Гоетия

Эзотерики бродили по лесу минут пятнадцать, прежде чем зоркие глаза Ники высмотрели свежий пенек.

— Здесь убили дерево, — мрачно констатировала девушка.

Рядом обнаружилось большое кострище, а вокруг него выжженная трава в форме таких же сигилов, что Ника видела на фотографиях брата.

— Интересно, как им удалось это сделать? — нахмурился Гоша.

— Легко. На палку наматывается тряпка, смоченная в специальном горючем составе и... — не заикаясь, начал отвечать Паша, но как только увидел направленные в его сторону взгляды, осекся. — М-мы т-так в а-а-армии делали.

Ребята понимающе кивнули и, обмерив локацию рулеткой и счетчиком Гейгера, вернулись к машине и поехали дальше.

Следующая локация оказалась возле воды — у искусственного водоема возле "Дмитриева кирмаша". Здесь эзотерики обнаружили повешенную на молоденькой березке облезлую черную кошку, судя по раздутому животу, беременную. От нее сильно пахло формальдегидом. Видно, прежде чем повесить, труп животного забальзамировали, чтобы не разлагался. А вот сигилы пришлось искать достаточно долго — их выкладывали из мелкой речной гальки. Из-за дождя они исказились почти до неузнаваемости.

— Уровень радиации растет, — удивленно хмыкнул Сережка, прислушиваясь к треску в наушниках, присоединенных к счетчику.

— А до подстанции расстояние дальше, чем на прошлой локации, — ответила Ника. — Нужно проверить остальные места: Боровая, автодром и Копище.

— Это законно?

Девушка тут же сникла. Ребята переглянусь. Никогда до этого они не видели свою подругу такой живой. Глаза Ники светились не хуже фонаря, когда она записывала измерения, чертила загадочные схемы у себя в блокноте. Она пятнадцать лет отказывалась добровольно покидать дом, а сегодня, ради этого дела, решилась. Ребятам очень не хотелось ее расстраивать, пусть даже это будет стоить ночи в участке.

На первых двух местах убийств оказалось достаточно тихо и безлюдно. Эзотерики беспрепятственно зашли за ограждающую ленту и, стараясь оставлять как можно меньше следов, сделали замеры и поспешили убраться, пока милиция их не заметила. На третьей локации пришлось задержаться. Счетчик будто взбесился — в наушниках трещало так, что казалось, голова вот-вот лопнет.

— Чувствую себя сталкером в Чернобыльской зоне, — мрачно заметил Сережка, снимая наушники. — И фон такой же.

— Уровень радиации растет от локации к локации, — ответила Ника, изучая свои записи. — Похоже, кто-то собирает энергию.

— Для чего? — нахмурился Гоша.

— Думаю, для вызова какого-то демона. Уж очень эти сигилы на печати из "Малого ключа Соломона", — увидев недоуменные взгляды приятелей, девушка пояснила: — По легенде царь Соломон нашел способ подчинить себе 72 демона и заставил их постороить Храм Господень в Иерусалиме, а потом, чтобы не досождали людям, заключил их в медном сосуде скрепленном магической печатью-сигилом и бросил на дно моря. Но движимые алчностью люди нашли тот сосуд и, уверенные, что внутри золото, разбили его, впустив демонов в наш мир. Заключить обратно их не смогли, потому что Печать Соломона была утрачена, и жрецам пришлось создать новые 72 печати, каждая из которых имела власть над соответствующим демоном. Именно эти печати и дошли до нас в виде "Ars Goetia", искусства вызова демонов и управления ими.

— И ч-что это будет за д-демон? — после затянувшейся паузы спросил Павел.

— Не знаю. Честно говоря, ни в одном средневековом гримуаре, в котором описываются ритуалы по вызову демонов, я ничего настолько сложного не встречала. Да еще этот радиационный фон... Пока могу сказать, что это будет нечто колоссальное...

Ее голос заглушил вой сирены.

