| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Глаза мужчины удивленно расширились.
— Но как? В нашем роду ни когда не было магов, да и в роду ее матери тоже.
— Все бывает в первый раз, — философски изрек магистр и удалился.
Тем временем в другой комнате на огромной кровати с балдахинами лежала хрупкая девушка, ее правильные черты лица завораживали. Длинные темные почти черные волосы разметались по подушки. Казалось, девушка спит, еще мгновение и она откроет глаза, улыбнется и тихо прошепчет: 'Доброе утро, дорогой!'. Рядом с кроватью на коленях, держа девушку за руку, стоял Ричард. Он тихо подвывал и просил любимую не оставлять его и проснуться. Слезы текли по его красивому лицу, но он не замечал их. Напротив кровати стояла его мать и беззвучно плакала. Как бы она не относилась к своей невестке, сейчас ей хотелось, чтобы та ожила и стерла с лица ее единственного сына горе. В углу стояли две служанки и, тихонечко подвывая, убирали все, что осталось после родов.
С правой стороны от кровати открылась неприметная дверь, в нее вошла полная женщина со свертком на руках. Подойдя к госпоже, женщина осторожно поклонилась и шепотом произнесла:
— Добрый день, госпожа. Это Ваша внучка. Мы искупали и одели ее в тепленькое. Она так замерзла. Даже немного покормили.
Елисия взглянула на лежащего, на руках кормилицы, младенца и протянула руки к нему. Теперь вглядываясь в лицо внучки, которая сейчас мирно посапывала у нее на руках, женщина мгновенно поняла, что любит этого ребенка как ни кого другого. Она всегда мечтала о дочери, но Боги не дали ей ее. Очередной всхлип ее сына заставил ее оторваться от созерцания ребенка.
— Ричард, посмотри, кого тут принесли, — подойдя ближе, женщина продолжила, — Познакомься, это твоя доченька.
Мужчина резко поднял голову от руки своей мертвой жены и затуманенным взглядом пытался присмотреться к матери. Вся гамма чувств пронеслась по его лицу, когда он понял, о чем говорит его мать. Удивление, сожаление, злость на себя, и жгучая ненависть на ни в чем не повинного ребенка. Его мать не видя перемены его настроения, подошла к нему довольно близко, проговорила:
— Возьми ее на руки, сынок.
Мужчина резко вскочил на ноги, с силой сжал руку жены и закричал:
— Нет! Уберите от меня эту тварь! — от первого его крика женщина отскочила назад, она никогда не видела своего сына в таком бешенстве. Последние его слова вызвали изумленный вскрик у служанок и они, прикрыв губы в ужасе, взирали на господина.
— Как ты можешь так говорить, — закричала она, — это твоя дочь. Прекрати немедленно. Она ни в чем не виновата.
— Ни в чем? Да лучше бы она сдохла, а моя любимая, моя Лиза, была бы жива. Я... я ненавижу этого ребенка. Он отнял у меня самое дорогое, — продолжал кричать он, — Ненавижу!
— Как ты так можешь?
— Мне все равно уберите ее или я выкину ее в окно.
Женщина смотрела в глаза сыну и понимала, что тот не врет. Он сделает это. Горе сделало его сумасшедшим. Она лишь надеялась, что со временем он одумается, поймет и полюбит свою дочь. Мужчина качнулся в ее сторону, испуганно прижав к себе захныкавшего от громких голосов ребенка, она стала отступать от безумца. Сделав несколько шагов, повернулась в сторону двери, из которой пришла кормилица, решительно вышла из спальни своего сына. Пройдя через небольшой соединительный коридор и оказавшись в светлой комнатке, остановилась. Постоя некоторое время в раздумьях, повернулась к шедшей за ней кормилице, и приказала:
Все из этой комнаты перенести в комнату соседнюю с нашей спальней. Пригласите рабочих, если что необходимо, сделайте ремонт, — и, уже выходя из детской, добавила, — если что я в своей гостиной.
Вышивка на мантии Магистра
Комната родителей Оленейл .
Баронесса Иелизора аде Валент td>
С драгоценной ношей на руках женщина села в удобное мягкое кресло около окна. Младенец уже успокоился, и теперь ни что не мешало ей рассмотреть его по внимательнее. Девочка была очень похожа мать, хотя, конечно, мало ребенок еще не раз поменяется. Внимательно глядя на внучку женщина почувствовала тепло разливающееся в ее сердце. Эта девочка будет любима. Любимая внучка.
