Солнечный ветер (полностью)

— "Звезде востока" двигаться на отметку восемнадцать, пусть укроются за обломками от огня хотя бы этих двух... "Ласточка" делает слишком рискованные заходы, пусть начинают выходить из виража раньше...

— Мой адмирал! — Связист у пульта аж подскочил. — Наблюдатели докладывают — корабль противника взял курс на перехват, сближаются с нами...Ещё один подходит сверху.

— Дайте-ка... — Адмирал сама передвинула фишки на карте. — Или хотят стрелять в упор, что вряд ли... Или сами решились на абордаж.

— Сейчас узнаем. — Спокойно произнёс фок Кроун.

Узнали очень скоро. Пол мостика вдруг резко дал крен градусов в двадцать, так что с ног полетели все, кроме адмирала — та даже не стала хвататься за стол, лишь развела руки, балансируя. "Всё-таки есть в опыте службы на солнечном паруснике и неожиданные полезные стороны" — подумал лейтенант, поднимаясь. Связист, цепляясь за свой пульт, практически всполз в кресло, сорвал трезвонящий телефон связи с капитанским мостиком, выслушал. Обернулся к адмиралу:

— Залп в упор малокалиберными орудиями, корпус пробит, нет связи с машинным отделением. Первый корабль выпустил абордажные крючья. Второй приближается с другого борта.

Адмирал кивнула. Провела рукой в перчатке по лбу снизу вверх, словно поправляя растрепавшуюся чёлку. Снова посмотрела на карту.

— Приказ "Медведю" — концентрировать огонь на цели восемь... "Епископу" и "Ворону" — сделать заход на цель четыре с кормы, затем "Епископу" уходить по углу, а "Ворону" продолжить движение и попробовать взять на абордаж цель три.

"Целью три" был обозначен линкор, берущий на абордаж "Лунную дорожку". За исключением этой дополнительной коррективы работа на боевом мостике продолжилась в прежнем режиме.

— "Медведя" нужно развернуть носом к нам, проскочит сразу между двумя полями обломков...

— "Ласточка" не выходит из виража, мой адмирал! Они сейчас протаранят... Дьявол!

— "Ласточка" выбыла?

— Их зацепило главным калибром. Торпедировали в борт и врезались в получившуюся пробоину. Линкор противника уничтожен, также наблюдают взрывы с другой стороны...

Связиста прервал металлический скрежет — даже более громкий, чем от попадания снаряда в корпус. Тут же грохнул взрыв, ещё один, и из коридора донеслось знакомое слитное "Бдззиууу" — ударил залп мушкетов. Ему ответил точно такой же, потом завязалась беспорядочная пальба. Офицеры мостика переглянулись.

Адмирал подняла прежде прижатые к голове уши, прикрыла глаза, негромко попросила:

— Мистер Аркенау, пожалуйста, закройте дверь. Шумят.

Лейтенант послушно бросился к двери и захлопнул створку. Пальба стала приглушённой, но всё равно была слышна. Адмирал подошла к пульту связи, покрутила ручку телефона и принялась что-то говорить — что именно торчащий у выхода лейтенант не слышал, но телефон был на капитанский мостик.

* * *

Внезапно дверь распахнулась и на пороге появился слегка ошалелого вида солдат. В одной руке он сжимал абордажную саблю, второй хватался за косяк. Боец тяжело дышал, на нём не было шлема, а кирасу покрывали странные наросты, словно на неё брызнул и быстро застыл жидкий металл.

— В чём дело? — Адмирал Каррисо оглянулась на дверь, опуская трубку. — Я же просила...

— Противник уже в этом коридоре! — Воскликнул солдат, супротив всякого регламента перебивая адмирала. Словно в подтверждение его слов за спиной бойца пролетел зелёный разряд из мушкета. — Мой адмирал, нужно срочно уходить отсюда...

— Куда уходить? В трюм? — Неожиданно чуть не рявкнула Эльда. Адмирал сощурилась, уши её встали торчком, казалось, дыбом встанут и волосы, но командующая всё же не во всём напоминала кошку... — Мостик нельзя оставлять, мы потеряем контроль над боем. Держитесь, сколько сможете.

