Дети ночного неба

Шевер отбросил наместника в сторону и склонился надо мной и сделал то, чего я от Волка никак не ожидала — участливо спросил:

— Ты как?

Стук сердца отдавался в висках, я медленно повернула голову. Мужчина окровавленными пальцами ухватился за ошейник, из-под пальцев пошел дымок, но Мглистый Волк даже не поморщился. Он вздрогнул только когда кожи случайно коснулась моя цепочка. От серебра запястье почернело и начало обугливаться. Шеверы все-таки стали нечистью. Хотя тебе ли, Чиа, этому удивляться. Он поднатужился и ошейник лопнул.

Меня будто после душного подземелья выпустили на воздух. Я вскочила, вернее, попытавшись сделать это, запуталась в цепях.

— Нужно уходить, — сказал мой нежданный спаситель. Спаситель? Действительно. Может, клан Шеверов задумался о том, чтобы начать выплачивать долги?

Этого я узнать не успела. Вдруг глаза мужчины остановились, и он начал валиться на меня. Я резко отстранившись, столкнулась с безумным взглядом наместника. Он задрожал и, выпустив из рук рукоять ножа, торчащего из спины Мглистого Волка, сделал несколько шагов назад.

— Нет! — послышался тонкий детский голос.

Мы с наместником оглянулись одновременно. К нам по улице, захлебываясь слезами, мчался мальчишка лет десяти-двенадцати, маленький и тощий. Не обращая внимания на кровь и мертвецов, он бросился к Шеверу.

— Вайри !

Мне стало нехорошо. Вот и отдал должок. С лишком отдал. Так, что теперь я должна.

И что мне теперь делать? Сама почти вне закона, в кармане ветер гуляет, что я буду делать с ребенком? Мальчишка надрывно плакал, зарывшись лицом в куртку Шевера. Наместник, видя, что я застыла на месте, зашевелился, попытался вытащить нож из спины убитого.

— Стоять! Еще движение — и присоединишься к своим людям!

Глаза мужчины остекленели от страха. Я вытащила из саней свои вещи, прикоснулась к плечу мальчишки.

— Пойдем. Он мертв, его не вернуть.

Плач стал громче.

— Пойдем, здесь опасно оставаться! — я попыталась оттащить его от тела, но волчонок вцепился, как клещ. Пришлось схватить упрямца в охапку и тащить на себе, при этом он отчаянно вырывался.

— Тихо! — рявкнула я волчонку прямо в ухо. — Не то сейчас придушу тебя и брошу здесь.

— Куда ты меня тащишь?

— Подальше отсюда. Наместник видел, как Шевер убивал стражников, слышал, что ты называл Мглистого Волка наставником. Как только придет подкрепление, тебя просто пристрелят.

— Это все из-за тебя!!! — вновь затрепыхался мальчишка.

Я остановилась, поставила его на землю, и посмотрела в синие, как летнее небо, глаза.

— Не соверши клан Шеверов предательства, я бы не оказалась здесь. Твой наставник, отдавая долг, не кинулся бы меня спасать и не погиб бы. Так кто виноват?

Мальчишка открыл было рот, собираясь возразить, но тут же закрыл его и угрюмо насупился.

— Пошли, — я протянула ему руку.

— А куда?

— Прежде всего, нужно убраться из города.

— Куда? — мальчишка топал рядом со мной.

— Не знаю, только подальше.

— А что ты со мной сделаешь? — наконец-то очнулся он.

— Придется тебе побыть моим учеником, если кто-то из клана Шеверов не заявит на тебя свое право, или если ты не найдешь более достойного наставника сам.

— Но я не из клана Шеверов.

— Что?! — я резко повернулась к мальчишке, всматриваясь в его лицо, глаза, проверила кисти рук. Он даже отшатнулся от такого пристального внимания. Зрачки нормальные, руки без шерсти на запястьях — в самом деле не Мглистый Волк, самый обычный человек, даже не тот, кто рожден в союзе человека и оборотня. — Как же ты тогда оказался у него в учениках?

— Он меня выкупил, — мальчик опустил голову. — У отца.