— Я назову тебя Оленейл, что означает 'любимая'. Я буду любить тебя, холить, и лелеять, — ласково сказала она, а потом тяжело вздохнула, — Твой папа придет в себя, будь уверена. А пока я буду оберегать тебя. Я ни кому не дам тебя в обиду, милая моя, любимая моя Оленейл.
Спальня госпожи Иелизоры аде Валент td>
Глава 3.
Примерно месяца через три я поняла, что происходит.
До этого в глазах было мутно, пошевелиться я могла в редкие моменты, когда меня купали. И постоянно хотелось спать, как будто меня накачали снотворным. Наверное, поэтому мне и страшно-то не было, не успевала. Чуть занервничаю — бац, уже сплю. Единственное, что было четким, иногда даже резким, это запахи и звуки. Постоянно пахло только деревом, чистым бельем и немножко пылью. Остальные запахи были 'приходящими'. Чаще всего 'приходил' запах молока, хлеба и чистой хлопковой ткани. Вместе с ними были звуки мягких шагов, спокойного размеренного дыхания и приятный высокий голос.
Запах пудры в сочетании с цветочным ароматом 'приходил' со звуками каблуков, глубокого дыхания и завораживающе красивого голоса. Реже всего 'приходил' запах табака, муската, чернил с небольшим добавлением алкоголя. Звуки при этом были всегда резкие, шаги четкие, так обычно солдаты по плацу ходят, голос низкий басовитый. Дыхание, правда, еле слышное. Было понятно, что ко мне приходят три разных человека. Две женщины и мужчина. С первой женщиной я проводила большее количество времени, всегда, когда я просыпалась, она была рядом, кормила и купала меня тоже она. Вторая приходила часто носила на руках, разговаривала, что-то шептала, иногда пела. Мужчина на руки брал меня редко и хорошо. И, Слава Богу, держать детей он явно не умел.
Постепенно зрение прояснялось, и я стала различать детали. Первое, что четко увиденное мною, была огромная голова, которая приближалась ко мне. Я впала в ступор, тупо разглядывая ее, подумала: 'Офигеть. Великан'. Голова принадлежала женщине, крупной, кареглазой, с прямым носом и полными губами. Глаза смотрели на меня по-доброму, улыбка освещала лицо. Красивая, хотя видно, что уже в возрасте: мелкие морщины вокруг глаз и рта очень точно на это указывали. Потом пришел запах молока и хлеба. Первая женщина. Она вяза меня на руки. Тепло, уютно, пахнет вкусно. Что еще нужно? Правильно — сытый желудок! Видела я только тетку, точнее кусок ее рубашки, ну или во что она одета была. Чувство полета сменилось падением, из рук меня не выпускали, поэтому я подумала, что мы сели. Потом она одной рукой стала развязывать рубашку на груди, засунула руку за пазуху и вытащила грудь?! Это что такое? Зачем? Сунула ее мне под нос. Мозг то сопротивлялся, а тело моментально среагировало и, открыв рот, присосалось. Хм, вкусно!
Так, давайте подумает. Вокруг все огромное, меня кормят грудью. Два варианта. Первый, она, тетка то есть, извращенка и я вместе с ней. Второй, я ребенок. У грудных детей нет зубов. Сжала челюсти посильнее. Тетя вздрогнула, перевела на меня обеспокоенный взгляд, вытащила сосок из моего рта, помассировала грудь, немного сжала, брызнуло молоко. Свободно вздохнув, погрозила мне пальчиком, что-то сказала (я это перевела, как 'Не хулигань'), опять ткнула под нос соском. Я не сопротивлялась. Зачем? Есть то все равно хочется. Так причмокивая, рассматривала тетку и думала. Я ребенок. И что теперь делать? Да ничего. Нужно решать проблемы по мере их поступления. Все равно в данный момент изменить ни чего я не могу. Чего рыпаться? Первая задача: разведать обстановку. Вторая: выучить язык. Потому что тетка говорила непонятно. Нет можно предположить, что у меня проблемы со слухом, только остальные звуки я различаю, значит будем исходить из того что язык мне незнаком. Третье: получить минимум, а лучше максимум, знаний. Выжмем из ситуации все. А пока а-а-а-ах спать.