Боец сглотнул, молча козырнул, опять таки не по регламенту приложив руку к "пустой" голове, и исчез в проходе. Адмирал бросила взгляд на карту.

— Информация устарела. — Сказал она, и двинулась куда-то вдоль стены. — Актуализируйте, пока наблюдатели ещё работают. И... проверьте оружие, джентльмены.

Реймонд спешно одёрнул перевязь со шпагой, вытащил из-за пояса пистоль, крутанул ручку шомпола — в динамо-замке заплясали зелёные искры. Заряд полный. Остальные быстро проводили схожие процедуры. Даже адмирал. Сколько её помнил лейтенант — не столь по скудному личному опыту, сколь по заметкам в газетах да по рассказам ходивших с Эльдой Каррисо раньше — она никогда не брала в руки оружие сама. Даже не носила оружейного пояса, только обычный ремень на бриджах, скрываемый камзолом, за который и кортик не заткнёшь. По этому поводу её, кстати, спрашивали однажды, и адмирал ответила фразой, имеющей, пожалуй, основания претендовать на титул исторической: "Оружие командира в руках его солдат".

Однако сейчас командующая открыла небольшой сейф в дальней стене и вытащила оттуда пистолет. Фок Аркенау невольно загляделся. Всё-таки он был хорошим военным, а хороших военных отличное оружие волнует больше, чем самые красивые женщины... Ствол из дорогой синей стали, деревянное ложе, покрытое коричневым лаком, золотая насечка по всей рукояти... Работа лаушеннских мастеров. Пистолет не только потрясающе изящный, но ещё и способный произвести четыре выстрела до разрядки. При том, что лучшие армейские образцы очень редко дают даже два... Интересно, если это личный пистоль адмирала, почему он хранится на боевом мостике, а не в каюте или кабинете?...

Адмирал Каррисо вытащила из динамо-замка какой-то картридж, защёлкнула обратно и вернулась к столу, положив оружие прямо на карту, в сторонке от фигурок сражающихся.

— "Медведь" выбыл из боя. — Скороговоркой начал докладывать коммандер фок Кроун. — Двигатели полностью разбиты. Он ещё отстреливается, но скоро его добьют. "Морского ястреба" тоже берут на абордаж с двух сторон. "Символ Творца" маневрирует и отстреливается, он ещё на ходу.

— Сколько кораблей в строю с обеих сторон? — Отрывисто спросила адмирал, поднимая взгляд от карты на дверь. Из коридора теперь доносились не только выстрелы, но и вопли — схватка шла совсем рядом.

— Помимо четырёх, пошедших на абордаж, у врага боеспособны ещё шесть линкоров. С нашей стороны — одиннадцать фрегатов, полностью исправны, до трети боекомплекта.

Лейтенант фок Аркенау закусил губу. Больше половины флота! Четырнадцать фрегатов из двадцати пяти и четыре линкора из восьми, да и то вряд ли хоть один доживёт до конца боя... С другой стороны у врага потери — шестнадцать линкоров! От двух дюжин фрегатов и восьми линейников! Немыслимо...

— Они так и не придумали контртактики. — Зло улыбнулась адмирал. — Главное — сохранять темп. Если линкоры продержатся ещё хотя бы час, фрегаты доделают своё дело. Связист! Передать на "Символ" — маневрируя, сблизиться с "Медведем" и попытаться его прикрыть. "Филину" — идти на помощь "Ястребу", попытаться взять на абордаж одного из его противников. "Лебедю" — привлечь внимание ближайшего противника, прикрывать "Филина". Остальным — продолжать торпедные атаки, в первую очередь на суда, ведущие перестрелку с "Символом".

— Принял! — Измученный связист был уже не в силах соблюдать этикет со всеми положенными обращениями.

— Коммандер, — Каррисо перевела взгляд на "начштаба", — если у фрегатов торпеды кончатся раньше, чем у врага — корабли, нужно будет...

