Ведьма в законе

Негромко присвистнув, я подкралась к шкафу со стеклянными дверцами и ткнула его пальцем. Ничего себе, настоящий! И как он здесь оказался? Я всего день не была дома, и тут такое! Я осмотрелась, в поисках объяснения, и изумилась еще больше: мой спальный матрасик, который я обычно сворачивала с третьего пинка Марьяны и прятала в угол за печь, пропал, но вместо него в самом дальнем угу, где раньше стояла ступа, веретено и еще что-то, чем мы никогда не пользовались, но и выкинуть не решались — появилась кровать! Совершенно пораженная такими переменами, я кинула мешки с травами на пол, и вышла из дома, плотно притворив за собой дверь.

Не знаю, сколько я просидела на крыльце, без единой мысли в голове, пока в шаге от меня вдруг не появилась светящаяся от счастья Марьяна.

— Это что? — негромко спросила я у нее.

— Ты про шкаф? — очень весело переспросила она.

— Ну и про шкаф тоже.

— Ну, Лисана, если не вдаваться в подробности, то это свидетельства того, что я вырастила хорошую ведьму, даже от косяков которой бывает польза.

— Не поняла, — я поднялась с крыльца и мотнула головой.

— А что тут непонятного? После вчерашней твоей выходки, пришли ко мне всем приходом, пяточки убирать, срамные места лечить, батюшку вернуть просили, извинялись сильно.

— А-а-а-а... так вот оно как! Неплохо! — я расплылась в самодовольной улыбке, наконец, осознав, что же произошло в доме за мое отсутствие.

— Ты не радуйся так сильно, все равно я этого не одобряю! — покачала головой она, — Я, между прочим, почти час кикимор умасливала, чтобы они мне батюшку отловили.

Ведьма гордо продемонстрировала мне трехлитровую банку, наполовину наполненную мутной водой, в которой плескалась толстая жаба.

— О, Сварог, ты ли это? — хихикнула я.

Жаба в банке конвульсивно дернулась и прилипла к противоположной стенке, подальше от меня. Точно он!

— В дом идешь?

— Ага. Чур на кровати я сплю! — быстро вскрикнула я, опомнившись.

Марьяна оглянулась на меня, усмехнулась и кивнула: "Так уж и быть, за хорошее поведение".

Во второй раз, зайдя в дом и осмотревшись, я поняла, что такой его вид мне нравится значительно больше. Конечно, долго эта красота не продержится и как всегда бывает, чем больше места для вещей, тем больше появляется хлама, который уже некуда складывать. Но, на месяц приятной жизни должно хватить. Почти с порога я поспешила сделать чай. А Марьяна, схватив оба мешка и привычно водрузив их на один из столов, стала копаться в собранных травках.

Разлив пышущий жаром напиток по кружкам, я сотворила немного льда и бухнув его в кружку, уселась с ногами на стуле, с интересом наблюдая, как увлеченная Марьяна уже принялась разбирать травки в кучки что-то негромко бормоча себе под нос.

— Чай будешь? — окрикнула ее я, ответ последовал с значительной задержкой.

— Буду... — она еще недолго порылась в мешках, и наконец, удовлетворившись одним ей известным результатом изысканий, села напротив меня, в точности повторив мои манипуляции со льдом и чаем.

Первые несколько глотков она сделала молча, пока, наконец, не оторвала задумчивый взгляд от края кружки.

— Леший собирал?

— Ага, — спокойно согласилась я, лишь потом, осознав, что сдала себя сама с потрохами, — Как ты это узнала?

— Да что тут узнавать, — фыркнула она, — Ты, когда собираешь, это же не сбор, это как сенозаготовка! Леший вон, аккуратненько, ниточкой перевязывает. К тому же от мешков медведем за версту несет.

Я негромко хихикнула. Ну да, тут Марьяну не проведешь, что есть, то есть.

— А что там у Ледяны приключилось? — осведомилась она, делая еще глоток чая.

