроме бутылки, которую ты держишь, и которую мы уже изучили и смогли найти способ по воссозданию содержимого.

Контесса моргнула, мысль о том, чтобы создать еще... этого очевидно едкого варева, смущала ее.

Спроси, зачем им потребовалось создавать еще

Так она и сделала.

В этот раз ответила Доктор Мама, выглядящая так, как будто она посасывала особенно кислый лимон.

— В процессе предыдущего... инцидента с Дэвидом, мы обнаружили, что чем больше он пил, тем сильнее становился, а его суперсилы вернулись практически к полной мощности. У него даже появилась возможность получить четвертую силу, пока он пребывал в этом состоянии.

Контесса настороженно уставилась на наполовину полную бутылку в своей руке. Если это могло усиливать суперспособности... Нет... Её глаза расширились, по мере того, как она вспоминала события, предшествующие этому. Симург, такая же окосевшая, как Эйдолон, и теперь у него открылась возможность взять еще силу, в то время как, по крайней мере, один Губитель выпал из цикла, какой бы они там ни использовали. Если её догадка была верна — а Контесса по любой из мерок не было глупой женщиной — то это меняло все.

Путь к тому, чтобы держать Эйдолона настолько пьяным, насколько это возможно. Хотя она и не могла видеть его самого, но относительно близкой симуляции, основанной на индивидуальных чертах Эйдолона, и её самой, проведшей рядом бессчётное количество часов, будет вполне достаточно.