Тьма... и ее объятья. Часть 1

Сидеть на запорошенной снегом земле было очень холодно, но выбирать не приходилось. Кроме того, я так замерз, что дальше было уже вроде бы и некуда. Хорошего мало. Я съежился, обхватив колени руками, и попытался сосредоточиться. Усталость и ощущение непоправимости случившегося невыносимо давили на меня; страх, голод и холод разъедали изнутри. С трудом удалось собраться с мыслями и более или менее упорядочить их. Я пытался понять, почему произошло то, что произошло. Ничего странного, если бы мой отец был связан с преступным миром, и парни в черном приехали на разборку. Но... мой отец и мафия? В голове не укладывалось. Отец занимался научными разработками в области генетики, возглавлял кафедру генетики и общей микробиологии в городском университете, и мне было трудно представить, чтобы его работы могли заинтересовать преступников. Хотя, конечно, я слишком мало понимал в том, что он делал. Почти ничего не понимал.

Теперь он был мертв, а я даже не мог вернуться домой, чтобы в последний раз взглянуть на него и попрощаться. Меня тоже хотели убить, а значит, с большой вероятностью меня в доме ждали. Хотя, наверное, теперь там хозяйничает полиция. Прошло больше суток, и она должна уже знать. Обратиться к полицейским за помощью? Больше мне идти некуда. Родственников в городе у меня не было. Матери я не знал. Родители отца давно умерли, его единственная сестра жила очень далеко. Они почти не общались, только изредка переписывались или созванивались. Вряд ли тетка обрадовалась бы моему появлению, да и не добраться мне до нее. К друзьям идти я не хотел: придется долго объяснять, что случилось, почему я в таком виде. Если не спросят ребята, то уж точно поинтересуются их матери. К объяснениям я был не готов. Да и друзей у меня, по сути, не было.

Потом в голове как будто щелкнула какая-то пружинка. Кристиан! Как я мог про него забыть? Они с отцом были близкими друзьями много лет, я знал его с детства и звал по имени. Мы вместе запускали змеев и модели самолетов, он частенько помогал мне подготавливать школьные доклады. В общем, скорее даже не отцовский друг, а дядюшка. Я ни разу не обращался к нему с серьезными проблемами, но мы часто беседовали о всякой всячине. Пожалуй, можно пойти к нему. Я ненавижу напрягать людей своими проблемами и неприятностями, но, скажите, что еще мне было делать?

Когда я поднялся из-за надгробия, произошло странное событие, которое еще сильнее меня напугало.

На дорожке между ангелом и девушкой стоял высокий человек в черном длинном пальто. Увидев его, я сразу нырнул обратно. Как он попал сюда, я же не слышал шагов? Не прилетел же по воздуху? Собравшись с духом, я осторожно выглянул из-за каменной плиты. Человек был неподвижен. Снег, валивший с неба хлопьями, огибал его, чтобы не коснуться даже краешка пальто. Человек стоял ко мне спиной, засунув руки глубоко в карманы, и медленно поворачивал голову, осматриваясь. Мне было видно только его спину, выражавшую крайнюю уверенность. Я скорчился в своем укрытии. У меня не было никаких оснований думать, что мужчина — один из тех, кто устроил разгром в моем доме, но я не хотел ни в коем случае попадаться ему на глаза. Ни за что!

— ...Илэ-э-э-р... — шершавый, томный, царапающий горло шепот ледяными струйками потек над притихшим безлюдным кладбищем. — Илэ-э-э-э-р...

Первый раз в жизни при звуках собственного имени волосы у меня поднялись дыбом.

— Илэ-эр... — снова потек прилипчивый шепот. Я невольно качнулся вперед, но ткнулся ладонями в гранит надгробия, очнулся и отпрянул. — Я знаю, ты здесь, мальчик... Иди же сюда, Илэр. Чего ты боишься?

Томный шелестящий голос, как шелковый шнур, обвивался вокруг шеи, завязывался крепким узлом, тянул, тащил за собой, как аркан. Я едва мог бороться с наваждением. Мне было до чертиков страшно.