Дверь мостика с грохотом распахнулась, внутрь ворвались клубы дыма, запах гари и... человек в кирасе. Серый мундир, светлые волосы, заплетённые в косички на висках, татуировки на щеках... Абордажник-северянин! Члены штаба, хоть и ждали чего-то подобного, растерялись. Растерялся, впрочем, и сам абордажник — он явно не ожидал обнаружить за очередной дверью блистательную компанию в золочёных мундирах. На секунду он замешкался, наверное, думая — стрелять в чужих офицеров или потребовать сдаться. А через миг выстрел, угодивший прямо в грудь, отшвырнул его обратно в коридор. С лейтенанта словно спало оцепенение. Оглянувшись, он увидел адмирала Каррисо, сжимающую в вытянутой руке дымящийся пистолет, а потом началось...

Из коридора на мостик, как горох из распоротого мешка, посыпались чужие абордажники. Адъютант капитана разрядил пистолет в ближайшего, выхватил шпагу и попытался ударить следующего, но тот налетел на него, парировал удар своей саблей и ловким пинком в голень опрокинул на пол. Лейтенант шлёпнулся на спину, не глядя махнул перед собой шпагой, умудрился при этом попасть абордажнику по ногам. Солдат рухнул на него сверху, выронив саблю, но не растерялся и принялся душить. Адъютант тоже бросил шпагу и стал отрывать могучие лапищи северянина от своей шеи. Так они боролись то ли минуту, то ли час — лейтенант не взялся бы сказать точно, потом на них, кажется, кто-то наступил, а противник внезапно обмяк. Офицер столкнул его с себя, нащупал рукоять шпаги, которая, к счастью, никуда не укатилась, вскочил, и тут же увидел прямо перед собой спину, обтянутую серым сукном. Не долго думая, Реймонд ткнул в неё шпагой. Северянин, охнув, повалился ничком.

Лейтенант крутанулся на полусогнутых и понял, что схватка закончилась. Весь мостик был завален телами — серые и синие мундиры, кирасы и шитые золотой нитью камзолы, всё вперемешку. Никто не шевелился и не стонал, только у лежащего спиной на столе штабного офицера легонько дёргались пальцы, явно в агонии, так как в груди штабиста зияла выжженная мушкетным выстрелом дыра. На ногах стоял один лишь он, адъютант капитана. Издалека доносилось гулкое лязганье, но вообще было тихо — никаких выстрелов, взрывов и криков.

* * *

Фок Аркенау начала бить дрожь. Ему вдруг показалось, что он остался единственным живым человеком на огромном корабле... Во всём космосе. Во всей Галактике. Чтобы унять колотун, офицер обхватил рукоять шпаги обеими руками и прижался лбом к липкому от крови, но прохладному клинку. Закрыл глаза, пытаясь представить чёртово тележное колесо, о котором рассказывала адмирал. Как и в прошлые попытки, ничего не получилось, однако спасение от накатывающей паники пришло с другой стороны. Сквозь стук крови в ушах фок Аркенау услышал сдавленный стон.

Он тут же бросился к столу с картой, из-за которого доносился звук, думая о том, что будет рад даже северянину-абордажнику. Стонал не северянин. За столом, прислонившись спиной к стене, сидела адмирал Каррисо. Лицо её было страшно бледным, левую руку она плотно прижимала к боку, а правой держалась за левое плечо, но в остальном адмирал выглядела невредимой.

— Мой адмирал! — Воскликнул Реймонд, испытывая совершенно щенячье чувство восторга. Наверное, так себя чувствуют собаки, оставшиеся ночью одни в парке, и вдруг увидевшие пропавшего хозяина. Адмирал... в любом случае адмирал — это куда лучше раненого северянина... Он уже не один и... и адмирал знает, что делать!

— Лейтенант... — Каррисо подняла на него слегка затуманенный взгляд и облизнула губы. — Ещё кто?

— Только мы с вами. — Развёл руками адъютант капитана, и, опомнившись, бросил в ножны шпагу. — Хотя может, кто-то без сознания...

— Бой... пока не кончился. — Хрипло сказала адмирал, наклоняясь вперёд и пытаясь разглядеть заваленное телами пространство по ту сторону стола. — Мне нужны информация и связь.

— А что с вашим плечом? — Запоздало заволновался лейтенант.

