Интересно, кто ж его так, вот только спрашивать об этом некорректно, да и Мартин вряд ли ответит. Я сделала новые повязки и дала ему пирог и молоко, которые прихватила с собой из дома. Он меня, конечно, поблагодарил, вот только в его глазах все равно оставалось недоверие и капелька недоумения по поводу моей о нем заботы. Я уверена, другие деревенские его бы просто бросили или добить попытались, у нас темных не любили, пропаганды в городах наслушались.

Закончив свою работу, я засобиралась домой. На обратном пути прособирала ягоды и травы: лишним никогда не будет.

И потянулись дни, раны Мартина затягивались быстро. Еще бы, обычный человек от такого на месте бы скончался, а этот вон как быстро поправляется, одно слово — маг. Я постоянно его навещала, а он постепенно начал мне немного доверять и рассказывал разные веселые происшествия. Но все равно очень многое скрывал, я это чувствовала. С одной стороны, казалось, что я уже знаю всю его жизнь, а с другой он так и не сказал кто он, и откуда, и что с ним все-таки случилось, так что я абсолютно ничего о нем не знала.

К концу лета его раны полностью зажили, и он ожидал меня, чтобы попрощаться.

— Привет, — он мне улыбнулся, сидя на пеньке, рядом со входом в шалаш. Больше не было болезненной бледности и худобы. Передо мной был невероятно красивый парень, я даже замерла, почему-то впервые обратив на это внимание.

— Наверное, лучше будет сказать, прощай, — заметила я с грустью, постепенно отходя от своего впечатления на его внешний вид.

— Спасибо тебе, большое, — сказал он грациозно, словно хищник, поднимаясь на ноги.

— Да ладно... — договорить я не успела, потому что он шагнул ко мне и, крепко обняв, поцеловал.

Это был мой первый поцелуй. Я просто растворилась в его объятиях, понимая, что никуда не хочу его отпускать. Не знаю, сколько времени мы простояли вот так вот, обнявшись, но потом он отстранился от меня, что-то сказал, но я так и не поняла, что и просто растаял в воздухе. Мне вдруг стало жутко одиноко, никогда ничего подобного я не испытывала. Он стал мне другом, и я даже боялась себе признаться, что он на самом деле значил для меня гораздо больше. Но я попыталась выкинуть его из головы, никого до него не любила, так уж сложилось, что и не надеялась испытать это чувство, а сейчас бежала от него. А какой смысл оставаться и отдаваться своим чувствам, если я его никогда больше не увижу? Я даже решила дать Степану положительный ответ, когда он приедет через месяц, лишь бы забыть Мартина, его необычные красные глаза, его улыбку и пепельно-серые волосы. Он не должен был целовать меня на прощание.

Не вижу смысла описывать еще месяц моей жизни, ничего примечательного не происходило. Деревенская жизнь была все такой же размеренной и, соответственно, скучной, как всегда. Единственное, что омрачило приход осени, это сообщение о начале войны. Как по мне, так она и не заканчивалась, просто была передышка. Это та самая война, на которой погибли мои братья, я еще не упоминала о том, что, став старше, все узнала. Как всегда все было до безумия банально, противостояние света и тьмы, для неразборчивых светлых и темных магов и не только магов. Думаю ясно, на какой стороне были жители нашей деревни. Почему я отделяю себя от остальных? Может быть дело в Мартине, а может я просто не бегу за толпой и имею собственное мнение. Это сейчас рассуждать легко, а тогда я даже над этим не задумывалась.

