Бретер на вес золота. Общий файл.

— Ах ты тварь, — прошипел я, с трудом удерживаясь от немедленной расправы над рухнувшим на колени хозяином трактира, — ты мне трактирным вышибалой предлагаешь поработать?!

Не знаю, как бы развивались события дальше. Скорее всего, ничем хорошим это бы не окончилось ни для незадачливого мэтра Пигаля, ни для обанкротившегося потомка давно обедневшего дворянского рода. На наше общее счастье дверь неожиданно распахнулась, и в мою комнату ворвался щупленький светловолосый паренек лет шестнадцати от роду. Это был Жерар — осиротевший племянник трактирщика. Пару месяцев назад тот привез мальчишку из провинции и взял в свою семью.

— Постойте, месье, остановитесь!

Надо отдать должное мальчишке — он совершенно бесстрашно оттер своего родственника назад, подставив тем самым под мой клинок свою тощую грудь.

— Месье Орлов, дядя не виноват! Это была моя идея, это я предложил попросить у вас защиты! Но это ведь долг настоящего рыцаря — защищать слабых! Если вы нам не поможете, то нас уже ничто не спасет!

— В вашем заведении уже есть двое вышибал — Жан и Поль, кажется, или Пьер и Серж, — произнес я, грозно сдвинув брови к переносице. Ярость все еще клокотала в моих жилах, но я-то себя хорошо знал — если не убил в самый первый момент, то уже не смогу. Вспыльчив, но отходчив.

— Жак и Пьер, сударь, — мальчишка если и испугался моего грозного вида, то не подал виду, — они отлично справляются со своими обязанностями. У нас не возникает проблем с ремесленниками, крестьянами и купцами, но вот с дворянами... Перед ними мы совершенно беззащитны, охранники не посмеют и пальцем тронуть кого-либо из благородного сословия. И мы, месье Орлов, вовсе не хотим вас обидеть, конечно, мы не предлагаем вам стать вышибалой, мы всего лишь просим защитить нас от нечистоплотных дворян.

— Парень, что ты несешь? Как могут дворяне угрожать вашему заведению? Да им дела нет до какого-то там трактира!

— К сожалению, сударь, не все дворяне так благородны и честны, как вы. Уже несколько недель нас посещает маркиз де Аламеда. И каждое его посещение приближает крах трактира 'Серебряный олень'.

— Это каким же образом? — от удивления я наконец-то опустил шпагу, которую, надо признаться честно, уже и не собирался применять.

Мой жест доброй воли не остался незамеченным. Младший Пигаль облегченно вздохнул, постаравшись сделать это как можно тише. Я в очередной раз восхитился мальчишкой — далеко пойдет. Дядюшка его тоже заметно успокоился и, поднявшись с колен, утирал выступивший на лбу пот своим серым колпаком.

— Ох, месье, — пробормотал он, — много ли труда нужно, чтобы испортить репутацию трактирщику?

— Ну, вот что, господа Пигали! — я отбросил шпагу на кровать и уселся за стол, демонстративно положив руки на грубую столешницу, — давайте-ка прекратим разговаривать загадками. Выкладывайте все по порядку, пока я не потерял к вам интерес!

Дядя с племянником переглянулись, неспешно расселись на лавке по другую сторону стола. Потом снова переглянулись, и, наконец, решившись, инициативу взял на себя Жерар. По всему выходило, что язык у него подвешен гораздо лучше дядиного.

— Месье Орлов, в нашем квартале имеются два трактира — 'Серебряный олень' и 'Белая лилия'.

Он вопросительно взглянул на меня, и я утвердительно кивнул головой. 'Белая лилия' располагалась в глубине квартала, тогда как трактир мэтра Пигаля стоял на пересечении Второй Ремесленной улицы и Восточного тракта. Несколько раз я посещал 'Лилию' чисто из гастрономического интереса. О том, что цены на комнаты там высокие, я и так был наслышан. Кормежка тамошняя мне тоже не понравилась, поэтому завсегдатаем я не стал, отдав предпочтение кухне 'Оленя'.

