Ведьмами рождаются книга 1

" Господи, — подумала Настя, — неужели мой сон был вещим, и я почувствовала, как плохо было бабе Серафиме?"

Мысль о том, что здесь замешаны потусторонние силы девушка решительно отбрасывала, она приписывала свой сон тем близким отношениям, которые когда-то существовали между ними.

— Скажи, бабушка, а в ночь её смерти у вас была гроза?

— Не гроза, а светопреставление какое-то. Казалось, сам нечистый поднялся из пекла, чтобы забрать её душу! — Вероника Митрофановна немного помолчала, поджав губы, а потом тихо произнесла, — я поняла, зачем ты приехала...

— Зачем? — почему-то испугалась Настя.

— Она ведь звала тебя той ночью. Звала так, что полдеревни слышало, и ты услышала. Её крики были такими жуткими, что пес Семёновны сорвался с цепи и от страха в лес убежал. А когда наутро приковылял домой, Семёновна глядит — а у него, сердешного, шерсть вся поседела! Значит, звала она тебя, звала — я всю ночь на коленях перед образами простояла, молилась, чтобы тебе ничего худого не сделалось, а часа в три ночи слышу, вроде затихла, и ливень вроде стих. А потом в наступившей тишине она как крикнет последний раз: " Настя!" — я такого крика отродясь не слышала, предсмертный крик это был! Тут я не выдержала, взяла в руки крест, бутылочку со святой водой и побежала к её дому. Подхожу к её избе, а там... — Вероника Митрофановна замолчала, справляясь с нахлынувшими воспоминаниями, — вокруг её дома ветер кольцом носится, а из круга этого рожи отвратительные выглядывают, орут, смеются, улюлюкают! И тут в доме что-то как взорвётся, аж земля содрогнулась, и из дымохода вырвался чёрный дым. Покрутился он над хатой Серафимы и с воем растворился в воздухе. Я так думаю — это душа её отлетала. Как добралась домой — не помню, заперла дверь на задвижку и до утра молилась. А когда петухи три раза пропели — думаю — надо сходить к Серафиме, посмотреть что там да как. Одна идти побоялась, собрала народ и уж тогда все вместе и отправились. Остановились возле дома, а зайти никто не решается, слышали ведь как Серафима голосила! Стояли, стояли и тут Ванька-тракторист не выдержал, сплюнул на землю и пошёл в дом. Через минуту выходит — лицо обалдевшее — и говорит: " Чего вы, бабки, пургу гоните и людей на рассвете подымаете! Нет там никого!" Тут уж все, кто был, двинулись в избу. Глядим — хата пустая, в доме всё чисто, постель застелена, как будто и не было ничего. Подумали мы и решили — в милицию не сообщать, оставить всё, как есть, а про Серафиму забыть, будто и не было её. На том и разошлись.

Закончив говорить, Вероника Митрофановна с чувством выполненного долга опустилась на стул. Настя молчала, переваривая услышанное. " Ничего себе история,— подумала она, — да если хотя бы половина из всего этого правда, то самое время готовить для себя оберег от злых сил!"

— Ты вот что, Настенька, — устало сказала Вероника Митрофановна, — поезжай домой, в город, нечего тебе здесь оставаться.

— Глупости! Никуда я не поеду. В твою байку о сверхъестественном исчезновении тела я не верю. Ты ведь сама рассказывала, что к Серафиме братки приезжали. Может быть, они с ней что-то сделали, а тело увезли, чтобы скрыть преступление! А вы, дурёхи, даже в милицию не заявили! Бабка Серафима мне не чужая, я должна хотя бы посмотреть на дом, чтобы понять, что произошло на самом деле!

— Нет! — раскат грома отдыхал, когда орала Митрофановна.

— Ну дай мне хотя бы поговорить с людьми о случившемся, — взмолилась Настя.

— Никто тебе ничего не скажет. Все напуганы до смерти, а тут ещё ты со своими глазищами!

— Все подумают, что ведьмой теперь стала я, — усмехнулась Настя.

— Как пить дать, — авторитетно заявила бабушка, — народ-то тёмный... Уезжай, Настенька, — Вероника Митрофановна умоляюще посмотрела на внучку.

