Отражение

Лагерь напоминал муравейник: многолюдно, все суетятся, куда-то спешат. Диму поселили в шестиместной палатке, но соседей пока не появилось.

— Пойдемте, покажу, что тут где, — произнес невысокий коренастый мужчина лет сорока.

— Это душевые, — он указал на возвышающуюся неподалеку большую цистерну, чуть ниже которой стоял десяток брезентовых кабинок. — Горячей воды, конечно же нету, но за день она прогревается, и чаще мы испытываем недостаток в холодной. Есть родник, но это далековато, — Димин проводник, махнул рукой куда-то в сторону, — пара километров отсюда. Здесь, под навесами — полевая кухня.

Огромные котлы бурлили на огне, источая запахи мяса и чего-то сладкого. Дима жадно сглотнул. "Интересно, когда кормить будут?" — подумал он, ощущая урчание в желудке. Вспомнил о лежащем в сумке сникерсе, и едва дожив до конца экскурсии, вернулся в палатку. Быстро расправившись с шоколадкой, прилег отдохнуть, и тут же уснул.

— Тук-тук, — разбудил его незнакомый мужской голос.

Дима, сонно потирая глаза, приоткрыл полог палатки. На улице смеркалось.

— Ну-у-у, дружище не дело это — спать! — произнёс стоящий на пороге слегка перекосившийся под весом целого блока баночного пива мужской силуэт. — Встряхнись! Пошли знакомиться! Там девчонки скучают... — кивком головы он указал на разожженный неподалёку костер и, не дожидаясь ответа, направился к следующей палатке. — И тебя, тоже ждем!

"Ммм... девчонки это — гуд!" — подумал Дима и, приведя себя в относительный порядок, выбрался на улицу.

Компания собралась большая, вскоре все перезнакомились, заводила оказался научным сотрудником, и звали его Петей, он банковал и играл роль тамады на этом празднике жизни, растлевая подрастающее поколение. Вот только с девчонками Диму ожидало разочарование. Одна рыженькая и мелкая как гномочка. Вторая — высокая, худенькая и какая-то невзрачная, на фоне не выходившей из головы попутчицы. Третья — миловидная пышечка, вокруг которой уже суетились два кавалера. Остальные дамы оказались гораздо старше его, что собственно не вызывало особых моральных проблем, но увы ни одна из них не привлекала. "Вот невезуха-то" — мысленно вздохнул Дима и взял протянутую банку пива.

Прав был тот, кто сказал: "Не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки" или пива в данном случае, которое на голодный желудок быстро ударило в голову. Вскоре у Вани притащившего гитару, казалось, прорезался голос, а у рыжеволосой Светочки, сверкающие в свете костра огромные голубые глаза и немалых размеров грудь — затмили недостаток роста.

Незаметно все разбрелись по палаткам, и даже Света куда-то испарилась. Вдыхая свежий ночной воздух, наполненный запахами трав и полевых цветов, с примесью дымка исходившего от дотлевающего костра, Дима прислушивался к окружающим звукам: стрекот цикад, шуршание листвы под небольшими порывами ветра и едва уловимое похлопывание вывешенного на просушку белья. Хмель отпускал. "Как же давно я не отдыхал!" — думал он, смотря в звездное небо...

— Подъём! Харе морду плющить, не в санатории, — послышался голос вчерашнего заводилы.

Дима еле-еле разлепил глаза и побрел к душевым, но дошел только до столовой.

— Димон, ходь сюды! — окликнул его Ваня, вставая из-за стола.

Вчерашний гитарист при свете дня выглядел колоритно: белая футболка без рукавов открывала загорелые крепкие руки, светлые обрезанные по колено джинсы, ковбойская шляпа, но больше всего поразил рост: Дима при своих ста восьмидесяти с лишним сантиметрах макушкой едва доставал ему до уха. "Вот это конкурент!" — мелькнула мысль.

— Падай, пока место есть, — указывая на лавку рядом с собой, предложил товарищ.

Тут же появилась миска с ещё парящей манной кашей, кусок булки с маслом, чай. Желудок пронзила щемящая боль, напомнив о том, что вечером Дима так и не поел.

