Самурай поневоле

Сколько раз меня пытались убедит в его смерти. Разумом я понимала, что вероятность его смерти велика. Но разве сердцу прикажешь? Лишь его мёртвое тело могло убедить меня в обратном.

— Он жив?

Нобусина не сразу ответила, видно не я одна предалась размышлению.

— Пока рано говорить об этом, — уклонилась она от ответа.

После моего кивка, Нобусина добавила:

— К тому же, нельзя исключать, что он мог продаться врагам!

— Ты понимаешь, что несёшь?!

— Харуна, Канске ведь никогда не был верен клану...

Признавая правду её слов, я быстро взяла себя в руки.

— Как мы должны поступить? — спросила у сестрёнки.

— Мы не можем открыть правду исчезновения стратега. Тем более сказать, что он находиться в руках врага. Видимо, клан Санады пока не подозревает кого держит в плену...

Нобусина была права, знай они это, так сразу же воспользовались бы.

— Харуна, клан Санады действительно держат в руках самурая. Но ты должна понимать, что этим самураем может и не быть Канске.

— Нобусина, доставь всем мой приказ: завтра на рассвете мы выступаем в Синано.

Если Нобусина и была удивлена, она этого не показала.

Сколько раз я мысленно представляла нашу встречу, но признаться, мне никогда в голову не приходило, что он может предать клан Такеды, меня...

Смотря на удаляющуюся сестру, я тихо промолвила:

— Если это правда, что ты предал меня, то ты так легко не отделаешься, Канске!

Глава 2

В этот год в "стране всадников" весна наступила внезапно, оставив обескураженными многих крестьян. Холодная зима быстро сменилась теплом, но от этого у крестьян только нарастало чувство тревоги.

Люди, конечно, знали причину тревоги, но не желали признаваться даже себе. А всё дело было в том, что с наступлением весны обязательно прольётся кровь, в нынешней ситуации — море крови.

Синано, или страна всадников, всегда боролась с соседями, в основном с южанами. Не раз они давали отпор захватчикам. Во время угрозы уничтожения, кланы легко обеднялись в союзы и встречали врага.

Год назад, под предводительством клана Мураками, кланы нанесли тяжёлое поражение заклятому врагу, Такеде. Но это победа дорого обошлась победителям...

Ровно год враги не предпринимали никаких попыток. Но было ясно, нынешний лорд клана Такеды не такой человек, чтобы забыть о нанесённом оскорблении. Молва гласила, что амбиций у Такеды Харуны хватит на десятерых человек.

Наступление весны в Синано ожидали с обреченной неизбежностью. Умы людей смущало отсутствие вестей из Южного Синано.

Границы были закрыты и тщательно охранялись. Это, в свою очередь, дало повод для появления новых слухов и домыслов. Ни у кого не было сомнений, что новых битв не избежать.

Казалось бы, что в такое время надо действовать сообща, но вопреки здравому смыслу, среди кланов началось проявляться разногласие. Умные люди догадывались, что лидеры кланов попросту завидовали нарастающей популярности лорда, Мураками Ёсикие.

Там, где заводилась речь о битве при Уэдахара, нельзя было не вспомнить о Ёсикие. Дальновидный Ёсикие не смог предусмотреть, что другие лорды после победы начнут опасаться за свою власть...

Приход весны будто взбудоражил людей, открывая все краски.

Благовония и красивый вид сакуры не моги удалить тревогу, которая витала в воздухе. В этот год дождь начался рано. Суеверные люди уже успели разглядеть в этом признаки, а то и печати, судьбы.

Дождь не обошёл стороной и западную часть Синано, вотчину клана Санады.

Землю Санады с запада и севера окружали горные хребты; а в восточной стороне, словно грибы прорастали холмики, на которых уютно расположились военные крепости клана.

Клан Санады был готов к любым неожиданностям, стратегически на них можно было напасть лишь с южной части их земли. Вотчина клана напоминала собой крепость. Границы всегда бдительно охранялись, и чужаки редко задерживались.

