Революция Любви

-Так... — Жора почесал затылок и задумался.

-Чего ты кота за яйца, то есть за усы тянешь?! — зашипела я на повышенных тонах.

-Он же с нашего потока, только у него специальность — "финансы и кредит", к тому же ты с ним однозначно пересекалась, помнишь сходку с Политехом? — склонив голову так, что из-за впереди сидящих Жору стало не видно, уже свободней заговорил он.

-Еще бы такое не помнить, мне там половину зубом пересчитали, это ты, засранец со своим апендицитом дома валялся — припомнила я это "Ледовое Побоище", его так назвали потому, что драку мы затеяли на замершей реке в разгар зимы.

-Не отвлекайся, короче, Охотников пришел туда со своими знакомыми пацанами и тему разрулили быстро, если бы не он то зубы тебе все бы пересчитали и некоторые в принудительном порядке удалили. Ну, вспомнила?

-Неа, вообще его не помню — со вздохом призналась я.

-Склероз — фыркнул Жора — девок, которые тебе потом раны "зализывали", поди до сих пор помнишь, а героя главного не узнала.

-Сам-то! Будто мужиков один раз виденных при встрече признаешь — буркнула я в ответ, раздосадованная тем, что в упор не могу вспомнить этого Охотникова.

-А чего ты вообще им заинтересовалась? Или в твоем "розовом" мире появилось место и для мужиков? — как знала, что Жора начнет приставать с вопросами.

-Ага, щаз! Нет, просто Манька на него засмотрелась сегодня, а это странно — призналась я.

-Алекс, скажи мне, что ты в курсе событий и сейчас всего-навсего решила пошутить, пожалуйста! — требовательно — просяще заглянул мне в глаза друг.

-О чем ты?

Вместо ответа, Жора подскочил и перескакивая ступени аудитории, начал спускаться к выходу, крикнул Вере Юрьевне, нашему профессору:

-Простите, но мне надо срочно выйти!

-Георгий!

-я быстро, до туалета и обратно! — уже выбегая за дверь крикнул Жора, народ оживился, почему-то при слове туалет у всех возникает нездоровый интерес и смех.

-Так дело не пойдет — понимая, что ничего не понимаю, я ринулась следом за улепетывающим другом.

-Волкова! А ты куда бежишь? Села на место! — прикрикнула на меня профессорша.

-Вера Юрьевна, я должна другу помочь — понимая, что сморозила и как позади послышались откровенные смешки, не стесняясь добавила — ну там поддержать, а может и подержать чего. Вы меня поняли, в общем.

И не сбавляя скорости выскочила в коридор. Огляделась, Жора, набирая обороты скрылся за поворотом. Ну, пускай бежит, все равно там тупик. Далеко не уйдет. Я вальяжной походкой последовала за беглецом. Как и ожидалось, Жора чуть ли не на стенку лез, в прямом смысле этого слова, пытаясь слиться с этой самой стенкой цветом и фактурой. Выходило неудачно.

-Ну, друг мой старинный, колись, какого фига происходит и учти, поздняк метаться — предупредила я, глянув на затравленно смотрящего на меня Жору.

-Ты только пообещай, что беситься не будешь, ладно? — я начинаю нервничать, шутки в сторону, Жора кажется чересчур взволнованным.

-Не могу обещать того, чего обещать не могу. Говори давай партизан! — так и хочется ему по физиономии врезать, за то, что мнется тут.

-Ты когда в Турцию свалила, нам делать было нечего...

-Ближе к делу!

-Я итак "ближе", короче, мы с пацанами решили смотаться с Руставелли за город, у его папаши дача со всеми удобствами, ну там бассейн, банька, мангал... Давид с дуру предложил взять с собой Машку, типа, чего она одна в городе без присмотра оставаться будет и... — опять замолк Жора, словно готовился к казни, своей казни.

-"И"? — передразнила я.

