Генри, ты - Охотник!

Тьма обогнула лестницу и беззвучной громадной тенью зависла над дверьми полицейских. Она поглотила коридор целиком, от одного конца до другого, медленно и неотвратимо. Если бы кто-то засёк время, то он удивлённо бы вскинул брови — стрелки едва успели бы отмерить 5 минут, а коридор был погружён в вязкую живую тьму, в которой отчётливо шевелилось нечто. Словно конфета, окружённая муравейником, маленькие букашки копошились и вились во тьме.

Дверь офицера Анджея осторожно прогнулась под давлением тьмы, он всхрапнул, но не проснулся. Тьма усилила напор, дрогнула металлическая ручка. Анджей перевернулся на другой бок, не имея представления о грозящей ему опасности.

Внизу, на первом этаже, раздались шаги — кто-то приблизился к лестнице и начал подниматься по ней.

Тьма встрепенулась, колыхнулась и медленно поползла в сторону, словно кто-то всасывал её куда-то. Менее чем за пять минут Тьма исчезла. Светильники горели так же как до её появления, только последний на этаже, больше всего времени проведший во тьме, иногда слабо мерцал и словно был более тусклым, чем прочие.

========== 1. ==========

"Сильфида" закрылась лет двадцать назад и стояла с заколоченными окнами. Ресторан был не самым шикарным в городе, и о его существовании легко забыли. Пока помещение в этом году не было приобретено появившимися в городе не так давно близнецами Марк. Вообще-то, место больше заинтересовало Шарлотту, старшую из близнецов, она уже весьма длительное время размышляла над идеей ресторана и сочла существование "Сильфиды" знаком судьбы. Чарльз же считал затею не слишком интересной, у него в городе уже давно была маленькая сеть кондитерских. Первую из них он открыл, когда их с сестрой подруга, Эльза Бэр, перебралась в Суойя. Конечно, близнецам вовсе не был нужен повод, чтобы приезжать к Эльзе, они были так давно с ней знакомы и столько вместе прошли, что это было бы просто смешно. Эльза с другой стороны не выносила, когда люди делают что-то не по собственным причинам, а ради кого-то. Объясняться с упёртой женщиной было бы проблематично, ведь тот же Чарльз при появлении Эльзы замирает и не может прекратить её рассматривать, как будто она самое прекрасное в мире. Для него, возможно, так оно и было. Причины приездов всегда были бы сугубо эгоистичным желанием увидеть, но так как Эльза и сама всегда ждала близнецов, то им нужен был лишь ещё один повод, чтобы сказать, что вот она — точно не самое главное и важное.

И в итоге, в городе появилась сеть кондитерских "Лунная соната", и близнецы выкупили как разорившийся ресторан, так и квартиры над ним, что давно пустовали и так же частично пришли в негодность. Сейчас здание находилось в ремонте, и жители с интересом заглядывались на старый дом, у которого теперь снова появился владелец. В Суойя спорили о том, что же в итоге появится на месте старого особняка.

Когда-то дом принадлежал какому-то аристократу, возможно, это был охотничий домик или нечто вроде того. Никто в городе не помнил, чем было здание первоначально. Это было одно из самых старых зданий в Суойя, оно был построен ещё до появления здесь самого города. В те годы здесь был лес да монастырь неподалёку. Предыдущий владелец испытывал желание модернизировать всё. И в итоге второй этаж состоял из трёх небольших квартир с высокими потолками, широкими дверными проходами и огромным заколоченным камином в одном из помещений.

И теперь рабочие уже не первый месяц занимались восстановлением первоначальной планировки второго этажа. При осмотре дома Шарлотта с трудом сдерживалась. Она промолчала, увидев Каменный зал, который был поделен на три некрупных комнаты — лишь нервное подергивание глаз выдавало её реакцию. Промолчала она и когда узнала, что потолок в одной из комнат был заштукатурен поверх фрески. Взрыв последовал, стоило ей увидеть заколоченный камин.

— Как можно было совершить подобное варварство и сколоть всю лепнину? Там были такие чудесные лепестки огненных цветов! — Шарлотта сделала два круга вокруг Эльзы и в итоге замерла, пойманная сильными руками и прижатая к груди Бэр. На этом мини-взрыв закончился к счастью для Эльзы и к несчастью для самой Марк. Рабочие, не наученные горьким опытом, всё время норовили сделать по-своему.

