| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ваше превосходительство, — лейтенант Дукельский бодро взял под козырек. — Разрешите доложить! Его превосходительство наместник ожидает вас в своей резиденции.
— Благодарю, лейтенант, — холодно бросил Илья. — Передайте Евгению Ивановичу, что я прибуду, как только освобожусь. Свободны!
— Алексеев тебе этого не забудет, — обронил Вервольф.
— А, как известно — у наместников руки длинные, — многозначительно заметил Вельхеор.
— Ну, так дадим ему по рукам!
— Гарик, он наместник — первое лицо на Дальнем Востоке...
— И что с того?
— Прекратите, — оборвал Илья.
— Куда теперь направимся, Ваше превосходительство? — поинтересовался Вервольф, чтобы увести разговор немного в сторону от неприятной темы про Наместника...
— На 'Цесаревич'!
И тут в его мозгу будто что-то щёлкнуло — ну как же, конечно на 'Цесаревич'! Сто против одного — Илья решил повторить путь Макарова... Вот только творение писателя Степанова было всё же художественным произведением, но... Раз Илья уж так решил — пусть так и будет. Хотя, не факт, может — просто совпадение. Что ж, посмотрим, что будет дальше...
Перед их глазами вырастала громада 'Цесаревича'. Серо-зеленая махина боевого корабля французской постройки в мрачном освещении хмурого февральского дня выглядела особенно грозно.
Команда выстроилась вдоль борта, с жадностью наблюдая за приближением нового начальства.
'Цесаревичем' командовал капитан 1-ого ранга Иван Константинович Григорович. Человек, чьи хозяйственные и организационно-распорядительные способности были в нашей истории отмечены адмиралом Макаровым. В результате неудовлетворительной работы Греве, последний как раз таки и был отправлен Макаровым во Владивосток. А его место занял Григорович.
Как в этой ситуации поступит Илья, ни Вервольф, ни кто-либо другой еще не знали. Но, то, что Илья уже решил сменить Вирена, и прямо высказал неудовольствие Греве, не сулило раздолбаям на Тихоокеанской эскадре ничего хорошего.
Сам Вервольф считал Роберта Николаевича Вирена, командира единственного в Порт-Артуре броненосного крейсера 'Баян', грамотным и способным капитаном. Но, методы, которыми он добивался на своем корабле... Штурмовщина, побои, взыскания... Деспотизм, царящий на его крейсере был прикрыт внешним лоском и отменной боевой подготовкой. С другой стороны — тот же Эссен, командир крейсера 'Новик', смог добиться подобных результатов и без мордобоя и поголовных штрафов и взысканий. В общем, ситуация спорная. И надо не позволить Илье рубить с плеча.
Меж тем новоиспеченный командующий Тихоокеанским флотом, едва поднявшись на палубу броненосца, поплыл, как девица перед завидным женихом, отчего даже Гарик с Вельхеором стали тихонько посмеиваться. Однако, придав себе как можно больше серьезности и солидности, Илья громко поздоровался с матросами и офицерами, выстроившимися по случаю визита командующего. Бодрый ответ на приветствие заставил Илью буквально просиять.
'Привыкай, 'адмирале', тебе ещё не раз придется приветствовать экипажи, выстроившиеся вот так, 'во фрунт', на палубах кораблей твоей эскадры. А порой и речи пламенные толкать придется' — подумал Вервольф и тихонько улыбнулся, — 'Эскадра, Ильюша, это тебе не только корабли. Это, в первую очередь — люди. Вот с ними-то тебе и придется жить, а порой — и уживаться...'
В обществе Григоровича, Илья обошел палубу броненосца, после чего направился 'в низы'...
В книгах он как-то читал, что на 'Цесаревиче' матросам жилось лучше, чем на других кораблях эскадры. Во многом, это была заслуга капитана. Поэтому, Иван Константинович Григорович спокойно стоял рядом со своим непомерно молодым начальником и слушал, как матросы, некоторые из которых были чуть старше самого адмирала, бойко отвечали, как им замечательно живется на корабле, и что они всеми фибрами души хотят побыстрей закончить ремонт и вернуться в море.