Осень же наступила такая же невероятно идеальная. Дожди шли не часто, и всегда это были ливни, а не нудная морось, которую я терпеть не могу. Листья начали менять свой цвет и осыпаться с деревьев, превращая лес в сказочную картинку. В конце сентября должен был приехать Степан, и я, проведя месяц в глубоких раздумьях, все-таки решила дать свое согласие, сейчас сидела в таком знакомом шалаше в лесу. Вообще-то я просто задержалась здесь до темноты, а до дому час ходьбы, и я решила здесь переночевать. Мама волноваться не будет, а отец снова укатил в город продавать ягоды, овощи и грибы, короче все, что у нас было лишнее из произведенного летом, за время ухода за Мартином я уже успела завалить дом лесными дарами, а лето-то тогда еще не кончилось. Да и вообще ночевать в лесу для меня не в первой.

Проснулась я поздно, потому что всю ночь просидела, смотря на небо, а точнее на звезды. Сегодня была необычно ясная ночь. Я пошла домой, от мамы точно влетит. Осенний лес, конечно, отличался от летнего, но не здесь, где были сплошные, вечнозеленые елки, только ближе к деревни начинали появляться березы, осины, кусты дикой малины, которую я также с радостью собирала. Я не торопилась и размышляла о своем будущем, но на подходе к деревне я услышала крик, полный ужаса и смятения. Я, не раздумывая, бросилась вперед, освобождая руки от лишней сейчас ноши, хотя знала, что помочь ничем не смогу.

Все-таки мне повезло, что наш дом стоял на окраине, въезд в деревню был с другой стороны, но с поляны все просматривалось как на ладони. Я не стала входить в деревню, мне хватило того, что я увидела. В деревню въезжали всадники в черных доспехах с серебряными драконами на знаменах. Мне не надо было говорить, кто они такие и что ждет деревню — началась война. Армия темных. Все, что меня волновало сейчас это мама и младшая сестренка, если они дома, то мы сможем уйти через лес. Я, не помня себя, вбежала в дом, но он был пуст. Значит, мама ушла к соседям, а оставлять Карину одну побоялась. Что мне оставалось делать, я вышла на улицу, держась в тени домов. Всех жителей согнали на главную площадь, короче самый большой пустырь в деревне. Говорят, раньше, много лет назад, там было кладбище, но потом деревня разрослась и поглотила его, но это место люди не любили и не застраивали, потому что с постройками всегда какие-нибудь несчастья приключались.

Один из всадников, наверное, командир отряда, что-то говорил, я не могла услышать что именно, а когда подошла ближе, уже закончил. До меня донеслись лишь слова старосты:

— Мы останемся при своем.

Коротко и ясно, но только не для меня. Я выискивала в толпе своих, они оказались в первых рядах. Мама задвигала за спину, любопытно высовывавшую свой нос, Карину. Развитие событий мне ох как не нравилось. В тот момент я прекрасно понимала, что ни чем помочь не смогу, может, только наврежу. Какая-то часть меня говорила, что надо бежать, но я оставалась на месте, прекрасно понимая, на что себя обрекаю.

— Здесь все жители? — спросил командир.

— Да, не считая тех, кто в город уехал, — ответил староста.

— Мария, а как же твоя дочь? — спросила наша стервозная соседка Светлана. Она всегда меня недолюбливала, да и не только меня.

Всадник вопросительно посмотрел на мою мать.

— Да она в лесу где-то бродит, как всегда. Как вчера вечером ушла, так до сих пор и нету, — ответила мама.

— Я здесь, — сказала я, выходя из-за дома, не хотела, что ы из-за меня что-то случилось. Я уже подошла к собравшимся, когда услышала покашливание за спиной. Командир видевший что-то за моей спиной, опустился на одно колено, приветствуя своего повелителя.

— Что здесь происходит? — спросили у меня из-за спины.

Я не услышала ответ, я вообще ничего не слышала, потому что на меня накатывали то жар, то холод и я даже повернуться не могла, потому что боялась. Боялась спугнуть свое наваждение, свою мечту. Этот голос я узнаю из тысячи — Мартин. Я поняла, что ноги меня уже не держат, в глазах потемнело, и я осела на землю.

В себя я пришла быстро, потому что почувствовала, что кто-то несет меня на руках, подняла голову и встретилась с красными глазами Мартина.

