От чердака до подвала

Подобные настойки считались наиболее ходовым товаром. Однако не самым опасным как думают многие. Настоящая угроза скрывается за приторным эликсиром, носящим громогласное название 'Любовное зелье'. И, полагаясь на напрасные надежды увлечённых девушек, обманщики охотно меняют секретные ингредиенты на дурманы. Не замечая особой разницы от гипнотического эффекта, отчаявшиеся покупательницы довольствуются полученной властью, после непродолжительного триумфа опять возвращаются за флаконом. Когда собственные чары бессильны, остаётся полагаться только на волшебное питьё из трав.

Играться подлинным рецептом барышням не позволяли. Сюда приходили с важными намерениями. Поэтому никто не принимал шуршащие юбки за серьёзных заказчиков. В пору сна Рыночный Округ становился типично мужским собранием. Как-то представительницы слабого пола не питали страсти к подозрительным убивающим или калечащим вещам. Для них местный пейзаж виделся сплошным кошмаром.

Внезапный снегопад, способный где угодно претворить быль в сказку, оказался бессилен среди прилавков. Хлопья заметали отпечатки подошв, но укрыть собой арбалеты, чехлы с клинками или блестящую кольчугу не могли. Стоило снежинкам улечься на острой стали, как ревнивый продавец сметал зимнюю щедрость прочь.

Здесь появлялись не только отъявленные злодеи и убийцы, как кажется из стороннего суждения. Мирные жители нуждались в такой же защите, что и закалённые драками наёмники. Иногда, стараясь отстоять своё право на жизнь, люди не имели другого выхода, кроме визита к хитрым актёрам, кличущим себя торговцами ночного базара.

Пустые карманы — плохой спутник при осмотре стендов. Без денег вас приравняют к фонарному столбу у обочины. Не покупаете — значит бесполезны. А наличие монет или иной валюты определялось на уровне интуиции. Глупо терять выгоду ради пустой болтовни и зеваки тут подолгу не задерживаются.

Попасть в окружение коллекционеров магических амулетов — незавидная участь. Те, кто решился на встречу с опытными пройдохами, также обязаны иметь в запасе парочку трюков. Помимо эксклюзивных изделий, за высокую цену можно получить и настоящую подделку. Студенты из Академии Четырёх потоков постоянно попадались в подобные ловушки, становясь лакомой жертвой продавцов.

Но какой бы скверной ни была репутация Рыночного Округа при сиянии луны, заинтересованные в уникальном товаре всегда находились. Причём, с избытком.

Толкаться среди бессонных покупателей Ле́лориель не любила. Поэтому предпочитала отсиживаться дома, едва пролетает весть о возвращении контрабандной смены. Сегодня избежать прогулки не удалось: швейный магазин требовал её визита. По иронии судьбы попасть в царство ниток можно через рой анонимных теней, предпочитающих прятать свои лица. Поддаваясь примеру подозрительных торговцев, девушка поплотнее закуталась в полушубок и потопала к цели.

Передвигаясь вдоль стен, особа невольно улавливала обрывки чьих-то разговоров. Возмущённые тона оспаривали условия сделок, сыпали угрозами и постепенно заглухали под гулом других обсуждений. При суровом морозе доброжелательность явно отодвигалась в сторону.

На счастье Лелориель, добраться до порога мастерской получилось без приключений. Однажды забредя на полуночный торг, она стала случайной свидетельницей потасовки, которая закончилась для одного задиры весьма печально. Парню разбили нос за то, что усомнился в подлинности драгоценного камня. Но мнение о низкосортной оправе из золота не успело уйти за пределы Рыночного Округа раньше хромающего изгоя. Смелые суждения о качестве послужили ему уроком. А зрителям расправы — предупреждением.

Знакомая вывеска в форме раскрытых ножниц и заледеневший порог приглашали оставить неприятные мысли снаружи. Едва дверь захлопнулась за спиной брюнетки, тепло комнат захватило гостью в свои объятия.

— Всё-таки зашла погреться? — молодая портниха отвлеклась от сборов, чтобы ласково поприветствовать запоздалую посетительницу.

