Вы не поверите, но нас послали на уборку каких-то овощей. Простой люд, ну и нелюдь, не справляется со сбором того, что вырастил, и нужна наша помощь. Тучи развести, чтоб они не по колено в грязи урожай собирали, лёгкий ветерок создать для просушки того же урожая, локальный холод небытия призвать, для хранения собранного. Мне вот интересно, они взрослых богов, почему не призывают? Почему мы должны отрываться от учебного процесса? И название ещё для всего этого придумали примерзейшее — сельхоз. Я, когда дома пожаловаться попыталась, то папа сказал, что сельхоз — это очень важная часть нашего воспитания. А лица у них с мамой стали такие мечтательные...

Герка и Кора уже были в поезде, когда я влетела в вагон. Зря я ругалась на сельхоз, побыть вместе с друзьями и при этом не учиться — шикарная идея. Мы ехали и даже почти не трепались, предчувствие великого путешествия полностью завладело нами.

ГЛАВА 2

ПРИБЫТИЕ

1 Октября, 105869 г. Раннее Утро

Вагоны тронулись, и под мерный стук колёс захотелось сесть поближе к друзьям, вместе перекусить и завести долгую неторопливую беседу о том, куда кто ездил и где вообще бывал. Быть простым человеком мне показалось совсем не плохо, вот ехать и ехать в уютном вагоне, неторопливо жевать ножку жареной курицы, запивать её ароматным чаем и слушать, слушать рассказы бывалых о дальних местах, дивных созданиях, и ужасных нижних мирах.

Каким неожиданно приятным собеседником оказался Ассаргадон! Первый раз я видела его таким. По нашей просьбе он рассказывал о далёком мире, где жил когда-то. Как он воевал в Египте, или как он говорил Айгюптос, во время прорыва из нижних миров, который устроил местный царь, пожелавший стать богом. О том, как трудно управлять толпой, особенно её страхом, но как ещё труднее справиться со страхом своим, глубоко спрятанным, но вылезающим наружу, стоит только расслабиться.

Ассаргадон рассказывал о фантастически страшной и прекрасной пустыне, в которой он воевал. Мы даже не поверили, ну что там прекрасного — песок и песок. Но оказалось, что армия Ассаргодона вошла в египетскую пустыню в самом конце тамошней зимы. Они быстро познакомились со всеми радостями такого похода:

Дикая жара и полное безветрие днём и жуткий холод, и сильный ветер, когда солнце зашло. Уже через пару дней в пустыне, ещё до начала военных действий, количество обращений к лекарю в связи с отмороженными конечностями превысило количество обожженных. Талантливый медик практикант Авицена, споро залечивал и то и другое, так что армия продвигалась довольно резво.

И вот, на восьмой день пути по голой пустыне они вышли на небольшое плато и не поверили своим глазам. Пустыня внизу вся была цветной. В лучах заходящего солнца красно-желтое море цветов колыхалось на ветру. Это расцвели тюльпаны...

Декан ещё долго рассказывал о том, как они встретили вражескую армию, состоящую из криволапых, псоголовых полу-демонов переростков и жрецов всех рангов.

Он рассказывал о боли, о крови, о страхе, которых несли псоголовые, О том, как маленькие, слабые, жалкие люди, волей обстоятельств собранные в боевой отряд, вдруг становятся настоящими героями и как несёт их предназначение над страхом, над смертью, над судьбой. И как больно видеть, что по выполнении предначертанного богами, они опять становятся просто людьми со свойственными им слабостями, страхами, и обидами.

Оказалось, что он был не только суровым педагогом, талантливым полководцем и великим царём, он был просто хорошим человеком, думающим о людях, которых ведёт за собой.

Видимо, по-настоящему натерпевешись на той войне, он предпочёл вечно носить лёгкие латы. Я так ржала над этим в институте, но сейчас, должна согласиться, ни в деловом костюме, ни в мантии профессора он не будет смотреться так органично, как теперь.

Под стук колёс я задремала, потому что приехали мы неожиданно быстро. Я очнулась от жуткой тряски, оказалось, что Герка на радость моей подруженькой Корке поднял лавку, на которой я уснула и, весело похохатывая, трясёт её и меня заодно. Вот. Какой он сильный даже в человеческом теле!

-Вот орясина здоровая!

Он удивляется, чего это я спросонья не такая же, как они с Коркой радостная! Ладно, прощаю.

Оказалось, что побудка и построение были объявлены пару минут до того, но я их не слышала. Мрачная и сонная, паче многих, выползла я на зачуханный пирон крошечной станции без названия.

Впереди была видна только грязь — ни дорог, ни построек нет. Позади железная дорога в шесть путей, наш поезд уже отошел и виден грузовой состав с непристойными словами на цистернах.

Если когда-нибудь папа узнает, местные с нами не только этими словами и разговаривали, но и многим подобным научили, он сделает с ними, а заодно и нашими преподами то, о чем местные нам так доходчиво говорили, но в особо извращённой форме и с неестественной для него жестокостью. Из глубокого уважения к товарищам, читающим эти строки, ни одно из выше названных слов и словосочетаний использовано не будет. По мере сил я переведу их с родного языка аборигенов на божеский язык. — Приписано позже.

