Ну чужих рубежах. Посев: глава 8

— Рост затормозился?

— Да. Не очень правильный термин конечно... скорее, наши возможности к расширению исчерпали себя. Данная категория колонистов в основной своей массе поддерживает предпринимаемые нами усилия по наведению общественного порядка и положительно оценивает перспективы дальнейшего развития социума Третий Рим. Они оказывают посильную помощь, готовы учиться и перенимать наши... нашу... ну скажем так — культуру.

— С людьми из Новейшего времени и последующих веков, всё в достаточной мере понятно, — вставила Марджи. — Дети относительно развитых обществ были относительно подготовлены и довольно легко приняли новые условия жизни. В немалой степени благодаря масмедиа и развитию литературы в частности фантастики. Но таковых — меньшинство. Остальные же такие как Свен или Юстициан...

Она посмотрела на невозмутимые лица викинга и римлянина и быстро добавила.

— Я думаю, что на их выбор оказала сильное влияние интегрированная память, а также скрытые модификации организма на генном уровне. Так, например, прошедшие подготовку на роль научного состава, инженеров и техников отмечают значительно повышение уровня интеллекта по сравнению со своей прошлой жизнью.

— Вторая группа. "Эллины" — их почти полторы трети населения Третьего Рима. Самая большая группа и главное, что их объединяет — сельское происхождение, оседлый образ жизни и то, что все они выходцы из традиционных патриархальных обществ с временным разбросом от восьмого века до нашей эры и до двенадцатого от рождества Христова. Это сообщество не однородно и разделено по религиозному признаку, хотя они объединены общим лидером. Возглавляет их некто Эгей Сапанидис. Грек по происхождению, он убеждает своих сторонников в том, что следует покинуть Третий Рим и жить на земле, сохраняя и преумножая память отцов и дедов. Он и его сторонники активно продвигают мысль что наши технологии и знания — суть зло. Более того Эгей вывел целую теорию, и утверждает, что все они на самом деле из одного и того же времени. Злые духи похитили их из их стран и переместили в город греха и порока, а те, кто собирается здесь остаться, достойны жалости, ибо ослеплены льстивыми речами и не видят истину, которую он им несёт.

— То-есть они хотят...

— Они хотят уйти, как только представится такая возможность и организовать свой полис с правильным, по их мнению, укладом жизни, а в дальнейшем, если получится — вернуться на родину. При чём если мы будем им мешать, то они готовы применить силу. Эгей верит, что так как его дело правое, олимпийцы не оставят его сторонников в беде и придут им на помощь. На данный момент они стараются не выделяться. В меру сил и желания приносят пользу городу, а также неумело пытаются вербовать новых сторонников в нашей среде.

— Забавно, — подал я голос. — Не прошло и трёх дней, а уже начались интриги и заговоры...

— А вот это как посмотреть. С одной точки зрения, перед нами разворачивается чуть ли не величайший социологический и культурный эксперимент за всю историю планеты Земля. С одной стороны, люди разобщены, с другой, стороны способы к общению и прекрасно осознают, что в одиночку каждому из них выжить — невозможно, — пустилась в рассуждения Марджи. — Поэтому культурные и расовые различия резко отходят на второй план, тем более, что нет общей доминантной группы, способной навязать свою волю окружающим. Поэтому, на первый план выходит мировоззренческий аспект. Культурные религиозные и социальные мины начнут взрываться позднее, когда люди отойдут от шока и смогут создать устойчивые сообщества.

— Ну как нет, — возразил я, — а мы? Вполне себе навязываем эту самую волю...

— Здесь немножко другое. Мы предлагаем проект. Своеобразную перспективу, которую видят и принимают одни, и к которой не готовы другие. Вот если бы мы проецировали насилие... а так, мой взгляд в сложившихся условиях объединение и не могло пойти по другому пути. Я даже не удивлена, что на данном этапе мы видим именно глобальное разделение, а не мелкую дисперсию.