— Ну, все, попались, — обреченно выдохнул Гоша, выражая общую мысль.

Владимир раскачивался на стуле, прижимая пакет со льдом к ушибленному затылку. Проходившие мимо опера с трудом сдерживали ехидные ухмылки, глядя на его потрепанную физиономию. В самом деле, он никогда еще не ощущал себя настолько глупо, как когда его запихивали в милицейский бобик вместе со злосчастными школьниками, и уже хотели отправить в КПЗ, когда обнаружили удостоверение в кармане его пиджака и расхохотались, поняв, кого "поймали с поличным".

— Ну, ты даешь, Володь, — похлопал его по плечу Семеныч, знакомый опер, который всегда относился к молодому следователю с отеческой снисходительностью. — Предупреждать же надо, что "под прикрытием" собираешься работать. Санкции хоть были сверху?

Владимир скривился.

— Ладно, не переживай, попробуем как-нибудь замять. Что-нибудь удалось выяснить?

— Только то, что это притон для наркоманов и извращенцев. У кого-нибудь есть анальгин?

Опера обернулись и снова дружно заржали. Владимир тяжело вздохнул.

— Вы не судите их строго, они ведь еще дети, — смиренно сказал человек, незаметно подошедший к следователю со спины. Владимир обернулся и непонимающе моргнул.

— Он, наверное, про тех школьников, — сообразил Семеныч.

— Иван Угольев, классный руководитель, — мужчина протянул им руку для приветствия. Высокий, худощавый, на вид ему можно было дать лет сорок пять-пятьдесят. Две залысины на его голове разделялись тонкой полосой коротко стриженных седых волос. — Ведь говорил Господь наш Иисус, не судите, да не судимы будете.

— Не знал, что сейчас в школе изучают богословие.

Владимир болезненно поморщился — с пакета на затылке стекла холодная капля и полетела ему за шиворот.

— Я преподаю физику, — все так же бесстрастно поправил его учитель. — Просто хотел сказать, что этих ребят можно понять. Все они из крайне неблагополучных семей: многодетных, неполных, разведенных или вообще пьющих... Они всего-навсего пытаются выразить протест против безжалостного мира взрослых. Прошу вас отнестись к их шалостям снисходительно, ведь они ничего особо дурного не сделали, всего лишь пошли туда, куда не следовало идти. Кто из нас не совершал подобных ошибок в молодости?

— Вы хотите, чтобы их отпустили вам на поруки? — оборвал его претенциозную речь Семеныч. — Никит, ты проверил прошлые приводы? Оформи бумаги, а?

Оперативник за соседним столом проворчал что-то неразборчивое и начал писать.

— Излишнее снисхождение ведет в конечном итоге к непослушанию и падению нравов, — вспоминая давешнюю вечеринку, сказал Владимир.

— Что вы предлагаете? Запереть их в четырех стенах? — отозвался учитель.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату в сопровождении двух милиционеров вошли знакомые Владимира из клуба эзотериков. Следователь сделал шаг в их сторону, и чуть не упал, когда столкнулся взглядом со своей сестрой, которую следом везли на инвалидной коляске.

— Задержали их на месте сегодняшнего убийства в Копище. Они там что-то вынюхивали, товарищ следователь, — отрапортовал один из милиционеров.

— Ника! — закричал Владимир. Девушка залилась пунцовой краской и спрятала глаза.

— Мы просто хотели померить радиационный фон на локациях, — начал за всех оправдываться Гоша.

— Вероника Дмитриевна, вы ли это? Замечательно выглядите! — лукаво улыбаясь, пожал ей руку Семеныч, надеясь остудить до предела накаленную обстановку.

— Спасибо, — с трудом выдавила из себя девушка.

— Оформлять? — устало спросил Никита.

— Не, это свои, — махнул ему рукой Семеныч.

— Так мы это... пойдем? — осторожно спросил Гоша.

— Валите, — не слишком вежливо ответил Владимир.