Итак, нас построили в шеренги по трое с вещами. Вещи как надувные шарики взмыли в воздух — каждый уважающий себя бог, и уж конечно каждая богиня тащили вещи на силовом шнуре в невесомом состоянии. Наши не стройные шеренги с гирляндами "шаров" стали смотреться весело. Но ещё веселее было наблюдать лишь за лицами препадов, они, похоже, представили, как выглядел поезд с шариками.

-Почему багаж не убран в шестое измерение? заорал Ассаргадон, да так, что его без усиливающего звук заклинания было слышно всей толпе (Вот что значит великий полководец).

-Багаж должен быть НЕВИДИМ!!!

-Команды "Колдовать" не было, — встряла я.

Ну, кто меня просил влезать? Ну, кто меня спрашивал? Корка семафорит мне глазами, что мне каюк.

-Ты, — толстый палец в латном напальчнике почти упирается в мою грудь, — Два шага вперёд.

Какого грыха! Вот зачем я вылезла? Я злюсь на него и на себя за дурость, поэтому делаю два шага вперёд более решительно, чем стоило бы. Я готова к атаке.

-За чёткость выполнения команд и усвоение основного правила (без команды не колдовать) назначаешься Старостой, на время пребывания в колхозе. Теперь ты за них отвечаешь, говорит он с недоброй ухмылкой.

Сказать что я удивлена — ничего не сказать. Я медленно поворачиваюсь к строю лицом, что бы встать на место, но его быстро занимает опоздавшая на построение та мерзкая Швабская красотка, кстати, я от злости вспомнила, как её зовут — Гризелла — Grisella von Schwaben какая-то там покровительница тёмных миров, но с большими талантами в природной, особенно ботанической магии.

Звучит команда "Шагом Марш" и колонна начала движение. Я, как оставшаяся без места, да ещё названная старостой иду не в колонне, а чуть в стороне, но вместе с колонной и выглядит это так, как будто я ей руковожу. А преподы разделились, и часть ведёт, а часть замыкает колонну.

-Тебе здесь не место! Ты больше не с нами! А кто не с нами...

И Гермес и Кора молчат, переваривая информацию и некому заткнуть рот этой выскочке. Сама я почему-то молчу, друзья не спешат меня защищать, растерявшись, и мне становится так больно, что даже физический заныло прямо посередине груди.

Судя по всему, каждый читает меня как раскрытую книгу, потому что ко мне подходит Ассаргадон. Он начинает рассказывать, о том, что быть старостой конечно хлопотно, но всё же интересно. Потому что ты всегда в курсе того, что планируется или происходит в институте и группе. Он объясняет, как наладить работу, как найти помощников, как и чем я могу помочь сокурсникам.

Я благодарна ему, то, что он сейчас говорит, я частично уже знала, и о многом догадывалась, но за то, я не иду сейчас одна, противопоставив себя всем. К концу нашей беседы я уже эмоционально готова не только идти рядом со строем, но и руководить им. Заметив эти эмоциональные изменения, Ассаргадон быстро заканчивает беседу и, приотстав, замыкает строй.

Идём мы не долго, пути железной дороги ещё хорошо видны, когда на горизонте показываются точки. Они быстро приближаются. Это типичные люди на невысоких, мохнатых животных с тонкими длинными ногами, крепким торсом и большими головами. Животных больше чем людей. Интересно, зачем?

Когда-то я читала в любовных романах, которыми снабжала меня мама, считая, что такой юной особе как я это должно быть интересно, что всадники показываются на горизонте, и тут же стремительно приближаются к дамам. Ага, мы чапали и чапали пешком, они трюхали и трюхали верхом, и только через добрых полчаса наконец, встретились.

К этому моменту мы все успели их хорошо рассмотреть. Как потом выяснилось, умные девушки рассматривали седоков, но я естественно, мазнув взглядам по аурам типичных людей, ими не заинтересовалась, и вовсю рассматривала животных. А вот животные были прекрасны. Умные, большие глаза, грациозные повадки...

Хочу потрогать, погладить, покормить!

Подкатившие всадники перекинулись парой слов с преподами в авангарде колонны и посадили их на лошадей (как ни крути, но ближе лошади сравнения нет, правда, у папы на конюшне только крылатые особи, а так, очень похоже)

Один из всадников на самой красивой животине что-то гортанно крикнул, и вторая группа всадников поскакала к преподам в конце колонны и те тоже в сели верхом. Вот это был процесс... вот где видно кто чего стоит...

Ассаргадон и Медея взлетели вверх и сели как влитые, их лошади стояли, не шелохнувшись, прекрасно понимая, с кем имеют дело. Толстый, милый Дайкокутэн — бог удачи, демонстрировал свою удачливость, путём чудесного приземления в пыль ничего себе при этом не сломав. Но и его усадили, благо лошадка была тиха и скромна как юная дева.