Ресторан Шарлотта так же отремонтировала, но не стала восстанавливать жилые помещения, а оставила как есть.

Небольшое помещение на десяток изящных резных столов и с мягкими стульями. Зал походил на маленький антикварный магазин, в котором мебель и старинные предметы интерьера были наставлены друг на друга в хаотичном порядке. Столики были похожи между собой, но не принадлежали к одной коллекции. Вдоль стен стояло несколько широких полок разного времени, и на них были выставлены разные предметы, словно на витрине. Стульям заменили обивку, сделав её одинаковой, но они всё ещё принадлежали разным временам и мастерам. Одинаковыми были и древние портьеры на окнах и новые скатерти.

Сейчас по залу ходила среднего роста женщина с пышной фигурой в форме песочных часов. Её вьющиеся крупными кольцами волосы были заколоты в высокий хвост, чтобы не мешались. Она увлечённо расставляла по столикам небольшие вазы для цветов, фарфоровые сахарницы и хрустальные солонки, вертя их на каждом столике между собой и пытаясь найти нужный вид.

— Шарлотта! — зычный голос звучал со стороны кухни, женщина развернулась, держа в руках фарфоровую вазу с букетом разноцветных лилий на боку. Она поставила её на край стола и пошла к большим двустворчатым дверям, к которым, по её же идее, были приделаны внизу колёсики для лёгкого открывания. Она легко толкнула их вперёд и те сами раскрылись. На кухне никого не было.

— Шарли, — в просторное помещение заглянула высокая полная женщина с лохматыми медными волосами. Она окинула кухню взглядом, ни на что особенно не обратив внимание. Шарлотта неторопливо вошла на кухню. Она отбросила мешающие пряди чёлки с лица, улыбаясь позвавшей её подруге. — Там рабочие занялись твоей спальней и бухтят, что твоя идея насчёт второго яруса, на котором кроме кровати ничего не будет — нежизнеспособна. Я им сказала, чтоб делали, как сказано, но сейчас опаздываю. Я быстро вернусь и заставлю переделать как надо. Можешь не обращать внимания на них.

— Спасибо, Эльза, — Шарлотта широко улыбнулась.

Подруга подошла к ней, поцеловала в щеку и обняла на прощание. После чего торопливо покинула кухонное помещение. Она нырнула в прихожую с лестницей, схватила свой коричневый плащ и покинула дом.

Шарлотта качнула головой, глядя на закрывшуюся дверь и думая о том, что ресторану нужен будет отдельный выход. Её не приводило в восторг, что кто-то будет так же с кухни выходить в коридор с лестницей и выходить на улицу покурить. Она и Чарльз, безусловно, могли бы смириться, но Эльза будет чувствовать себя неловко. Шарлотта с таким трудом убедила женщину жить с ними, и не была готова к каким-то очередным сложностям. Ей нужно было посоветоваться с братом. Как жаль, что они не могли пообщаться. Шарлотта вздохнула, вспомнив об их проблеме с общением, как они это звали.

Марк вернулась в зал. Парадный вход ресторана ещё не был закончен: двери по эскизу Шарлотты привезут только через пару дней, а пока стояли старые деревянные с облупившейся краской и разбитыми витражами. Женщина вернулась к оформлению столов. Каждый из круглых столиков был укрыт двумя скатертями. Огромные накрахмаленные белые в пол — внизу, а поверх — небольшие, закрывающие столик лишь на треть, цвета спелой черешни. Шарлотта расставляла старые вазы на столики, в центр, пока — без букетов. Она мысленно составляла себе план следующих действий — нужно будет оформить заказ, чтобы каждый день из цветочной лавки присылали разные цветы.

У Марк было множество дел, которые никому нельзя было перепоручить. Собеседования для официанток, и ещё нужен помощник повара. Обязательно заказать продукты, оформить заказ на постоянные поставки, и встретить шеф-повара, когда тот приедет: сама Шарлотта хочет готовить лишь под настроение.

И следовало закончить с оформлением. Осталось совсем немного, только детали: повесить тяжёлые бархатные шторы и лёгкий шёлковый тюль, развесить несколько картин, купленных ею ещё в прошлом веке, показать, куда должны быть переставлены статуи и тяжёлые напольные часы, что принадлежали ещё её отцу.