— А про Ледяну ты откуда знаешь!? — возмутилась я, тут же принявшись осматривать свою одежу, не осталось где ряски или песка.

— Невнимательная ты Лисана. Умная, но невнимательная! Говорила же, что сегодня у кикимор была, они и рассказали, что ты сегодня с Ледяной про дела какие-то говорила.

— А-а-а... — многозначительно протянула я. К сожалению, на счет невнимательности моя наставница тоже часто бывала права, — Да, говорила. Просила меня о помощи Ледяна, правда, пока ни она, ни я, не знаем, с чем дело имеем. Появилась в Ледневке какая-то сила, людей топит. Вот навья и беспокоится, чтобы это дело побыстрее уладить пока имперские маги этим не заинтересовались. Помнишь же, что в последний раз было?

Марьяна как-то невразумительно хохотнула, затем глянула на меня строго и покачала головой.

— Больше мы так не делаем.

Я согласно закивала. Одного раза мне хватило с головой!

— И что же ты надумала? — наставница поднялась со стула и, пошарив в подвесном шкафчике, достала шкатулку с конфетами.

— Ого, ты чего это? — изумилась я.

— Захотелось, — пожала плечами она, быстро вскрыла запечатанную сургучной печатью шкатулку, выкинула прилагавшуюся карточку и, поставив шкатулку на стол, сама взяла конфетку, обернутую красной блестящей бумажкой, и стала с интересом ее разглядывать.

На самом деле, моя, на первый взгляд строгая наставница, Марьяна была симпатичной женщиной средних лет, не страдавшей ни отсутствием красоты, ни избыточным весом, ни каким-нибудь еще пороком, отпугивавшим мужчин. Кроме одного существенного недостатка уже совсем другого рода: ума, и неумения (или нежелания) его скрывать. От того, охочих до Марьяниного внимания было много, но все они очень быстро испарялись. Этому процессу так же способствовал ее магический дар.

— Кто на этот раз?

— Понятия не имею, в карточке глянь, — хмыкнула она, наконец, надкусывая конфетку.

Я пожала плечами, нырнула под стол и, достав небольшой листочек тесненной розоватой бумаги, всмотрелась в косой, впрочем, довольно аккуратный почерк.

— Владимир Черногоров, — объявила я, наконец, разобрав написанное.

— Кто!? — возопила ведьма, тут же выплюнув конфету и подскочив с места, кинулась полоскать рот.

Я глянула на наставницу и громко расхохоталась, наблюдая за тем, как всегда сдержанная ведьма ругается и отплевывается, наделяя вышеупомянутого кавалера такими эпитетами, что я даже немного покраснела.

— Ты чего? — наконец выдавила я.

— Чего-чего! Этот Черногоров тот еще черт! Терпеть его не могу. С него станется какую-нибудь гадость сделать. Наверняка ведь подмешал что-то!

Я пожала плечами и потянула руки к конфетам. Мне не страшно, с удовольствием попробую.

— Не трож! — вскрикнула Марьяна, выхватив шкатулку прямо у меня из рук, — С ума совсем сошла!? Это вообще надо сжечь!

— Это паранойя, Марьян! То, что вы с ним после трех лет совместной жизни разбежались, вовсе не значит, что он хочет тебя отравить.

— Значит-значит! Я-то его хорошо знаю.

Удрученно вздохнув, я почти смирилась с участью конфет, и безрадостно допив чай, стала собираться спать. Завтра у меня запланирован ранний подъем и очень тяжелый день.

* * *

Мой тяжелый день начался с безуспешных попыток найти в нашей деревне хоть одну мало-мальски сносную клячу, для поездки в Вязьмское. К сожалению, большинство местных не держали лошадей, а предпочитали волов, а те, кто держал, уж точно не пытался научить их ходить под седлом. В итоге, единственным, что я смогла раздобыть стал небольшой серый ослик с огромными ушами, жалобными глазами, и почему-то очень тупым выражением морды.