После завтрака работников разделили на группы и, определив каждому задачи, проводили к месту раскопок.

Сухая, безжизненная почва, звон лопат, грохот тачек, вездесущие мошкара и клубы пыли, от которых вся кожа зудит и нечем дышать. Жарко, солнце безжалостно жжет незакрытые участки кожи, ещё и похмелье. "До обеда не доживу" — обреченно подумал новобранец.

— Как успехи у нашего новичка? — послышался голос вчерашнего тамады.

Дима, огляделся по сторонам и с грустью показал рукой на небольшой участок, который он успел очистить от травы, камней и почти не углубился по сравнению с соседними делянками.

— Лиха беда — начало! — Петя похлопал парня по обгоревшему плечу, заставив Диму болезненно скривиться. — Руку набьешь, и дело споро пойдёт.

Поев без энтузиазма, молодой человек доплелся до палатки и попытался прилечь отдохнуть, но тело болело, и обгоревшая кожа жгла от малейших прикосновений, не давая уснуть. "Долго я так не протяну" — решил Дима.

Ощущая себя хлюпиком, он еле доволок своё измождённое тело к раскопу. Как назло поднялся ветер, песок забивался под майку травмируя и без того пострадавшую от солнца кожу. К вечеру признаки непогоды исчезли, и всю следующую неделю нещадно палило солнце. День сменялся днем, не принося ничего нового. Усталость сказывалась меньше, а в остальном всё было так же, как в первый день: подъем, завтрак, работа, обед, отдых, работа, ужин, посиделки у неизменного костра под гитару и байки бывалых археологов.

Однажды, после обеда поднялся сильный ветер, небо заволокло тучами и лишь в небольшие просветы пробивались одинокие солнечные лучи. В воздухе запахло дождём. Дима сел на один из образовавшихся выступов в раскопе и закурил. Неожиданно его взгляд привлекла игра света и тени в углу раскопа, всматриваясь он приблизился накрыв этот участок своей тенью, странный эффект не исчез, а казалось наоборот — усилился. Воздух парил, словно над раскаленной поверхностью, искажая картинку. Встав на колени, он присмотрелся: везде почва серая и безжизненная, а в этом месте образовывалась воронка из серебристо-белого песка, какой встречается на элитных морских пляжах, по крайней мере, именно таким он представлялся Диме по фильмам. Любопытство победило. Голыми руками, разгребая невесть откуда взявшийся песок, Дима откопал какой-то предмет — то ли медальон, то ли монету. Не понимая, что с ним происходит, он захлебывался от восторга: "Я нашел! Нашел! Не зря мучился!" Нахлынуло ощущение, словно эта вещь ждала именно его, очень долго ждала...

— Что это там у тебя? — послышался сверху голос вездесущей начальницы экспедиции. Наталья Васильевна тут же довольно прытко для своих лет спустилась в раскоп. — Поздравляю! — произнесла она, осторожно изъяв из почвы найденный предмет, и крикнула: — Василич, иди-ка сюда, тут кое-что интересное!

— Об этом надо сообщить, — произнес, разглядывая вещицу Пётр, он же Василич. — Уж больно похож по описанию.

— Напомни-ка фамилию? — обратилась Наталья Васильевна к Диме.

— Дзюба, — ответил он.

Женщина в сопровождении нескольких сотрудников направилась к лагерю, унося Димину находку. А молодой человек ощутил себя героем "Властелина колец".

— Радуйся, тебя премия ждёт, — высунулся Ванька из соседнего раскопа.

— Большая наверное, — расстроено пробурчал Дима, смотря вслед удаляющимся людям и ощущая неправильность происходящего.

Он понимал, что всё найденное обязан сдавать, но этот предмет казалось, был предназначен именно для него. Стоило взяться за лопатку, как в небе полыхнула молния, оглушив всю округу раскатами грома.

— Пора возвращаться в лагерь, — крикнул Ваня, пытаясь перекрыть завывание резко поднявшегося ветра и треска молний.

— Ты иди, я догоню, — выкрикнул в ответ Дима, отбрасывая лопатку.