Время летело. Я учила язык. Воевала с кормящей меня теткой. Ну, не нравилось мне, что меня пеленали с головы до пяток. Хоть руки что ли освободили бы. Месяцев в шесть я отвоевала права спать со свободными руками. Ура! Сразу же начала все трогать. Руки слушались плохо. Ну, в принципе понятно: тело то еще ни чего не умеет. Практически все мое свободное ото сна и приема пищи время было отдано обучению: хватать, держать, тыкать пальчиком, попадая именно туда, куда целилась, язык учила. Ух, как это все-таки сложно. Бедные дети. Все с нуля. Нет, мне, конечно, было легче. Мозг то мой все помнил, оставалось только синхронизировать процессы. Это облегчало обучение.
Спальня Оленейл
К году я стала понимать, что мне говорят. В это время я получала больше всего знаний. Именно тогда я заметила, что запоминаю все с одного раза. Любой разговор, любую ситуацию я помнила досконально, до запятых, моментов остановок на вздох и выдох, какая при этом была мимика, положение тела, солнца, пылинок в воздухе. Возможно, так могут все дети. Не хотелось, терять такой навык. А еще мои слух и зрение стали просто нереальными. Я слышала и видела все на много километров вокруг. Месяц я тогда потратила на регулировку. Хотелось что бы способности мне подчинялись. Мне это удалось. Я гордилась собой. Именно из-за своих способностей узнала о себе много нового. Мама умерла при родах, отец не желает меня видеть. Каждый вечер я слушала скандалы второй женщины, оказавшейся моей бабушкой, и своего отца. Все дословно пересказывать не буду. Но ясно было одно. Я ему не нужна. Совсем. Для другого ребенка это было бы ударом, я же отнеслась ко всему философски. Не нужна и ладно. Особых родственных чувств я к нему и так не чувствовала, а теперь даже и пытаться не буду. Из-за того что они не стеснялись ругаться, обсуждая все подноготную, поняла что они не знают, что я могу их слышать, значит не будем об этом говорить.
Так же узнала, что страну, в которой находилась, все называли Империей, как она точно называлась, не говорили, а я пока и не спрашивала. Так как на Земле я не знаю ни одной империи, да и ни одного знакомого названия страны я не услышала, то предположила что в другом мире. Даже не удивилась. После смерти меня мало, что может удивить. Еще узнала свое имя и имена родных. Остальных только слышала (тоже одна странность), поэтому имена соотносила к голосу. Заочно я знала всех, благодаря своей памяти, даже приходящих. К бабушке и дедушке все относились с уважением, и назвали их господин и госпожа, редко барон и баронесса. Папу все жалели и звали молодой господин. Кормилицу звали Лита. Про меня никто ни чего не говорил. Как будто меня вообще не существует. Меня это настораживало. А если учесть, что из комнаты меня тоже не выпускали, гуляла я в основном на огромном балконе, и видела я только троих человек. В двойне настораживало.
Замок "Песчаный"
Через некоторое время вдруг поняла, что хорошо вижу, а еще убедилась: я в другом мире. Пейзаж за окном был ну очень примечательный. Первое, что я увидела огромную стену. Не знаю, на каком этаже я была, но стена была минимум метров двадцать. Но даже не высота меня изумила, а ее цвет. Светло желтый. Казалось, она была из песка. Даже при ближайшем рассмотрении были видны песчинки. Это изумляло. По стене ходили солдаты в латах, на головах обыкновенные шлемы, на поясах мечи, у некоторых за спиной арбалеты. Они стояли по двое через равные промежутки и смотрели вдаль. На посту. Под окнами была посыпанная песком такого же цвета, как и стены, площадка где-то тридцать на пятьдесят метров. С правой стороны была огороженная деревянным забором территория, на которой несколько мужчин, разбившись на пары, дрались на мечах.