Усадьба Санады Юкитаки находилась прямо в центре. В отличие от других кланов, Юкитака не обращал внимание на помпезность строений. Так что не было ничего удивительного в том, что его усадьба не отличалась роскошью.

Соклановцы гордились своим лордом, ведь все свои деньги Юкитака тратил исключительно на нужды клана. Старые рамки сёдзи, скрипучие полы говорили, если не о бедности, то уж отчетливо подчеркивали малое богатство владельца усадьбы.

Но лежавшего на циновке самурая всё это не заботило. Из-за дождя свет не проникал в комнату, оставляя её тусклой.

Человек бесцельно смотрел на потолок, будто отрешившись от всего.

Безвольный вид его подталкивал к мысли, что сей самурай весьма посредственный в военном искусстве. Однако все самураи в усадьбе были убеждены в обратном.

Хозяин комнаты удивился бы, узнай, что самураи клана Санады в некотором роде опасаются его. Но в данный момент мысли его блуждали в другом направлении. На глазах снова вырисовывались отголоски той битвы...

Ведя воинов за собой, он не предполагал, что их так быстро окружат. Спроси его кто, он не смог бы ответить, как очутился на земле.

В голове тогда всё смешалось, на них наседали со всех сторон. Каждый воин в красном бился с двумя, а то и с тремя противниками. Противники были простыми асигару, но они превосходили в количестве.

Сжимая рукоять катаны так сильно, что побели пальцы, он и сам бросался на врагов. Бешеный взгляд его метался из стороны в сторону, ища путь к спасению. Но все было тщетно, их крепко окружили.

В царившем хаосе, буквально в десяти метрах от него упал один из его воинов. Один из асигару ударил копьем сзади и принялся за голову ещё живого самурая.

Это взбесило его и он решил продать свою жизнь за дорого...

— В круг! Стройся в круг! — орал он не своим голосом.

В звуках лязгов мечей и предсмертных криков его голос донесся до остальных.

Уразумев его команду, воины в красном начали собираться вокруг него. Некоторые из них все еще сидели на конях, они то и шугали асигару, давая время своим перегруппироваться.

Асигару пришли в смятение, многие из них пытались добраться до самураев в красном. Но в этом поединке каждый второй из них падал замертво.

Внезапно, к асигару подоспела помощь, в лице вражеских самураев.

Туманным взором он снова прошёлся по комнате, будто не веря, что находится здесь. Перевернувшись на правый бок, на его лице заиграла улыбка, но лишь на секунду. Мысль о том, что почти все его соратники погибли тогда, омрачала сердце.

Хозяин комнаты чувствовал вину перед погибшими. Да и сейчас, в плену, с ним обходятся как с каким-нибудь гостем, а вот с другими его соратниками особо не церемонятся.

В добавок к этому, он ведь не получил никаких тяжёлых ран. Воины клана Санады удивлялись такому везению, но сам он не разделял их взглядов.

В сёдзи, разделявшая комнату и открывавшийся внутренний двор, была небольшое отверстие.

Самурай лениво переместил взгляд туда и увидел, что в это отверстие за ним наблюдает кто-то. Сразу прикинув в уме, кто это мог быть, он окликнул:

— Цуна, нехорошо подглядывать за взрослыми.

Открывшаяся седзи явила к его взору негодующие лицо юной девушки.

Черные волосы еле доходили до плеч. Девушку можно было назвать обычной, если бы не глаза. Глаза у неё были выразительны и смотрели с неким вызовом.

— Я не...

— Прекрати врать! Я всё твоему отцу расскажу, и станешь ты моей женушкой, — быстро перебил он.

Лицо девушки запылало красным то ли от смущения, то ли от ярости. Хозяин комнаты ставил на то, что от ярости. Ему нравилось выводить её из себя. Он не мог сказать почему, но общество этой девушки действовало на него по-особому. Веселясь, дразня её, самурай на мгновение забывал о своих невзгодах.

