Казалось, шум и гам в лагере ролевиков доносились слабее, словно клочок земли с костром и нами переместился на значительное расстояние. Мы оба взяли паузу. В наступившей тишине отчетливо слышался треск дров и гул пламени. Наполнившие каменный очаг угли щедро источали жар. А я покрылся холодным потом, по моей спине маршировали мурашки и подкрадывался озноб — верный признак либо простуды, либо ключевого момента в биографии. От принятого решения будет зависеть очень, очень многое, если не все.
— Ты можешь принять участие в увлекательной игре. Нет, не в этом мире. Да, все по-настоящему. И любовь и ненависть. И жизнь и смерть. И награда.
Арагорн начал фразу скороговоркой, а последние слова не произносил — ронял, словно пудовые камни со стены в орду серых мыслишек, штурмующих твердыню моего разума.
— Мечи и магия? Спасать мир от великого зла? А в оконцовке — вино и женщины?
Лицо собеседника резко поскучнело и мне стало немного стыдно за примитивный и скептический образ моих мыслей.
— Миров множество. Подходящий уже готовится принять тебя. Нужно только немного веры и терпения. А финал полностью зависит от тебя. Ты и только ты хозяин своей судьбы и никто больше.
— Вот это по мне! — выкрикнул я, салютуя небесам почти пустой бутылкой. Мандраж потихоньку отпустил меня. Как когда-то на экзаменах, а впоследствии на собеседованиях и трудных переговорах волнение уступило место деловой сосредоточенности. Легкий алкогольный туман растаял, голова прояснилась.
— Что ж, по условиям тест-драйв не предусмотрен, но ознакомительный обзор я провести обязан, — по-деловому сухо информировал меня устроитель игр.
Рука его с некоторым усилием пронзила над костром, дымный удивительным образом загустевший воздух, и ушла рубящим ударом вниз. Ткань нашего мира беззвучно разошлась по линии 'разреза', края ее подернулись разноцветной рябью, смешиваясь с роем пляшущих искр, распахнулись и ...
Не скажу, как долго длился сеанс погружения в иной мир. Сложно вести счет времени, когда без остатка растворяешься в иной, без преувеличения более увлекательной реальности. Где даже в роли простого зрителя испытываешь яркую гамму эмоций, уже давно и прочно позабытую здесь, на Земле. Картины мирной жизни иномирян — труда, веселья и всевозможных событий — сменяли боевые действия. Вот многолюдная ярмарка, а здесь городское собрание, ритуальные хороводы вокруг гигантского дерева посреди безумно прекрасной рощи. Шествие цеховых мастеров и подмастерьев. Вот семьи добропорядочных горожан, поутру спешащих к культовому сооружению, а вот уличные девки, завлекающие клиентов в омут порока. Караван повозок, запряженных ящерицами, медленно везущий людей и тюки с товарами по мощеной дороге. Колонна солдат — латников, пикинеров и стрелков — марширующих по проселку к насыпным укреплениям с деревянными башенками. С кровавого поля боя мы переносились в набитый веселыми подмастерьями кабак, а разудалая деревенская свадьба сменялась церемонией похорон монаршей особы. Блеск богатых нарядов и жалкие лохмотья нищих калек. Грубые доспехи и тонкие кружева. Храбрые мужчины и прекрасные женщины.
Красной нитью через весь этот колдовской перфоманс проходила жизнь. Насыщенная, интересная, другая. Мир менялся и развивался, люди жадно спешили жить и чувствовать, превращая серые будни в яркий праздник, а обычные поступки в достойные эпоса деяния. Зрелище радовало и одновременно печалило меня как стороннего наблюдателя.
Сознание воспринимало не просто объемное изображение, но и звуки, солнечный свет, ветер, запахи, дрожь земли и множество другой информации. Эффект полного присутствия достигался либо гипнозом, либо реальностью происходящего!