Стоящие манекены походили на разноцветных привидений: неряшливо наброшенные сукна прятали стан кукол под грудой материи. С завершением торговли такой хаос простителен. Ведь управляющая магазином по пошиву одежд торопилась. Вечером ей наконец-то удалось приступить к сбору сумки, когда поток клиентов иссяк. Не прекращая суетиться у поклажи, рукодельница продолжала:

— Мне удалось превзойти саму себя! Сорочка бесподобна. И как быстро, согласись. Не хотела уезжать с незаконченными делами. Получилось лёгкое подобие сюрприза. А?

Обладательница жгучих кудряшек укладывала багаж, поэтому не больно пеклась о красоте выражений. Впереди было ещё много работы. Сравнивая в уме списки 'уже взяла' и 'надо взять', она совершенно забыла о маскирующих свойствах своей причёски. Потому завеса из рыжих непослушных волос иногда выставляла напоказ остроконечные уши. Из всех изъянов внешности, которые могли перепасть фейри, этой девушке достался самый несносный. Делающий её похожую на эльфийку.

Но род Благого Двора отказывался связываться с мнительными лучниками. Швея, чей возраст пересёк границу в пятьдесят лет, до сих пор оставалась цветущей и симпатичной. Многие бы позавидовали такой способности растягивать старость. Обычно, в ответ на комплименты, портниха лишь улыбалась, демонстрируя зелёными щелочками глаз, что она польщена. Приятные слова вдвое больше радовали, когда относились конкретно к её натуре, а не становились ошибочным представлением о чужой расе. Так что сбивчивый недостаток часто прятался под пышной шевелюрой, стараясь лишний раз не сбивать людей с толку, а заискивание к очаровательной леди не превращать в случайные оскорбления.

— Гляди. Я там, у ящиков, положила свёрток.

Подсказав чёткое направление кивком головы, фейри внимательно всмотрелась в покрасневшее от холода лицо Лелориель. Молчание невидимым посыльным явилось с улицы и согревалось вместе с ночной визитёршей.

— Ты же передашь пакет мистеру Геннайсу? Или я зря мучилась целые сутки? — нарочисто командный голос получился очень правдоподобно. И возымел результат.

— Если сумею добежать до 'Астеры' невредимой.

Картавое произношение знакомой рассмешило швею. Правда, тихое веселье утонуло в недрах сумки, которая всё никак не желала заполняться. Раздался слабый шорох — перевязанная лентой упаковка перекочевала в руки гостьи. Прижав порученный груз к груди, девушка более активно дополнила свой ответ:

— Думаю, ему понравится.

— Разве у твоего дяди есть выбор?

Воспоминания о дне, когда проводилось снятие мерок, утверждали, что нет. Отобрав у мужчины право голоса, придирчивые судьи собственнолично утвердили будущий дизайн рубахи. Опытная фейри пеклась о фасоне, а Лелориель отстаивала светло-синий оттенок. Иных вариантов не было, их признавать не собирались. Поэтому хозяину гостевого дома пришлось угождать двум девицам, давно решившим за него каждую мелочь одежды.

Кто окажется прав — выяснится позже. Но мастерица с веснушками, придавшая куче ниток и выкроек точные очертания, была уверена в результате. Собираясь в дорогу, взлохмаченная управляющая магазина отдавала готовое изделие с чистой совестью. И она знала, что, возвратившись обратно, получит искреннее 'спасибо'.

Отнюдь не всегда рыжей умелице выпадал шанс поработать в тишине. Конечно, периодически к ней захаживали посетители. Тем не менее, это считалось несущественной помехой, по сравнению с юрким мальчишкой, который устраивал истинный погром. Сыну фейри недолго оставалось находиться под опекой отца: трудолюбивая мама уже спешила вернуть затейника в привычное для беспорядка место.

А прежде — уладить кое-что.

Портная на миг отлучилась от сборов и приблизилась к Лелориель.

— Извини, что выдернула тебя среди ночи. Но свёрток с костюмом — это не единственное, что я хотела отдать. — Поникшим тоном заявила швея.