— Так вот, раньше дела в 'Белой лилии' шли не в пример лучше, нежели сейчас. Но потом батюшка нынешнего короля Филиппа построил новый мост через Солу и из захудалой улочки сделал нынешний оживленный Восточный тракт. С тех пор дела 'Серебряного оленя' пошли в гору, а 'Лилия', наоборот, стала менее посещаемой. Тут бы ее владельцу мэтру Пуйолю призадуматься да привлечь посетителей хорошей стряпней и низкими ценами. Но он решил сделать упор на блестящую обертку. Потратился на роскошный ремонт и задрал цены до небес, полагая, что к нему будут валом валить аристократы и богатые купцы. Да только ничего не вышло. Аристократы предпочитают селиться не в ремесленных кварталах, а большинство богатых купцов скорее практичны, нежели тщеславны. Да и стряпня в 'Лилии' всегда оставляла желать лучшего.

В общем, дела у 'Белой лилии' идут плохо. Трактир всегда полупустой, и большая часть комнат остается незаселенной. Соответственно, доходы низкие и помещения постепенно ветшают. Во всех своих бедах мэтр Пуйоль винит дядю Фернана, и, нужно признать, не зря. Благодаря дядюшкиным трудам все окрестные улицы предпочитают посещать 'Серебряный олень', а количество постояльцев постоянно увеличивается. Дядюшка правильно ведет дела, но никогда не делает ничего предосудительного. А вот мэтр Пуйоль придумал очень грязный ход.

Достоверно неизвестно, каким именно образом, но он привлек на свою сторону маркиза Аламеду. Есть слушок, что Пуйоль выкупил карточные долги маркиза и предложил таким своеобразным образом их отработать. И теперь маркиз чуть не каждый день появляется в нашем трактире, заказывает обед или ужин и каждый раз устраивает громкий скандал. То суп пересоленный, то мясо пережарено, то вино прокисшее. Несколько раз слугам доставались зуботычины, а однажды он запустил в меня кувшином! Попасть не попал, но половину зала залил вином, другим посетителям досталось, а ему хоть бы что! Заявил, что я посмел подать уксус вместо красного рандерского!

— Ах, сударь! Мало того, что он чаще всего совсем не платит за то, что съел и выпил, так еще и народ отпугивает от нашего заведения! Зато нахваливает 'Белую лилию'! Если поначалу посетители смотрели на его представления с недоумением, то теперь уже задумываются: а может, их тут и вправду отбросами кормят? Уже наметился отток клиентов, месье Орлов, этот маркиз пустит по ветру дело, которое уже на протяжении пяти поколений кирпичик за кирпичиком выстраивает семья Пигалей! Мы в отчаянии, сударь!

— Э-э, но... — протянул я, совершенно ошеломленный выплеснувшейся на меня информацией, — но почему вы не обратитесь в Городскую стражу? Кажется, это по их части?

— Ах, шевалье, — печально покачал головой Пигаль-старший, — мы обращались. И едва не угодили под арест за клевету на благородного человека. Пришлось еще и заплатить начальнику смены, чтобы отпустил нас домой.

— М-да... — задумчиво глядя в окно, я пытался разобраться в ситуации. Неслыханное дело, чтобы дворянин занимался наведением порядка в каком-то там трактире. Можно сказать, что подобное просто недопустимо. С другой стороны, маркиз ведет себя абсолютно неподобающим образом. Если, конечно, это так. Нельзя ведь сбрасывать со счетов и возможную непорядочность владельцев трактира. Ну, это-то можно проверить. Что же делать, если месье Аламеда действительно ведет себя по-свински? Тогда получается, что мальчишка прав и долг порядочного человека — восстановить справедливость. Что ж, делай, что должен, и будь что будет! Да, они ведь что-то пытались сказать насчет оплаты. Хм, это то, чего мне сейчас точно не хватает. Посижу вечером в трактире, посмотрю на поведение маркиза, если будет бузить, пристыжу его. Уймется — ну и хорошо, не уймется — ну и дуэль! Одолею его — заработаю денег, не одолею — не поминайте лихом шевалье Орлова! Ведь всего полчаса назад я мечтал об этом.