Настя судорожно размышляла: " Ни с расспросами по деревне, ни к Серафиме сейчас идти нельзя. Бабушку, чего доброго, удар хватит. Но я не могу уехать, не попытавшись разобраться что случилось на самом деле, кому понадобилось похищать тело. И этот непонятный сон! Серафима звала меня, она просила о помощи, а я не помогла! Может быть, если я схожу в дом, Серафима почувствует моё присутствие, поймёт, что я не бросила её!"

— Уезжай, — упрямо повторила Вероника Митрофановна.

— Ну, ба, как тебе не стыдно выгонять родную внучку! Дай хоть сегодня с тобой побыть, а завтра утром я уеду.

— А как же твоя работа? — привела последний аргумент Митрофановна.

— А я взяла отгулы, — беспечно ответила девушка. Она поняла, что бабушка сдалась и ночью можно будет сходить в дом Серафимы.

— И зачем было пять лет на учёбу тратить, если потом всё равно пошла работать продавщицей! — проворчала Вероника Митрофановна

Настя закончила политех, но работа по специальности не приносила, ни удовлетворения, ни денег. Поэтому, помучившись полтора года, девушка устроилась в небольшой фирменный магазинчик, торговавший косметикой. Хозяин магазина, Семён Демьянович, оказался неплохим дядькой, зарплату не задерживал и регулярно выписывал премии. Служебным положением в личных целях не пользовался, то есть приставал только к тем девушкам, которые сами были не против. Пару раз Семён Демьянович попытался ущипнуть Настю за мягкое место, но, напоровшись на её знаменитый взгляд, оставил в покое, что, впрочем, никак не повлияло на их взаимоотношения.

— Ладно, давай чай что ли пить, — предложила бабушка.

— Давай, — безучастно ответила Настя, все её мысли были заняты предстоящим ночным походом.

— Привет, красавица, — раздался бодрый голос из-за забора, — давно тебя видно не было!

— Ванечка! — Вероника Митрофановна расцвела и подобострастно подбежала к забору, — а мы как раз чай пить собрались. Заходи, посидишь с нами.

Ванечка не сводил глаз с Насти. Его широкое рязанское лицо с озорными веснушками расплылось в глуповатой улыбке.

— Не, Митрофановна, не могу, вызвали на работу, срочное задание, не могут без меня! — ответил Ванька и, гордо выпятив грудь, нахально подмигнув Насте, развязанной походкой зашагал по улице, что-то насвистывая.

Вероника Митрофановна тут же подбежала к Насте и заговорщицки произнесла:

— Видала каким видным парнем стал наш Ванька— тракторист! Ты присмотрись, чем не жених тебе!

Настя чуть не подавилась яблоком.

— Ба! — возмущённо сказала она.

— Ну что "ба"? Тебе уже давно не восемнадцать, а мужик и рядом не валялся!

— Валялся!

— Так и помрёшь в старых девах. А Ванька — парень видный, зарабатывает хорошо, пьёт умеренно и всего на пару лет тебя младше!

— Уважаемая Вероника Митрофановна, — официальным тоном произнесла Настя, — довожу до вашего сведения, что если мне вздумается выйти замуж, мужа я найду сама, без вашего высочайшего вмешательства!

— Ага, ты найдёшь! Да тебя ж вытерпеть никто не может, через два дня все сбегают!

— Не через два дня, а через месяц! — уязвлено произнесла девушка.

С мужчинами Насте не везло. Нет, поклонников хватало всегда, её роскошные пшеничные волосы и огромные чёрные глаза мало кого оставляли равнодушным. Но серьёзные отношения почему-то не складывались. Виной всему Настя небезосновательно считала свой растреклятый взгляд. Из всех ссор — как без них между влюблёнными — девушка всегда выходила победителем. В гневе Настя буквально припечатывала собеседника к полу своим взглядом. Мужчины, парализованные непонятной силой, теряли способность к сопротивлению. Чтобы лишний раз не испытывать неприятных эмоций, незадачливые возлюбленные начинали избегать конфликтных ситуаций и как-то незаметно для самих себя оказывались на вторых ролях, а вскоре после этого исчезали насовсем. Настя перестала пытаться завязать серьёзные отношения, но в душе всё-таки надеялась что её счастье просто заблудилось и где-то ходит по земле в образе прекрасного принца, который в конце концов её отыщет.

До самого вечера Вероника Митрофановна крутилась вокруг внучки, не давая ей и шагу ступить за ворота. Вечером, плотно поужинав и перемыв косточки всем соседям, бабушка предложила укладываться спать.