— Ну?

— Про тряпки...

— Что? Тряпки? — девушка рассеянно усмехнулась.

— Значит, ты не слышала...

Фейри начала шёпотом пересказывать темноволосой подруге сплетню, которую ненароком услышала пару дней назад. Рядом никого не наблюдалось, но осведомлённой болтушке приглушённый голос казался достаточным оправданием за поведанный факт.

— ... Больше всего любит деньги и свой участок с тряпками. Так и говорили.

Сопереживающая кудряша практически слово в слово передала обличающие пересуды. Каково же было её удивление, когда Лелориель, с трудом чередуя хохот и обрывчатые предложения, попыталась прокомментировать новость:

— Вот уж не замечала за дядей пристрастия к тряпкам. Ах-ха. Фантазия у людей что надо. Тряпки! Портрет того ещё скряги. Ах-ха-а. Я обязательно ему это сообщу.

— А мистер Геннайс не обидится?

— На поклёп таинственного злопыхателя? — девушка покривила носом. — Не думаю.

Несправедливой клевете подвергались многие собственники в Рыночном Округе. Языки завистников превращали успешных купцов в барыг, бакалейщиков — в обжор и пьяниц. Но если высот достигала представительница женского пола, то прозвище звучало куда обиднее. Жертвы толков старались не придавать значения таким последствиям местной славы. Трудно сохранять хорошую репутацию, когда под боком каждый месяц работает профессиональный чёрный базар.

— Спасибо за веселье и за пошив. Мне пора.

Лелориель принялась прощаться. Было слишком поздно для ночных гулянок, поэтому девушка жаждала попасть домой. Раз осуществление подобной мечты возможно лишь после повторной вылазки, то лучше не тянуть. Её платье даже не успело подсохнуть: подол сиреневой юбки выставлял напоказ мокрые разводы, оставленные настырным снегом. Таковы последствия модного одеяния — любая прихоть погоды пачкала прекрасный наряд. Хорошо, что через вязаные варежки кусачий мороз проникнуть не мог. Главное, поудобнее натянуть их: тогда посторонние даже не заметят через щель возле рукавицы начало радужного рисунка из растений и маленького веретена на загорелой коже.

Взбодрившаяся фейри решила напоследок сгладить малость печальный финал. Всё-таки это она взялась обсуждать чужие слухи:

— Передавай привет трудягам из 'Астеры'. У вас там всё в порядке?

— Всё отлично. Главное, тряпок в достатке.

— Ле́ли!!!

— Ухожу-ухожу.

Через открытую дверь в комнату просочился вихрь снежинок. Проведя последнюю посетительницу на сегодня, портная вернулась к заботам, которые неизменно сопутствуют отъезду. Сумка опять стала центром внимания. Мастерица, умело орудующая иглой, оставалась немощной перед сборами и абсолютно не укладывалась во времени. Ей грозило путешествие налегке, если поклажа и сама хозяйка магазина не придут к взаимному согласию.

Уличную торговлю тоже торопили: едва начнёт светать, на смену контрабандистам вернутся прежние ряды безделушек. Обычно утро застаёт опустевшую площадь. А ближе к полудню здесь вновь забурлит жизнь.

Этой ночью запретные сделки оказались не в почёте. Разнообразие нежити изменило чутью охотников: новая чума в виде зомби обезоружила смельчаков. Как бороться с уже мёртвым противником они не знали. Ассортимент Рыночного Округа стал бесполезен, тщетные поиски не приводили к желаемым результатам и люди уходили прочь.

Девушка осторожно ступала по скользкой мостовой. Камни блестели от ледяной корки и не были столь прочной опорой, как раньше. Лелориель держала свёрток перед собой, словно щит, защищающий от безликой толпы. Без солнца дорога гостевой дом представлялась бесконечной. Но вот площадь осталась позади, и потянулись улочки, тихие и спокойные, подчиняющиеся усыпляющему мраку. Окошки без света сливались с серыми грубыми стенами. Только одинокие фонари, очертившие оранжевые островки создавали слабое подобие маяков. Провожая очередную фигуру, высокие стражи перекрёстков расстроено дрожали огнём вдогонку.