— Не терпится японцам ответить за ночное нападение? — Улыбнувшись спросил Илья.
— Так точно, ваше превосходительство! В порту засиделись, мочи нет!
— Ну, ничего-ничего. Повоюете еще. А пока, — Илья мельком посмотрел на наручные часы, что привлекло к нему еще больше внимания. — Как думаете, Иван Константинович, не пора ли наших чудо-богатырей на обед отправить?
— Разрешите свистать к обеду?
При этих словах Григоровича Вервольф взглянул на свои карманные часы. Казалось, не так давно утро еще было, ан нет, уже и прям — обед. Видно, всё же, немало времени в мастерских провели.
— Будьте так добры, Иван Константинович! — и Илья улыбнулся, — Вот только, хотелось бы харчей ваших испробовать, что матросам дают. Не поверите, но аж в Петербурге о вашем коке молва идет.
После этого, Сергей уже не сомневался, что Илья обставляет свое появление так, как это делал Макаров у Сепанова в 'Порт-Артуре'. Ну, с одной стороны — это, может быть, и правильно, меньше ляпов допустит адмирал. А с другой... Да Бог с ним, пусть будет, как будет.
Присоединившись к матросам у одного из баков, адмирал попросил и себе порцию. Опробовав, под слегка удивленные взгляды матросов, он расплылся в улыбке.
— Что ж, братцы, харчи у вас добрые, — изрек он. — Я такой вкусноты нигде не ел, даже, но это я вам по секрету, в Зимнем!
— На довольствие не жалуемся, ваше превосходительство, — вторили ему матросы. — В море бы нам...
— Будет вам море, — пообещал Модус. — Думаю, за месяц-полтора, отремонтируют ваш броненосец. Если надо будет, рабочих с 'Паллады' заберу и к вам перекину. Но, вы уж и сами не плошайте. Подкачали наши чины из Морского министерства — нет тут хорошей ремонтной базы. А значит, придется все своими силами делать.
— Нам уж не привыкать-то.
— С Балтики к нам эшелоны с рабочими и запчастями идут, — Вервольф подключился к беседе. — Но, на скорое их прибытие пока рассчитывать не стоит.
— Ваше превосходительство, а правду говорят, что вы корабли переделывать хотите?
Вервольф и Илья удивленно переглянулись. Конечно, планы по модернизации были. Более того — даже в виде приказов направлялись в Артур. Но, судя по всему, были надежно 'зачитаны' в канцелярии наместника и в штабе Старка.
— Есть такая мысль, — осторожно отметил Илья. — Много ненужного и лишнего на кораблях. Мины заграждения, например, зачем на броненосцах? Им и артиллерии хватает. А мины — это дело миноносцев и минных заградителей.
— У нас до сих пор шушукаются насчет того, что Вы 'Енисей' с 'Боярином' спасли, — раздался новый голос.
При этих словах Вервольф непроизвольно вздрогнул. 'Неслабо так 'сарафанное радио' работает на эскадре' — пронеслось в голове советника. Но Илья, казалось, даже и глазом не моргнул.
— Ну, не я лично, — усмехнулся адмирал. — Но, кое-что в морском деле смыслим. Чай, недаром государь орлов на плечи посадил!
Очень скоро на палубе, где адмирал присоединился к матросскому обеду, стало негде яблоку упасть. Причем — практически в прямом смысле этих слов. Матросы и офицеры стекались со всего корабля, чтобы хотя бы немного посмотреть на странного 'адмирала-мальчишку', который не гнушаясь, сидел за одним столом с матросами, запретив им на время обеда называть его 'ваше превосходительство'.
— Адмирал рушит все морские традиции, — с усмешкой заметил Вельхеор.
— Скорее — рождает новые, Паш, — ответил Гарик.
Сергей, пока адмирал слушал матросские речи, высмотрев в окружавшей толпе Григоровича, протиснулся к нему.
— Иван Константинович, позвольте вас на два слова...
