Время кинжала

— Да. Но если мы не найдем хорошей работы, на эти деньги мы протянем дней двадцать, не более.

— Ну тогда я могу посоветовать тебе лишь одно — не стоит заказывать себе дорогой еды, — фыркнул друг в ответ.

— Как не заказывать? Я не могу есть простую крестьянскую пищу. У меня от нее болит живот, — в который раз заявил ему Кендрик, не лукавя ни капли.

— Привык к маменькиным харчам, да? — тут же уколол друга темноволосый балабол. — Так, Ваша рыцарская Милость?

— Да причем тут это? — Юноша, свыкшийся с постоянными насмешками друга, почти не обиделся. — В нашей магической школе тоже готовили не ахти. Но я же привык? Привык. А в этих придорожных харчевнях готовят еще хуже, чем в монастыре. Эта кислая чечевица, эта прогорклая пшенная каша, это полусырое мясо... Ужас! Такая еда доведет меня до изжоги. А с таким спутником особо не попутешествуешь. Поэтому я и покупаю себе что получше.

— Тогда тебе пора прекратить ерепениться, и согласиться на любую работу с нормальной платой, — снова уколол его Альтен. Но на этот раз тон его был куда серьезней.

— Но я не могу браться за работу... почти задаром, — возразил юноша.

Альт глубоко вздохнул, собираясь с духом.

— Кен, давай говорить прямо. Да, были поручения, которые предлагали лишь одному из нас. Да, были и такие, за которые платили мало. И такие, что и я бы за них не взялся. Но хороших предложений было намного больше. Все дело в том, что... — он взглянул прямо в глаза светловолосому, — что ты не хочешь найти работу.

— Неправда, я хочу...

— Нет, ты не хочешь. Ты не хочешь работать. Работать вообще. И оплата тут совершенно непричем.

Старший вздохнул. Сказанное было правдой. Чистой правдой. Той, в которой трудно признаться даже себе самому.

— Я понимаю, что ты раньше никогда ни на кого не гнул спину, — продолжал изрекать темноволосый. — Я понимаю, что ты не привык подчиняться никому, кроме своей семейки. Понимаю я и то, что ты не привык вставать с первыми петухами и работать за медяки.

Альтен выждал паузу.

— Поэтому прими мой совет. Забудь обо всем этом на время. Да, просто забудь. Забудь, что ты родом из благородных. Забудь что ты из богатой семьи. Забудь.

— Забыть? Как? Да я ж только в середине этой зимы домой ездил, — проворчал Кен, снова вспоминая дремы на пуховых перинах и обеды на серебряной посуде. — Как такое забыть?

— А ты забудь. И забудь про гордость и гонор. Забудь, и сделай выбор: или ты прекращаешь привередничать в еде, или прекращаешь капризничать в поиске работы.

— А не то что? — нахмурился Кендрик и бросил на друга мрачный взгляд.

— А не то деньги в кошельке кончаться раньше, чем ты успеешь сказать "Ваша Милость", — с совершенно серьезным видом добавил он.

Светловолосый нахмурился: с Альтеном трудно было спорить, если дело касалось вопросов сурового бытия.

— Да ты уже пять лет занимался в монастыре черновой работой. Пять лет! И до сих пор нос от нее воротишь?

— Так там по обязанности, — хмуро парировал Кен. — Хочешь, не хочешь, а приходилось. А тут — соглашаться самому, по своей воле, на это...— Он брезгливо поморщился.

— Ну, как знаешь. Выбирай — или работа, или тебе придется вернуться обратно, к нежным кружевам папеньки и маменьки, — колко добавил Альт в завершение.

Кендрик вздрогнул. И за всю еду мира он не согласился бы вернуться в свою семью с таким клеймом за плечами. Клеймом изгнанника магической школы. Вернуться, после того, как он опозорил свою честь, и, следовательно, честь семьи.

— Ну так что? — осторожно поинтересовался Альтен, внимательно наблюдавший за переживаниями друга, отражавшимися на лице.

