Инквизиция

И еще у них был спутник. Хиленький паренек, руки связаны... Надо полагать, одна из жертв разбойного нападения. Маленьких и слабеньких обижают... Спрашивать его, как зовут я не стала, не до этого было. Но, наверное, у нас вдвоем больше шансов удрать от оборотня.

В небольшую деревеньку мы прибыли ночью, перед этим долго упрашивая Смотрящих с частокола пустить нас. Собственно, я скромно стояла в сторонке, а они со слезами на глазах просили снизойти. Когда нас, наконец, запустили (после приличной платы), меня, подпихивая в спину, поволокли куда-то.

Делаем выводы: меня похитили. (Три раза ха-ха. Что-то не верится.) Кто похитил? Истинный оборотень в компании с двумя обыкновенными мужиками. У них есть собственный транспорт в виде трех лошадок, они заходят в деревни, из чего следует, что появляться в людных местах они не опасаются. Меня везут в какой-то городок, где будут продавать товар. Вопрос: законно ли это? Если нет, то почему они ведут себя так открыто? И еще, они меня кормить собираются или нет?

( Жара... Я уже долго брожу в этих краях, но все никак не привыкну к этой иссушающей жаре. И это не смотря на близлежащее море, с которого дул прохладный ветерок. Красивые края, да вот не нравиться мне здесь, неприятно и тяжело внутри. И безразличие, окутывающее меня, чересчур непонятно. Почему так? Ты — мой враг, а я не сержусь, не ругаюсь, не мечусь в твоих поисках, я просто и спокойно выполняю поставленную передо мной задачу... Без эмоций.

Вот я и нашла тебя... Не так я представляла себе момент нашей встречи. Наша встреча должна была быть иной. Но она... другая. Вопрос, а хочу ли я этого? Я не уверена... Все идет наперекосяк, и восстанавливаться не собирается.

Море. Песок под ногами. Мне жарко... А ему нет. Он стоит в двадцати метрах от меня, широко раскинув руки, подставляя лицо морскому ветру. Видно, он наслаждается этими мгновениями. Или это просто так, показательное выступление передо мной? Нет, это не так, он отлично понимает, что доживает свои последние минуты... От меня еще никто не уходил... Не зря я считаюсь лучшей.

Бесшумно ступая, зная, он все равно услышит меня, иду к нему. Расстояние медленно, но верно сокращается. Вот уже нас отделяют четыре локтя. Всего четыре локтя до его смерти и моего спокойствия. А он все не оборачивается...

Я думаю. Чем его убить? Заклинанием? Или вытянуть из ножен клинок? Стою, не шевелясь, дыша через раз, жду, когда он посмотрит на меня... Ну посмотри же на меня... Я не могу не видеть глаза своей жертвы. Обернись, пожалуйста, мысленно прошу, сверля его затылок взглядом.

И он оборачивается. Спокойные серые глаза без испуга смотрят на меня. Почему ты не боишься? Ведь я — твоя СМЕРТЬ. Не Смерть с Косой в черном плаще, которая сейчас неведомо где, а именно я. И ты отлично знаешь, чего от меня ожидать. Вот она я, пришла, а ты не бежишь, не пугаешься, ...и молчишь... Поговори со мной. Нет, лучше не надо...

— Ты пришла. — Ровным голосом говорит он, а губы его медленно растягиваются в довольной улыбке. Он рад мне? Я не принесу покоя, так же как и не принесу счастья... Только смерть... Смотрю в его глаза, осознавая, что они медленно меняются с человеческих на звериные, со странными зрачками, но в них вся та же грусть и безразличие.

— Я пришла. — Подтверждаю я. — Ты... — Я не знаю, как это сказать ему. — Ты не будешь сопротивляться?

Он насмешливо пожимает плечами.

Да, ты не будешь сопротивляться. И я тебе верю, поскольку вижу в твоих глазах пустоту и равнодушие. Ты понимаешь, что бессмысленно бороться со мной, даже, если ты меня сильнее, то я тебя опытнее. И я не отпущу тебя.

