Океан

"Хороша" отвечает тот.

"И пар хорош"

"Хорош" соглашается приятель.

"Но вот ты дерешь мою жену — это нехорошо".

"А вас Петровых не поймешь" (задумывается тот) "Жена говорит хорошо, ты нехорошо. Кому верить?"

— Га-га-га!— белозубо расхохотался командир. — Ну, ты даешь, Петрович!

— Не я, они, — закатив вверх глаза, сделал тот постную рожу.

В это время на переборке хрюкнул телефон, Удатный снял трубку. — "Да".

— Товарищ командир, прошу срочно зайти к нам на пост, — послышался в ней голос начальника РТС*. — Слышим необычные звуки.

— В смысле?

— Не можем классифицировать.

— Иду, — посерьезнел командир, вщелкнув трубку в держатель. — Багров приглашает, — ответил на вопросительный взгляд Ливанова.

— Я с тобой, — сказал тот. И оба вышли в раздевалку.

В расположенной под центральным постом рубке ГАГ, в тихом гудении приборов, в кресле, с наушниками на голове, застыл, уставившись в экран станции, мичман -гидроакустик. Здесь же рядом, приложив вторую пару к уху, стоял начальник РТС капитан-лейтенант Багров.

— Что тут у вас? — шагнул через комингс Удатный, с сопящим позади Ливановым

— Океан фонит, Юрий Иванович — обернул к нему встревоженное лицо Багров. — А станция выдает десятки целей, — кивнул на экран, откуда всплывали и гасли яркие блестки.

— Похоже на квакеры, товарищ командир, — на секунду отвлекся от него акустик.

— Ну-ка, дай, — протянул руку к начальнику РТС Удатный. — Послушаем.

В усиленной резонатором гарнитуре возник ровный, без обертонов* гул, напоминавший самолетный, с вкраплениями звуков, похожими на кваканье лягушек.

— М-да, — пожевал губами командир, послушав с минуту, после чего вернул наушники капитан-лейтенанту. — Вроде квакеры. А гул?

— Впервые такой слышим, — кивнул на акустика его начальник.

— Звуковой фон исчез! — доложил мичман. В тот же момент на экране погасли и всплески.

— Сколько все длилось? — поинтересовался Удатный.

— Десять минут пятнадцать секунд, — взглянул Багров на одну из шкал станции.

— Чертовщина какая-то, — изрек все это время стоявший с открытым ртом Ливанов.

— Ну да, и мертвые с косами стоят, — хмыкнул командир. — Максим Геннадьевич (обратился к начальнику РТС), поднимись в центральный. Пусть в вахтенном журнале сделают запись.

— Есть, — ответил капитан лейтенант. — Лямин, переходи в активный режим.— Я сейчас буду.

Спустя десять минут командир с заместителем и старпом, которому сообщили о необычном контакте, сидели в каюте Удатного.

— Ну? Что мыслите по этому поводу? — обратился он к коллегам.

— Скорее всего, квакеры, — чуть подумал Цой. — В годы "холодной войны"* их встречали довольно часто.

— А гул?

— Наверное, сейсмическая активность, о которой предупреждал штаб, — пожал плечами Ливанов.

— Если она, нам предстоят сложности, — нахмурился Удатный. — Подводное извержение вулкана или сдвиг тектонических плит, чреваты. После чего задумался.

О квакерах было известно мало. Впервые в океане их стали фиксировать еще советские атомоходы при прорыве натовского противолодочного рубежа "СОСУС". В районах мыс Нордкап — Медвежий остров— Гренландия — Исландия — Фарерские острова. Поначалу считалось, что это акустические сигналы донных подводных буев, но, когда аналогичные стали встречаться в Атлантике, эта версия отпала. Налицо были неизвестные объекты перемещавшие под толщей вод на огромных скоростях и самых разных глубинах. Причем явно интересовавшиеся атомными подлодками. Но в контакты они не вступали, а от преследования мгновенно уходили. Бесследно растворяясь в океане. Явление было начали изучать, но СССР канул в лету, и все похерили до лучших времен. Как многое другое.