Здание библиотеки было одним из самых больших в городе и давно не реставрировалось. Когда-то тут была монастырская библиотека, но от монастыря не осталось даже названия. Половина помещений плохо освещалась, повсюду было пыльно, а атмосфера пугала любого, кто входил туда.

Но Реджина Ламорте, заведующая библиотекой, обожала это место и раз за разом писала прошения на реставрацию здания и наём работников. Её письма и запросы в Ратуше игнорировались. Если бы Смотрительница могла, то она бы всё сделала сама, но официально библиотека была городской собственностью. Будь это иначе, Реджина могла бы со всем разобраться. Продала бы старый хлам, что хранится в подвалах и кельях, например.

Во всей библиотеке, кроме Реджины, работало ещё двое. Уборщица, приходившая раз в неделю, и девушка за стойкой, которая работала только с читательским залом, Тереза. Реджина нежно относилась к библиотеке, она помнила здесь каждую книгу и знала все папки в архиве, за которым также была обязана следить. Архив и библиотека были всей её жизнью, она ни с кем не контактировала за пределами этого места, и мир в её понимании ограничивался этим зданием и дорогой до дома. И тремя котами, с которыми она жила.

Часы на городской ратуше пробили шесть раз, извещая об окончании рабочего дня. Тереза быстро вскочила со своего места, махнула рукой Реджине на прощание, и, быстро схватив своё бежевое пальто, убежала.

Сама Ламорте ещё не собиралась домой, ей было необходимо закончить с реставрацией нескольких старых дневников, которые обычно хранились в главном зале под стеклом. Рукописные книги принадлежали сумасшедшему садисту, который занимался охотой на нечисть. Он убивал тех, кого находил мучительными способами. Признаки различных существ и способы их убийства он описал в дневнике. Реджина понятия не имела, кто этот человек, но была счастлива, что, судя по возрасту книги, он совершенно точно давно мёртв.

Покрытая чешуёй обложка заставляла смотрительницу то и дело передёргиваться из-за подозрений, что это, может быть, была не просто змеиная шкурка, но шкурка Василиска или оборотня-змеи. Сердце Реджины сжималось от сострадания, когда она думала об этом. Эта книга вызывала у неё отвращение как содержанием, так и тем из чего она была создана. Страницы, может, и были из бумаги, и написано всё было чернилами, но перо, которое было вложено под обложку, и сохранилось только частично, явно принадлежало Оборотню-соколу.

Соседом Реджины как раз был представитель этой расы, по утрам он всегда летал и возвращался в то же время, когда она уходила на работу. Они вежливо кивали друг другу и расходились. Когда-то он подарил ей такое же большое перо. Из своего крыла. Сказал, что на удачу, ей она нужна.

Ламорте убрала книгу под стекло, вымыла с мылом руки и, взяв с вешалки своё потрёпанное чёрное пальто, пошла в сторону выхода. Нужно было, наконец, закрыть главный вход на ключ, после чего можно было тоже пойти домой, где никого нет, и никто не ждёт. Кроме котов.

Реджина только собралась закрыть парадный вход, как дверь резко распахнули. Ламорте дёрнулась в сторону, выдохнула резко. Рука сама потянулась к очкам. В дверях стояла женщина с короткими медными волосами, Эльза Бэр, за её спиной маячило двое мужчин в форме офицеров полиции. Реджина остановилась, отступила, не снимая очков.

— У вас работает Тереза Вольна, — утвердительно произнёс кто-то из мужчин, пытаясь оттолкнуть плечом вошедшую первой женщину. Та недовольным взглядом смерила его, но промолчала. Сдвинуть Эльзу с пути было проблематично, у неё была комплекция медведя перед зимней спячкой. Сдвинуть её, с ростом почти в два метра, будучи при этом раза в два меньше, было не реально.

Реджина осторожно кивнула, хмуро глядя на то, как мужчины в грязной обуви проходят в её библиотеку. Топчутся, оставляют грязные следы, вызывая острое желание зло зашипеть и обратить их в прелестные каменные скульптуры. Но она молчала, терпела, сжимая маленькие кулачки и сердито сверля глазами мужчин, выжидая, что им от неё надо. По правилам Игры Реджина должна была никого не трогать. Василисков не судят.

— Где она?