-И, мы поехали на выходные за город. Там весело было, девочек куча, в общем, мы как-то упустили из вида Машку, а когда поняли, что ее нигде нет, Руставелли сказал, что она с его дружбаном и типа не стоит париться, он в курсе, кто она — я начала тихо сатанеть, Жорик это заметил и отодвинулся от меня на пару сантиметров, будто они его спасут — ты только не нервничай. Маша вернулась через пару часов, нормальная, веселая и мы успокоились. А потом закрутилась вся эта карусель — выдохнул Жорик, словно после его слов я должна понять, что происходит.

-Какая такая "карусель"?! Жора, не беси меня!

-Я не Жора, я — Георгий — по привычки огрызнулся Жора — а такая карусель, Машка втюхалась не хуже мартовской кошки в Охотникова, именно с ним она встретилась на даче. Почти два месяца они были неразлучной парочкой. Сам я не особо в это вникал, тогда как раз уехал на Кипр. Но, Андрюха, говорил, что нам придется тянуть жребий, чтобы выбрать того, кто расскажет тебе о "неземной" любви Машки. У них, по ее словам, было все серьезней некуда. А буквально, за неделю до твоего возвращения Машка резко перестала общаться с Охотниковым. Поговаривают он ее кинул, он вообще с девчонкой больше чем месяц — другой не тусит. А Машка... Эй, Алекс, ты куда? Алекс...

Я резко развернулась. Слушать дальнейшие объяснения Жоры мне было уже не нужно. Сейчас все, чего я хотела это найти козла — Охотникова и убить, гада! Жора говорил, что он — на экономическом. Давид тоже там и у него первой парой сегодня "высшая математика" на втором этаже.

Игнорируя лифт, я сбегала по ступенькам от этажа к этажу и моя ярость бежала следом за мной, точней катилась, как снежный ком, который вот-вот накроет с головой. Плевать на принцип: "никаких драк в стенах Альма — Матер". Эта сволочь заслужила двойную порцию от меня, в качестве шеф — повара. Он мало того, что посягнул на мое, так этот козел умудрился еще и сделать больно моей Маше. Такое не прощается.

В аудиторию к экономистам я ворвалась, как ураган. Их преподаватель, немолодой, мягко сказать, мужчина, кажется его фамилия Карский, от удивления выронил мел, которым до этого исписывал доску.

-Вы кабинетом не ошиблись? — спросил сдвинув очки на нос.

-Нет — словно, коршун осматриваю аудиторию, выискивая свою "жертву".

С места вскакивает Давид и тем самым привлекает мое внимание к Охотникову, что сидит партой выше. Попался, голубчик! Кое-как усмиряя гнев бушующий во мне, я оборачиваюсь к преподу:

-Охотникова... Егора — запинаюсь, не столько от злости, сколько потому, что забыла его имя — вызывают в деканат, срочно — добавляю на всякий случай.

-Ах, вот оно что — нервно улыбается математик — тогда, конечно, Егор можешь идти.

Я опять поворачиваюсь в сторону будущего трупа. Давид нервно дергается, не понимая, что происходит или же слишком хорошо понимая, но ничего сделать не может. Охотников, не подозревая о своей роли трупа, поднимается и посылая мне безмятежную улыбку идет навстречу. Я тоже оскаливаюсь. Правда, мало кто понимает, что это оскал, а не улыбка. Осталось подождать совсем чуть-чуть и можно будет выбить ему все зубы, которыми он сейчас светит.

Мы выходим из аудитории, я первая, Охотников следом. Как только за нами закрываются двери аудитории, я размашистым шагом иду к выходу из универа. Шагов позади не слышу, оборачиваюсь.

-Деканат в другой стороне — его голос заставляет меня скривится, никогда не забуду этот баритон, интересно без зубов он будет шепелявить?

-В курсе, только вот, деканат будет потом, а сейчас пошли надо перетереть кое-что — цежу я слова сквозь сжатые губы, у меня такое чувство, что стоит открыть рот и из него польется отборный мат на повышенных тонах.

-Даже так? И что со мной хочет "перетереть" незнакомая девчонка? — сам себе задает вопрос Охотников, но с места сдвигается и этого достаточно.