— Я, пожалуй, лягу на веранде, — заявила Настя.

— Ну что ж, тебе полезно на свежем воздухе, ночи сейчас тёплые, не замёрзнешь, — согласилась Митрофановна, ничего не заподозрив.

Настя, сняв лёгкий сарафан, переоделась в джинсы и футболку. Укрылась до подбородка одеялом и стала ждать когда за стенкой торжественно зазвучит богатырский бабушкин храп. Все звуки летнего вечера постепенно засыпали. Весёлый ветерок, наигравшись до изнеможения, лёгким одеялом опустился на кроны своих подружек-деревьев, и листва тихим шелестом рассказывала ему сказки. Загулявший майский жук, сердито ворча, спешил домой, ожидая хорошенькой взбучки за опоздание. Воздух постепенно заполнялся непередаваемыми ароматами летней деревенской ночи. И только сверчки-полуночники, воодушевлённые тем, что у них нашёлся благодарный слушатель в лице Насти, устроили грандиозный концерт.

"Хр-хр-хр!" — раздалось за стенкой и девушка поняла что можно уходить. Она бесшумно встала, надела мягкие кроссовки и, никого не потревожив, перелезла через забор.

Огляделась — кругом ни души — деревня словно вымерла. Ни одна собака не лает, ни в одном доме никто не устраивает пьяных посиделок. Жутковато, конечно, но идти надо. Путь предстоял неблизкий. Дом бабки Серафимы находился на краю деревни и стоял вдалеке от остальных домов, почти вплотную примыкая к лесу.

Полная луна щедро освещала дорогу и Настя уверенно зашагала по улице. Половину пути девушка преодолела без приключений и даже приободрилась. Но когда подошла к колодцу, в кустах с правой стороны послышался какой-то шорох. Настя подпрыгнула от неожиданности и остановилась, всматриваясь в темноту. Больше не раздавалось ни звука, но единственного шороха стало достаточно, чтобы страх начал опутывать девушку своими цепкими пальцами. То, что днём казалось смешными бабушкиными сказками, в лунном свете приобрело совсем другой смысл. Какая-то ночная птица, издав странный звук, вспорхнула с дерева, громко хлопая крыльями. Настя вдруг задрожала мелкой дрожью, вспоминая о противных рожах, которые, если верить рассказу бабушки,кружили вокруг дома Серафимы.

"Глупости, — одёрнула себя девушка, — ничего сверхъестественного на свете не бывает, всему, в конце концов, находится разумное объяснение." Но в душе пожалела о том, что у неё на шее нет крестика. Дрожь постепенно проходила и Настя пошла дальше. Но чем ближе она подходила к дому Серафимы, тем неспокойнее становилось на душе. Девушка вдруг отчётливо поняла, что совсем не хочет туда идти, к тому же её не покидало чувство что кто-то за ней наблюдает. Теперь в любой тени, отбрасываемой деревьями или забором, в любом звуке Насте чудились непонятные злые существа, от которых исходила опасность. Ругая себя за безрассудство, стараясь не очень громко стучать зубами и засунув руки в карманы, чтобы те поменьше дрожали, девушка шаг за шагом заставляла себя идти к дому. Вот она вышла на окраину деревни, дальше, в нескольких десятках метров начинался лес. Ночью он казался зловещим и уродливым замком злого великана. А вот и изба бабы Серафимы сиротливо пристроилась возле леса. Вид знакомого, почти родного дома немного приободрил. Ещё чуть-чуть и она окажется в спасительном уюте старого помещения, в котором провела так много приятных часов, сидя у печки и слушая захватывающие рассказы. Внезапно со стороны леса раздался длинный, протяжный вой. Волосы на голове у девушки зашевелились. Она шлёпнулась на землю, больно ударившись о какой-то камень, но от ужаса не смогла даже пошевелиться. Глаза превратились в два чёрных круглых тоннеля, Настя не мигая смотрела в ту сторону, откуда донёсся вой, и ждала смерти.

— Не бойся, — прозвучало где-то рядом.

Луна зашла за облака и девушка ничего не видела вокруг себя.

— Кто здесь? — пропищала она, готовясь в любой момент умереть от разрыва сердца.

— Не бойся, это Яшка тебя пугает, он не опасный, у него только голос громкий.