— Ты хочешь вернуться к отцу? — с надеждой спросила я.

— Нет! — вскинулся он, сверкнув глазами, лицо исказилось от страха.

— Ладно. Как тебя зовут?

— Мэйо.

— Хорошо. А меня можешь называть Чиа.

— Да, Вайри.

— А вот наставником называть меня не надо.

— Почему, Вайри?

Я тяжело вздохнула.

— Потому что мы прячемся. Пока все не уляжется, или пока ты не сменишь наставника, для всех окружающих — ты мой младший брат. Так будет проще. Можешь звать меня по имени.

— Хорошо, Чиа, — послушно сказал мальчик.

Может, все не так страшно? Может, не зря Шевер выкупил этого мальчишку?

Ворота мы миновали без всяких осложнений, сюда весть о том, что случилось, не дошла. Стражники проводили нас равнодушными взглядами.

Шастов через двести дорога раздваивалась. Одна вела в Кумшу — крупный торговый город, а другая... куда вела другая, узкая и не такая торная, я не знала. Туда я не собиралась раньше. Направленная за нами погоня наверняка решит, что мы отправились в крупный город, где легче спрятаться и отправится туда. Ну, может, пара человек проскачет немного по дороге в какой-то безвестный городок. Пара человек лучше, чем десятка три стражников. С таким количеством мне не справиться.

Тот же добрый человек на санях с широкими полозьями, что так облегчил мне вчера дорогу, проехал и здесь, оставив на засыпанной снегом дороге две удобные колеи.

— В снег не вступай, — велела я Мэйо. — Иди только по колеям. Так наши следы будут меньше заметны.

Он кивнул, и мы поплелись неизвестно куда.

Успеем ли мы до темноты добраться до какого-нибудь жилья? Или придется ночевать в поле или лесу? Неприятно, но я переживу. А мальчишка? Простудится. И что я тогда с ним буду делать? Вот ведь свалилось счастье на мою голову! Да еще и ни крошки еды с собой нет.

Шли долго, не останавливаясь. Мэйо, надо отдать ему должное, не жаловался на усталость и есть не просил. Похлюпал, правда, немножко. Наверное, вспомнил бывшего наставника, а потом просто шел за мной, упорно как хвост. Но все же одна я бы шла быстрее.

* * *

Тела людей и лошадей перегораживали улицу. Скоро приедут стражники, а пока никто не решался приблизиться, только наместник столбом стоял у саней, глядя перед собой пустыми глазами.

Все понятно. Кайша сумела удрать. Оборотень был в руках этого недоумка, а он не смог его удержать. Никогда не доверяй другим, когда что-то должен сделать сам.

Мастер скай-линь подошел к саням, повел рукой над мертвецом, в спине которого торчал кинжал наместника. Хорошее оружие — хладное железо и серебро. Подойдет для любого оборотня — и для нечистого, и из кланов. Он сам накануне отдал его наместнику.

— Что здесь произошло?

Наместник вздрогнул и перевел взгляд на того, кто был виноват во всех его неприятностях.

— Она сбежала! Она убила всех моих людей и сбежала!

Скай-линь хмыкнул, склоняясь над одним из мертвецов.

— Его покромсали, как кромсают мясо на кухне. И сделали это мечом. А у девчонки только шай шин , он бы сломался от одного такого удара. Скорее здесь поучаствовал вот этот 'человек', которого ты убил. А вот и его меч.

Наместник сглотнул.

— Я...

Мастер скай-линь дотронулся до мертвого оборотня, погладил по спине, будто лаская. Его пальцы остановились там, где еще оставались мокрые пятнышки от слез мальчишки.

— Кто еще здесь был?

— Мальчик. Он назвал этого убийцу Вайри.

— Куда он делся?

— Кайша увела его с собой! Мы же ведь нагоним ее?! Опять поймаем?!

— Я нагоню и поймаю, — скай-линь резким рывком выдернул кинжал из спины оборотня и воткнул узкое лезвие в глаз наместнику. — Извини, но свидетели мне ни к чему.

Обтерев кинжал об одежду мертвеца, мужчина аккуратно завернул оружие в промасленную ткань, потом в мягкую кожу и сунул в сумку. Этот оборотень нужен ему живым.