"Это не все, так не бывает... он мой!" — ему безумно хотелось обладать тем предметом, хотя он даже не успел его коснуться. И ничто, не бешеное завывание ветра, не бьющие в опасной близости от раскопа молнии, не могли остановить охваченного необъяснимым фанатизмом парня, с маниакальной настойчивостью разгребающего сухую почву голыми руками, словно где-то там его ждет величайшее открытие в жизни, источник всего желанного. Ничего! Злость накатила внезапно, он схватил брошенную лопатку и вогнал инструмент в основание образовавшейся ямки. По почве поползли трещины, взвились в воздух вулканчики пыли, раздался заглушаемый треском молний скрежет, словно перемещались громадные каменные плиты и Дима полетел куда-то вниз, в темноту.

Сквозь облака еще не осевшей пыли пахнуло сыростью, плесенью и чем-то древним. Темнота озарялась вспышками молний, сквозь видневшийся высоко вверху просвет.

— Эй! Есть там кто? Помогите!!!

Ответом было лишь завывание ветра и треск молний. "Все в лагерь свалили" — обреченно догадался он и попытался встать.

— Вот черт!.. Да, чтоб вас! — взвыл Дима, правая нога при малейшем движении невыносимо болела.

В свете очередной вспышки, его внимание привлек какой-то предмет подозрительно правильной формы. Не веря глазам, Дима аккуратно отряхнул находку ожидая следующую вспышку: небольшой металлический квадратик, с витиеватым орнаментом, на одном из уголков — петелька. "Тоже, наверное, медальон" — мелькнула мысль. Желая рассмотреть вещицу получше, положил её на ладонь... и выронил. Кисть пронзила резкая боль. "Скорпион?" Молнии сверкали всё чаще, освещая окружающее пространство. Дима, щелкнув зажигалкой, осмотрел повреждённое место — никаких следов, лишь остаточное пощипывание напоминающее укус осы.

"На солнце перегрелся или головой ударился при падении", — решил он.

Ветер разошелся не на шутку, загоняя в расщелину в своде пещеры целые облака песчаной пыли, которая забивалась в нос, глаза, скрипела на зубах. Он осторожно взял находку в руку

— Куда бы тебя деть?

Ответа, конечно же, не последовало. Недолго думая, он снял цепочку с шеи и повесил медальон на неё, но стоило металлу коснуться груди, как тело пронзила острая боль, яркая вспышка света ослепила и тут же навалился мрак.

Очнулся Дима на том же месте, продрогший до костей. "Чего это я разлегся?" — удивленно подумал он и, тут же память услужливо преподнесла картинки событий предшествовавших отключке. Почувствовав неладное, он провел рукой по груди и вздрогнул: цепочка на месте, но медальон исчез.

— Обокрали! — вырвалось у него.

Наверху ветер утих, пахло озоном с примесью плесени, попадавшие в пролом солнечные лучи казались особенно яркими. Вдалеке громыхал гром, а рядом слышался равномерный звон падающих капель.

Кое-как превозмогая боль в ноге, Дима поднялся и посмотрел вверх. "Метра три с половиной в высоту, не так и много, но и не допрыгнуть, не зацепиться, и стены далеко друг от друга не заберусь" — расстроено констатировал он.

— Эй! Меня кто-нибудь слышит?!

Тишина, только звон капель. Стянув с головы бандану, обтер пыль с лица и, достав сигареты, чиркнул зажигалкой, пламя вильнуло в сторону и потухло от сквозняка.

"В пещеры экскурсию предлагали..." — припомнил он, — "Хотя к тем на машине ехать надо было. Вот влип-то, был бы хоть фонарик... Шляться здесь на ощупь смысла нет, провалюсь ещё куда-нибудь, а в лагере должны заметить мое исчезновение, да и дыру в раскопе..."

И вдруг в глаза ударил свет множества факелов, осветив окружающее пространство. Запахло копотью. Со всех сторон приближались люди, и вид у них был странный: длинные волосы, казалось, не знали расчески, как и неопрятные всклокоченные бороды, кожаные одежды на манер исторических фильмов, факелы в руках. "Ролевики развлекаются" — решил Дима.