Мужчина начал медленно поворачиваться. Как это часто бывает в кошмарах, я не мог пошевелиться и не мог даже оторвать взгляда от его лица. Оно показалось сначала в четверть оборота, затем в профиль, и, наконец, мы взглянули друг другу в глаза. Лицо у него было странное и жуткое: белое, пористое, как творог, с темной узкой прорезью рта и черными дырами глаз, которые казались двумя могильными ямами.

— Илэр! — томный шепот взлетел до пронзительного чаячьего крика, резанув по ушам, рыбья прорезь рта разошлась в нечеловеческой улыбке, и мужчина шагнул вперед.

Я шарахнулся назад, попытался подняться на ноги, поскользнулся в глинистой грязи и упал. Мужчина с глазами-ямами медленно шел ко мне и на ходу вытаскивал руки из карманов, не вытаскивал даже — выдирал, как выдирают ноги из болотного месива. Я не стал дожидаться, пока карманы обнаружат причину столь странного своего поведения. Чувствуя себя на грани обморока, кое-как поднялся, повернулся и побежал прочь, не разбирая дороги и думая только о том, как не упасть, запутавшись в собственных ослабевших от страха ногах.

Бег между надгробий, сквозь пелену лениво падающих мохнатых хлопьев снега, напоминал продолжение ночного кошмара; декорации были соответствующие. Ни разу не остановившись и даже не запнувшись, я пробежал все кладбище насквозь и уткнулся в ограду, которая тянулась влево и вправо, сколько хватало глаз, и растворялась в снежистой мгле. Я оглянулся, никого не увидел, но побоялся терять время на поиски калитки или ворот. Даже не знаю, как мне удалось перебраться через ограду. Спрыгнув на асфальт по другую ее сторону, я припустил вниз по улице.

* * *

— Илэр! Слава богу, ты жив! Где ты был? Я уже не знал, что и думать!

Несмотря на все сильнее терзающие меня холод и голод, и на разбушевавшуюся вконец метель, я осмелился появиться у дома Кристиана только после наступления темноты. До того я неприкаянно болтался по улочкам и переулкам, стараясь не выходить в людные места. Это был, пожалуй, самый тяжелый и самый печальный день в моей жизни.

Когда Кристиан увидел меня на пороге, я являл собой, вероятно, довольно жалкое зрелище. Он сгреб меня в охапку и буквально затащил в дом. Он обращался со мной, как с маленьким: раздел, замотал в теплое одеяло, усадил в кресло в гостиной, сунул в руки огромную кружку с крепким сладким чаем. Оказавшись в тепле и безопасности, я почувствовал себя как во сне. Напряжение разом спало, вместо него нахлынула усталость. Я сидел, как неживой, и с трудом понимал, что говорит Кристиан, обращаясь ко мне.

— Я все знаю, Илэр. Я так боялся, что ты тоже мертв или попал им в руки! Я всюду искал тебя. Где же ты был?

— Не помню, — тихо сказал я, и это было правдой.

— Да ты совсем замучен! Поговорим потом. Сейчас тебе нужно поесть и хорошенько выспаться.

Я и впрямь был очень голоден, за прошедшие два дня моей единственной пищей был глоток кофе. Но ел я чисто автоматически, и совершенно не чувствовал вкуса пищи. Голова моя горела. Кристиан заметил, что еще немного, и я уткнусь носом в тарелку и усну. Через пять минут я оказался в постели.

Я уснул — как в обморок провалился. Думал, что во сне снова буду переживать вчерашнее утро, смотреть с лестницы на распростертое внизу тело отца. Но вместо этого я увидел давешнего высокого незнакомца в черном пальто. Он смотрел на меня не отрываясь, и глаза у него были странные и пугающие: черные, глубокие, нечеловеческие. Чернота заливала всю радужку, так что не различить было зрачка. "Илэр, — услышал я мертвый голос. Губы незнакомца не шевелились, но слова исходили от него, без сомнений. — Илэр. Почему ты боишься меня? Илэр?"

— Илэр?

Со вздохом я выпал из сна и увидел, что надо мной склоняется Кристиан, и лицо у него озабоченное. Увидев, что я открыл глаза, он чуть улыбнулся:

— Илэр? Ты в порядке? Я услышал, как ты стонешь во сне, и подумал, что ты... видишь плохие сны.