— Как ты? — спросил он, заметив мое внимание.

— Нормально, — ответила я севшим голосом.

— Ага, то-то я вижу, ты на ногах еле держишься, — усмехнулся он.

Мы вошли в дом, и он опустил меня на лавку, я села и осмотрелась, мой дом. Он присел рядом.

— Я должен был раньше тебе сказать кто я такой, — со вздохом сказал Мартин.

— Да я всегда знала, что ты темный, просто не знала что настолько, — я положила свою руку поверх его.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — он подозрительно прищурился и посмотрел на меня.

— И что, мне теперь надо наброситься на тебя с праведными криками "изыди нечисть"? — мне даже смешно стало, как я представила эту картину. — Зачем ты приехал? — спросила я уже вполне серьезно.

— Ну, вообще-то я же обещал за тобой вернуться.

Мне аж стыдно стало, что я тогда так и не услышала его слов. Я виновато подняла на него свои глаза.

— Так ты согласна? — спросил он, с надеждой глядя на меня.

— На что? — видимо я тогда еще что-то пропустила.

— Стать моей женой, — после моего вопроса его глаза потускнели, он явно боялся моего ответа.

— Конечно, согласна, — чуть слышно выговорила я.

Мартин крепко сжал мои пальцы. В этот момент я была счастлива, счастлива как никогда, наверное, у каждого человека в жизни бывают такие моменты, и, наверное, у каждого было что-то такое, что их омрачило.

— Ты никуда с ним не поедешь, — в дом вошел отец, интересно, когда он успел вернуться.

— То есть как это? — удивленно спросила я. Дверь открылась, и в дом вошли мама с Кариной.

— Я не отдам свою дочь этому чудовищу, — спокойно сказал отец.

— А меня ты, значит, спросить не хочешь? — я была возмущена. Мартин предусмотрительно не лез в семейные разборки и тихонько сидел с краю.

— Сделаешь это, и ты нам не дочь, — веско сказал отец. Он, видимо, думал, что это будет подходящим аргументом.

— Ну и ладно, — я встала с лавки. — Пойду собирать вещи, — и я прошла в свою комнату, где сидела Крина, которую мама отправила подальше, чтобы девочка ничего не услышала.

Я осмотрела комнату, в которой жила все это время, и, честно скажу, ничто здесь не казалось мне родным, кроме сестрички, смотревшей на меня своими блестящими от слез карими глазками.

— Значит ты уезжаешь? — спросила она, выкатывая губу, по щекам заструились слезки.

— Да, — я присела и крепко обняла Карину, она еще маленькая, многого не понимает, но наверняка вырастет с осознанием того, что ее сестра предательница, которое ей вобьют окружающие даже против воли.

— Но запомни, я всегда буду тебя любить, — и я сняла с руки плетеный браслет, который подарил мне старший брат, уходя на войну. — Не забывай свою непутевую сестру, пожалуйста.

Я вышла из комнаты, взяв все свои вещи. Мартина в доме не было. Мать с отцом сидели за столом.

— Ты предаешь память своих братьев, — сказала мать, даже не взглянув на меня. — Предаешь убеждения и веру, за которые они сражались.

— Да и за что они, в сущности, сражались? — я сорвалась на крик. — Может, я вовсе в это не верю.

Я вышла из дома, хлопнув дверью, за стеной что-то обрушилось на пол и разбилось. Мартин ждал меня там сидя на черном, словно ночное небо коне с прекрасной черной гривой.

— Не жалеешь? — спросил он. — Еще не поздно вернуться.

— Нет, я не вернусь, — я протянула руку и он, подхватив меня, усадил перед собой.

Я удобно устроилась в седле, прижавшись к любимому спиной и чувствуя, как бьется его сердце. Сильные руки нежно обняли меня за талию.

— Я люблю тебя, — нежно прошептал он мне на ушко. — И никогда не дам в обиду и не позволю страдать.