— Не знаю... Посмотрите. -Адмирал вновь откинулась назад, запрокидывая голову, и уставилась на плафон под потолком. — Только быстро.

Офицер опустился на колени и бережно отнял адмиральскую ладонь от адмиральского же плеча. Почему-то испугавшись, посмотрел сперва не на плечо, а на руку. Крови на белоснежной перчатке не было, а были прилипшие черные кусочки и что-то вроде сукровицы... Ой-ё... Адъютант всё-таки набрался смелости взглянуть на рану. Под золотым эполетом без кистей красовалась небольшая выжженная дырка. Довольно глубокая. Прямое попадание из пистоля. Почти разряженного, уже стрелявшего до того, едва прожегшего мундир, свитер, кожу и мышцы, но всё же... Должно было достать до костей.

— Лазерное ранение. — Сообщил лейтенант. — Я не врач, но мог пострадать сустав.

— А ниже? — Спросила Эльда, продолжая таращиться на плафон. И без того бледное лицо адмирала стало абсолютно белым, на лбу проступили бисеринки пота. Фок Аркенау вдруг понял, что командующей очень больно. То есть, он и так понимал, что раненой должно быть больно, но адмирал выглядела скорее уставшей, и говорила почти ровным голосом... А она вообще не должна быть в сознании с таким ранением!

— Сейчас посмотрю. — Реймонд сжал левую ладонь командира своей, правой взял левую руку адмирала под локоть и осторожно отвёл в сторону (в этот момент Каррисо закрыла глаза и плотно сжала челюсти, но ладонь лейтенанта не сдавила, как он ожидал). Длинная дыра в тёмно-синей ткани камзола, края обуглены. Заряд прошёл вскользь, "по рёбрам". Рана длинная, но не глубокая, в плече хуже.

— Вскользь зацепило.

— Кровотечения нет? — Адмирал открыла глаза.

— Нет, там тоже ожог.

— Ну и чёрт с ним. Помогите мне встать.

Елозя спиной по стене и отталкиваясь каблуками ботфортов, Каррисо стала подниматься. Не сообразив толком, что делает, лейтенант подхватил командующую под здоровую руку и помог выпрямиться. Потом, опомнясь, воскликнул:

— Вам нельзя вставать!

— Я уже встала. — Адмирал явно хотела отмахнуться, но оборвала движение и только дёрнула плечом. Устало усмехнулась и произнесла неожиданно бодрым, обыденным тоном:

— Я сейчас поковыляю к терминалу связи, а вы найдите аптечку и зарядите пару пистолетов.

Адмирал действительно двинулась в обход стола, держась за его край, и осторожно выбирая, куда поставить ногу, чтобы не споткнуться о труп. Адъютант капитана, за беспокойством об адмирале и сражении как-то уже забывший беспокоиться о своём непосредственном командире, полез в помеченный красным крестом шкафчик. Там отыскалась нужная коробочка, а в ней — баллончик со спреем для обработки ожогов. Выудив его, офицер чуть не бегом бросился к пульту связи, и обнаружил, что адмирал Каррисо ни с кем не разговаривает, а сидит в кресле связиста, откинувшись на спинку, прикрыв глаза и вертя в здоровой руке телефонную трубку с оторванным проводом.

— Вам плохо? — Взволновано спросил лейтенант. Ему вдруг показалось, что адмирал из кресла уже не встанет, а сейчас просто обмякнет и перестанет дышать...

Фок Аркенау, как и все в его семье, был прирождённым военным, и, несмотря на небогатый боевой опыт, считал, что не боится ничего, кроме пауков. Оказалось — ошибался. Ещё он очень боялся оказаться один среди горы трупов, на готовом развалиться под ударами вражеских орудий корабле, и безо всяких приказов или директив!

Но к счастью адмирал открыла глаза, бросила трубку на пол, уселась в кресле ровнее и покачала головой:

— Не мне. Вообще всё плохо. Терминал разбит, связь только с машинным, но там никто не отвечает.

— Бой и так идёт хорошо. — Заметил Реймонд, чувствуя некоторое облегчение. — Дайте я обработаю раны.

Эльда крутанулась на вертящемся кресле, подставляя бок и плечо, и снова мотнула подбородком: