| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Улица, залитая тусклым светом грязно желтых фонарей, была пуста. Ни одного бродяги, нищего или пьяницы. В другую ночь меня бы это не насторожило, но только не теперь. Тенью выскользнув из приоткрытой двери, я быстро огляделся и вернулся обратно. За то время, что прошло с момента ее то ли освобождения, то ли похищения, девчонка малость пришла в себя. По крайней мере, нести на руках мне ее не пришлось.
— Сейчас нам придется бежать, — заговорил я с ней. — Быстро бежать.
Никакой реакции. На всякий случай, я попробовал пару наречий, но и на них девчонка не обратила внимания. У меня создалось ощущение, что она вообще ничего не слышит. Тогда, не тратя времени попусту, я снова схватил ее покрепче и потянул за собой. Одно хорошо, что она не сопротивлялась, иначе не знаю, что бы я делал.
Лишь миновав пару кварталов, я великодушно позволил себе перейти на шаг, чтобы не упасть тут же на мостовую. До сих пор никого на улице кроме нескольких запоздалых прохожих мы не встретили, и это было нам на руку. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь обратил внимание странную парочку. Высокий, закутанный в плащ парень и едва поспевающая за ним, одетая в потертое, простенькое платьице девчонка. Сообразив, что одежда моей спутницы приметна, я снял плащ и накинул ей на плечи. Низ его самую малость волочился по земле, но меня это волновало меньше всего. Гораздо обидней попасться на глаза городским стражникам и оказаться в тюрьме из-за такой ерунды.
Тонкие слои лилового неспешно скользили меж домов, украшая разноцветными искрами желтые пятна фонарей. Его сладкий сливовый вкус приносил прохладу и покой, помогая успокоиться. Поддавшись этому искушению, я слишком поздно услышал стук когтей неподалеку. Тихий и незаметный он подкрался исподтишка, убаюкав внимание. В последний момент я успел заскочить в ближайшую арку переулка и втащить за собой девчонку. Трясущимися пальцами судорожно нащупал в кармане серебристый кристалл. В наступившей тишине, которую больше не нарушал шум наших шагов, приближающееся постукивание казалось оглушительно громким. И как я только мог столь долго не замечать?
Все-таки Гончие страшные создания. По доброй воле я бы ни за что на свете не согласился встречаться с ними. И дело не уродливом обличье, отвратительном запахе, когтях и клыках, чудовищных размерах и злобном характере. Просто достаточно одного взгляда на них, чтобы понять, что такое настоящий страх. Чистый и незамутненный черный цвет, отдающий зловещим карканьем воронов, причудливо обрамленный несколькими, подобными ему Подлинными цветами, вот, что заключено в Гончих.
Сейчас несколько таких созданий шли по нашим следам. Ошибки быть не могло, поэтому, собравшись с духом, я сжал кристалл и привел его в действие. Обретшая свободу смесь цветов вырвалась из заточения и рассыпалась в разные стороны. Все нити, облачка, крупинки пришли в движение, закувыркались, то и дело сталкиваясь. В такой мешанине Подлинных цветов, тончайшему нюху Гончих, привыкших выслеживать людей по их слабому, едва заметному цветному следу, а точнее его отражению, придется нелегко. Съежившись за углом, я затаил дыхание в ожидании результата. Если чудовищам удастся обнаружить нас, то противопоставить им будет нечего.
Вот цоканье приблизилось и прекратилось. Значит, Гончие сейчас стоят на том месте, где мы свернули в переулок. Я прижался к стене насколько возможно и, покосившись на девчонку, убедился, что ее тоже не видно. Прошло несколько томительных, кажущихся бесконечными секунд, прежде чем цоканье раздалось вновь. Медленно, неохотно оно удалялось и вскоре окончательно затихло. Как только я убедился, что опасность миновала, так сразу же схватил пленницу и устремился вглубь квартала. Несколько минут мы метались по переплетениям маленьких двориков и ответвлениям тупичков. Больше всего на свете я боялся, что вновь услышу зловещее цоканье. Только оказавшись на соседней, идущей параллельно улице, я смог отдышаться.
Здесь лилового было намного меньше, зато болотный был в избытке. Поднимаясь тонкими струйками из отверстий подземных туннелей, стлался над мостовой, распространяя неприятный, тошнотворный запах гнили. Точно такой же можно почувствовать на рынке, в рядах, где продают фрукты. Стараясь не принюхиваться, я подошел к ближайшему фонарю и повернулся к спутнице. Быстрым движением отбросил капюшон в сторону и повернул лицом к свету, высоко задрав ее подбородок. За все время непрерывного бегства у меня до сих пор не было возможности рассмотреть пленницу, как следует. А, кто знает, может быть следовало сделать это с самого начала.
Желтоватые блеклые лучи осветили бледное, испуганное лицо. Длинные, рыжие волосы упали на плечи, словно волны оранжевого. Только теперь я смог прикинуть, сколько ей лет. Пятнадцать, скорее даже шестнадцать, уже не ребенок, как можно было подумать сперва из-за маленького роста. Сейчас она жалобно смотрела на меня, широко распахнув глаза. На секунду я утонул в их бездонной синеве. Редко, когда в человеке настолько заметны Подлинные цвета. И еще реже их можно настолько легко разглядеть. Чистейший, полный свежести и бодрости синий обдал меня соленым ароматом моря, смешанным со сладостью ключевой воды.
Отшатнувшись, я попятился, едва не упав, и на миг отпустил девчонку. Болезненные, тщательно укрытые от всех воспоминания поглотили меня, заставляя вновь переживать почти забытые события.
С того дня, когда я первый и последний раз видел такие глаза, минуло более десяти лет. Это случилось, где-то за месяц до разрушившего мою жизнь события. Накануне отец, прежде не особо интересовавшийся моими делами, лично приехал в школу гильдии. Он ждал меня в небольшом саду, разбитом на заднем дворе, в который допускались только Мастера и самые уважаемые клиенты. Там, посреди аллеи душистых пионов, отец объявил, что выбрал мне невесту. Ох, как я тогда ругался с ним. Вокруг не было ни души, все покинули садик на время нашего разговора, поэтому можно было не бояться чужих ушей.
— Отец, как ты мог решить это без моего согласия? Ты же обещал мне, что если я буду обучаться в гильдии, то ты оставишь меня в покое! — с каждой секундой я разъярялся все больше.
Подумать только, пока я, как ни в чем не бывало, сидел в школе, он уже определил мою дальнейшую жизнь.
— Это не обсуждается. Если ты не забыл, я твой отец и имею право принимать любые решения, — как всегда невозмутимо, отвечал он.
— Только до дня совершеннолетия, и ты это прекрасно знаешь! А объявлять о своем решении за несколько дней до него — подло!
— Замолчи, щенок! — прежде чем я успел шевельнуться, отец схватил меня за горло.
Еще ни разу мне не удалось предугадать его движения! Как и сейчас.
— Это твой долг, как члена семьи. Захочешь — откажешься, когда станешь совершеннолетним, а пока молчи.
Рука нарочито медленно разжалась, вернув мне свободу. Призрак свободы.
— Ты ведь прекрасно знаешь, что я этого не сделаю, потому что подобный отказ сочтут за оскорбление!
— Но это уже будет твоим решением, — чуть заметно улыбнулся он. — А не моим. Кстати, завтра будет дан бал в честь вашей помолвки. Я уже договорился с главой гильдии, так что вечером тебя будет ждать карета. Надеюсь, ты не выкинешь какой-нибудь глупости.
Естественно, я не мог уронить честь семьи и не прибыть на праздник. Но заставить меня еще и изображать радость отец не смог. Или не захотел, ведь мне всегда было трудно понимать его. Невеста, бывшая еще совсем крохой, не подозревая о причинах торжеств, норовила спрятаться за подолом матери. Я почти не запомнил ее лица, только чистые, доверчивые глаза, наполненные до краев чистой синевой.