— Ушла домой. Рабочий день закончился, — Реджина хмуро посмотрела на часы на стене, — Два с половиной часа назад.

— А вы, почему тут? — тут же спросил второй офицер и получил в ответ хмурый взгляд. Он был сильно выше самой Реджины, но вместе с тем было в нём что-то изящное и несколько не человеческое. Из него получилась бы очень красивая скульптура, жаль, Реджина не умеет обращать в фарфор, только в мрамор. Обычный серый мрамор. Ламорте качнула головой, отталкивая от себя мысли о новой скульптуре.

— Я не обязана вам ничего объяснять, если, конечно, вы не собираетесь предъявить мне какие-то обвинения, — сухо произнесла девушка.

— В противодействии следствию, — тут же отозвался первый мужчина. Он был полным. Не как Эльза, в ней чувствовалась сила.

— Тогда оформляйте повестку на дачу показаний, а пока я ничего не обязана, я прошу вас покинуть библиотеку. Мы закрыты, — голос Реджины замораживал и околдовывал.

До сих пор молчавшая капитан Бэр раскрыла дверь, придерживая её, как швейцар:

— Раз уж вы не в состоянии быть вежливыми, коллеги, — последнее слово Эльза произнесла с явной насмешкой и снисходительностью в голосе, — то прошу на выход. Пани Ламорте, я прошу прощения за это вторжение.

Они никогда не общались между собой, но капитан знала о ней, и что Реджина была единственной, кто мог помочь что-то найти тут. Здесь не было картотеки или хоть каких-то указателей. Только Смотрительница.

Эльза, морщась, вытолкала за дверь обоих мужчин, спускаясь по лестнице. Она недовольным тоном объясняла им что-то, чего Реджина уже не слышала. Ламорте закрыла дверь и, продолжая хмуриться собственным мыслям, пошла к чёрному выходу. На полпути домой она с удивлением поняла, что забыла надеть перчатки после работы над дневниками. На ладонях отпечатались полумесяцы ногтей. Тонкая сеточка шрамов снова болела.

Хотя раньше такого не случалось — Реджина появилась на работе позже Терезы. Вошла тихо через заднюю дверь, замерла, разглядывая свою подчинённую. Черноволосая красавица хмуро смотрела перед собой, задумавшись во время сортировки каких-то документов. Это было явлением обычным, все мы, когда нам не слишком интересно зависаем, глядя в пространство, обдумывая собственные мысли и не печалясь о работе, которую работаем. Она подняла огромные бездонные глаза на начальницу и светло улыбнулась:

— Доброе утро. Вы сегодня поздно, — Тереза соблюдала на своём рабочем месте идеальный хаос, в котором любой другой ничего бы не нашёл.

Это был тот тип хаоса, о котором другие люди говорят "бардак" и любящая мама просит убрать, называя чадо поросёнком. Так же это был тот тип хаоса, который живёт вокруг любого подростка, каким, без сомнений, оставалась Тереза. И этот хаос никак не отражался на том, как девушка выглядела. Тереза была одной из тех везучих девушек, кому не нужно сомневаться в своей внешности. Виной этому были не какие-то вешние данные, в конце концов, те были делом вкуса. Основной причиной того, что она не беспокоилась, была её расовая принадлежность. Тереза была Мавкой и потому, родись она когда-то далёкой от эталонов красоты — этого бы никто не узнал. Человек религиозный и суеверный сказал бы, что она волшебная. И был бы возможно в чём-то прав. Но образованный нелюдь сказал бы, что она выделяет особенные феромоны, а её мозг не накладывает ограничений на использование ресурсов. И тоже был бы в чём-то прав. Тереза, впрочем, ни о чём таком не задумывалась, считая, что это совершенно не женское дело — думать. Она выглядела всегда умиротворённо и изящно: появлялась на работе только в платьях и прекрасно вписывалась в атмосферу библиотеки. Она словно была местным призраком в белом. Прекрасная Мёртвая Дева. Замученная в подвалах монастыря Одарённая, или может быть высланная бесплодная жена, что погибла в келье, отравившись. Тереза не часто улыбалась, и её безразличное лицо придавало ей ещё больше сходства с призраком. Главным сходством, конечно, было то, что она мертва уже больше двух лет. Чтобы походить на мертвеца быть таковым, конечно, не обязательно, но оно бы не помешало.