— Я видел человека, — сказал я медленно. — Он звал меня по имени.

— Человека? Какого человека? Ты видел его раньше?

— Да. Днем. На кладбище. Он искал меня.

Кристиан взял меня за руки и заглянул в лицо. В синих глазах его росла тревога. Он хотел что-то сказать, но промолчал, только сжал мои ладони.

— Что происходит? — спросил я.

— Поговорим завтра. Теперь спи, я посижу с тобой. Пожалуйста, Илэр, спи, прошу тебя.

* * *

Я проспал больше двенадцати часов и проснулся в удивительно спокойном состоянии духа, чувствуя только сильную физическую слабость. Так было всегда, когда рядом находился Кристиан: с самого детства одно его близкое присутствие вселяло в меня спокойствие и уверенность. А теперь он не просто был рядом, он сидел у моей кровати и держал меня за руку. Вероятно, так он провел всю ночь. Я приподнялся на подушках.

— Крис...

Кристиан улыбнулся, и его усталое лицо преобразилось. Нужно сказать, что лицо у него вообще своеобразное и на людей производит неизгладимое впечатление. Слишком строгое, чтобы быть красивым, оно так и просилось на икону. Черты его были крайне лаконичны: никакой нечеткости или расплывчатости. Но когда он улыбался, становился похожим на ангела.

— Тебе лучше, малыш?

— Кажется, да. Ты понимаешь что-нибудь, Крис?

— Илэр, — сказал Кристиан очень серьезно. — Тебе нужно уехать.

Я уже достаточно пришел в себя, чтобы не соглашаться со всем подряд без возражений.

— Уехать? Куда? И зачем мне уезжать?

— Я боюсь, что с тобой может случиться беда.

— Со мной уже случилась беда... И я ничего не понимаю. И я никуда не уеду, пока не пойму.

— Ох, Илэр... Ты можешь поверить мне на слово? Ничего не спрашивая? Для тебя будет лучше уехать, правда. Хотя бы на некоторое время. Тебя уже ищут, сам же видел. И если найдут... Поверь, смерть не самое худшее из того, что может случиться с тобой тогда. Остальное еще страшнее. А я обещал Адриену позаботиться о тебе. Понимаешь? Я очень боюсь за тебя.

— Подожди, Крис... подожди! — все мои мысли окончательно запутались. Отец взял с Кристиана обещание позаботиться обо мне? — Ты что же, хочешь сказать, что отец знал, что случится?

— Он опасался этого. Илэр, пожалуйста, не спрашивай! Тебе лучше не знать.

Да что же это такое? Почему Кристиан не хочет рассказывать? Чего мне лучше не знать? К горлу подступал горький комок, а к глазам — слезы. Чтобы скрыть их, я отвернулся.

— Убили моего отца! — крикнул я. — А ты говоришь, что я не должен спрашивать, кто и за что?! И меня, между прочим, тоже хотят убить! Кто они? Что им нужно?

Еще немного, и я снова расплакался бы. Больше всего я сейчас боялся, что Кристиан обнимет меня и станет утешать. Но он не сделал ни малейшего движения в мою сторону. Сидел на стуле, наклонившись вперед и сцепив руки на коленях, и смотрел теперь уже в пол. Вид у него был смертельно усталый. Он очень долго молчал, давая мне время успокоиться. Когда мне удалось, наконец, взять себя в руки, он заговорил очень тихо, и не поднимая глаз:

— Адриена нашли полицейские, они забрали его... тело. Они уже вызывали меня для опознания, и задавали чертову тучу вопросов. В том числе и про тебя. Полиция тоже тебя ищет; они полагают, что ты успел убежать. Если хочешь, можем сходить в участок. Тогда... тогда ты сможешь присутствовать на похоронах. А я смогу официально оформить опекунство над тобой. Думаю, твоя тетка не будет его оспаривать. Но... если ты останешься у меня, и они тоже будут знать, где ты. И ты не сможешь вернуться к обычной жизни.

— Я в любом случае не смогу, — резко сказал я. — По крайней мере, не сейчас.