Из города он вышел с легкостью, как и его жертва. У этих сонных стражников можно под носом целый город перебить, а они ничего и не заметят.

Гончую ведет по следу не нюх, а какое-то особое чувство, которое позволяет не терять слабую нить следов ни ночью, ни в самую страшную бурю.

Мастер скай-линь был сейчас такой гончей. И все было за него: и выпавший вчера снег, и неутомимое тело, готовое к любым переходам, и удобная одежда, не мешающая движению, и верный аранга в рукаве.

У него были разные жертвы, разные поручения, разные деньги платили ему. Знатнейшие люди не чурались садиться с ним за стол, воины шакья опускали глаза при встрече, признавая сильнейшего. Но никогда у мастера не было такой интересной охоты. Даже заказали ему ее необычно: сразу три человека. Один просил доставить добычу живой и невредимой; второй хотел, чтобы кайша с рыжими глазами сгинула где-нибудь безвестно, чтобы даже слух о ней не дошел до столицы; третий хотел, чтобы кайша осталась жива, но ни в коем случае не попала в столицу. И скай-линь еще не знал, чье предложение примет, хотя плату взял со всех, а может и по-своему поступит, очень уж его заворожила непредсказуемость добычи, ее сладкий, с легкой горчинкой, похожей на червоточинку в свежем плоде, аромат, куда не примешивалось ни капельки страха... Прежде всего у белого братства скай-линей ценилась охота, игра с жертвой, да и с нанимателем тоже, а уж потом выполнение заказа.

Когда-то давно братство было не более чем сборищем убийц и наемников, но постепенно они возвели убийство в ранг искусства, выбрав своей покровительницей Маргш, богиню смерти (богиня, впрочем, взаимностью не отвечала). В ее честь братство и прозвали белым, как цвет траура, хотя сами скай-лини белых одежд никогда не носили, предпочитая черные, а еще чаще, повседневные, те, в которых легче всего раствориться в толпе. Белые воины выработали особое искусство боя и преследования жертвы, передавая свои умения из поколения в поколение, подражая шакья. Много раз Императоры пытались уничтожить братство, но у них ничего не получалось, скай-лини разбегались, как крысы, чтобы вновь собраться через некоторое время. И всегда находились люди, готовые платить за их услуги, хотя и неизвестно каков будет результат, и не обратится ли заказ против самого заказчика — законов и поступков воинов братства никто не мог понять и постичь.

* * *

Как ни старалась я идти потише, Мэйо постоянно отставал. Мальчик брел все медленнее, ссутулился, но так ни разу и не пожаловался.

Я остановилась, поджидая его.

— Скоро стемнеет, нужно где-то располагаться на ночлег.

Казалось, сейчас от облегчения он сядет прямо на дороге, и мне дальше придется его тащить, но Мэйо только покорно кивнул.

Мы сошли с дороги и, проваливаясь в снег, направились в лес. Если до сих пор погоня до нас не добралась, значит, можно больше не скрывать следы. Я так и не придумала, как нам расположиться на ночлег, но случай решил все за меня. Войдя под сень деревьев, мы наткнулись на тайше. Это, конечно, не домик лесничего, но и не на снегу спать.

Я выгребла снег из очага, достала укрытые в специальной нише, а потому сухие дрова, там же нашлась щепа на розжиг, и немного сухого мха. Ветер дул с той стороны, где у тайше не было стены, так что с огнем пришлось повозиться. Мэйо пока осматривался, потрогал свисающий из щели клок сухой травы, потом подошел ко мне, понаблюдал за робкими, но уже крепко цепляющимися коготками за дерево язычками пламени.

— Чиа, — синие глаза сосредоточенно смотрели в огонь. — Огонь живой?

От неожиданности такого вопроса, я слишком сильно дунула. В воздух взвились кусочки мха, пепел и искры. Я закашлялась и потерла глаза руками.

— С чего ты так решил?

— Он танцует. Он красивый. Он живой?

Задумавшись, что ответить своему новоявленному ученику, я подложила в разгорающееся пламя несколько веток потолще.

— Живой. Но не так как ты или я, его жизнь не долговечна. Он живет только пока мы кормим его.

Широко распахнутые глаза теперь смотрели на меня.

— Но люди тоже живут только пока едят.

— Да, возможно ты прав. Но человек в отличие от огня, ест, чтобы жить, а не живет, чтобы есть. Человек умеет размышлять, радоваться жизни, любить, а не просто тупо пожирать пищу, — постаралась я объяснить, как могла. Хотя такие вопросы пристали бы больше ребенку куда младшего возраста, или человеку уже пожилому, решившему пофилософствовать.

Мэйо сосредоточенно покивал. Я вытащила из сумки маленький, на кружку, котелок и, набив его снегом, поставила на камни очага, растапливаться.

— Чему тебя учил твой Вайри? — поинтересовалась я.

Мэйо сглотнул, заморгал. Похоже, зря я спросила.

— Всему.

В углу нашелся веник из веток, и я принялась выметать снег из тайше, пока он не растаял.

— О. Всему и за всю жизнь научить трудно.

— Он и учил меня жизни. А еще читать, писать, считать. Драться, — добавил он уже гордо.

А становится все интереснее, Шевер не только выкупает ребенка у отца, где ему, судя по всему, жилось довольно плохо, но еще и учит. И делает не просто мастера боя, а еще и готовит к жизни, обучает грамоте.

Мэйо, насупившись, стоял посреди тайше. Зря я все же напомнила про погибшего наставника. Мальчишку требовалось срочно чем-то отвлечь.

— Подай-ка мне мою сумку. Значит, говоришь, наставник обучал тебя драться.

Протянув мне сумку, мальчик кивнул.

— Каким оружием?

— С мечом и без оружия.

— Хорошо. А что ты скажешь об этих двух мечах?

На детском лице искрой вспыхнуло изумление, но оно прожило дольше, чем искра. Мэйо провел рукой над Тшиту, но не купился его ложным блеском, обратившись к Шайре.

— Почему он такой непрочный? Зачем здесь эти отверстия? Он сломается при первом ударе.

— Не сломается, хотя ударять им никто никого не будет. Шай шин, меч для танцев.

— Ну... — разочарованно потянул Мэйо.

— Он необыкновенно остер, чтобы с легкостью рассекать воздух. Он прочен, но никто не использует шай шин для убийства, потому что, если шай шин напьется крови, он онемеет.

В глазах мальчика вспыхнул интерес, кажется, мне удалось его отвлечь.

— Можно? — он осторожно погладил полукруглую узорчатую чашку меча, провел пальцем по потрескавшимся жемчужинам.

Секрет поющих мечей утерян, уничтожен вместе с городом, где их когда-то творили. Сейчас каждый из них стоит больше, чем несколько своих весов золотом, но продать шай шин почти невозможно, каждый из них передается из поколения в поколение в одной семье и слишком известен, чтобы просто так придти с ним к ростовщику.

— Можно. Покажи мне, чему тебя учил Вайри.

Мэйо взялся за рукоять двумя руками и с легкостью поднял меч, по размерам тот вполне подходил даже для ребенка. Шайра и на такое движение не осталась равнодушной, пропев приветствие на одной ноте.

— Ух... — мальчик замер, держа меч перед собой в вытянутых руках.

— Не бойся. Считай, что это самый обычный меч. Показывай. Но если ты сделаешь что-то неправильно, Шайра тебе подскажет.

Несмотря на долгий переход, Мэйо принялся старательно выполнять упражнения. Сначала в песне меча звучали фальшивые нотки, а слегка изогнутое тело Шайры резко дергалось. Но постепенно он втянулся.

Я завернула Тшиту в ткань и убрала обратно в сумку, достав мешочек с сушеными травами — вода в котелке как раз закипала.

Веточка с крошечными листьями и засохшими, пожелтевшими, а когда-то белоснежными лепестками повертелась на поверхности и утонула в бурлящих пузырьках. По тайше поплыл сладкий запах, будто за стенами не зима, а самый разгар лета. Я отставила котелок в сторону от очага, настаиваться и остывать.