— Туше мой друг. Да, ты прав. Я... — Врожденная гордость никогда бы не позволила ему признаться в правдивости этих слов. Но юного Альтена он с недавних пор воспринимал почти как брата. Кен запнулся на полуслове, вначале покраснев, а затем побелев от нахлынувших на него эмоций. Вначале от злости, затем от обиды, а потом от захлестнувшего его стыда. — Я... постараюсь, — уклончиво ответил тот, желая не давать никаких обещаний.

— Постараешься что? Бросить привередничать в еде, или бросить капризничать в поиске работы? — продолжал додавливать его худышка.

— Меньше придираться к работе. — Решение было принято, слово сказано, и теперь юноша мог позволить себе расслабиться и даже слегка улыбнуться.

— Вот и славно, — кивнул в ответ Альтен. — Теперь, я думаю, и работа найдется.

Светловолосый пожал плечами.

Какое-то время ребята просто прислушивались к разговорам, доносившимся из окон харчевни.

— Кстати, я тут поспрашивал у людей. Знаешь, в Большачке есть неплохой кузнец, — заявил вдруг Альтен.

— Кузнец? — удивился Кендрик. — Неужели ты хочешь попробовать устроиться на работу к кузнецу?

— Вовсе нет. Кузнец Вилкс помощников не берет. Ему недосуг. Да и в лавке у него уже есть один помощник. И не кто-нибудь, а сынок самого старейшины!

— Тогда зачем? — протянул Кендрик.

— На оружие посмотреть, — ответил он. — Я же знаю, что ты любишь эти острые железяки.

Услышав об оружии, Кендрик встрепенулся.

— Что, семейная кровь заиграла? — усмехнулся Альтен. — Ты таки не прочь взглянуть на любимые игрушки.

— Да, — признался Кен. — А ты? Неужели ты совершенно равнодушен к оружию?

— Мне оно не интересно. Обычные железяки. Весь мой интерес к железу, это хороший рыболовный крючок да обычный разделочный нож.

— Что ж, каждому свое, — ухмыльнулся Кендрик. — Ладно. Уговорил — пошли смотреть лавку кузнеца.

— Пошли. — Альтен лениво оторвался от теплой стены харчевни.

*

Открытая дверь тихо звякнула колокольчиком, и юноши вошли внутрь крытой лавки. Лавка была большой, добротно сколоченной и широкой — в длину шагов тридцать. Почти всю ее занимал прилавок, за которым шли невысокие, но глубокие стеллажи.

Кендрик застыл напротив полок с оружием в благоговейном трепете. Его взгляд обласкал знакомые с детства ножи и кинжалы, заискрился при виде десятка простых мечей. Он внимательно изучил наконечники копий и алебард, уважительно прошелся по убийственным топорам и секирам, восхищенно отметил наличие нескольких булав, кистеней и цепов.

— Ну как? — вопросил совершенно безучастный к зрелищу друг.— Вдохновился?

— Замечательно, — выдал свой вердикт Кен. — Не хватает только привычных для меня дротиков, пращей и хлыстов. А так — полный комплект.

— Ты что, умеешь владеть всем этим? — удивленно протянул Альтен. Глаза его округлились от изумления.

Кендрику очень хотелось ответить утвердительно. Но привычка к правдолюбию взяла верх.

— Я учился владеть всем этим, — грустно уточнил он, сделав ударение на втором слове. — Учился. А это две большие разницы.

-То есть тебя вместе с уроками этикета обучали и владению всеми этими железками? — все еще сомневался темноволосый.

— Конечно. Мой отец рыцарь. Чему ему учить детей, как не искусному владению оружием?

— Но я думал, что рыцари владеют лишь мечами, — отозвался друг.

— Ну уж нет, — усмехнулся Кен, довольный созданным впечатлением. — Рыцарь обязан уметь пользоваться всеми видами оружия. Хотя бы упрощенно. В первую очередь для того, чтобы знать, как от него защититься.

— Значит, ты тоже знаешь про все это оружие?

— Конечно, знаю. Но к сожалению, не всем умею пользоваться.

— Почему же?

— Ну как почему? Меня забрали в монастырь в тринадцать лет. До этого возраста ни копьем, ни топором особо не помахаешь. Не та сила в руках, — пояснил светловолосый.

— А, понял. А мечи?