* * *
После 'Цесаревича', Илья, естественно, направился на 'Палладу'.
Трёхтрубный крейсер стоял посреди сухого дока, удерживаемый десятками мощных деревянных распорок в вертикальном положении. В левом борту зияла приличных размеров пробоина с вмятыми, рваными краями стальных листов, точащими во все стороны волокнами размозженной деревянной обшивки оборванными листами меди. Вокруг пробоины были выставлены леса, но пока что особого прогресса в её заделке видно не было. Конечно, кое-что из покореженных листов уже было срублено, это видно было и отсюда, с края котлована старого китайского дока, да и в отсеках, пожалуй, уже расчистили кое-что из искорёженных конструкций, но корабль стоял в доке уже четвертый день, и картинка как-то не особо соответствовала этому сроку...
И здесь командиру пришлось отведать адмиральского гнева.
После 'Цесаревича' с его образцовыми матросами, 'палладинцы' выглядели, как бедные родственнички. Да и само общее состояние корабля отличалось разительно.
— Это что, господин капитан первого ранга, такое? — Прорычал Илья, указывая капитану на захламленную палубу. Обрезки труб, канатов, куски искорёженного металла и разбросанные инструменты, валяющиеся то тут, то там обгорелые и помятые гильзы от 75-миллиметровых патронов к пушкам Канэ, очевидно, извлеченные из поврежденного при взрыве патронного погреба, создавали скорее впечатление разгоревшегося на палубе боя, нежели ремонта корабля.
— Это у Вас боевой корабль или свалка металлолома? — не унимался адмирал.
Капитан 1-ого ранга Сарнавский, попытался оправдаться, что содержать корабль в чистоте во время ремонта практически невозможно.
— Скажите это экипажу 'Цесаревича', — сквозь зубы прошипел Илья.
Дав капитану приказ в недельный срок привести крейсер в порядок, а матросам на сегодняшний день дать отдых для приведения себя в божеский вид, он мгновенно пресек попытки капитана возразить.
— Владимир Симонович! Власть, а тем более — власть командира — это прежде всего ответственность. За свой корабль. За дело, которое Вам поручено. И за людей, находящихся в Вашем подчинении. И будьте любезны, позаботьтесь об их благополучии, господин капитан первого ранга. Пока о вас не побеспокоился трибунал. И приведите людей и корабль в порядок. Богом клянусь, если подобное повторится — я не пожалею сил, чтобы вы впредь ничего крупнее миноноски не приняли под свое командование.
Разнос капитану Илья устроил с глазу на глаз, дабы окончательно не уронить его авторитет, судя по всему и без того не очень высокий, среди команды. Владимир Симонович вступил в командование 'Палладой' совсем недавно, поэтому Вервольф надеялся, что каперанг, который в "их" истории дослужился до командующего Черноморским флотом, внемлет голосу разума и приведет крейсер надлежащий вид.
А их тем временем ждал ещё один трёхтрубный корабль, приткнувшийся к отмели у входа на рейд. На этот раз не крейсер, а красавец-броненосец, детище американской верфи 'Крамп и сыновья', который после взрыва японской самодвижущейся мины превратился в неподвижную батарею.
'Ретвизаном', на котором в очередной раз пытались подвести кессон, Илья остался доволен. Конечно, до молодцеватости 'Цесаревича', местный экипаж не дотягивал, но лишь чуть-чуть. Сказывалось то, что в отличии от 'француза', 'американец' до сих пор еще не попал в гавань, и подвергался регулярным ночным минным атакам, о чем донес до адмирала капитан броненосца.
— Понимаю, что тяжело, Эдуард Николаевич, — вздохнул Илья. — Помыслим, что можно сделать, дабы облегчить вам жизнь. Не хочу испытывать судьбу, держа корабль вне гавани. Есть информация, что адмиралом Того готовится к бомбардировка Артура с моря, так что здесь 'Ретвизан' будет, как подсадная утка. Так что нужно как можно скорее ввести корабль на внутренний рейд...