— Ну, хорошо. Я понаблюдаю за этим вашим маркизом. Вечером засяду в трактире, когда месье Аламеда заявится, каждое заказанное им блюдо приносите и мне. Так сказать, для чистоты эксперимента. М-да... — тут мне пришлось поскрести затылок, — надеюсь, мне хватит денег оплатить такой ужин...

Не буду кривить душой: произнося это, я скромно надеялся, что хозяева трактира предложат взять на себя эти расходы. Нет, конечно же, я готов сражаться за справедливость, не требуя никакого вознаграждения, но, учитывая мое прискорбное материальное положение, хотелось бы все-таки надеяться...

Дядя с племянником бросили снисходительные взгляды на столешницу, где аккуратной, но очень маленькой пирамидкой возвышались все мои сбережения.

— Месье Орлов, — у Фернана наконец-то прорезался голос, — не истолкуйте наши слова превратно, уверяю вас, что мы ни в коем случае не хотим бросить тень на ваше доброе имя. Но мы хотели бы предложить вам более долгосрочное сотрудничество, нежели один вечер присмотра за маркизом.

— Мы понимаем, — подхватил племянник, — что господа дворяне доселе не занимались охраной трактиров, но ведь, по сути дела, это то же самое, что и охрана купеческих обозов. Один только слух о том, что дебоширам и грубиянам придется объясняться с дворянином, заставит присмиреть большую часть буйных голов. Кто же захочет буянить, рискуя получить пару ударов шпагой?

— Угу, — я постарался напустить в голос как можно больше сарказма, — насчет большинства буйных голов вы правы — но с ними справляются и ваши громилы. Мне же придется иметь дело преимущественно с дворянским сословием, следовательно, я буду гарантированно иметь две-три дуэли в неделю. Фехтовальщик я не самый выдающийся, поэтому вряд ли протяну долго не то что на вашей работе, но и вообще на белом свете. И это еще полбеды, если меня просто убьют. А если получу тяжелое увечье? (Легкие ранения я даже не принимаю в расчет, хотя лечение стоит немалых денег!) Тогда мне придется либо умирать долго и мучительно — от голода и болезней, либо быстро прекратить свои страдания, что очень не приветствуется нашей церковью.

— Но ведь, охраняя купцов, вы рисковали не меньше, — осмелился возразить Жерар.

Замечание было справедливым и особо возразить было нечего. Пришлось мне в смущении вновь почесать затылок. Ну не умею я торговаться, не умею!

— Ну, — протянул я в замешательстве, — понимаете... Охрана купцов считается не очень престижным, но все же допустимым занятием для дворянина. А вот трактиры охранять — такого действительно еще не бывало.

Оба Пигаля снова переглянулись. И старший едва заметно кивнул, давая свое согласие на что-то, обговоренное ими заранее.

— Сударь, мы не королевское казначейство, — смущенно начал юноша, — и не можем предложить вам столько, сколько платят гвардейцам или королевским мушкетерам, но мы можем предоставить вам бесплатное жилье, питание за счет заведения и в придачу три серебряных монеты в неделю.

У меня аж дыхание перехватило от неожиданности. И пришлось приложить максимум усилий, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица. Ну и ну! Видимо, дела у господ Пигалей идут неплохо, несмотря на все потуги маркиза. Мне предложили жалованье, какое уже больше года невозможно было получить у самого щедрого купца. Знали ли об этом трактирщики? Что-то мне подсказывало, что знали. Потому и оставили этот козырь напоследок, так сказать, в виде последнего и самого надежного средства склонить чашу весов в свою сторону. И были правы, оплата услуг такого размера сразу заставляла более позитивно смотреть на моральную составляющую этих самых услуг. Я по-прежнему осознавал, что, согласившись на охрану трактира, фактически поставлю себя в положение изгоя благородного общества. Но если уж рассудить по справедливости, то ничего предосудительного в этой работе не было. Когда-то и охрана купцов считалась недостойным благородной крови занятием. Но постепенно общество привыкло к новым реалиям. Привыкнет и к этому. Плохо только то, что в роли первопроходца, которому обычно достаются все шишки и ссадины, предстоит выступать именно мне. Правда, каждый первопроходец всегда тешит себя мыслью о наградах: ну, там всяких дворцах, принцессах, титулах или просто сундуках с драгоценностями. Но я не настолько наивен — тут явно не тот случай.