— Нет, нет! — закричал я, ударив кулаком по стене. Холодный камень оставался непоколебимым, но это было не важно. Только почувствовав боль в сбитых костяшках, я смог очнуться и прогнать надоедливые осколки памяти. Все это навсегда осталось в прошлом, вместе со многим другим. Лишь теперь я спохватился, что отпустил девчонку. К счастью, она никуда не делась, лишь попятилась назад. В ярости я схватил ее за плечи и прижал к стене.
— Говори, кто ты такая! Отвечай! Для кого ты настолько важна? Что в тебе особенного?
Испуганно замотав головой, она сползла по стене и сжалась в комок. Глядя на нее, я почувствовал себя последней скотиной. Все-таки бедная девчонка не виновата в моих несчатьях и печалях. С этими мыслями я подавил угрызения совести и протянул ей руку. При виде ладони она вздрогнула, а потом, всхлипнув, подняла голову вверх.
— Вставай, — сказал я, как можно спокойнее. — Не бойся, я не обижу тебя. Вставай же!
Услышав недовольные нотки, она поспешно поднялась. Я поправил капюшон на ней и взял за руку. Идти нам оставалось совсем немного, но не мешало бы поторопиться. До тех пор, пока Гончие преспокойно разгуливают по ночному городу, никто не может чувствовать себя в безопасности. Особенно посреди улицы, с девчонкой, которую разыскивают, словно она дитя королевской крови. Если бы я не знал, что у короля есть только сын, то точно бы так решил.
Несколько раз до нас доносились слабые отзвуки зловещего цоканья. Похоже, до людей, управляющих Гончими, дошло, наконец, что след потерян. И теперь они наугад нарезали круги в надежде, что смогут вновь натолкнуться на него. Будь у них обычные псы, можно было бы вернуться назад, и те показали бы, где потеряли след. Но с Гончими все было намного сложнее, мало кто мог понять этих созданий. Между тем времени у поводырей оставалось все меньше и меньше. К восходу солнца даже самая лучшая Гончая не сможет отыскать наши следы, слишком уж быстро исчезают хрупкие цветные отражения.
Нервничая, я незаметно перешел с быстрого шага на бег. У всех до единого домов, мимо которых мы проносились, окна были наглухо закрыты ставнями. Наверняка у обитателей этих кварталов сегодня была бессонная ночь. Но глядя снаружи, можно было подумать, что во всем городе нет ни одной живой души. Наверное, даже больше, чем короля и гильдии, я ненавижу равнодушие, которым обыватели защищаются от непонятного и страшного. Так они поступают всегда, когда что-то меняется, когда происходит нечто необъяснимое. Что может быть проще? Достаточно закрыть ставни и двери покрепче, и все будет в порядке. Словно маленькие дети, прячущиеся под одеялом от кошмарных снов.
Только когда на очередном перекрестке показался внушительного вида трехэтажный дом, на душе у меня стало спокойнее. По вывеске, украшающей его, даже малограмотный человек мог легко догадаться, что здесь расположен трактир. И далеко не простой.
Порой городские стражники в поисках особенно наглого вора или бандита посещают эту часть города. Осторожно, опасливо косясь по сторонам, они не вламываются, а, вежливо постучавшись, входят в этот трактир. Лейтенант делает виноватое лицо, мол, и рады бы вас не беспокоить да Лорды со свету сживут, и вполголоса спрашивает хозяина, не видал ли тот разыскиваемых. Получив непременный отрицательный ответ, он разворачивается, и обливающиеся потом от страха стражники пятятся к выходу. Потому что, как любой местный житель, так и любой блюститель порядка, знают, что здесь обычные законы перестают действовать.
На самом деле, те люди, что сидят в зале на первом этаже, как правило, ничего не нарушают. Они лишь посредники, ищущие заказчиков. Для нас же, тех, кто обеспечивает их работой, сделана неприметная дверь в тупичке. Постучавшись условленным образом, я преспокойно потянул дверь на себя, с трудом удерживаясь, чтобы не оглянуться на спутницу. Укутанная в мой плащ она не должны была вызвать подозрений, но даже, если Хьюго присмотрится к ней, ничего особенного он не увидит. Тонкий, чуть заметный обруч, висящий у нее на шее, вполне сойдет за новомодное украшение. С другой стороны, лучшей приметы не сыскать и, если дела пойдут из рук вон плохо, он сдаст меня, не раздумывая.