Вервольф тем временем с высоты мостика броненосца смотрел на приближающийся к 'Ретвизану' низкий серо-зелёный четырехтрубный корабль. Его стремительный силуэт словно прижимался к волнам. Это один из дежуривших сегодня миноносцев был вызван вице-адмиралом к борту броненосца.
— Пойдемте, Илья Сергеевич, Александр Семёнович уже швартует свой истребитель к борту 'Ретвизана' — негромко окликнул флагмана Сергей, чем заслужил удивлённый взгляд Щенсовича (ещё бы — не успел прибыть на эскадру, а уже знает командиров истребителей по имени-отчеству), и, как скоро выяснилось, не только его.
Уже подходя к трапу, Илья тихо спросил:
— Серег, ты что, знаешь всех командиров кораблей по имени-отчеству наизусть?
— Всех — нет. Но этого — знаю.
— А почему именно этого?
— А ты сам прочитай название на носу миноносца... — И Вервольф чуть заметно улыбнулся.
На серо-зеленом металле выпуклыми буквами было начертано: 'Стерегущій'.
Илья невольно замедлил шаг и оглянулся на Сергея, на что тот только коротко ответил:
— Да-да, Илья Сергеевич! Это тот самый 'Стерегущий'...
Стоя на мостике истребителя рядом с его командиром лейтенантом Сергеевым, Модус, объехал все корабли эскадры, на некоторые из них подымаясь. Так, он побывал на 'Боярине' и 'Енисее', 'Новике' и 'Амуре', 'Севастополе' и нескольких истребителях.
Но, вишенкой на торте, оказалось появление Ильи на 'Баяне'.
Как и положено, отрапортовав о состоянии крейсера, Вирен никак не ожидал, что командующий задержится на крейсере.
И, жестоко ошибся.
Больше всего действия Ильи напоминали обыск. Подобно охотничьему псу он прошелся по всему крейсеру, закончив свою проверку уже в темное время суток. Вернувшись вместе с командиром в кают-компанию, он попросил чаю с лимоном.
— Вот что, Роберт Николаевич, — командующий снял с лица очки и протер их платком. — Я скажу только один раз. Услышите вы меня, или нет — зависит только от вас.
Сбитый с толку Вирен сидел как статуя, вращая глазами. Он переводил глаза с Модуса на Вервольфа, ожидая, хоть какой-то реакции от Гарика и Вельхеора, молча сидящих в дальнем углу.
— Корабль у вас находится в образцовом состоянии, здесь ничего вам плохого не скажу. Но, даже не общаясь с командой, скажу, что большая часть из них вас ненавидит. Нет, не перебивайте. Еще в Петербурге, получив назначение, я, пользуясь властью начальника Корпуса, собрал информацию о тех, с кем мне предстоит бить врага. И, знаете что? Вас характеризовали, как одного из самых лучших командиров. Скажу вам больше — если бы не ваше излишне жестокое отношение к нижним чинам, я бы отправил Рейценштейна в Петербург, а вас бы повысил и назначил командующим крейсерским отрядом.
— Премного благодарен...
— Но, этого не будет, — В голосе адмирала появился лед. — На 'Палладе' я дал неделю, чтобы привести боевой корабль в подобающий вид. На тамошних матросов было страшно смотреть — оборваны, грязны, не выспавшиеся. Да, и судя по всему — офицеры там не брезгуют зуботычинами. Я такого не принял там, не приму и у вас. Будь у вас хоть флагманский броненосец — держать матросов в качестве скотины я не позволю. Крепостное право давно отменили, а значит — нижний чин такой же человек, как и мы с вами. Только погонами и происхождением не вышел. И что, теперь его за каждую провинность под суд отдавать?
— Ваше превосходительство...!
— Сидеть! — Илья тихо, но властно остановил попытку Вирена подняться, — Мы еще с вами не закончили.
Как только командир крейсера вернулся в исходное положение, Илья собирался было продолжить, но прибыл вестовой с подносом чая.
Вирен получил некоторую передышку, пока сервировали столик. Но, как только матрос покинул салон, 'разбор полетов' продолжился.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