'Астера' под пластом снега походила на пряничный домик. Белая шапка крыши искрилась и превращала всё окружающее в добрую сказку. Клён также приоделся. Подражая черепице, дерево укрыло зимним одеялом каждую ветку. Озорной ветер иногда специально налетал и сталкивал небольшой комок на головы прохожим. На сей раз снежок от незримого шалуна достался Лелориель.

Вновь оказавшись в тепле, девушка первым делом стряхнула холодные хлопья со своей макушки. Слуги, привлечённые стуком входной двери, тотчас вышли встречать новоприбывшую гостью. Но обладательница каштановых волос не нуждалась в официальных приёмах. Она сама любила принимать будущих постояльцев гостевого дома. А сейчас Лели пыталась с помощью веника избавиться от прилипшего к сапогам снега, аккуратно очищая обувь кривыми прутьями.

На верхнем этаже все спали. И пока одни обитатели 'Астеры' почивали в объятиях Морфея, другие не прекращали работать в поте лица. Просто старались блюсти тишину, чтобы не разбудить сонь. Среди бодрствующих энтузиастов получателя посылки от швеи не наблюдалось. Поэтому вручение свёртка, который племянница целеустремлённо несла мистеру Геннайсу через город, откладывалось до следующего дня.

Тогда Лелориель решила оставить пакет с рубахой в месте, где дядя обязательно увидит обновку — в его кабинете. Хотя обыватели гостевого дома давно окрестили комнату библиотекой: чёткое количество книг назвать не могли, но утверждали, что их там 'великое множество'. Заходить сюда в отсутствие владельца категорически запрещалось. Правда, на девушку подобное правило не распространяется, что подтверждалось её уверенным маршрутом к письменному столу. Отодвинув в сторону сплетённую из лыка игрушечную телегу — поделку, которая много лет красовалась в хранилище — Лели положила поверх исписанных листов упаковку.

Помещение пахло старой бумагой и чернилами. Хозяин 'Астеры' содержал свой уголок в примерной чистоте. А если за заботами и оставлял лёгкий беспорядок, то крошечные духи помогали с уборкой. Порхающие блюстители, иначе зовущиеся беу́рфами, оберегали полки с потрёпанными переплётами от наихудшего врага — пыли. Под их надзором тома, возраст которых исчисляется столетиями, выстраивались в уникальную коллекцию.

Здесь встречались такие эксклюзивные сборники, что ценители древности не поскупились бы отдать целое состояние за право обладать столь редким изданием.

Например, на нижнем ряду своим толстым корешком хвастался 'Бестиарий'. Сама обложка предупреждала: энциклопедия любит общаться иллюстрациями. Кто бы ни был художником этого шедевра, казалось, что рисунки сбивали с толку даже автора. Хвосты переплетались с лапами, клыки одного существа упирались в голову другого животного, а между этим слиянием ещё пытались уместиться заглавные буквы. Текст мало чем дополнял обилие картинок. Строчки располагали сухими фактами в то время, когда истинное обличье зверей пугало читателей со страниц. Развороты пестрели изображениями чудищ, которых воображение не желало принимать за реальных.

Поодаль примостилась книга, восхищающая многих оригинальным украшением. Выпуклые узоры выступали замест рамок, принимая на себя удары времени и жертвуя сверкающей позолотой. Зато главный элемент декора, плоский металлический клубок из двух змей, блестел под всяким лучиком света. Чешуйчатые тела переплетались в сложном орнаменте и условились на том, что создавали настоящий символ бесконечности. История, изложенная внутри, тоже бесконечная. До сих пор неясно: события, описанные там, происходили раньше, постоянно были выдумкой или станут явью лишь в будущем? Таинственные приключения меняли финал, и каждый раз рассказывали новую версию о похождениях героя. А иногда вероломно сворачивали в сторону другого персонажа, заставляя читателя смиренно наблюдать за отвлечённой повестью.