Потрясающее шоу продолжалось и продолжалось, но все хорошее имеет свойство заканчиваться. Когда я 'вынырнул' в свою реальность, то ощутил нечто сравнимое с первым уколом разочарования в неокрепшую душу ребенка. Бесконечно давно во времена тотального дефицита и всеобщей унылости мне повезло посмотреть красочные импортные мультфильмы. То ли кассета попалась пиратская, то ли взрослые спешили, но сеанс быстро закончился. Моему сожалению не было предела. Впоследствии купил все серии и посмотрел много раз подряд, но момент был категорически упущен. Глупо ловить отголоски ощущений. Но и сейчас, совсем по-детски захотелось вернуть исчезнувшую реальность, ухватиться всеми конечностями и не отпускать. Не объяснить это притяжение ничем. Гипноз? Нет, не похож мой собеседник ни на вороватую цыганку, ни на Вольфа Мессинга.
Я потрясенно молчал. Сердце колотилось как у загнанного кролика. Меня сильно повело в сторону, на голых инстинктах ухватился руками за бревно, и тем удержался в вертикальном положении. Немного коньяка пролилось из упавшей бутылки на выкатившиеся из костра угольки...
— Итак, готов ли ты отправится в мир, назначенный тебе?
Смысл произнесенных Арагорном слов дошел до меня не сразу.
— Эт зачем? — я протянул ослабевшие руки к рдеющим углям. За просмотром чудесного блокбастера совсем забыл подкидывать дрова.
— И ты еще спрашиваешь? — голос собеседника обрушился на меня лавиной, словно стало в нем не меньше полусотни метров роста.
Мои конечности вдруг ослабели, и я полетел лицом прямо в ревущее раскаленное марево, отчетливо пахнущее кровью, металлом и смертельной опасностью. Твою ж налево!
Пробуждение в новом мире походило на удар только что освежеванной тушей в лицо. Словно кто-то большой и затейливый шутник извалял парную говядину в навозе и от всей души приветил меня. С прибытием! Желудок очнулся вслед за обонянием. Наше вам 'здравствуйте'!
Прежде чем я успел что-либо осознать и предпринять, поток рвоты кавалерийской лавой пронесся по пищеводу и вырвался на свободу. Острый спазм определил центр моего тела, а его отголоски во все клеточки доложили мозгу о состоянии и положении. Состояние — паршивое. Положение — лежачее. В ребра впились острые камни, а голова покоилась на мягком и высоком подобии подушки. Отчего блевалось мне особенно некомфортно.
Вдыхая через раз, медленно встал. Глаза не хотели открываться! Удар дубинкой говномяса не прошел бесследно. Лоб и лицо покрывал слой липкой, пахнущей медью гадости. Слабыми дрожащими пальцами ощупал голову, чтобы убедится в отсутствии ран. На лице подсыхала чужая кровь, но не она являлась причиной намертво сомкнутых век. Страх. Сильнейший страх перед неизведанным. Нелегко было прекратить детскую игру в прятки с самим собой.
— Да твою ж налево!
Один. Дрожащий. Жалкий. Посреди бескрайнего поля, усеянного трупами. Людей. Нелюдей. Странных животных. Ветер трепал лоскутки одежды на близлежащих телах. Хрипло кричали и хлопали крыльями стервятники. По соседству за кучей мертвечины мародеры делили хабар, ругаясь на незнакомом языке. Отличные соседи, помнится, я со своими на Земле не ладил.
Нет, я не потерял сознание, дар речи или присутствие духа. Холод пронизывал кожу, приводя в чувство. Упал на колени и про себя взмолился:
Боже! Как же так? Я ведь не об этом мечтал! Разве этот ад мне обещал Арагорн? Стоп, стоп, стоп, дружище! Говорила тебе бабушка не садись играть с чертом в карты? Говорила! Так причем тут Бог? Что-то ты о нем не вспоминал, попивая у костра коньячок с каким-то подозрительным типом! Так, не в ту степь лихие скакуны мыслей понеслись. Я практически гол и бос. Нахожусь непонятно где. Обращение в местное общество защиты прав лохов отложим на потом, а пока есть более насущные задачи.
— Сначала умойся, — предложил тихий голос за спиной, предугадывая мою мысль 'С чего бы начать?'. В трех шагах совершенно индифферентно висело объемное изображение человека в пыльнике и капюшоне, который указывал правой рукой на ближайший солдатский ранец.
Поскольку голографический 'император из звездных войн' предлагал разумный поступок, выяснять происхождение говорящего глюка не хотелось. Не вставая, подтянул к себе ранец, извлек притороченную сбоку круглую кожаную флягу, умылся и прополоскал рот.
— Хороший мальчик. Теперь сними с меня сапоги.
Послушался и в этот раз. Переминаться с ноги на ногу на острых камнях — удовольствие сомнительное. С обувью у ближайших покойников дела обстояли скверно. Какие-то грубые тряпочные полуботинки на деревянной подошве с обмотками. Еще и убитые совсем. Как и их хозяева. У нелюдей вместо нормальной обуви на ногах имелись чувяки, мокасины или копыта. Взгляд вернулся к трупу человека в пыльнике, что послужил мне подушкой. Страшная рана на спине ставила крест на идее присвоить модный и, наверное, удобный наряд. Зато покойный носил приличные на вид сапоги из натуральной кожи, с высоким голенищем и шнуровкой. Прикинул по подкованной ровными рядами металлических гвоздей подошве — размер подходящий!
— Быстрее! — поторопил меня неугомонный призрак.
В ответ ругнулся шепотом. Ослу понятно, что покинуть побоище надо как можно оперативнее. Желательно в удобной обуви, в одежде и с оружием в руках. Крики моих опасных соседей тому изрядно способствовали: бежать, скорее бежать!
Чтобы ловчее стаскивать обувку, с усилием перевернул неподатливый труп с живота на спину. Вот так сюрприз! Рука покойного сжимала револьвер оригинальной конструкции. Звякнувшее о стальное зерцало на груди кожаного жилета оружие словно обострило мой слух. Где-то неподалеку глухо и натужно стонал раненый. Каркали и хлопали крыльями падальщики. Вдалеке продолжалась перестрелка. Окинул взглядом окрестности — ниже по склону начинался хвойно-лиственный лес. Вот туда мы и направимся, после того, как...
Голограмма пошла полосами, словно что-то глушило сигнал или батарейки садились. Постепенно окружающий мир становился ярче: алела кровь на камнях, на светлой солдатской форме, сочно зеленели пучки травы между черными и серыми буграми тел зверолюдей, сверкала нагрудная пластина у мага, сватающего мне свои зачетные боты с того света.
— Постарайся меньше шуметь. У нас мало времени, — ровно констатировал 'призрак', но это спокойствие из тех, что побуждало к действию сильнее истеричных воплей.
Перевел дыхание, а заодно собрался с духом. Все-таки грабить покойника при свете дня это вам не яблоки из соседского сада под покровом ночи тырить. Тут перед самим собой стыдно, не говоря о том, а ну как увидит кто? Особенно из тех, кто это побоище учинил! Тогда мне револьвер очень пригодится...
Нашлась веская причина, чтобы все-таки отсрочить любимый момент сталкеров, тру-выживальщиков и мародеров всех мастей — отъем хабара у покойников. Прежде, следовало разобраться с устройством трофейного оружия. Цельнометаллическое исполнение с воронением превосходной сохранности. Длинный восьмигранный ствол с крупной мушкой. Жестко закрепленный барабан, снаряжаемый по одному патрону через специальное оконце. Вот только на месте курка конструкцию дополнял странный цилиндр, который впрочем, заряжанию не мешал, поскольку был несколько уже барабана.
Револьвер сел в ладонь удобно, если отбросить ощутимую тяжесть и габариты. Качество обработки, совершенство линий, эргономичность — всем виделась основательность мастера. Рукоять оканчивалась четырехгранным шипом, таким, наверное, удобно пробивать висок противника в ближнем бою.
— Пули на поясе, — пояснил призрак, равнодушно взирая, как я схожусь на импровизированном татами с его мертвым телом. — Сними все вместе.
— Спасибо, — поборов глупую брезгливость, расстегнул литую пряжку толстого кожаного пояса с кобурой и коробками и продел его под неподъемным телом. — Про сапоги помню.