Один из мужчин сделал шаг вперёд. Широкие плечи, изрядный живот, чёрная длинная борода, голова высоко поднята, пронзительный взгляд маленьких глубоко посаженых глаз, неестественно сверкающих в свете факелов — сверлил.

— Хай всем, я провалился, — обрадовано затараторил Дима, указывая вверх и, непонимающе уставился на свод — отверстие исчезло.

Подошедший что-то проговорил, голос у него оказался гортанный и какой-то рокочущий, язык незнакомый. "Черт, ещё и иностранцы" — выругался про себя Дима, всё ещё не отрывая взгляда от того места где минуту назад сиял кусочек безоблачного неба и косые солнечные лучи попадали в пещеру.

Знание английского, которым в своё время Дима очень гордился — не помогло, очевидно, ролевики попались необразованные. Молодой человек попытался объясниться жестами и тут же ощутил удар по затылку, колени подогнулись, свет факелов начал расплываться и навалилась тьма.

Глава 3

ШАГ В ДАЛЕКОЕ ПРОШЛОЕ

Дима очнулся. Голова раскалывалась от невыносимой боли, глаза долго не желали открываться. Продрогшее до костей тело, стало свинцовым, отказываясь слушаться.

"Да что за черт?!"

Даже мысль причиняла боль — из пересохшего горла вырвался стон. Возвращающаяся память услужливо явила всё — раскоп, обвал, пещеру, странных людей с факелами, исчезновение пролома в своде и удар.

Послышались приглушенные расстоянием голоса, наречие было незнакомо. С трудом преодолевая боль, Дима открыл глаза: он лежит на полу, рассеивая мрак пещеры, коптит, вставленный в разлом стены факел, низкий потолок, кажется, вот-вот навалится и расплющит. Поблизости никого. Только сейчас он понял, что связан — конечности затекли. Боль начала отступать.

"Как выбраться?" — думал он.

Замызганные и местами порванные шорты и майка, обувь заменили туго связанные веревки.

"Ничего, что могло бы помочь при побеге" — обреченно констатировал узник, а в том, что отсюда нужно бежать, он уже не усомнился.

Эхо, многократно отражающееся от стен, известило о чьем-то приближении. Вскоре высоко подняв голову, вошел кряжистый мужик невысокого роста. Одежда из грубо выделанной кожи, черная всклокоченная борода наводили на мысль о чем-то первобытном.

— Вы переиграли. Признаю, ваши образы и костюмы совершенны, но рукоприкладство? — превозмогая сухость во рту, произнёс Дима.

Чернобородый остановился, что-то произнес приказным тоном, и не глядя на узника, пошел прочь. Послышался топот и в пещеру ввалились трое крепких мужланов, с дубинами и плетками в руках. "Заигрались..." — подумал пленник, вспоминая истории о потерявших связь с реальностью игроках, убивающих соперников и воображаемых врагов. Возможно, именно поэтому он никогда не признавал кровавых онлайн игр, предпочитая красивые фентезийные миры, типа ВОВ, Ла2 или Айона. В предчувствии недоброго Диму пробил озноб, по спине заструился холодный пот. Одного взгляда на играющего дубинкой хватило чтобы понять: фанатики, жаждущие применить силу, верящие в свое право и безнаказанность.

Сильная рука схватила Диму за волосы, отрывая от пола. Кожу головы жгло, словно содрали скальп. Руки вздернули над головой, закрепив веревки на вбитых в стену пещеры то ли крюках, то ли кольях. Раздался свист, и обжигающая боль охватила грудь, ещё и ещё, удар по лицу, привкус крови во рту, под натиском дубины трещали кости и ребра, с сухим хрипом выталкивая воздух из легких. "Армия закаляет? Бред! Она отдыхает! Гуманизм, мать вашу..." — не подготовленное к подобному обращению сознание ушло в спасительный туман.

"Тишина. Покой. Вечер. В огромной реке оставляя длинные золотистые полосы, отражаются многочисленные фонари набережной, и на фоне затягивающегося тучами неба, возвышается, переливаясь сине-красно-белыми огнями огромная телебашня, отбрасывая длинный разноцветный след на воде. Впереди силуэт девушки, она кажется грустной и одинокой... и в то же время такой родной и такой далекой..."