Мы молча выходим во внутренний двор. Про себя я отсчитываю его шаги и когда позади меня раздается самый близкий, я резко разворачиваюсь. Мой сжатый кулак приходится аккурат в челюсть незадачливого ухажера Маньки. Надо отдать должное этому Охотникову, он пошатывается, но не падает. А это мой коронный удар и далеко не каждый может после него устоять на ногах, да что там на ногах, большинство просто накаутируются. Этот же, стоит, трясет головой, только кровь капает с его губ. Пока он занят тем, что пытается прийти в себя, я бью снова. Промахиваюсь, лишь слегка задевая Охотникова, он умело уходит от удара, чем только еще больше злит меня. Не давая ему и секунды я бью снова и снова. Он пока сдерживается и только уклоняется, не пытаясь бить в ответ. Напрасно.

-Эй, ты чего творишь?! — между делом слышу я его рев.

-Учу тебя — делая обманный выпад и ставя подножку, отвечаю.

Парень попался и летит на встречу асфальту. С*ка! Он падает, но на четвереньки и подсекает меня. По идее надо было упасть, перевернуться и опираясь на руки подскочить, но я не собираюсь даже на мгновение падать. Поэтому уклоняясь от подножки подпрыгиваю и когда земля опять касается ног, слышу, как хрустит левый сустав на лодыжке. Черт! Я пинаю его травмированной ногой, отскакивает, пытается ухватить меня за ступню, отталкиваю его руку и носком задеваю часть шеи придавливая кадык. Слышала, это больно. Очень.

Охотников начинает злиться, судя по — кровью налитым глазам. Он подскакивает и наносит первый удар ребром ладони, уклоняюсь, но скулу задевает. Бью в ответ, удар проходит по косой, я на секунду оказываюсь за его спиной. Он точно меня раздавит, но мое тело решает за меня. Я подсекаю его ногами и беру в захват рук, шею. Мир начинает крениться вправо. Мы падаем. Точнее, я падаю, а он приземляется на меня.

Гораздо проще с ним управиться, если бы целью было сломать шею, гаду. Но мне надо всего лишь придушить его слегка, чтобы потом можно было переломать ему все кости на теле. Шея у него оказалась богатырской, а руки сильными, он вывернулся из моего захвата, попутно заехав локтем мне в грудь. Если гад встанет сейчас, я проиграла. Уступая ему в весе и в скорости, мое преимущество только сноровка и ловкость. Поэтому я выжидаю, делая вид, что мне очень больно.

Стоит только Охотникову попытаться подняться с колен, я бью его по икрам. Парень снова падает. А вот я подскакиваю и пинаю его по ребрам. Следующий удар приходится в живот. Когда я готова нанести решающий по лицу, меня хватают за плечи и оттаскивают от жертвы. Я брыкаюсь, бесполезно, хватка железная. Давид славится ею.

-Твою мать! Ты с ума сошла?! — орет подбежавший Жора.

-Пусти! Я его убью! — ору я в ответ.

-Поэтому и не пущу — спокойный голос Давида раздается над головой.

-Он обидел Машу, я его точно убью! — брыкаюсь я, ощущая, как сдвигаются суставы на плечах.

-Давид, двинь ей, а то она сейчас руки себе вывернет — слева появляется Андрей.

-Сам двинь, если такой умный. А лучше посмотри, этот, живой?

Его слова заставляют меня с ненавистью всматриваться на кое-как поднимающегося на ноги Охотникова. Этот козел может встать! Значит, мало я ему врезала.

-Она больная? — хрипит он, все-таки без баритона я его оставила.

-Нет, она — здоровая. Больной тут только ты. Ведь предупреждал тебя, что не стоит связываться с Растовцевой — и Руставелли тут, стоит головой качает, урод! Как он посмел подпустить эту тварь к Маше?

-Из-за нее? Знал бы, что у Растовцевой такая защитница, попользовался бы ей раньше. Подумаешь! Эта чокнутая меня почти не задела, удар-то как у девчонки — ну все, он реально нарвался.

Выворачивая суставы, я вырываюсь из хватки Давида и кидаюсь на Охотникова, ставя ему мощный фингал, но на ногах не получается устоять и мы оба падаем на асфальт, снова.

-Урою! — шиплю я, прямо ему в лицо, смотря в эти поганые черные глаза.