— Вот мечи да. Мечи, кинжалы, ножи — это оружие на любой возраст. Они ведь разные — и по длине, и по весу. Поэтому ими можно заниматься чуть ли не с самых ранних пор. Например, после того, как научишься держать в руках ложку.

Альтен придирчиво присматривался к лицу друга, чтобы понять, шутит он или нет. Но тот держал на лице непроницаемую маску.

Затем Кен обернулся к невысокому рыжему пареньку в красной льняной рубашке, застенчиво замершему в дальнем углу лавки.

— Можно посмотреть? — спросил светловолосый.

Рыжий кивнул и мигом побежал туда, куда указал ему возможный покупатель.

— Вот, смотри, — Кендрик развернул перед темноволосым поданную перевязь с ножами. — Это метательные ножи. Видишь? Их длинна совершенно разная — от одной ладони до двух. И вес тоже разный. Поэтому ими можно тренироваться в любом возрасте.

Альтен смотрел на лежащие на прилавке ножи и почувствовал внутри себя некое странное чувство... наслаждения, что ли? Раньше он не испытывал к железным игрушкам ничего подобного. Но на этот раз ему захотелось прикоснуться к ним, ощутить на ладони их холод, их вес.

Он горько усмехнулся — конечно же, раньше он просто не видел ничего похожего. Разве можно сравнить грубый разделочный нож для потрошения рыбы... с этими красавцами? Плоскими, как озерная гладь. Легкими, словно перья. Прямыми, как натянутая леска. И наверняка смертоносными, как укусы морской змеи.

Странное чувство все нарастало. И Альт с удивлением ощущал, что ему мало просто видеть. Он хотел обладать этими ножами, научиться пользоваться ими настолько, чтобы они стали частью его естества. И чтобы он, вместе с ними, стал сильнее, опаснее, смертоноснее. Значимее.

Альтену с трудом удалось сдержаться, чтобы не стянуть один из кинжалов.

— Убери, — обратился Кендрик рыжему продавцу и попросил на прилавок другой сверток.

— А это — кинжалы, — продолжал он свои объяснения.

— Кинжалы? — совершенно отрешенным голосом спросил темноволосый.

— Да, кинжалы — младшие братья мечей.— Кендрик вынул из связки один из кинжалов. — Гляди — обоюдоострый. У кинжалов, как и у ножей, тоже разные размеры. Одни небольшие, другие от локтя до запястья, а некоторые от локтя и до кончиков пальцев. И форма клинка у них разная. Вот прямые, вот изогнутые, вот дважды изогнутые. Отличная штука для нанесения колющих и режущих ударов. Для тринадцатилетнего паренька, каким я был до отправки в монастырь, это то, что нужно.

— Ага, — уклончиво ответил Альтен. — А сколько они стоят?

— Кинжалы?

— Нет, ножи, — поинтересовался он, стараясь не выдать своего волнения.

— Скажем так — больше того, что мы можем сейчас себе позволить.

Альтен все понял и снова принял на себя скучающий вид.

— А это что? — спросил он просто для того, чтобы поддержать разговор. — По длине вроде как кинжал, но лезвие какое-то странное. Угловатое, что ли.

Кендрик открыл было рот, но ответить не успел.

Колокольчик над дверями снова звякнул, и в проеме дверей показался широкоплечий мужчина. Юноши обернулись и разглядели невысокого, но крепко сложенного угловатого человека. Особенно привлекали внимание кисти рук, — широкие, просто огромные. Только такие пятерни могли не только удерживать тяжелый кузнечный молот, а и орудовать им.

Кузнец, а никем другим по мнению ребят гость быть не мог, быстро огляделся.

— Я смотрю, уж больно долго вы не выходите из моей лавки, — громким баском пророкотал он. — Вот я и подумал — вы или мои покупатели, или мои неприятности. — Он выжидательно нахмурился.

Кендрик выступил вперед.

— Мы не собирались причинять неприятности. Мы гости. Я и мой друг прибыли в Большачку прошлым вечером.

— Да? И зачем же, позвольте полюбопытствовать? — стал допытываться кузнец.

— Мы путешественники. Ищем работу.

— Ищите работу? А здесь что вы делаете? — Похоже, он не страдал излишней доверчивостью.