Совсем недавно отец девушки отругал её за то, что она так быстро поддается на провокации гостя. Отцом же её был ни кто иной, как сам Санада Юкитака, а девушку звали Санада Нобуцуна.

Нобуцуна не терпела, когда её имя укорачивали. Она давно смирилась с тем, что гость не обращал на это внимание. Чуть ли не каждый день Нобуцуна хотела отыграться. Но сегодня гость решил изменить тактику, обескуражив её.

— Ты! Да ты...

— Что я?

Хозяин комнаты состроил рожицу и похабно улыбнулся. Это стало последней каплей, и девушка резко поднялась на ноги.

Увидев, что она держит в руках тренировочное копьё, он только и смог выговорить:

— Ой! — и быстро став на ноги, побежал прочь.

— А ну стой! — бросилась девушка следом.

На улице дождь всё лил и лил, лужи были повсюду. В некоторых местах покрытая влагой земля стала скользкой из-за грязи.

Ни парень, ни девушка в опрометчивости не надели соломенные сандалии. Девушка, держа тренировочное копьё, не отставала от парня. Видя погоню в лице Нобуцуны, парень веселился от души. Несмотря на дождь и обстоятельства, парень в этот миг чувствовал себя живым.

Поскользнувшись, упав в грязь, парень быстро встал на ноги. Нобуцуна уже возликовала, но и она упала вслед за ним.

Его смех отчетливо слышался обитателям усадьбы.

* * *

Юкитака спешно вернулся к себе домой.

Он воздал хвалу богам, зато, что дождь лил по всему Синано. Если Такеда Харуна решится на вторжение, то дождь замедлит её передвижение.

Время, его так не хватало кланам. Ведь разброс внутри альянса уже начался.

Но вдруг до него донесся, приглушенный дождем, звук.

— Ты это слышал? — спросил он у слуги.

Слуга, держа зонт, отрицательно покачал головой.

Вдруг, из-за угла выскочила странная фигура, вся в грязи. За ним, не отставая, следовала вторая.

Заметив их, обе фигуры остановились.

— Нобуцуна, Ямагата-сан, как всё это понимать? — спросил удивленно лорд клана Санады.

Самурай, попавший в плен, назвался Ямагатой. Но у Юкитаки было смутное подозрение насчёт имени данного самурая. Несмотря на то, что другие пленники подтвердили, что их командира зовут Ямагата, Юкитака не поверил им.

Юкитака в отличие от большинства лидеров кланов понимал, что от живых пленников будет больше пользы, чем от мертвых. Даже Ёсикие придерживался другого мнения, но препятствовать не стал.

Юкитака не был суеверным, но в тот день он послушался своей интуиции и приказал взять врагов живыми.

Лорд клана Санады хотел заполучить к себе таких бесстрашных воинов и поэтому проявлял в отношении к пленным благородство. Пока рано было вынашивать каких-либо планов насчёт пленных, но бесспорно, в будущем с помощью них Юкитака мог повлиять на события, меняя их в свою сторону.

Ровно год Ямагата прожил в его усадьбе. Насколько помнил лорд Санада, гость ни разу не тренировался и не вёл себя грубо по отношению к пленителям.

Юкитака с легкостью мог читать, что творится в душе у собеседника. Но, к его изумлению, он не мог сказать, о чем думает его гость, что его тревожит и что им движет.

Избегая конфликтов, Ямагата-сан иногда вёл себя словно умудренный жизнью старец. Но он с такой же легкостью мог перемениться в младенца, который был свободен от всех традиций и устоев.

Нобуцуна, его старшая дочь, с младших лет воспитывалась в строгости закона чести. Юкитака многому учил её и ждал от нее столько же.

Все в клане смотрели на неё не как на ребенка, а как на будущего лорда. Бедняжке приходилось следить за каждым своим вздохом, чтобы не показаться слабой.

Как много раз Юкитака сознавал, что дал своей дочке непосильную ношу. Сверстники сторонились её, и Нобуцуна часто тренировалась одна.