-Затр*хаешься урывать, чокнутая — шипит он мне в ответ, ударяет лбом меня, разбивая нос.

Я тянусь руками к его шеи, но меня опять перехватывают. Оттаскивая от Охотникова, в последний момент успеваю плюнуть в рожу этому уроду. Ничего, я сейчас снова освобожусь и мы продолжим...

Мысли улетают в тартарары, когда я замечаю Машку и весь деканат в полном составе за ее спиной.

-Зачем? Алекс, скажи, зачем? — из ее глаз текут слезы, я растерянно моргаю, на губу набегает что-то соленное, неужели сопли? Облизываюсь, ан нет, кровь.

-Маш, я же для тебя... — замолкаю, когда она подрагивая плечиками отворачивается, что я опять сделала не так?!

Глава 2.

Всегда думала, что страдаю пофигизмом, пока не узнала, что это называется стрессоустойчивость.

Я ненавижу Егора Охотникова! Мне хотелось кричать об этом на весь мир. Вот только, миру не было никакого дела до моей ненависти. Мир вообще чихать хотел на мои "подростковые проблемы". Так выразилась мама, искусно выкручиваясь из создавшейся ситуации. Она, просто, не знала, что еще сказать, когда ректор потребовал моего отчисления. Конечно, давайте, отчисляйте! Будто я одна виновата во всем! Признаю, разозлилась, признаю, вспылила, признаю, морду, то есть лицо набила одному потенциально социально — опасному элементу. Ну и все! Так, с чего такую бучу раздувать?

А с того, что козлина — Егорка, сын Владимира Охотникова — заслуженного деятеля и т. д. и т. п., короче, сынишка министра. Хорошо устроился! Оказывается его поперли из столичного ВУЗа и так он оказался в нашем филиале, который до сих пор не закрыли только из-за того, что... Впрочем, я не знаю из-за чего и мне это не интересно. Так что, единственная кто оказался в списках на отчисления — это я, ваша покорная слуга. Еще одна причина ненавидеть Охотникова.

Но, мне и без того есть за что ненавидеть этого гада. Родители объявили мне "домашний арест", институт "испытательный срок", друзья "молчаливый ультиматум", а моя любимая, самая милая и славная девочка — Маша, определила "персоной нон — грата", к тому же на звонки не отвечает. Черти бы задрали Охотникова!

А еще все тело болит и ломит. Растяжение, синяки и разбитый нос — красоты и желания всех простить не прибавляют. Я вообще чувствую себя некой коричневой субстанцией, которая по неизвестной причине все еще всплывает над морем проблем.

Ах, да, как же я могла забыть, почему мне сегодня особенно мерзко! Днем мне предстоит извиняться перед Охотниковым. Это тот минимум, который потребовал козел, иначе из универа точно вылечу, как пробка из бутылки. Убила бы! Да вот незадача, руки коротки. В одном Охотников прав — "затр*хаюсь урывать" его. Но, Машку простить этому гаду не могу и все тут!

-Систэр, пришел герой — любовник твоего ангелочка — младшая вбежала в спальню и заставила обратить на нее мое унылое внимание.

Женька — редкостная пакость. С рождения такая. Стоило ей открыть первый раз глаза у меня на руках, я осознала, что если миру не пришел конец от моего появления, то она точно камня на камне не оставит. С чего бы такие мысли? Так у поганки глаза были ярко — черного цвета, а еще на новорожденной головке торчало два темных вихра с двух сторон, сильно смахивающих на рожки. Смуглый чертенок и родиться умудрилась в канун Хэллоуина, аккурат тридцать первого октября. Вот так-то, "Омен" — ничто, Женька — все! Но, я как-то увлеклась. Надо поднимать попу с кровати и топать навстречу этому любителю "чужого добра".

-Женек, как он тебе? — усмехнулась я, почувствовав, как нос заныл.

-О, систэр, я в тебе не сомневалась, фэйс ты ему украсила, как нашу елку на Новый Год — качественно! Уважуха тебе и респект. Хотя, он тоже няшка, за порченную мордочку только извинений потребовал, я бы с тебя шкуру содрала — заухмылялась, мелкая поганка.