— Я хотел посмотреть на оружие.

— Да ну? — ничего не выражающим тоном добавил Вилкс. — И что же вы тут разглядывали?

— Мез, — ответил юноша и показал на граненый кинжал, который, как ему казалось, заинтересовал Альта. — Я рассказывал ему про мез. Про тот одноручный кинжал с треугольным сечением.

Широкоплечий детина усмехнулся.

— Как по мне совершенно бесполезная вещь, — как бы невзначай произнес кузнец.

Но Кендрик решительно не согласился.

— Не скажите, мастер. Это отличное средство для нанесения мощных колющих ударов. Резать масло, им, ясное дело, не получится. Не для того он создан. Но для пробивания тонких доспехов или кольчуг — это то, что нужно.

И тут юноши увидели, что кузнец улыбается.

— Значит, ты знаешь толк в оружии, — утвердительно заявил он.

— Знаю, — уверенно отозвался Кендрик.

Кузнец задумался.

— Так ты говоришь, вы ищите работу? — вновь пробасил он, почесывая короткую черную бороду.

— Мы ищем. — Темноволосый сделал шаг назад и оказался рядом с другом, не давая тому вновь поступить опрометчиво.

— Вы — оба? — Он адресовал свой вопрос Кендрику.

— Оба, — подтвердил тот, не желая оставлять шалопая одного. — Вместе. Он и я.

Кузнец нахмурился вновь.

— А ты что, хочешь нанять нас для себя, или передать другому? — тут же встрял со своими вопросами Альт.

— Для себя.

— Но у тебя уже есть один помощник, — недоуменно проговорил Кендрик, услышав ответ. — Какой смысл нанимать еще?

— Смысл есть, — резонно возразил бородач. — Варок хоть и сын старейшины, а парень робкий. Да и со счетом у него... не очень. Когда много людей, он нередко путается. В обычные дни он для меня незаменим — расценки он знает, и по мелочи сосчитать умеет. А вот в базарные дни, да по праздникам, когда приходит много народа, он мне не помощник. Вот через год-два, так да.

Вилкс снова испытующе прошелся по лицам своих гостей. Похоже, он и впрямь серьезно подумывал взять светловолосого на работу. Одного. Два новых работника его явно не устраивали.

— Хм... А скажите-ка мне, малец, — его взор наконец обратился к Альтену. — Почему я должен согласиться и взять тебя к себе?

Альт размышлял не больше мгновенья.

— Я на торгу с самого детства. Я вырос в семье рыбака, и всегда помогал своему отцу продавать пойманную рыбу.

— Торговец? Это хорошо. Значит, ты и считать умеешь?

— Умею, — насмешливо ответил Альтен. Кендрик тоже коротко кивнул — "умеет, мол".

— А вот мы и проверим, — заявил кузнец и тут же спросил: — Пятьдесят пять медяков и семьдесят пять медяков?

— Одна бронзовка и тридцать медяшек, — с ходу выпалил Альтен.

— Сорок четыре бронзовки и семьдесят восемь бронзовок?

— Одна серебрушка и двадцать две бронзовки, — уже чуть помедлив, ответил он.

— А сколько будет сорок одна медяшка, семнадцать бронзовок и полтора серебряника?

Эта задача была сложней. Альтен задумался.

Но опять ненадолго.

— А сколько нужно? — выпалил он в своей извечно-шутовской манере.

Но к их удивлению, такой ответ кузнеца устроил.

— Что ж, вижу, вы парни не простые. Один знавец оружия, другой умелец торговаться. Я думаю, что мог бы взять вас на работу. Обоих.

Младший взглянул на Кендрика. Тот задумался.

— Если я правильно понял, мы будем работать здесь только по праздникам? — стал уточнять детали Альтен.

— Да. Но я плачу вам часть от того, что вы наторгуете. Думаю, это будет справедливо.

— И сколько? — задал Кен привычный животрепещущий вопрос.

— Сколько чего? — недопонял кузнец. — Дней или деньжат? Если дней, то три-четыре праздника за месяц бывают точно. Если по деньжатам, — Вилкс задумался. — Думаю, полпроцента для вас будет довольно.