На этом мои злоключения только начались. Уже после нескольких часов в дороге я сильно пожалела о том, что не пошла пешком. Ослик, со странным, именем Пушок, то пускался в скач, подгоняемый плетью, и тогда меня трясло и подбрасывало, а эта злобная тварь, казалось, очень этим наслаждалась, то неожиданно останавливался и начинал мирно щипать травку, пробивавшуюся через потрескавшуюся глину дороги. Во время таких вот остановок все мои попытки сдвинуть его с места были бесполезны. Ему было совершенно все равно, тянут ли его, или толкают. Точно так же ему было наплевать и на плеть, правда, дважды во время такого привала он пытался ее съесть, скорее всего, мне на зло, так как попутно с плетью он с удовольствием пробовал на вкус и рукава моей рубашки.

С горем пополам, потратив полдня на дорогу, я добралась до Вязьмского. Это село было в несколько раз больше нашего и стремительно разрасталось вокруг довольно известного монастыря. Так что на его территории к моей большой удаче нашлась небольшая придорожная харчевня, в которой я остановилась на день, с возможным продлением и даже вполне пристойно отобедала.

Первым делом мне нужно было разузнать поподробнее о всех утопленниках, а главное была ли между ними связь, поэтому, самым подходящим показалось обратиться к самому знающему человеку города, хранителю всех сплетен — хозяину харчевни. За умеренную плату он согласился пообщаться со мной на любую тему, правда, толка из этого вышло мало. Немолодой, круглолицый бывший военный, лишь повторил мне историю Ледяны, приправленную местным колоритом и досужими домыслами, что не облегчило моей задачи. К счастью, ему так же не было ничего известно о намерениях односельчан обратиться к имперским магам, что немного меня успокоило.

Следующим пунктом в моей развлекательной программе было посещение очевидцев, если таковые вообще имеются, а так же родственников жертв. Из последних, известен был лишь один — местный священник. Какой именно? Думаю, это я выясню попутно.

Немного прогулявшись по незнакомой деревне, спрашивая у прохожих дорогу, я даже не дошла до ворот монастыря, когда встретила первую жертву моих расспросов: парня моих лет, облаченного в монашескую черную рясу в этот самый момент разговаривавшего с двумя девицами сомнительного толку.

Приблизившись к ним и невольно заулыбавшись от содержания беседы, я громко кашлянула и, вклинившись меж девушками, мило заулыбалась молодому монаху. Он замешкался на несколько секунд, пытаясь оценить сложившуюся ситуацию, а я тут же растолкав девиц, буквально схватила его за руку и поволокла прочь. Оторопев, он еще долго мычал что-то невразумительное пока, наконец, не обрел дар складывать отдельные звуки в слова, а слова в предложения.

— Что вы делаете!? — возмутился он, наконец, впрочем руку не вырывал.

— Увожу вас от мирских соблазнов, если не заметно, — пояснила я вкрадчиво.

— Да я же не... — возмущенно вспыхнул монах, — я же их на путь истинный пытался вернуть.

— Думаете, им это нужно? — хмыкнула я, не прикрывая сарказма в голосе, хотя парень, очевидно не уловив, что я подтруниваю над ним, тут же поспешил убедить меня что нужно и даже очень.

Уведя его на достаточное расстояние от сомнительных незнакомок, а заодно от посторонних глаз, я остановилась, резко развернула его к себе и, продолжая держать его одной рукой за рукав, смерила его пристальным взглядом, не забыв для наглядности продемонстрировать ему мою вторую сущность, обладавшую желтыми глазами и узкими кошачьими щелочками — зрачками.

— Ведьма!? — негромко вскрикнул он, тут же попытавшись отдернуть руку, за что моментально получил пять аккуратно наточенных коготков под кожу.

— Она самая. Да ты не пугайся так, темнота не ученая, я не кусаюсь... днем, — не сдержавшись ляпнула я. Побелевшее лицо бедной жертвы моей не самой удачной шутки надо было видеть. Мысленно выругав себя за длинный и непомерно острый язык, я решила вернуться к делу, — Я только узнаю что мне нужно, и гуляй на все четыре, ладно?