Мы стоим, разглядывая друг друга... Я размышляю, а что, если бы ты был другим?... я обязательно поняла бы тебя. Мы похожи. Только ты — другой. И я — другая. И у меня есть задача.

— Ранна. — Имя. Мое имя. Не полное, его я и сама забываю. Но он знает его. Знает и ничего не делает: не проклинает, не колдует... Но если и так... Проклятия на меня уже давно не действуют. На мгновение зажмуриваюсь, затем с тяжелым вздохом вытягиваю из ножен полуторный меч, созданный специально для убийства. Несколько секунд стою, занеся острое железо для удара, но он улыбается мне и шепчет мое имя... Улыбается своей Смерти... Рука безвольно отпускается — я не могу его убить. Просто не могу... Почему?

Но, все-таки...

Потому что мы так похожи... )

Проснулась я на сеновале... М-дя. Что ж так весело-то? Руки ноги затекли, хотелось потянуться всем телом до боли в суставах, расправить конечности, и есть... Жутко хотелось есть.

Так, что там насчет сна? Верите, нет, меня совсем не интересовали мои похитители, один из которых внимательно созерцал мою задумчивую физиономию. Больше, и важнее, сейчас — мое прошлое. Разложить по полочкам мой сон? Мое видение? Мое воспоминание? Что это было?

Имя? Ранна? Что за имя такое? И как его сокращать, дабы не говорить всем подряд сию торжественную и важную тайну? Ран? Анна? Будем Анной, в чем проблема? Непривычно, но что поделать, со временем, все со временем.

Так, возвращаемся к нашим баранам... Снам то бишь...

И кто это был?

Человек? Да, наверное. Маг.

Зверь? Тоже есть...

Смысл? Почему я не убила его? Или мой первый вопрос должен звучать так: почему я должна была убить его? И правда, почему?

Предупреждаю последний раз: слишком много почему. Чересчур много для моего нерешительного и не пришедшего в себя сознания.

Почему? Зачем убивать того мага-оборотня?

Море? Была ли я на море?

Глупый вопрос, конечно да...

Это была я.

Я была там.

Я присутствовала в том времени, на том месте, я знакома с тем человеком.

А море красиво.

Не понимаю...

Зачем надо было видеть сон, в котором ты без посторонней помощи ни за что не разберешься? Только где найти мага, которого я не убила? И нужно ли мне прошлое? Можно прожить без прошлого? Благо, все рефлексы на месте, логически (ха-ха) размышлять умеем, не теряемся в различных ситуациях, а остальное придет со временем. НО, устраивает ли меня такая перспектива? Могу — хочу — ли я прожить жизнь, не осознавая, кем я была, полагаясь лишь на новые знания?

— Просыпайся, халявщица!! — Меня невежливо пихнули в бок. Ну что им опять неймется... Пока я тут философию развожу, мою тушку запинают и отмутузят, и меня это категорически не устраивает.

— Народ, я питаться хочу. — Заявила я, чуть приподнимая голову, надеясь, что никому не придет в голову шарахнуть меня сапогом по ней. — И руки у меня затекли, и в туалет хочу...

— А в нос?

Молчу, старательно разглядывая расположение соломинок... Интересно-то как!

— Встала, пошла... — Подбодрил оборотень, — потом, в дороге все будет...

Из деревни пришлось выходить как можно аккуратнее, и незамеченнее. По-этому идея перекусить с треском провалилась... А жаль, я же их всю дорогу донимать буду, мол, жрать охота. И в кого я такая вредная?... Я им все намекала, но как вы уже поняли, два нуля реакции.

— Ну, может, покормите, — заныла я уже под вечер, старательно заглядывая оборотню в глаза. А сами-то поели, мне не дают. Отмазываются тем, что скоро город. Жадины. И мальчика тоже не покормили, вон, таращиться на меня голодными и просящими глазами, будто на мне свет клином сошелся. Что за банда, а? Нехорошо ведь... Кто нас таких тощих купит, хотя до голодной смерти нам еще очень далеко.

Я устало потянула носом, в надежде почуять близлежащий город. Но вместо города нюх неожиданно уловил запахи моря. МОРЕ? Впечатляет. Сны бывают и пророческими? Нет уж, увольте. Мне это задарма не нужно.

— Слышь, обороте... — Я резко замолчала, поняв, как сглупила. Язык-то придержала, но как не вовремя... Не услышал? Он-то не говорил про это... про свои две ипостаси, которые скреплены между собой голодом... Да и мужики не знают, кажись... Усе... Помру, не повидав мир.

— Где оборотень? — Спокойно спросил сей наглый нелюдь. Обошел ведь ситуацию, не дав понять мужикам, что произошло. Молодец. Только глазки нехорошо сверкнули в мою сторону. Я машинально потупилась, склоняя голову, ища выход из положения.

— Ээээ... Мне показалось, будто в кустах блеснули желтые, налитые кровью глазки серого оборотня с огро-о-мными клыками. — Проговорила я, чуть выворачивая шею и с притворным ужасом упираясь взглядом в те самые "страшные" кустики. Перегнула палку чуток, кажись.

— Показалось. — Подтвердил оборотень, утыкая мою голову обратно в конский бок.

— Здесь недалеко море? — Поинтересовалась я, идя в заданном направление и ища ответы на вопросы свои.

— Молчи, глупая женщина. — Последовал наглый ответ. Ладно, насчет женщины никаких возражений, но почему глупая? Или это так заметно!?!

— Иди на север, глупый оборотень. — Спокойно буркнула я, и в тот же момент слетела с лошади, будучи подтолкнутой наглым, мерзким и кровожадным оборотнем. Ума не приложу, как я сумела за считанные мгновения сгруппироваться и не свернуть себе шею. Удар об землю пришелся на спину, в ней что-то тяжело заскрипело, я, сделав усилие, увернулась от копыт идущих позади коней. Лежа на спине, я увидела, как оборотень стремительно развернул коня и приблизился ко мне. Итак, дубль два: конь резко делает свечку, угрожая шарахнуть меня громадными копытами, а мне надо увернуться. Желательно быстро... Я, испугавшись, что превращусь в живописную лепешку, делаю еще один резкий поворот и оказываюсь на коленях, пытаясь сместиться как можно дальше от места происшествия. На ноги я встать не могу: лодыжки связаны, впрочем, как и руки.

Неудачница...

Оборотень быстрым и резким прыжком спустился наземь недалеко от меня. Рука быстро ухватила меня за шиворот, и попыталась приложить носом о землю-матушку. Говорю, попытался, потому что не смог. Я и сама не поняла, что сделала: связанные руки, резко взметнулись, поймав сверху волосы Оборотня, дернули на себя. Он, тюкнувшись носом о мой затылок, резко поднял голову, и все-таки приложил мою мордашку о шершавую землю. Нос неприятно заскребло, я серьезно обозлилась, и старательно дернулась из его цепких рук. Нет, он только сильнее прижал мой нос... Больно ведь. О чем я и попыталась намекнуть рассерженному оборотню.

— Слышь... — кажется, это слово становиться моей коронной фразой. — Отпусти меня по-хорошему... — Я не хотела этого говорить, само вырвалось!!!

— А то что? — Прошипел оборотень, приподнимая мою разбитую физиономию чуть повыше, и заглядывая мне в глаза.

— Улус. — Осуждающе и немного боязливо протянул один из мужиков, глядя на разбушевавшегося оборотня. — Товар портишь, за девчонку с разбитой мордой много не дадут.

— Улус, значит... все, парниша, тебе не повезло вообще. Ты на меня наткнулся, это уже плохо. В общем, ты меня понял... Живи, пока. — Объявила я, шмыгая носом, стараясь не терять ту штуку, которая зовется "достоинством". Слова вырвались сами по себе.

— Злопамятная, значит? — Спросил оборотень, резко отпуская мою рубашку, от чего я рухнула на колени.

— Нет, я просто записываю. — Улыбнулась я, нехорошо прищурившись, решив не уточнять куда именно деваю свои списки злодеев.

— Не в том ты состоянии, что бы угрожать мне, женщина.

— И в каком состоянии должна быть женщина, что бы угрожать тебе, оборотень? — поинтересовалась я, делая акцент на слове "женщина".

— По крайней мере с развязанными руками и ногами. — Протянул он, косясь на меня, и никак не реагируя на "оборотня". Что ж, значит, не против?

— Так развяжи, — пожала я плечами. — А там посмотрим, кто кому может угрожать.

— Слушай, девчонка, я прожил почти век, и ничьи угрозы на меня не действуют. Как ты видишь, я вполне живой. А ты — сопливая и мелкая, смеешь уверять, будто мне не поздоровиться. Я тебе не верю, только из-за того, что ты не подходишь для роли мстителя за оскорбленную натуру.

Я слушала его вполуха, не реагируя на его слова. Вот только изнутри меня пробирал смех. Еще раз шмыгнула носом, памятуя о "сопливой" и старательно подбирая слова выговорила:

— Ты уверен в своем превосходстве, оборотень? Если ты настолько совершенен, почему прячешься от людей, почему не говоришь им правды? Почему они не знают, с кем сотрудничают? Ты бежишь от магов и колдунов, опасаешься злобных ведьм, стараешься на попадаться на глаза вампирам, не знаешь, кто такие Драконы. Ты никто в сравнении с некоторыми расами. Почему же ты так уверен в том, что я полнейшее ничтожество? Что ты вообще обо мне знаешь?

Длинная тирада. Не понимаю, зачем я говорю это ему, непонимающему смысла превосходства, оборотню. Улус же молчит, лишь фыркнув пару раз на подопечных, он небрежно взвалил меня на спину коню. Он понял, в чем проблема. И стал опасаться меня. Он не понимает, кто я. Как и я сама. Вот ведь проблема!

Мы опять в пути. Укачивает жутко, желудок сводит от голода, я постепенно погружаюсь в сон... Ведь ехать еще далеко.

( Зал. Большой просторный зал. Серые пятна, смазанные лица, я даже не пытаюсь разглядеть их. Я вижу лишь одно лицо. И его спокойные, равнодушные серые глаза. Как в человеке может быть столько безразличия? Я не понимаю его. Но и он ведь не человек...

— Ранна. Смотрите на нас. — Жестокий голос отрывает меня от его глаз. Устало задираю голову, скольжу взглядом по толпе. Они молчат. Но они требуют, что бы я говорила. А я не обязана?

— Ранна. Он, — длинный, но скрюченный палец упирается во владельца таких спокойных глаз, — виновный. Почему он жив? Причины?

Хочется ругаться. Длинно и замысловато. Хочется задать тот же вопрос. Почему он жив? Неужели никто, кроме меня, не может меня убить? Если это так, ему придется умереть своей смертью, т.к. я второй раз на Охоту не выхожу. Так почему он жив? Или меня спрашивали вовсе не об этом? Почему я его не убила? наверное, так звучит истинный вопрос.

А ответа на него у меня нет.

Он смотрит на меня, и в его глазах постепенно появляется интерес к происходящему...

Не понимаю...

Что я должна сделать для того, дабы понять, где именно я допустила ошибку?

— Ранна! — Требует от меня ответа Главный. Я молчу. У меня нет ответа.

... — Ранна...

— Жалость. Сочувствие. Непонимание. Усталость. Его глаза. — Медленно, чуть ли не по слогам перечисляю я. — Море. Насмешливость. Скука. Спокойствие. Наигранность. Слабоволие.

— Не смешите меня, Ранна!!! — сердится он. — Слабовольным никто из Нас не считается. Вы теряете хватку, Ранна. Вы — недостойны. Жалость? Смешно, Ранна, смешно. Посмотрите в его глаза, они смеются. Видите, Ранна? Ему смешно. Он не позволит, чтобы Вы его жалели. Да он за это сочувствие убьет любого. Потому что он горд. Ему не нужна Ваша жалость. Ему ничего не нужно. Он не требует Вашего понимания, Вашей жалости, Вашего сочувствия. Но если и требует, он просто не достоин их. Он — никто. Мы — и Вы, Ранна, — легко можем покарать его. Почему же Вы не делаете этого?

Я, не отрываясь, смотрю ему в глаза. Ничего. Пустота. Действительно, неужели тебе ничего не нужно? Даже жизнь? Так же как и смерть?