— Значит так, — вышел из размышлений командир, обведя глазами присутствующих. — Всяческий треп на борту по поводу сегодняшнего контакта запрещаю. А о нем доложим в штаб. У них головы большие. Пусть думают.

— Добро, — кивнули заместитель со старпомом.

Оба полностью разделяли принятое Удатным решение, поскольку лишние разговоры не способствовали выполнению боевой задачи, а изучение аномальных явлений в компетенцию подводников не входило.

Ночью очередной доклад ушел на материк, откуда был получен туманный ответ "Усилить бдительность".

— По принципу "еще смирней", — саркастически высказался по этому поводу командир. Отдавая распоряжение заместителю со старпомом.

В сарказме была известная справедливость.

Предшествующие годы, бывший Министр обороны Сердюков, прозванный у военных "табуреткиным", вместе с армией целенаправленно разваливал флот. Продавая с молотка корабли и военные объекты. А еще вышибая последних думающих генералов с адмиралами, с назначением на их места бездарей. Теперь Министерством руководил новый, ставший делать все наоборот. Но "дубов" в высших штабах, в том числе Морском, по прежнему хватало.

Глава 2. Катастрофа.

За неделю до окончания боевого дежурства в квадрате и перехода в базу, на крейсере стала твориться чертовщина.

Сначала к доктору, майору медицинской службы Давыдову, готовящему у себя в медчасти отчет о выполненной работе, зашел трюмный мичман из БЧ-5* по фамилии Ясень.

— Тэкс, с чем пожаловал? — оторвался от бумаг эскулап. — Присаживайся.

-У меня того, видения, — опустился на кушетку Ясень, комкая в руках пилотку.

— Вот как? — подозрительно оглядел его Давыдов. — Давай конкретней.

— Утром на вахте осматривал седьмой отсек, а там, в выгородке реактора, человек. Или что-то вроде того, — грустно вздохнул мичман.

— И что он там делал?

— Стоял, глядя на меня в иллюминатор, — прошептал пациент. — Голый и вроде как из воды. Так мне показалось.

— Креститься надо, если кажется, — нахмурился майор.— Покажи язык.

— А-а-а.

— Довольно.

Затем, встав, Давыдов осмотрел у Ясеня склеры глаз, а заодно проверил коленные рефлексы.

— Спишь как, нормально?

— Да вроде ничего, — кивнул бритой головой мичман.

— Вот тебе бром, — извлек из медицинского шкафа фольговую облатку врач. -Будешь принимать три раза в день после еды. Свободен.

— Благодарствую, — поднялся с кушетки Ясень.

"Конец плавания вот и видится чего нет" подумал медицинский начальник, когда тот звякнул снаружи клинкетом двери. После чего вновь занялся бумагами.

Вторым, спустя сутки, к Давыдову обратился особист*. Они всегда ходили на боевые службы с экипажами. Этот был в звании капитана 3 ранга, по фамилии Свергун. Рыжий и с хитрыми глазами.

Контрразведчик постоянно навещал отсеки рубки и посты, по каким-то своим делам, а еще был соседом доктора по медизолятору. Где они вместе обитали.

После одного из таких вояжей, нередко совершаемых по ночам, особист вернулся необычно бледным.

Давыдов еще не спал, и, сидя в амбулатории, что-то налаживал в медицинском осциллографе.

— Послушай, Владимир Николаевич — налив в стакан воды и жадно ее выхлебав, уселся Свергун напротив. — Как ты относишься к привидениям?

— Медицинская наука их отрицает, — бормотнул врач, копаясь в приборе. — Как и другие. — А собственно в чем дело?

— Даже не знаю, как и сказать,— вынув носовой платок, промокнул лоб Свергун. — Я его только что наблюдал. В первом отсеке.

"Вот те раз" мелькнуло в голове у Давыдова. "И у этого видения".

— Так-так, — защелкнув замки на приборе, развернулся он в кресле к особисту

— Пообщался я значит там с вахтенным торпедистом, — продолжил тот, — и спустился на среднюю палубу. Глядь, а в носу, у акустической ямы абрис* прозрачного человека. У меня мурашки по телу.