Монах активно закивал, не отрывая взгляда от моих глаз, которые я по глупости забыла сделать нормальными. Вот ведь дуреха!

— Как зовут?

— С-серафим, — почти придя в себя, сообщил он.

— Ну все, Серафимушка, ты попал, теперь я знаю твое имя!

Парень побледнел еще больше. Да что за напасть такая!? Что-то народ доверчивый больно пошел, каждую мою шутку за чистую монету принимает.

— Г-г-госпожа ведьма, — бедняга, да он такими темпами скоро говорить разучится. Хотя эффект, конечно, потрясающий: "Госпожа" звучит гордо!

— Ты это, успокойся, шучу я, шучу, потолкуем и разбежимся.

— И душу обещаете не забирать?

— Я подумаю над этим, — В моей голове на максимальной громкости радостно заорала моя подленькая натура, при том, орала она хвалительные оды моей несдержанной любви к издевательствам. А он так классно на них реагировал... зараза!

— Я постараюсь вам помочь, чем смогу, — заверил меня монах, отчего-то очень жалобно.

— В этом я и не сомневаюсь. Для начала, мне нужен тот священник, чья дочь недавно утонула в реке.

Парень на несколько секунд замер, недоуменно разглядывая меня и, наконец, выдал самое гениальное, видимо, на что его хватила в таком состоянии.

— А вы и его утопите? А то если да, то лучше утопите меня.

— Ты совсем головой двинулся? — возмутилась я, — Ведьмы людей не топят! Их топит нечисть! Хотя я тоже частично нечисть, но это к делу отношения не имеет.

— Так значит, топить не будете?

— Буду, если не перестанешь меня бесить! — рыкнула я.

— Ладно, понял! — кивнул он.

— Ну, тогда раз понял, рассказывай, где его искать... или нет, есть идея получше, сам меня веди, Серафим — с нажимом на последнем слове промурлыкала я.

Монах быстро закивал, и рванул с места почти бегом, так что на несколько секунд я даже умудрилась прокатиться на его руке. Поначалу я хотела было возмутиться, но решила не причинять душевному здоровью монаха еще больший ущерб, просто поспешила за ним следом. К счастью, наша пробежка была совсем недолгой. Всего через несколько улиц, мы приблизились к двухэтажному кирпичному дому, и остановились у него.

— Вот здесь он живет, — сообщил парень, медленно пятясь к крыльцу.

— Подождешь меня! — бросила я и, опередив его, взбежала по ступеням вверх, сломав для парня еще один распространенный миф, гласивший якобы о том, что в жилище священнослужителей, а так же подобные святые места вроде храмов, церквей и монашеских скитов ведьмам путь заказан.

Правда, не успела я даже постучать в резную дубовую дверь, как чуть было не получила оной по лбу. Еле успев отпрыгнуть на две ступени вниз, я с изумлением уставилась на немолодого мужчину, представшего передо мной в дверном проеме. Одет он был вполне обычно, так что я лишь по увесистому золотому кресту, болтавшемуся у него на уровне живота, поняла, что вероятно это и есть искомый мной священник.

— А, госпожа ведьма, — неожиданно расплылся он в приветственной улыбке, — проходите, я вас как раз жду. Чай стынет. И ты, Серафим, не оббивай порог, — он махнул рукой в направлении юноши, и тут же растворился где-то в недрах дома.

Озадаченно глянув на монашка, который лишь округлив и без того огромные глаза дернул плечами, я последовала вслед за загадочным мужчиной.

Дом и в самом деле оказался просторным. Сени, размером с треть моего дома, сразу за ними коридор с лестницей наверх, потом две двери, одна закрытая, за другой — просторная комната с огромным столом, на котором красовался пышущий жаром самовар и три заранее приготовленные кружки. Собственно здесь нас и ожидал хозяин дома.

— Вы не стесняйтесь, присаживайтесь, — кивнул он на место против себя.

Я немного нервно потерла руки, но все же села туда, куда мне указали.