Они развернулись в сторону выхода. Все еще полыхая от ярости, Владимир встал и последовал за ними. В коридоре он остановил сестру, крепко схватившись за спинку ее кресла.

— Какого черта ты творишь? — грубо поворачивая ее к себе, спросил Владимир.

— Мы всего лишь хотели посмотреть, — сквозь зубы ответила она.

— Ты хоть понимаешь, что меня могут уволить за разглашение тайны следствия, если узнают об этом происшествии?

— Я просто хотела помочь. И думаю, что смогу это сделать, если мне вернут блокнот с записями, — упрямо отвечала Ника.

— Чем ты можешь помочь? Ты всего лишь глупая парализованная девчонка, которая видит мир исключительно из окна собственной комнаты. Если хочешь помочь — устройся на работу, а лучше поступи в ВУЗ, а не растрачивая свой интеллект на Интернет и прочие сомнительные предприятия.

Ника сжала кулаки. Если бы у нее была возможность, она бы точно бросилась на него, царапаясь и кусаясь, как в детстве.

— Ну вот, я же говорю, что надо быть снисходительным и уметь прощать ошибки, — сказал Угольев, который только что вышел из кабинета вместе со своими учениками. — Особенно если это родная кровь.

Ника встряхнула головой, посмотрела на него и замерла.

— Вы что-то сказали? — спросила она.

— Я говорил о снисходительности, — Владимир с учителем удивленно переглянулись.

— После этого.

— Ничего, — пожал плечами Угольев.

Ника сложила руки на груди, сосредоточенно глядя в пустоту. Ее внезапное отчуждение послужило для Владимира сигналом тревоги.

— Идите отсюда, если не хотите, чтобы мы передумали насчет их освобождения.

Угольев молча повел своих подопечных дальше по коридору.

Ника схватила брат за руку.

— Кто это?

— Учитель физики, — недоуменно ответил Владимир. — А что?

— У меня от него мурашки.

— Ника, прошу тебя, не надо пугаться каждого косого взгляда. Просто... просто не обращай внимания на их жалость.

— Здесь дело не в жалости. У него как будто два голоса. И один из них никогда не молчит, но говорит так странно, что ни одного слова нельзя вычленить.

— Опять ты за старое. Как же я ненавижу этих твоих эзотериков, — Владимир тяжело вздохнул. Ника снова насупилась и отвернулась. — Ладно, подожди здесь — я отвезу тебя домой.

После ссоры Ника затаила обиду и с братом почти не разговаривала, замкнулась в маленьком виртуальном мирке собственного компьютера. Что-то искала, сутками напролет не отрываясь от экрана. Оставила наставнику несколько сообщений с вопросами, на которые тот ответил лишь короткой отпиской о том, что ей следует быть более снисходительной к Володьке, ведь кроме него у нее никого нет. Поинтересовался о ее последних снах и успехах с медитацией. Вообще-то, это было вполне ожидаемо. Наставника всегда занимали ее сны, странные, невероятно яркие видения из фантастических мест — зеркальных лабиринтов, гигантских водопадов, извергающихся вулканов, черных дыр, развалин древних городов и взрывающихся вселенных. Наставник называл такие сны компенсацией за парализованные ноги, даром, благодаря которому Ника могла путешествовать по местам, о существовании которых человечество даже не представляло. Девушке всегда казалось, что он лукавит. Сны — это просто сны, кривые отражения сознания, хлебавшего через край образы из информационного потока, проходящего по сетевому кабелю.

Но в последние дни Ника не видела снов, потому что не ложилась спать. Поиск разгадки дела о ритуальных убийствах стал для нее навязчивой идей. Этим же был поглощен и ее брат, поэтому не особо следил за тем, что она делает. Чем больше Ника изучала обстоятельства преступлений, тем больше поражалась сложностью разыгранной неизвестным преступником схемы. Поиски значений некоторых сигилов, завели девушку в дебри священных писаний древнейших религий, но ответа на главный вопрос, "кто" Ника так и не нашла.