— Ну и что потом? — тихо вопросил доктор.

— А потом все, — буркнул Свергун. — Он шагнул сквозь прочный корпус и исчез. Словно не было.

— М-да, — почесал затылок врач. — Такое у тебя раньше случалось?

— Первый раз, — ответил контрразведчик. — Может это от нервов?

— Скорее всего, — кивнул майор. — Как — никак два месяца в замкнутом пространстве. Сейчас я дам тебе успокоительное и все пройдет. Не забирай в голову. Бывает.

— Да я и не забираю, — пожал плечами Свергун. — Просто рассказал, как специалисту.

А следующим вечером интендант Шахназаров привел хромавшего кока. Тот ковылял на одной ноге и тихо матерился.

— Вот, свалился в провизионке со стеллажа, — усадил того на кушетку. — Терпи брат. Щас док* тебя полечит.

— Как же ты так, Валега? — покачал головой врач. — Осторожнее надо.

— Будешь тут осторожней, когда всякая хрень мерещится, — поморщился тот, вслед за чем травмированному была оказана помощь.

Перелома нет, легкое растяжение, — отойдя к умывальнику, стал мыть руки майор. Кстати (обернулся) что ты там говорил о хрени?

— Да мне даже неудобно, смутился Валега.— Вон, сказал Ахмеду, а он смеется.

— Шайтана увидал, — скорчил уморительную рожу интендант. — Эта ж нада!

— А все-таки?

— Ну, полез я, значит, в сухой провизионке за консервами на стеллаж, — покосился на приятеля кок. — А там, из-за обшивки скалится какая-то рожа, вроде как из стекла. Я опупел и загремел вниз. Такое вот дело.

— А почему именно из стекла? — вытер полотенцем ладони доктор.

— Ну, может изо льда, — неуверенно сказал мичман.— Я точно не понял.

Когда оба ушли, начальник медицинской службы сел за стол и задумался.

Все три случая относились явно не к медицине и образовывали уже систему. Давыдов являлся практикующим врачом и хорошо знал психику подводников. В силу особенностей службы, специального отбора и последующей подготовки, те, как правило, оценивали обстановку объективно. К тому же двое из трех обратившихся, были довольно опытными. Свергун, хотя и не являлся штатным офицером, прошел на разных лодках более десятка автономок, Валега с Ясенем были в третей.

С учетом необычности обращений, обо все следовало доложить командиру. Как всегда делается у военных.

Приняв решение, Давыдов прихватил свой ПДУ, запер медсанчать на ключ и отправился в центральный пост. Где все основное время находился Удатный.

По дороге он навестил курилку, в которой, прошлюзовавшись, выкурил сигарету, и спустя пять минут, поднялся по ступеням наклонного трапа в центральный — "прошу разрешения!".

Командир был на месте, рассматривая вместе с механиком — капитаном 2 ранга Ширяевым, разложенную на одном из пультов схему. Остальной состав БИПа тоже занимался своим делом.

— Ты никак ко мне, Владимир Николаевич? — отвлекся от созерцания инженерной мысли Удатный.

— Точно так, к вам — ответил начальник медслужбы. — Для доклада.

— Что — нибудь серьезное?

— Полагаю да. Хотелось бы переговорить конфиденциально.

— Так, Вячеслав Андреевич, я скоро вернусь, — сказал механику командир — А ты пока приготовь расчеты.

— Хорошо, — кивнул Ширяев, начав складывать розоватый лист, и с интересом покосился на доктора. После этого Давыдов с командиром спустились вниз, направившись к тому в каюту.

— Ну, давай, что там за секрет, — сказал Удатный, когда они остались вдвоем. — Я слушаю.

И Давыдов подробно рассказал обо всех трех пациентах

— Так говоришь с психикой у них все нормально? — пристально взглянул на доктора командир.

— Вполне, — утвердительно кивнул тот. — Поведение адекватное.

— И что ты обо всем этом думаешь?