Свободных лошадей не осталось, все преподы в седле, пора бы продолжать путь, и тут, парень на прекрасном черном красавце с самой длинной гривой и игривыми глазами подъехал ко мне. Я была счастлива и уже протянула руку, чтобы исполнить мечту и погладить красавца и не слова не говоря ХВАТАЕТ меня подмышки, затаскивает на лошадь и сажает впереди себя.

Идиот! — я поворачиваюсь, чтобы сообщить ему об этом, и первый раз смотрю на него, а не на лошадь. Наездник оказался ничуть не хуже своего коня. И там и там видна порода и ум, чудесное сочетание для лошади, как, оказалось, неплохо смотрится и на седоке.

-Вы такая гордая и красивая, идёте рядом со строем, вы главнокомандующий, да? — нет, с юмором я погорячилась, но как он хорош!

-Как зовут? — Вопрошаю я командным голосом, чтоб не испортить впечатления.

-Кар.

-Какое красивое имя. Кар, Карушка, Карёнок, — повторяя на разные лады имя коня и оглаживая свободной рукой холку красавца. Я треплю его за ушком, и ему это явно нравится. Он косит на меня глазом и кокетливо фыркает, тряся большой головой.

Позади меня дёрганья и сдавленный кашель седока. Интересно, чем это он подавился? Я сижу, прижавшись к нему спиной, и все его конвульсии ощущаю всем телом.

-Кар, это я, — говорит он, сдавленно, точнее Карнелиус. Коня Букефалом кличут. Но вы можете звать как угодно.

— Хорошее имя, — говоря я, пытаясь скрыть смущение за тупой вежливостью.

Похоже, я его напугала, а мне тут ещё жить и работать.

Я тихо повернулась головой вперёд и молчала последующие 40 минут, пока мы не приехали в маленькую деревеньку — наш пункт назначения.

ГЛАВА 3

Всего День и Ночь

01 Октября, 105869 г. Полдень

Вот и деревня, куда все так долго шли, а я так приятно ехала. И слава творцам что ехала, а то бы сидела сейчас, как и Гризела прямо на собственных шмотках и демонстрировал полное изнеможение.

-Спасибо Кар, я получила удовольствие от поездки, — бормочу я, сползая с коня, делая всё возможное, чтобы тон не был похож на тон моей мамы, отпускающей прислугу. Творцы, пусть у меня получится никого не обидеть. Коньяка шикарный, да и парень явно не плохой. Спасибо им.

Пока все отдыхают и общаются с конниками, меня отряжают вместе профессором Дайкокутэном — заниматься расселением прибывших товарищей.

Когда мне было приказано этим заняться, я конкретно обозлилась. Час назад меня назначили на эту почетную должность, и уже началось — все отдыхают, а я вперёд и с песней, на трудовые подвиги. Но, с другой стороны, я предпочту активно искать себе жильё. Так есть хоть какие-то гарантии, что это не будет уютная нора под кустом.

С Дайкошей приятно идти, он редко не в духе, любит поболтать со студентами и действительно знает своё дело. В этом плане, мы везунчики. Почти весь педагогический состав, занимающийся первым курсом — достойные боги или герои.

Бог Удачи легко нашел общий язык с местным начальством и нам отдали на откуп уже перепаханное поле, где уже собрали картошку — как они сказали "под палатки".

Мы вышли на поле. Оно было всё исполосовано и изрыто, как будто на нём проходили учения местные танкисты и сапёры одновременно. Дождя утром не было, и день стоял сухой и светлый, но лужи в воронках присутствовали.

-Когда юные боги мнят себя Настоящими Богами, бывает и похуже. Поэтому всем уже говорили и скажут не раз, что вы здесь просто люди всё колдовство чётко регламентировано, творится тайно от глаз жителей деревни. Поняла?

Дайкокуэн говорил так, как будто был не доволен лично мной.

-Опусти руку на землю, поздоровайся с ней, приласкай её, как домашнее животное, без страха и заискивания. Ты здесь хозяйка. Когда она тебе ответит, представь какие конкретно дома, дворцы, бараки, ты хочешь видеть на этом поле.

Я присела на корточки и запустила руки в мягкую влажную землю и открыла внутреннее зрение. Ничего особенного не почувствовала, и поэтому стала тянуть время, взрыхляя землю руками, вытаскивая соломинки и камушки и отбрасывая в сторону на дорогу. Я расслабилась и почти забыла, зачем пришла. Я просто получала удовольствие, как когда-то играя в песочнице.

Мокрый нос громадного чёрного пса ткнулся мне в руку, ища одобрения и ласки. И я потрепала его по голове. Шерсть на ощупь ничуть не отличалась от земли в руках, и я удивлённо посмотрела на него.

-Так ты и есть поле?

Как вы можете себе представить, он мне ничего не ответил. Просто посмотрел на меня мудрыми, усталыми глазами и лег на бок, приглашая погладить ему брюшко. Шерсть мгновенно менялась. Комья земли под моей рукой пропали, я почувствовала обычную, собачью шерсть, тонкую и шелковистую. Ммм, какое это наслаждение, тискать, лихматить и чесать эдакого красавца. Пёс волшебный, а репьи на нём самые настоящие. Не порядок! И я принялась шаг за шагом разбирать колтуны и тискать, тискать эту псятину.