— А если я расскажу тебе, что знаю, то не сможешь уже никогда. Прошу, подумай об этом.

Я посмотрел ему в глаза.

— Крис, ты уже столько таинственности напустил вокруг вчерашнего дня, что теперь просто не можешь не рассказать. Я никуда не поеду. А если ты будешь молчать, я просто стану изводить себя. Все равно как-нибудь да узнаю. Я не оставлю это просто так. Крис, ведь убили моего отца! Как я могу?..

Кристиан покачал головой.

— Думаю, Адриен не хотел, чтобы ты знал. Иначе он сам рассказал бы... А может быть, он просто ждал, когда ты вырастешь. Не знаю, мы никогда на эту тему не разговаривали. Но, наверное, сейчас у меня просто нет другого выхода... Ты можешь встать? Тебе нужно поесть, а после поговорим. Разговор будет долгий. Я даже не знаю, с чего начать... и как сказать, чтобы ты поверил.

Дрожа от нетерпения, я встал и надел приготовленную для меня одежду, принадлежащую Кристиану. Она оказалась велика: Кристиан был выше меня на полголовы. Рукава и штанины пришлось подвернуть. На кухне меня ждал завтрак, но я едва мог проглотить несколько кусочков хлеба и выпить немного кофе. Кристиан сидел напротив и смотрел, как я ем. Как всегда, выглядел он изысканно и строго: темные тяжелые волосы, блестящие сединой, зачесаны над высоким бледным лбом и собраны в хвост, щеки гладко выбриты, тщательно выглаженная рубашка застегнута на все пуговицы. Даже в тяжелых ситуациях он не позволял себе распускаться.

— Так что же, Крис? — спросил я, когда понял, что не смогу больше ничего съесть или выпить.

Кристиан глянув на меня виновато, нахмурился и потер ладонью лоб.

— Может статься, ты подумаешь, что я рассказываю сказки. Или что я сошел с ума и сам не понимаю, что говорю. Так даже было бы лучше. Тогда ты, наверное, согласился бы уехать.

— Господи боже мой, Крис, ну куда уехать, куда?! — вскричал я. — Рассказывай же, прошу!

— Ты видел людей, которые пришли в ваш дом, — медленно начал Кристиан. — Видел того, кто искал тебя на кладбище. Скажи, тебе что-нибудь в них показалось странным?

Я пожал плечами. Странным? В тех парнях, которые ворвались в дом с оружием, я не увидел ничего необычного. Высокие, сильные люди, все, как один, одетые в черное. Ничего особенного — после такого количества боевиков, которое я просмотрел за пятнадцать лет жизни. Оружие в их руках рождало страх, недоумение (за что?!), но не выглядело странным. Другое дело — человек на кладбище. Вот он произвел на меня сильное впечатление.

— Тот парень на кладбище, — сказал я после раздумий. — Лицо у него было кошмарное, а голос, кажется, так и застрял у меня в голове. Больше было похоже на змеиное шипение, чем на человеческую речь.

Кристиан кивнул.

— Видишь ли, Илэр... Все эти люди — на самом деле не люди. Или, точнее сказать, не совсем люди...

— Что ты имеешь в виду? — напрягся я. Лицо и интонации Кристиана вдруг напугали меня так, что я чуть было не закричал, чтобы он не говорил ничего больше. Я уже не хотел ничего знать. Дрожь пробежалась ледяными пальцами вдоль моего позвоночника. Кристиан вновь замолчал, подбирал слова, и вдруг в коридоре хлопнула входная дверь. Было это так неожиданно, что я подскочил и расплескал кофе.

— Кто это? — шепнул я охрипшим голосом.

— Не знаю. Сиди, я схожу посмотреть. Не двигайся и молчи.

Вид у Кристиана был встревоженный. Бог знает, кого он ожидал. Я тоже был не спокоен, сидел, замерев и стараясь не дышать. О чем я тогда думал, мне трудно вспомнить. Наверное, ждал, что вот-вот услышу глухие щелчки выстрелов или что-то подобное. Я даже не сразу сумел заставить себя расслабиться, когда из коридора донесся удивленный и исполненный облегчения возглас Кристиана: