Проклятье багровых снов

Молодой человек осмотрелся еще раз и плюхнулся на выступающую из земли каменную плиту. — Удачненько! — хмыкнул он, — не табуретка конечно, но на природе и это сгодится! Все лучше, чем на земле сидеть. И, кстати, след в истории можно прямо тут наскрябакать. И других надписей пока нет, и вставать не нужно.

Ник расположился поудобнее и достал из внутреннего кармана нож. Обычный складень, только хорошо наточенный. Острое лезвие сначала скользило по плите, не желая оставлять даже слабую бороздку, но со временем Никита приверился и выцарапал вполне сносную букву "Н". Сперва парень собирался вырезать банальное: "Здесь был Ник", но потом началом фразы решил пренебречь, хватит и одного имени. Резать было трудно, нож постоянно норовил соскочить, руки дрожали. Никита не мог понять почему: то ли замерзли, то ли от усилия. А может и от неприятного чувства беспокойства, в котором молодой человек не хотел себе признаваться. Словно чей-то взгляд неприятным холодком скользил по спине. Никита поменял позу, усевшись лицом к выходу, но неясное беспокойство не ушло. Задумавшись, парень к привычному "Ник" автоматически нацарапал еще две буквы своего полного имени. Что же придется завершать начатое и остаться в веках не с прозвищем, а с не очень любимым паспортным именем.

Сзади по стене скользнула непонятная тень. Никита резко развернулся, чтобы увидеть лишь освещенные неровным светом костра надписи. "Фигня какая-то!" — пробормотал он себе под нос и вернулся к прерванному занятию, но неприятный осадок все равно остался. По спине пробежал привычный холодок, и пришлось снова обернуться. Опять ничего. Извертевшись, молодой человек не выдержал и снова поменял позу. Он присел на корточки возле стены. Конечно, стало не очень удобно, но зато не так неприятно. Тени ему мерещиться, по крайней мере, перестали.

Гошка не выдержал часа через два. Вибрирующий мобильник неожиданно запрыгал в кармане и разразился задорной мелодией. Увлекшийся Ник дернулся, нож скользнул по камню, соскочил и впился в ладонь.

— Вот черт! — парень затряс рукой, разбрызгивая кровь, — Да, замолчи ты! — нервно бросил он телефону, раздумывая, что бы приложить к ранке, чтобы остановить кровь. Как назло, не было даже носового платка, а вытирать руку о новые светлые джинсы не хотелось. Их, конечно, все равно стирать, но пятна крови вывести сложно. Мобильник в кармане наконец-то заткнулся, но через секунду завибрировал снова. Ник плюнув на капающую кровь, потянулся здоровой рукой за трубкой и недовольно буркнул, посмотрев на высветившийся номер.

— Ну, чего тебе, Гош? — друг ругался на Ника матом и звал домой.

— Чего тебе там делать, а? Не надоело еще? Давай уж топай сюда, дождь закончился, в твою смелость я уверовал, или тебе по приколу провести ночь, скрючившись у костра?

Ник подумал и понял, что не по приколу, но перед Гошкой решил повыпендриваться и заявил, что еще подумает, так как пещера оказалась на редкость симпатичной. Конечно, думать тут было нечего, спать на камнях не хотелось — ноги так и не отогрелись, штаны были мокрыми, а с ладони все еще капала кровь — всю так тщательно сделанную надпись залила, покрыв плиту бурыми, некрасивыми пятнами.

Перед глазами неожиданно возникла тень. По лицу мазнули крылья, Ник совершенно не по-мужски взвизгнул и отскочил к стене, загораживаясь руками. Парень успел рассмотреть огромного черного ворона. Птица, сделав круг по пещере, с громким криком рванула к выходу, подняв порыв ветра. Костер неожиданно потух, в темноте вспыхнули красные угли птичьих глаз, и раздалось каркающее "Кок сога-р-р-р!". Никита еще раз испуганно дернулся, но не смог сделать и шага, потеряв сознание у потухшего костра.

Дождь, испортивший первое сентября, закончился ночью, и на следующее утро в окно лицемерно таращилось солнышко. Будто бы и не было ни грозы, ни косого ливня, ни огромных перегораживающих тротуар луж. Только на самом горизонте начинали собираться облака, постепенно наползая на город и намекая на возможную плохую погоду во второй половине дня.

В прихожей Катька последний раз посмотрела в зеркало. Узкие черные джинсы и короткая куртка. Девушку часто принимали за гота. Из-за любви к черному цвету в одежде, из-за бледной от природы кожи и спадающей на глаза темной челки. Впрочем, готом Катя не была. Просто считала, что дерзкая лакированная кожа короткой куртки, перчатки с обрезанными пальцами и рваная стрижка помогают хоть немного выделиться из толпы. Своеобразная компенсация заурядной внешности. Если бы не стиль одежды, девушка так бы и осталась незаметной серой тенью. А так, черные волосы подчеркивали неестественно светлую кожу. Темная подводка позволяла выделить большие глаза непонятного цвета, а вот остальное лицо терялось. Бесцветные губы, прямой тонкий нос — один раз Катёна ночью напугала соседку по лестничной клетке тетю Люсю, та приняла девушку за ожившего мертвеца.

Катька вышла на площадку, дернула за ручку дверь квартиры, проверяя заперта ли она, и прислушалась, мельком взглянув на часы. Этажом выше тоже щелкнул замок. Все правильно, сейчас самое время. Сердце подпрыгнуло и рухнуло вниз. Девушка замерла на пороге, с трепетом ловя грохочущие по ступеням шаги. С третьего этажа несся Гоша-наркоша. Свое прозвище Игорь получил отнюдь не за употребление запрещенных веществ, а за феноменальное сходство с одним из персонажей популярной молодежной передачи фееричным наркоманом — Тортом. А в целом, по жизни, Гоша не пил, курил мало и уж, конечно, не баловался наркотиками, если к ним не относить компьютер и интернет.

— Катёнок! — завопил он, приподнимая девушку над полом. В карих глазах прыгали задорные смешинки — впрочем, грустил Гошка вообще редко. — Как дела? Как прошло лето?

— А Ник где? — пискнула девушка, немного отстраняясь и упорно высматривая что-то за спиной Игоря.

— Как где? — серьезно хмуря брови начал парень. — В армию его забрали, не слышала что ли? Неужели, если бы он был тут, мы бы вчера к тебе в гости не забежали?

— Как в армию? — Катька побледнела и оперлась на давно некрашеную подъездную стену. Мысли в голове запрыгали испуганными зайчиками, а на глаза навернулись слезы.

— Эй! — заржал нахал, откинул дреды с плеч на спину и лукаво улыбнулся. — Шучу я! Какая армия, Катён? Кому он нужен в ближайшие два года?

От сердца отлегло, и Катя робко улыбнулась. Даже за три года она так и не смогла привыкнуть к вечным шуточкам Гошки. С этим парнем постоянно приходилось быть начеку. Только зазеваешься и тут же станешь жертвой розыгрыша.

— Просто этот придурок дома сегодня не ночевал! — продолжил тему Игорь, заставив Катьку снова напрячься. Обычно Ник так быстро в загул не уходил. С прошлой пассией он, как и положено, расстался перед отъездом домой, а новую девушку рассчитывала Катька, он так быстро не найдет. Еще вчера в душе жила надежда, что, быть может, в этом году все получится. — Представляешь, — Игорь несся впереди по лестнице и душевных терзаний подруги просто не замечал. — Этот юный камикадзе, вчера изъявил желание заночевать в готской пещере у реки. Видите ли, в дождь домой ему тащиться не хотелось! А в холод на камнях дрыхнуть — это всегда, пожалуйста! Иногда мне кажется, что Ник еще более ненормален, чем я.

— Но, — Катька постепенно приходила в себя. Минутное недоверие прошло, похоже, сейчас Гоша не разыгрывал. Заночевать на спор в странном месте — как раз в духе Никиты. — Пещера же проклята....

— Кать, — Игорь обернулся, — вот веришь или нет, после твоих слов, даже мне стало смешно. Как ты думаешь, Ника могли остановить какие-то поверья, а? Он наоборот туда сунулся всем назло.

— Но... — лицо девушки с плотно сжатыми губами, выглядело по-настоящему испуганным. — Ник до сих пор не вернулся?

— Нет, — Гоша тоже на минуту помрачнел. — Я ему вчера ночью звонил, предлагал топать спать домой. Но он заявил, что пещерка уютная и он останется там. Говорю же, придурок!

— Гош, — Катька поймала парня за рукав оранжевой олимпийки. — Пошли за ним. Вдруг что-то случилось?

— Катён! — заржал жизнерадостный Игорь. — Ну, что ты панику поднимаешь, зачем куда-то переться? Сейчас мы ему позвоним. Дрыхнет, наверняка. Хотя как можно дрыхнуть в пещере? Не знаю. Впрочем, Ник был бы не Ник, если бы притащился домой без выкрутасов. Ты не волнуйся, все у него хорошо, просто он лоботряс, каких еще поискать!

"Водка — враг студента..." дико заверезжал мобильник, и Никита привычно начал нашаривать его рукой под подушкой. Подушка почему-то оказалась каменная, холодная и рука под нее не подлезала. Парень испуганно подскочил, ошалело оглядываясь по сторонам. Телефон надрывался в кармане, а сам Ник сидел на каменном полу в пещере у реки, рядом с разворошенным потухшим костром. Судя по пробивающемуся в расщелину солнечному свету, утро наступило давно.

— Да, Гош? — хрипло крикнул Ник в трубку, безуспешно пытаясь воскресить в памяти события вчерашнего вечера. Разговор с Игорем и свое желание идти домой парень помнил хорошо, а вот почему уснул здесь — нет. Руки, держащие телефон дрожали, зубы спросонья отбивали дробь, голова раскалывалась. Похоже, ночь в холоде не прошла даром. Привет простуде. Переговорив с другом, Никита выполз на улицу. От вчерашней непогоды остались только скрытые в траве лужи. В свете дня берег реки не казался ни странным, ни мистическим. Небольшой песчаный заход и мутноватая вода. Даже сама пещера выглядела всего лишь чудным капризом природы. Одна из многочисленных расщелин в крутом песчаном берегу. Только остальные — значительно меньше размером, в них нельзя, не то что ли переночевать, даже залезть не получится.

Никита вскарабкался по песчаному берегу вверх на тропу и побрел в сторону дома. Торопиться было некуда. В институт он безбожно опоздал, по крайне мере, на первую пару — как-то этот учебный год начался непутево. Конечно, если поторопиться, то можно и успеть, но идти в универ в мокрых джинсах и ботинках, не умывшись и не попив кофе? Нет уж, увольте. Еще бы в душ сходить не мешало, а то отогреться после ночи не получалось даже на теплом сентябрьском солнышке. Да и видок был странный: штаны до колена в грязи, левая рука в бурых кровяных разводах, физиономия после каменной подушки, надо думать, выглядит не лучше всего остального.

После ночевки в пещере Никите было нехорошо. Бил озноб, как при поднимающейся температуре, а в голове стоял какой-то туман, рассеивающий воспоминания. Молодой человек так и не смог понять, что заставило его остаться ночевать в пещере, и как он умудрился там уснуть. Как надпись на камне вырезал — помнил, как руку поранил тоже. Разговор с Гошкой мог воспроизвести практически дословно, а вот, что было потом? Вроде бы, только что собрался идти домой, а дальше — темнота. Ник напрягся, пытаясь вспомнить, что же вчера случилось еще, но не смог. "И не пил ведь!" — пробормотал он себе под нос и начал пониматься вверх по склону, к главной достопримечательности — стройному собору, стоящему в центре старой части города, на берегу реки. Белоснежный фасад колокольни и кованые центральные ворота выходили практически к рыночной площади и новостройкам, а сама церковь стояла на вершине холма над рекой.

Вообще N

* * *

ск — своеобразный город. Еще Петр Первый, однажды посетивший N

* * *

ск был приятно удивлен ровными и прямыми улицами. Они тремя лучами расходились от собора, и делили город на равные сектора, а вот каждый сектор жил уже своей жизнью. Многие улицы имели многовековую историю. Они петляли, кружили и понять, где начало и конец, было невероятно сложно. Дома лезли друг на друга, и казалось, располагались совершенно произвольно, словно выросшие после дождя грибы. Такой же несуразной и непонятной получилась и новая часть города. Изначально поселок Южный был отдельным населенным пунктом. Со временем он территориально сросся с городом, но его частью так и не стал, оставаясь чужеродным кривым придатком, со своей архитектурой, географией и нравами.

Если у собора, рыночной площади и почты толпился, суетливо сбиваясь в кучки из маленьких домиков, частный сектор, щедро разбавленный современными ново-русскими избами — особняками, то ближе к культурному центру города — главному корпусу университета начинались новостройки, пятиэтажки-хрущевки и даже несколько высоток. Там жизнь бурлила, люди бегали суетливо и в утренние часы на дорогах даже иногда образовались пробки. Основная часть необщажных, приезжих студентов снимала квартиры именно там. Ник с Гошей, правда, отличились, их жилье располагалось на границе старого и нового районов, совсем недалеко от собора, но уже не в частном секторе.

Обычный двор с детской площадкой был непривычно тих. Суетливые, вечно спешащие бабульки, исчезли, видимо, на время какого-то утреннего сериала, галдящие дети учились, и лишь несколько унылых и сонных молодых мам с колясками оккупировали лавочки возле деревянной горки. Даже кошки, и те вели себя тихо и не орали по своему обыкновению, выясняя отношения, а мирно спали, подставив пушистые и не очень бока теплому солнышку. Любимиц подъезда кучерявый пес Тузик, завилял хвостом рядом с Ником, выпрашивая что-нибудь вкусное. Парень пожал плечами и показал пустые руки. Тузик обиженно засопел и убежал в сторону молодых мамаш, попутно облаяв нахохлившегося на ветке необычно крупного ворона. Птица встрепенулась и, взмахнув крыльями, взмыла в небо, пролетев прямо перед Ником. Парню показалось, что ее глаза сверкнули красным. Раздалось недовольное "ко-ррр-са-карррр", молодой человек напрягся, слишком уж крик был странным — почти членораздельная речь. Но ворона уже и след простыл. Спустя несколько секунд все казалось бредом: и красные глаза, и членораздельная речь. Ник решил, что все кажущиеся странности исключительно от недосыпу и начинающейся простуды, и поспешил в подъезд.

— Никитушка пожаловал! — жизнерадостная и пышущая здоровьем тетя Маша встретила Ника на лестничной клетке. — А ты откуда? Катюшка-то уже давно ушла. Опаздываешь?

— Да, я вот... — Никита замялся. В присутствии Катькиной мамы он чувствовал себя глупо и неуверенно. Хотя, вроде бы, не с чего. Тетя Маша всегда была доброжелательна, и пироги она пекла обалденные. За них душу можно было продать. Да и вообще тетя Маша с Катенком были благодетельницами. Именно у них Ник и Гоша уже три года снимали квартиру — замечательную, двухкомнатную и за очень божескую цену.

— Ну, ты беги, давай! — Катькина мама поспешила вниз по лестнице. — Не прогуливай институт, а то опять в сессию проблемы возникнут. Снова будете с Гошей ночами не спать — готовиться, ну, Катюша, конечно с вами, балбесами, за компанию!

— Уже спешу! — струсил Ник и ринулся на третий этаж, подальше от Катькиной мамы и ее нотаций. Тоже мне! Стоило ехать за пятьсот километров от дома, чтобы вместо собственной родительницы получить такую вот дотошную квартирную хозяйку, к тому же еще и живущую всего этажом ниже. Впрочем, кроме непомерной заботы обо всех и вся, других недостатков за тетей Машей не наблюдалось. Да и это не недостаток. Именно благодаря сердобольности Катиной мамы удалось так быстро найти жилье, после того, как их с Гошкой на первом курсе поперли из общаги.