Особенно мне понравился, как работает высокий красивый мужик. Длинные светлые волосы он всегда заплетал в толстенную косу, которая при ходьбе била его по икрам. А взгляд льдисто-голубых глаз, казалось, заморозит даже душу. Я долго не понимала, зачем ему такая длинющая косища, пока не увидела, что он с ней вытворяет. В тот день дедушка и этот блондинчик принимали пополнение. Новенькие солдатики были выстроены в линию перед основным составом охраны замка. Деда толкнул речь, что замок Песчаный является стратегически важным объектом, не допускающим в империю Лоттов (не знаю, кто это, но судя по хмурым лицам наших солдат, кто-то очень плохой и злобный) и что не каждый попадет на службу в этот замечательный замок. Поэтому им придется сразиться с капитаном Орешом аре Роттом, он указал на блондина, тот выступил вперед, поклонился деду и стал поочередно проверять бойцов. Первые пять лежали уже через несколько секунд. Сразу понятно, что эти не приняты, с понурым видом те отходили в сторону. Следующие три продержались минут по 5, капитан им кивнул и они, даже не пытаясь сдержать улыбку, вставали в строй. Потом еще двое отсеялись. Последний был взрослый мужик. Когда я его рассмотрела, сразу подумала о криминале. Физиономия такая... такая... ну короче вылитый бандюган. Дрался он хорошо.
На десятой минуте боя бандит допустил ошибку, отскочив от капитана, он спросил у него не путают ли его в темноте с женщиной. М-да, какая хищная улыбка у Ореша. А потом было что-то невероятное, они ускорились раз в десять, я видела только тени и искры от сталкиваемого оружия. Мне так стало обидно, что я ни чего не вижу. Не знаю, что произошло, но в какой-то момент вокруг все остановилось, краем глаза я увидела остановившуюся в полете птицу. Капитан и мужик двигались медленно, как будто в киселе, что позволило мне рассмотреть их бой. Коса принимала в сражении не самое последнее место. Маленькие острые как иглы шипы располагались по все длине волос, что не позволяло схватиться за нее, да и просто удары ей оставляли ощутимые следы на теле. У мужика половина лица уже была в кровоточащих царапинах, кровь заливала глаз, что мешало ему, он стал пропускать удары...
Окончания поединка не видела, вдруг все вокруг потемнело и сознание отключилось.
Глава 4.
Напугала я тогда всех. Бабушка срочно вызвала в замок какого-то магистра. Кормилица не отходила от меня не днем не ночью, даже дедушка приходил, поладил меня по голове, посидел немного, потом ушел. Замедление пространства или ускорение себя не прошло для меня даром. За те несколько секунд я очень сильно потеряла в весе. Теперь на кровати лежали одни кости, из-за слабости во всем тебе я не могла подняться даже в туалет, в глазах при любой нагрузке сразу темнело, голова начинала кружиться. Постоянно хотелось есть и в тоже время постоянно тошнило. Из-за этого сочетания ела я крайне мало, поэтому худела, чем еще больше пугала родных. Только отец был спокоен.
Магистр приехал через два дня. В мою комнату он пришел с бабушкой. Его зеленые глаза осмотрели каждый сантиметр моего тела. Подойдя поближе, он достал из складок своей зеленой мантии белый кристалл размером с мой кулак и посмотрел на меня еще раз, только уже через него. Потом, изумленно подняв брови, осмотрел меня еще раз. Хмыкнул, порылся в карманах достал склянку с золотистой жидкостью, заставил выпить, на вкус, как квас. Сразу стало легче. Тошнота ушла, голова не кружилась, я попыталась подняться, получилось. Магистр взбил мне подушки и положил их повыше. Теперь я полусидела. Он вытащил кристалл уже зеленого цвета и пять меня осмотрел, опять хмыкнул, вытащил новую склянку, уже с зеленой жидкостью, опять заставил выпить. Результата я не почувствовала, но магистр, проведя повторный осмотр, удовлетворился. Бабушка все время стояла рядом и напряженно наблюдала за ним. Пока отвлекалась на бабушку, он осмотрел меня уже через золотистый кристалл, и теперь я пила синюю жидкость. Мне показалось, что меня воткнули в розетку, целое мгновение ощущала, как через меня проходит ток. Я даже после попыталась пригладить волосы, казалось, они торчат во все стороны, но все было нормально. Наконец, магистр закончил, уложил, укрыл одеялом, сказал спи и вышел их комнаты. Бабушка погладила меня по голове и тоже вышла. Я прислушалась, интересно ведь что он скажет.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