Луна вышла из-за облаков и Настя смогла рассмотреть своего ночного собеседника. В существе, стоявшем перед ней, было от силы метр роста. Густая борода и усы, покрывавшие почти всё лицо, напоминали прошлогоднюю солому, длинные волосы были спутаны до невозможности и торчали в разные стороны. Большой нос и умные с глаза с хитрецой, руки похожи на коряги — непропорционально длинные и узловатые. Одето существо было в лапти, полотняные штаны и широкую рубашку с одним рукавом. Странно, но несмотря на его довольно-таки необычный вид, девушка почувствовала что сейчас можно не бояться.

— Ты кто? — прошептала она.

— Я? — вроде бы удивилось существо, — я — Пенёк, а ты Настя?

— Откуда ты знаешь?

— Я много чего знаю, — ответил Пенёк и вдруг куда-то исчез, буквально растворился в воздухе.

Настя обалдело уставилась в пустое пространство и даже ущипнула себя, проверяя, не спит ли она сейчас в бабушкиной постели.

— Всё нормально, — прозвучало с другой стороны, — я Яшку загнал, чтоб не испугал тебя ненароком.

Пенёк вёл себя так, будто ничего необычного не происходило. Был он юркий, вертлявый и наивно по— детски разглядывал Настю.

— А волосы у тебя светлые, — проговорил он и вдруг улыбнулся с облегчением, — значит не всё ещё потеряно.

Настя не знала что ответить на такую абракадабру, поэтому молчала.

— К Серафиме идёшь?

— Да, — девушка перестала чему-либо удивляться.

— Чего думаешь делать? — деловито спросил Пенёк, присаживаясь рядом.

— В каком смысле? — так же деловито спросила Настя.

— В том самом, — многозначительно изрёк Пенёк и почесал нос.

— А-а, — так же многозначительно протянула Настя, — не знаю.

— Ну и правильно. Спешить в этом деле нельзя, — Пенёк вдруг снял лапоть и стал перематывать онучу.

Настя увидела что вся стопа у этого существа покрыта мхом. Девушка зажмурилась. Сцена выглядела настолько нелепой, что казалось, будто всё это происходит в кино, а не на самом деле. Настя впала в ступор и сама себе напоминала говорящую куклу без чувств и эмоций. Пенёк, тем временем, справился с онучей и решительно встал.

— Ну, всего, как говорится, доброго! — он поднял руку вверх и картинно поклонился в пояс.

— Может, пойдёшь со мной? — девушка просительно подняла на него глаза.

— Не-е, — перепугался Пенёк, — мне Яшку оставить не с кем, и вообще... — в его вздохе присутствовала вся вселенская скорбь.

— А что мне там делать?

Пенёк взял Настю за руку и серьёзно посмотрел в глаза:

— А ты слушайся своего сердца, тогда ничего худого с тобой не случится.

Настя закрыла глаза, а когда открыла, Пенька рядом уже не было. В лесу опять раздался ужасный вой.

— Яшка, — безучастно подумала девушка.

Она поднялась с земли и на автопилоте пошла к дому. Ворота были распахнуты настежь, одна створка покорёжена. Взойдя на крыльцо, Настя остановилась, собираясь с силами, затем решительно толкнула дверь. Из дома на неё повеяло знакомыми запахами свежеструганного дерева, нафталина и смеси трав, которые всегда в огромном количестве сушились под потолком. Нашарив рукой выключатель, девушка включила свет и не смогла сдержать слёз, увидев знакомую обстановку. Кровать, на которой аккуратной стопочкой были сложены подушки, накрытые кисейной накидкой, деревянные лавки, покрытые полосатыми дорожками. Круглый стол и любимый Серафимин сервиз, состоявший из шести пузатых красных чашек в белый горошек и заварочного чайника с отбитым носиком. Настя прошлась по комнате, удивляясь, что за пятнадцать лет, которые она здесь не была, ничего не изменилось. Всё тот же допотопный телевизор, заботливо накрытый салфеткой, стоял на комоде. Старый рассохшийся шифоньер, наверное, ровесник революции и пожелтевшие от времени фотографии на стене. Вот бабка Серафима со своим мужем — крупным усатым мужчиной с ямочкой на подбородке. А вот на этой Серафима сфотографирована во время войны. Ещё совсем девчонка, в белом халате и белой косыночке с красным крестом. Такая худенькая и хрупкая, похожая на мальчишку, с огромными чёрными глазами... Что же всё-таки произошло? Кто и почему забрал тело бабки Серафимы?