Об опасностях тоже не следует забывать. Я вовсе не для красного словца упомянул трактирщикам об ожидающих меня дуэлях со всеми вытекающими из них возможными последствиями. А как вы себе представляете усмирение буйного дворянства? Хорошо, если кого-то удастся пристыдить, но боюсь, что в большинстве случаев реакцией на мое вмешательство будет хватание за шпагу.

Что ж, в конце концов, еще полчаса назад я искал способ покончить счеты с этой неудавшейся жизнью. А тут само провидение предоставляет мне шанс либо заработать на жизнь, либо, и здесь оступившись, погибнуть.

Все эти мысли промелькнули в моей голове за одно мгновение. Я поднял взгляд на напряженно ожидающих моего ответа Фернана и Жерара.

— Немного не так, милостивые государи, — я решил внести в договор некоторые поправки, так как в отношении бесплатного питания у меня имелся опыт работы с купцами, — с бесплатным жильем согласен. А вот питание за счет заведения давайте заменим на еще один серебряный в неделю. Таким образом мы уйдем от ненужной конфронтации на почве вечных подсчетов съеденного и не съеденного.

Это был немного рискованный ход. При соглашении о бесплатной кормежке хозяева могли укладываться и в половину этой суммы. Но за мной всегда было бы право выражать недовольство и требовать других блюд, а особенно — напитков. Не один купеческий договор был разорван из-за подобных конфликтов.

— Ну, раз вы так полагаете... — Жерар опять переглянулся с дядей.

— Я не полагаю, с этой проблемой сталкивался не один раз.

— Хорошо, — юноша поднялся, выжидательно глядя на старшего родственника.

— Хорошо, — обрадовано повторил Фернан, в свою очередь поднимаясь, — четыре серебряных в неделю и бесплатное проживание за вашу защиту.

— Договорились! — я протянул руку трактирщику. Тот, подобострастно склонившись, пожал ее. Сделка была заключена.

Сюрпризы, однако, на этом не закончились. Оказалось, что мне необходимо сменить комнату в связи с намечающимся здесь ремонтом. Последний месяц по гостинице действительно сновали рабочие, стук молотков и лязг пил слышались до позднего вечера — мэтр Пигаль активно ремонтировал свое хозяйство. В совокупности с тем фактом, что я не поставил никаких особых условий относительно своего проживания в 'Серебряном олене', можно было сделать вывод об отсутствии в этом требовании злого умысла.

У меня шевельнулись было нехорошие мысли в голове, когда выяснилось, что мое новое жилище расположено на чердаке дома. Но, поднявшись вслед за Жераром по недавно устроенному лестничному маршу под самую крышу здания, я обнаружил, что бывший чердак практически превращен в еще один жилой этаж. Правда, объем его из-за наклонных поверхностей кровли получился поменьше, и, собственно, помещений здесь было всего два — одно в данный момент использовалось как хозяйственный склад, второе — как раз и являлось моими новыми апартаментами.

4

Едва войдя в комнату, я сразу понял, что, несмотря на абсолютно не престижный чердачный этаж, жалеть о старой комнате не буду ни мгновения. Мое новое жилье оказалось раза в три больше предыдущего, ровно посередине противоположной от входа стены располагалось огромное окно, выходившее во внутренний двор трактира. Подшитый свежей сосновой доской потолок был наклонным: у входа в комнату его высота превышала четыре метра, а у окна снижалась примерно до двух с половиной. Все стены тоже были аккуратно зашиты доской и побелены известью. Картину общей свежести немного портило окно — оно было старое, местами растрескавшееся, застекленное преимущественно разновеликими обрезками стекла, к тому же затянутое паутиной и сильно грязное.