Дверь открылась бесшумно, и я вышел на середину погруженной в полумрак комнаты, в дальнем углу которой зашевелилось светлое пятно.
— Ты сегодня поздновато, приятель, — поднялся со своего уютного стула Хьюго.
Он одновременно и смотритель, и сторож, и компаньон хозяина. Но тот не суется в заднюю часть трактира, равно, как и Хьюго в парадную, если ее, конечно, можно так назвать.
— Да к тому же не один, — закончил он фразу.
От его негромкого, хрипловатого голоса девчонка ощутимо вздрогнула. Еще бы, во время нашей первой встречи с Хьюго я и сам был не в своей тарелке. Впрочем, тогда я был одиноким, растерявшимся мальчишкой, в одночасье лишившимся всего. Теперь дело обстояло совсем иначе.
— И тебе не хворать, дружище, — запанибратски похлопал я его по плечу. — Пришлось малость подзадержаться.
— Надеюсь, все в порядке? — притворно нахмурился он.
Нет, старый падальщик, от меня поживы ты не дождешься. Пусть ты скоро все узнаешь о провале Кэриба, но не сейчас.
— Безусловно, — соврал я, и глазом не моргнув.
Не давая Хьюго рассмотреть девчонку, я потянул ее за собой по хлипкой на вид лестнице. На самом-то деле она крепче камня, но главное — ощущения. Каждый раз, поднимаясь по ней, думаешь, не провалится ли лестница под тобой. Вот и девчонка, споткнувшись на шатающейся ступеньке, вздрогнула, и капюшон упал назад.
— А это, что за красавица? — соизволил обратить на нее внимание Хьюго. — Чего-то раньше я ее с тобой не видел.
— Тебе-то какая разница, — небрежно бросил я через плечо и нырнул в коридор.
Только оказавшись в своем номере, я смог вздохнуть спокойно. Через плотно закрытые ставни не пробивалось ни капли света с улицы. Пришлось зажечь свечи, чтобы девчонка не свалилась, запнувшись обо что-нибудь. Да и мне маловато света от Подлинных цветов, хотя расположение мебели я знаю наизусть. Узкая и жесткая кровать справа, у окна небольшой письменный стол. Полупустой шкаф отнимает не так уж много места, но, тем не менее, будь это мой дом, я бы его давно выбросил.
Слабое, колышущееся пламя свечей отбрасывало длинные тени на пыльном полу. Усадив девчонку на кровать, я сел рядом на стул. Плащ она уже сняла и, аккуратно свернув, положила рядом. Теперь, в полумраке, когда ничто меня не отвлекало, разобраться в ее ошейнике стало значительно проще. Она вздрогнула, когда я протянул к нему руки, и мне пришлось сесть на кровать рядом с ней. Если бы точно знать, что в ошейнике нет никакого подвоха, то лучше было бы оставить все как есть и не рисковать, копаясь в нем.
Стук в дверь заставил меня вздрогнуть. Тихо ругаясь, я выглянул и увидел Хьюго.
— Если тебе что-то нужно, вино или еще чего-то, — заговорщицки подмигнул он мне, — то ты не стесняйся.
Придерживая дверь, так, чтобы он не видел девчонку, я, как можно спокойнее, объяснил ему, куда и насколько долго он может и даже должен отправиться. Когда его шаги, а главное тихий смех, затихли, я вернулся к прерванной работе. Хотя мерзавец отвлек меня, но зато теперь, разозлив, помог хорошенько собраться. Присмотревшись к девочке, я заметил кое-что любопытное.
Если сам ошейник напоминал обруч, видимый всем, обвитый жгутами из Подлинных цветов, что доступно только зрению Радужных, то тонкие, почти невидные нити, соединявшие его с девочкой, походили на паутину. Еще бы знать, что за паук и для чего сплел ее. Сразу чувствуется работа Мастера и не из простых. На такое изящное и искусное творение наверняка ушло не меньше месяца работы двух Высших, а может и трех. Ведь здесь присутствуют все доступные мне цвета, а скорее всего и недоступные тоже.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