— Сложно сказать, Юрий Иванович, — пожал плечами майор. — Это за пределами медицины.

— А как насчет паранормальных явлений?

— Я в них не верю.

— В таком случае, что мне прикажешь делать с твоим сообщением? — прищурился командир. — Принять к сведению?

— Я обязан был доложить, — развел руками доктор.

— Ладно, хорошо. Если будет еще что подобное — сообщи.

— Обязательно, — встал со стула Давыдов. — Разрешите идти?

— Иди, Владимир Николаевич.

Оставшись один, командир подумал и решил пригласить к себе особиста. Оба знали друг друга давно, когда Удатный был еще старпом на другой лодке. Тогда они вместе ходили на Полюс, а потом испытывали новое оружие. Командир считал чекиста профессионалом, а еще уважал. На что имелись причины.

Выщелкнув из штатива трубку, он позвонил в центральный пост, приказав разыскать Свергуна. Вскоре капитан 3 ранга сидел напротив.

Когда Удатный рассказал ему все, что услышал от начальника медслужбы, тот хмыкнул: "Вот жук, знал, а мне не сказал. Поостерегся".

— Ну и какие мысли у тебя на этот счет? — поинтересовался командир. — Как у "ока государева"?

— Полагаю, все связано с треугольником, — не сразу ответил Свергун, глядя на него прозрачными глазами.

-?!

— Ну да, Юра. Имею к тому некоторые основания.

— Давай Гена, поподробней.

— Я тоже рассказал доктору не все, — значительно сказал особист. — Когда видение исчезло, подошел к борту, там как электрощит, а на нем россыпь капель воды. Совсем свежая. Взял на палец и лизнул. Соленые.

— В смысле оно явилось из вне? — расширил глаза командир.

Получается так, — ответил Свергун. — Или что-то в этом роде.

— Ну, дела, — выдохнул Удатный. — Чем глубже в лес, тем толще партизаны.

— Теперь нужно срочно осмотреть провизионку в пятом, — продолжил особист. — Может и там какие следы. В реакторном уже поздно.

— Давай, только по тихому, — тут же согласился командир. — Лишние разговоры на корабле ни к чему. Сам понимаешь.

— Тогда я пошел, — встал с дивана Свергун. — Позже доложу. Шагнул к двери.

Оставшись один, командир чертыхнулся, щелкнул внутренней задвижкой и потянулся к вмонтированному в переборку небольшому холодильнику.

Извлек оттуда непочатую бутылку коньяка, откупорил, чуть плеснул во взятый с полки стакан, после чего залпом выпил.

В море капитан 2 ранга, обычно такого не позволял. За исключением пайкового вина в обед. Но тут был особый случай. Треугольник продолжал "фонить и квакать", что постоянно фиксировалось, а тут очередная заморочка. Врагу не пожелаешь.

За всю свою службу, подобного у Удатного не случалось. С момента выпуска из училища. Было разное, технического плана: провалы на глубину, аварийные сбросы реактора, поступление воды в отсек и даже один пожар. Тут же что-то непонятное.

Вспомнив, что его ждет механик, капитан 2 ранга вернул бутылку на место, отпер дверь и направился в центральный. Где просмотрел уже выполненные Ширяевым расчеты. Они касались дифферентовки корабля с учетом изменения плотности и солености воды после выхода крейсера из района боевого дежурства.

Сейчас он двигался малым ходом на рабочей глубине по подводному желобу Пуэрто-Рико в обратном направлении, все больше удаляясь от побережья Соединенных Штатов.

— Добро, — сказал командир механику, тот закрыл свой журнал, после чего в жужжании приборов центрального поста и мигании датчиков, негромко зазвонил телефон на пульте вахтенного офицера.

— Центральный, — снял он трубку, после чего развернулся вместе с привинченным к палубе креслом: "вас товарищ командир".

— Да, — сказал, подойдя Удатный, приложив ее к уху.

— Юрий Иванович, это Свергун, — послышалось оттуда. — Я нашел то, о чем мы говорили. Желательно чтобы ты это увидел.