Видя испачканные лица обоих, лорд Санада чуть не прыснул со смеха, но вовремя удержал себя. Состроив угрюмое лицо, он высказал недовольство:

— Что вы тут затеяли?

— Юкитака-доно, мы тренировались.

Заявление Ямагаты было наглой ложью, но Юкитака решил подыграть ему.

— Да? И в чём заключалась тренировка?

— Нобуцуна захотела потренироваться в более военных условиях. Вам ведь и самому известно, что в сражениях погода может играть не последнюю роль...

Глаза Ямагаты смеялись.

— А, что ты добавишь, Нобуцуна?

Застав врасплох свою дочь этим вопросом, Юкитака слушал её объяснение в пол уха. Всё его внимание было обращено на парня.

Юкитака должен был признать хотя бы себе, что парень находил всё больше точек влияния на него. Взять к примеру Нобуцуну, ведь через детей легко можно влиять на родителей.

Что и говорить, пленник был далеко не прост. Если сравнивать его с самим Юкитакой, то они, пожалуй, были ровесниками.

Удивившись своему открытию, Юкитака прервал лепетание дочери:

— Что же, после того как примете душ, жду вас обоих у себя...

Недосказанность слов провинившиеся могли счесть за начало расплаты, что и сделала Нобуцуна, опустив голову. Но Ямагата бесстрастно смотрел перед собой.

Удаляясь, до Юкитаки донёсся обрывок диалога:

— Это ты во всем виноват!

— Я? Да ведь это ты гналась за мной...

Канске.

— Дневной фонарь, ты все еще спишь?

Нобуцуна знала ответ, и специально вломилось в мою комнату. Девушка отыгрывалась за вчерашнее. Я же в свою очередь лишь притворялся спящим и состроил негодующее лицо.

Подняв взгляд, увидел как Нобуцуна нахмурилась и быстро подошла по ближе.

— Дневной фонарь, скажи почему твои глаза красные? Ты что, не высыпаешься?

— Ну конечно! Глаз не смог сомкнуть, мечтая о свадьбе...

Девушка и не подозревала, какую больную тему коснулась. Не желая казаться слабым, я быстро поменял тему.

— Хватить злить меня. Отец велел разбудить тебя, мы скоро выступаем, — с нескрываемой радостью заявила та.

— Да? Не могла бы ты выйти, я переоденусь.

— Поторапливайся, дневной фонарь! — почти выкрикнув, выскочила вон.

Санада Нобуцуна в свои годы считалась в клане гением. Ни у кого не было сомнений, что в скором времени девушка станет мастером копья.

Один на один в спарринге она легко могла одолеть взрослого, который имел неосторожность недооценить ее.

Взрослые в клане хвалили ее, но сверстники обходили стороной. Смотря на нее, я приходил к мысли, что и гением живется нелегко.

Вначале, Нобуцуна смотрела настороженна в мою сторону. Но затем ее отношение переменилось. Думается, что всему виной слухи ходившие обо мне.

Неизменная жизнь в усадьбе изменилась. Причину в этом девушка видела во мне, а не в окружающем мире.

К тому же, тут сказалось и то, что я тоже был в своего роде изгоем, которого все сторонились.

Хоть Юкитака запретил спрашивать меня о прошлом, все догадывались, благодаря какому случаю я гостил у клана Санады...

— Дневной фонарь, ты уже все? — послышалась за дверью.

— Слушай, а почему ты меня так называешь? — задал я, выходя во внутренний двор.

Девушка оценивающе смотря на свои сандалии, ответила:

— На мой взгляд, отец переоценивает тебя. За все это время, ты не проявил никаких качеств, которыми обладают могучие самураи.

Что и говорить, девушка говорила не в бровь, а в глаз.

— Я знаю, что ты был командиром вражеских воинов и бесстрашно вел их на смерть. Но сейчас глядя на тебя, многие усомнятся в этом.