Беседа с призраком мой рассудок ничуть не смутила. Здесь недавно сотни людей коллективно и в муках ушли в лучший мир, а этот, видимо, нарочно задержался дать мне ценные указания. Без гида мне в чужом мире совсем никак...
Не откладывая в долгий ящик, приладил приобретение себе на туловище, прямо поверх рубахи навыпуск и грубых холщовых штанов свободного покроя, которые каким-то чудом оказались на мне вместо моей земной одежды. В двух кожаных коробках из четырех в специальных гнездах покоились боеприпасы — тупоконечные полуоболоченные пули с выемкой в донце. В одной оказался металлический цилиндр — двойник прикрученного к револьверу. Та сторона, которой он, как подсказывала логика и живой пример, должен прилегать к барабану, блеснула поверхностью темного камня.
— Так, не понял, пули есть, а патронов нет? — озадачился я, теребя револьвер за выступающие части.
— Поворотный механизм ... вижу, разобрался, — прокомментировал призрак мои манипуляции по перезарядке револьвера. Рычажок, взведением которого прокручивался барабан, обнаружился с левой стороны под цилиндрическим выступом как раз в зоне досягаемости большого пальца. Но я предпочел по-ковбойски 'об рукав'. Похоже, барабан придется крутить после каждого выстрела, чтобы совместить со стволом следующую камору.
Одну за другой зарядил пять увесистых окольцованных медью тупоконечных пуль — последнюю бывший владелец выпустить по врагам не успел и сунул оружие в кобуру. Надо отдать должное, навалил он знатную баррикаду из тел — она-то сейчас и укрывала меня от глаз банды грабителей. Значит, ствол вполне рабочий, а не для красоты присутствовал. С зарядами, правда, непонятно. Транслировал вопрос призраку. Оказалось, он не понял слова 'патроны', потому как унитары, да и порох тут не в ходу, а насчет зарядов меня успокоил, мол, 'гамион свежий поставил, только пять раз успел отработать'. На человеческом языке это означало, что тридцать один выстрел у меня в активе, если своевременно набивать барабан свинцом. А уж этого добра в пульницах на поясе, судя по весу, припасено изрядно.
Когда я, пыхтя от усилий и шепотом матерясь, стащил второй сапог, в полный рост нарисовалась проблема портянок. Мотать их я совершенно не умел, а носить сапоги без оных — моветон. Памятуя о нестыковке с патронами, насчет носок пытать призрака не решился, к тому же голопроекция за последние минуты весьма побледнела. Дрожа от прохладного ветра и страха, впопыхах натянул обувку на босу ногу, затянул шнуровку и с выражением внимательной заинтересованности на лице повернулся к призраку.
— Браслет, — прошептал мой бестелесный благодетель, после чего картинка окончательно поблекла и 'схлопнулась'. А я уж было, приготовился отмазываться от каких-нибудь невыполнимых поручений, вроде пойди туда, не знаю где, спаси весь мир не знаю как... Словесный, точнее мысленный понос, как и дрожь телесная оставить меня наедине с насущными делами не спешили.
Еще разгибая холодные пальцы на рукояти оружия, ощутил под своей ладошкой нечто любопытное. Рукав рубашки покойного сполз, обнажив бледный безволосый локоть. Чуть выше запястья руку плотно обхватывал широкий массивный браслет с темным крупным камнем, закрепленным с наружной стороны. С внутренней стороны браслета гнездо пустовало.
Сейчас я почувствовал, что эта вещь без сомнения мне жизненно необходима! Никаких глупых мыслей, вроде, вот доберусь до обжитых мест, загоню первому встречному ювелиру, куплю баб деревеньку, да заживу помаленьку. Наоборот, лучше лишиться моих единственных штанов, чем расстаться с волшебной штуковиной. Никаких сомнений в магическом происхождении артефакта у меня не возникло. Увесистый браслет самостоятельно щелкнул застежкой, раскрывшись наподобие пасти хищного зверя. Особенно добавляли сходства крупные пазы. Десница покойника безвольно опала, оставляя занятную вещь мне.