Вконец измучившись, Ника решила прервать поиски и начала сочинять ответ наставнику. Голова гудела, мысли стали тягучие, как плавленый желатин, слова не шли. Девушка перечитывала письмо, не вникая в суть, а скользя по поверхности, пока вдруг в сотый раз пробегая по трем несчастным строчкам не споткнулась, заметив то, что ускользало от ее разума, когда он был более ясным. Это было похоже на вспышку, неожиданное озарение. Как она могла раньше этого не заметить?

Встряхнув головой, она начала судорожно набирать что-то в поисковике.

Историю с арестом удалось замять. За несовершеннолетними любителями подпольных вечеринок установили круглосуточную слежку. Несколько дней было тихо. Оперативники начали роптать. Владимир и сам разуверился в том, что пошел в верном направлении. Да еще угрюмое настроение сестры выбивало из колеи. Нервы напряглись до предела в ожидании развязки.

Все произошло на исходе третьего дня, когда на город начали наползать лиловые сумерки. Подростки собрались в подъезде одного из домов. Выкурили по сигарете и направились к гастроному, рядом с которым часто околачивались дурно пахнущие граждане со спитыми лицами. Мальчишки подманили одного из забулдыг, показав спрятанную под курткой бутылку столичной. Алкоголик сладко улыбнулся, явив свету тошнотворные гнилые зубы и, заглотив наживку, помчался в пасть хитрой рыбины. Только на этот раз за хищницей тоже охотились.

Компания перешла дорогу и вдоль поля направилась к видневшейся вдалеке трассе Колодищи-Заславль. Стемнело. Жертва наклюкалась так, что двоим пришлось тащить мужика на руках. Мальчишки остановились у песчаной ямы за небольшим перелеском, откуда хорошо был слышен шум машин.

Решено было подбираться к преступникам со стороны трассы, огражденной полосой деревьев, а не по полю, где слежку бы легко заметили. Школьники быстро повалили алкоголика на землю и запихали в глотку носок, чтобы заглушить крики. Один из мальчишек вынул из кармана заточку, и начал вырезать на теле несчастного уже знакомые по другим местам преступления знаки. Остальные стали кружком, зажгли свечи и запели.

Затаив дыхание, следовать досчитал про себя до трех и подал знак оперативникам начинать захват. Сверкнуло направленное в горло жертвы лезвие, но тут же замерло в сантиметре от кожи. Черные тени почти беззвучно повисли на плечах у злоумышленников и обезвредили их.

Скорая забрала изрядно порезанного алкоголика в больницу, а пойманных с поличным преступников доставили в отделение милиции на допрос. Вид у мальчишек был несколько обескураженный, как будто они не могли взять в толк, за что на них надели наручники и снова притащили в КПЗ.

— Он ведь обещал, — говорил тот, что резал алкоголика. Видно, был у них за главного. — Он говорил, что защитит нас и дарует освобождение.

— Кто? — тщетно пытался разобраться в его показаниях Владимир.

— Он ведь всесильный, так почему подвел нас? Он говорил, говорил!

— Имя! — уже более настойчиво потребовал следователь.

— У него много имен.

— Хоть одно.

— Сатана, Люцифер, Денница. Он говорил с нами, мы слышали его голос внутри наших голов. Благословлял нас. Так почему сейчас бросил? Что мы сделали не так?

— Клиника, — устало вздохнул Владимир и тут зазвонил его мобильник.

— Володь, послушай, я, кажется, поняла, кто убийца, — послышался из трубки взволнованный голос Ники.

— Мы уже их поймали, все в порядке, — попытался успокоить ее брат.

— Ты про школьников? Это не они. Меня сразу насторожило, что для школьников эти ритуалы слишком сложные и не похожи на черную мессу. Схема, знаки на земле, остаточная радиация...

— Ника, мы поймали их с поличным. Дело закрыто.

— Ты меня не слышишь? Это не они. Ну, может, и они, но они просто исполнители. Их гипнотизировали. Послушай...