— А вот здесь мисс вы немножко не правы. Ведь есть ещё и третья сторона, — возразил женщине Смит, — "Варвары". Как раз эти ребята видят в нас разрушителей их естественного уклада и попытку навязать им свою волю. Они недовольны в первую очередь тем, что мы, по их мнению, незаслуженно и подло захватили власть в городе. Причём толчком к агрессии служат именно обиды личного или религиозного характера. Например, то что мы отняли у них кукол, навели здесь свои порядки, не живём по заветам духов или не даём им питаться нормальным мясом, что автоматом приравнивается к глубочайшему оскорблению. Мол мы не считаем их себе ровней.

— Мясо? — Марджи непонимающе уставилась на американца. — Где они здесь его увидели?

— Да мясо. Обычно, двуногое именующее себя людьми. Хотя в их среде считают, что мы употребляем в пищу, кукол, причём в первую очередь тех, что принадлежали им.

— Господи... канибалы?

— Да, — Смит кивнул. — Именно канибалы. Не все конечно, но... Просто нужно понять, что "варвары" это в первую очередь представители различных диких племён, довольно примитивных и жестоких кочевых народов, а также выходцы из древних обществ. Их мало, они разрозненны, но они прекрасно понимают друг друга и разделяют примерно одинаковую позицию. А через какое-то время и в их среде появится лидер и учитывая, что в их группе как военные, так и гражданские в прошлом не выпускали оружие из рук, они начнут представлять для нас существенную угрозу.

— Уже представляют, — добавил римлянин. — Они неуправляемы и наотрез отказываются трудиться или состоять в Легионе. Более того, деканы жалуются, что на некоторых легионеров пример варваров действует разлагающе и они проявляют неподчинение...

— Юстициан, о каком подчинении ты вообще говоришь, — воскликнул Свен-викинг, твоему легиону без году неделя! Доведись мне ранее принять такой хирд, я бы стал говорить о нём как-нибудь кроме как о куче бездельников и тунеядцев, разве что через пару десятков декад, а о каком-либо подчинении обмолвился только после первого удачного летнего похода! Если вообще решился бы плыть с этими проходимцами в чужие земли!

— А ты как-нибудь забрось свои ладьи, и прочие железяки и загляни в тренировочный лагерь! — ехидно посоветовал северянину примипил, и уже серьёзно добавил. — Не веришь мне, спроси вон Виктора. Разведчик не даст соврать.

— Если я заброшу драккары и прочие железяки, — буркнул скандинав, — то у нас никогда ничего не заработает.

Я пожал плечами.

— Сам был удивлён. Отряды конечно ещё не слажены, командиры не обучены, многие даже в строю стоять не приучены... Но люди стараются и это видно.

— Вот только надолго ли хватит подобного энтузиазма? — скептически прокомментировал Ленксли.

— А вот за это извольте не беспокоиться, — усмехнувшись ответил Юстициан. — Не из такого барахла легионеров делал. Дайте только время и...

Он вытащил из матерчатого самодельного подсумка планшет, неуверенно включил его и что-то шепча себя под нос принялся копаться в иконках, наконец найдя то что ему нужно, положил его на стол перед Иваном Геннадиевичем.

— Вы мне только вот это вот обеспечите каким-нибудь образом и через год у вас будет легион, с которым можно будет захватить даже старый Рим.

— Интересно... — правитель почитав предложенный ему документ, вздёрнув бровь посмотрел на примипила. — Всё сразу не обещаю, но над тем что вы пометили особо — подумаем. А сейчас давайте вернёмся к докладу Смита.

— Да это в общем то всё. Могу ещё огласить своё личное мнение по двум последним группам.

— Мы вас внимательно слушаем.

— Тянуть с решением этого вопроса ни в коем случае нельзя, — задумчиво проговорил Айзек и заложив руки за спину начал прохаживаться взад-вперёд перед столом Броскова. — Мы действительно стоим перед очередной катастрофой, и скажу честно, от того как мы её преодолеем, может завесить судьба всей колонии.

Он замолчал, остановился и резко повернувшись окинул взглядом весь кабинет.

— Я здесь ещё ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь высказывал это предположение... но многие из вас заметили, и уже говорили о странностях, связанных с поведением землян. Я и сам вижу, что сейчас, после манипуляций Лермонтова с инопланетным компьютером, люди ведут себя вовсе не так, как того следовало бы от них ожидать. Я, Виктор или его подчинённый Гюнтер Вейнер — все мы, те кто "очнулся" самостоятельно, реагировали, помнили, что умерли в прошлой жизни и реагировали на окружающую обстановку довольно естественно. Злость, бешенство, страх, любопытство, желание затаиться и выждать или вообще сходили с ума. Сейчас же такого нет... да люди были испуганы, да кто-то возмущался, но затем всё улеглось... — Айзек хлопнул кулаком по ладони. — И вот теперь мы вдруг видим, что люди, разделённые веками и границами, а порой и океанами, проявляют поразительную прыть!

Я ощутил, как по мне скользнул настороженный взгляд Ивана.

— И вот, что я думаю, — продолжил свою мысль Смит. — Все люди Третьего Рима до сих пор находятся под влиянием инопланетнян! Поэтому, по первому пункту, по эллинам...

— Подождите Айзек, — прервала американца Марджи, — простите что перебиваю, но не могли бы вы пояснить свою мысль про инопланетян.

— Легко. Сотрите, Вик, по его словам, в общих настройках задействовал смену режима в некоем параметре "Гипер-волновой контроль". Плюс к этому дважды покойный ныне Никола Макиавелли в своём рассказе помнится упоминал некий набор развивающихся психо-программ, заложенных в людей при выгрузке, вроде как они должны были создать какую-то биологическую сеть и упростить контроль для администраторов. Но это в том варианте, а сейчас, у нас выбрана "свободная воля", устройство или что там, переведено в другой режим работы, вот люди и организуются. Очень и очень активно, причём так, как подсказывают им их прежние социальные установки. Так что, я вас спрашиваю! С чего мы все решили, что контроль вообще отключился, а не перешёл, например, в режим минимального воздействия. Он же стоял на максимуме?

— На максимуме, — подтвердил я.

— Так возможно он до сих пор как-то влияет на людей? — подытожил вопросом свою мысль Смит, и мы все дружно посмотрели на Свена.

Викинг был единственным в кабинете человеком, который после выгрузки пребывал в сомнамбулическом сне.

— Ну... — немного смущённый подобным вниманием проговорил техник. — Я что-то особо ничего не чувствую... Хотя если подумать... В прошлой жизни поубивал бы тут всех, а не штаны бы в кресле протирал. Но вот Юстициан например! Он то тоже древняя развалина по сравнению с остальными!

— Моя служба Вечному Городу закончилась в тот момент, когда копьё воина сасанида пробило мои латы и пронзила сердце. Цезарь Марк Аврелий Север Антонин Август давно уже умер и здесь нет другого Императора. — уверенно ответил римлянин, видимо он сам долго размышлял над этим вопросом. — Плутон не принял меня в своё царство, и я оказался в этом месте. Здесь есть другой Рим, которому я вновь могу посвятить всего себя!

Мерджи что-то быстро вбивала в своё планшет, и у меня словно бы ни с того ни с сего мелькнула совершенно посторонняя мысль. А где это мои коллеги надыбали себе такие девайсы и почему у меня нет своего.

— Я с вашего позволения продолжу, — вновь взял слово Смит. — Так вот... Эллины. На первый взгляд их проблему решить несложно. Сейчас группа полностью завязана на Сапанидиса, но влияние на людей пока-что не полное. Его вполне можно было бы ликвидировать. Сделать всё предельно незаметно, мало ли случайностей может произойти с человеком. Те же лестницы вообще страшная вещь! К тому же, доказать, что человек сломал себе шею чуть-чуть раньше, чем поскользнулся на ступени — достаточно трудно.

Профессор Ленксли хотел было что-то сказать, но Смит не дал ему этого сделать.

— Но! Делать этого не стоит! — поднял к потолку указующий перст Айзек — Как минимум сейчас. Как я подозреваю, если конечно я прав насчёт инопланетян, сепаратистские течения в эллинской группе — процесс необратимый. Ушлый грек по новой специализации администратор среднего звена, вот он и сумел удачно воспользоваться ситуацией. Зёрна идеи о том, чтобы покинуть город и жить по заветам предков, скажем так "на земле", уже была посеяна на благодатную почту. В случайность его смерти или тем более в самоубийство — скорее всего не поверят, зато в очередной раз убедятся в "коварстве римлян". Надо ли говорить, что среди эллинов есть те, кто знаком с земными имперцами не понаслышке.

— И твои рекомендации? — спросил Бросков.

— Эллинов нужно отпустить, в этой группе всего двенадцать воинов, зато много гражданских. Но оружие я бы им давать поостерегся. На первоначальном этапе этим людям понадобится сильный лидер, но в дальнейшем, я лично рекомендую грека устранить. Сапанидис по моим наблюдениям амбициозен и жаден до власти, через какое-то время он вполне может решить, что маленькой деревеньки ему мало и ему нужен весь Третий Рим. К тому же, под его началом много мужчин и довольно мало женщин, сейчас Эгей ещё не видит в этом проблемы, однако спустя какое-то время он поймёт ценность кукол и скорее всего решит, что мы его обманули. Если мы собираемся жить в этом мире, а другого выхода у нас просто нет, то очень хотелось бы, чтобы за воротами города римляне могли выходить, не опасаясь того, что за каждым кустом может сидеть грек и вынашивать нехорошие планы. К тому же нам выгодно иметь удалённую от города деревеньку с дружественным к нам населением.

— Чем? — поинтересовался Иван Геннадиевич, хотя по глазам его было видно, что ответ он уже знает.

— Во-первых, со временем, когда протест против города утихнет, её можно будет ассимилировать, — пожал плечами американец. — К тому же, через какое-то время, я надеюсь, мы починим сломанную аппаратуру, и начнём контролируемую процедуру выгрузки колонистов. Архитекторыры ведь говорили о списке из примерно пяти тысяч человек, а ведь к каждому полагается личная кукла, плюс обслуживающий персонал... Нужно же куда-то нам спихивать неспокойных греков.

— Да... — после недолгого молчания сказал Иван. — Я честно говоря пришёл к тем же выводам. И не смотрите на меня так Марджи, уж лучше сейчас испачкать руки в крови одного человека, чем позже получить под боком маленького агрессивного царька и кучу его подданных с промытыми мозгами, пышущих ненавистью ко всему что с нами связано. Единственное что, оружие дать им всё-таки придётся. Десятка пистолетов и небольшой запас батарей к ним, им вполне хватит на первое время. А там посмотрим.

— А что с варварами? — спросил Свен.

— А с варварами всё очень и очень плохо, — ответил ему Айзек. — В большинстве, как я и говорил, это дикари и кочевники, но есть и откровенно уголовные элементы, и прочие висельники. К тому же все они исключительно — мужчины и уже агрессивно настроены против нас. Оставлять из в городе — так же нельзя. Отпускать тоже, потому как, во-первых, это значит приговорить греков к смерти. Элины будут первыми по кому они ударят, и не смотрите на то, что сейчас они разобщены, в банду подобные товарищи собьются очень и очень быстро. А в свете желания Ивана Геннадиевича дать эллинам оружие, это значит, что довольно скоро оно окажется в руках у варваров. И вот тогда нам придётся несладко.