— Я знаю, — сказала я, легонько касаясь его губ, и прижалась щекой к груди. И я поехала вперед, к своей новой жизни, оставляя позади старую жизнь и сожженные мосты. Я не вернусь, никогда.

Я сделала свой выбор, и я о нем не жалею. Вы можете меня осуждать, но ведь всегда удобно судить других со стороны. Я не собираюсь никого из себя строить, изображать великую поборницу добра и справедливости, я просто человек, просто девушка, которая хочет любить и быть любимой. В детстве мама рассказывала мне легенду о том, что каждый в этом мире имеет свою вторую половинку, настоящую, но находят их лишь единицы. Я свою нашла, а то, что мой избранник темный, да мне наплевать, главное, что мы любим друг друга.

И знаете что, в мире все относительно. И темные, и светлые — все это придумано просто чтобы оправдать сои поступки. Светлые ведь тоже зло творят, прикрываясь благими намерениями, да и вообще светлые — это те, кто первый назвал своих врагов темными, и даже неважно, что все может быть совсем наоборот. Темные в этом отношении честнее, они, может, и бывают подлецами и злодеями, но не скрывают этого под масками добродетели.

Я называю вещи своими именами и не собираюсь оправдывать Мартина, он сам это сделает, если захочет. Я не собираюсь говорить, что его как предводителя всех темных считают злодеем, просто потому что один из его предков был таким. Нет, так сможет сказать лишь его потомок. Ведь Мартина действительно можно назвать злодеем. А я сделала свой выбор, я знаю, кто он на самом деле, но не перестану любить его никогда. Но поверьте, возлюбленные темных властелинов вовсе не злобные стервы, просто многие мыслят односторонне. Я знаю, что меня будут ненавидеть, как и его, не просто какие-то там светлые, а собственная семья, которая отказалась от меня, и это еще не все, чем я поплатилась за свою любовь. Там, в деревне, умерла часть меня, я еще не знаю какая, но что-то во мне изменилось. Но что бы не случилось, это еще ни конец.

Выбор.

Не такая уж и плохая погода стояла этой осенью. Да даже если бы и дождь, какая ерунда. Я присел на пенек. Нелли опять убежала, она в последнее время часто задумывается, и грустит. Я бы очень хотел ей помочь, но она сама отказывается. Я понятия не имею, что привлекло меня в этой девчонке. Может быть ее непосредственность, сначала может показаться, что она очень добрая, при чем добрая ко всем без исключения и потому наивна. У меня поначалу такое впечатление и сложилось, глупышка, которая понятия не имеет, кому пытается спасти жизнь. А потом заметил, да она прекрасно знает, кто я такой и все равно помогает. Сам не помню, когда я ей доверился но постепенно она стала неотъемлемой частью моей жизни, я каждое утро ждал ее, и волновался, когда она не приходила.

Солнце почти село, когда напали они. Как я не заметил, что за нами следили. Воины выскочили из-за деревьев у ручья, и все внимание заострилось на них. Я гнал от себя дурные мысли, но именно туда ушла Нелли, они ведь не могли ни чего сделать с невинной девушкой.

Сражение не заняло много времени, они бы все равно со мной не справились. Наверное, я слишком самоуверен, но отбившись от противников я бросился к ручью. Продравшись сквозь кусты, и как это Нелли удалось пройти и почти не задеть ветки, я оказался на берегу.

Я никогда не забуду картину мертвое тело любимой лежащее у самой воды и боль, пронзившая сердце так, что не хотелось жить.

Солнце уже клонилось к земле. Вот и прошел еще один день пути, я тихонько сидела в тени дерева у самого ручья. Осень так и стояла теплая, за все время дороги дождя не было, да мы и ехали-то дня два. Я специально пыталась остаться одна, поразмышлять. Мартин видел мои мучения, не отвлекал и правильно делал. Мне действительно нужно было побыть одной и подумать.