Сороковник Книга 2

Значит, вот как ты развлекаешься, да?

В шуршании крон над головой мне слышится вкрадчивый шёпот, тихий, но отчётливый.

"Подумай, Ванесса-Иоанна. Ты же дала шанс Маге на новую жизнь и считаешь это правильным. Почему бы и тебе не получить шанс? Может, я хочу проявить великодушие?"

Тейлор, осев на задние лапы, нервно оглядывается и поскуливает.

" Не так уж Я и жесток. В сущности, Я — исполнитель желаний. Там, дома, ты ведь устала от рутины, от обыденности? Я перенёс тебя к яркой жизни, полной приключений. Ты хотела встретить любимого, чтоб без раздумий заслонил тебя собой? Я дал тебе Васюту. Хотела верных друзей? Получи. Хотела, чтобы за тебя решали, думали, рисковали — бескорыстно, любя, понимая? Всё, как заказывала, дорогая. Пользуйся. Только развлеки меня. Развей мою скуку".

Чудится мне или нет? Почему вдруг верный пёс затрясся мелкой дрожью? Глажу собачью голову, и Тейлор, эта махина, льнёт ко мне горячим боком, ищет защиты.

При полном безветрии шум листвы усиливается. Он источает флюиды снисходительности и скрытого раздражения.

"Прими решение, наконец. Выбери. Ты повеселишь меня в любом случае".

Поглаживаю псину и твержу себе: Ваня, ты ничего не слышала. Ты сама знаешь, какое у тебя воображение, только недавно приняла камень за живого человека, вот и сейчас чудится чёрте что. Брось, не думай... Но тоска по стабильности, по спокойной, размеренной, ничем не омрачаемой жизни вдруг оживает — и поднимает голову.

...А что, если ты и впрямь вернуться? Не убьют же, в самом деле, напротив — я ведь пострадавшая сторона, мне положены сочувствие, покой и отдых. Что плохого — предоставить мужчинам решать, а самой — наслаждаться жизнью, бродить по саду любоваться озером, по вечерам сидеть вместе со всеми — с семьёй! — в уютной гостиной, перед камином... Это будут лучшие воспоминания в моей жизни. А потом — спокойно уйти в свой мир. Первый шаг можно сделать уже сейчас.

Ключ жжёт мне руку.

Иди сюда, Тейлор. Да не трясись, от уже своё отвещал. Знаешь, кто это был? Искуситель.

Расстёгнуть собачий ошейник — секундное дело. Правда, приходится немного повозиться, чтобы затем продеть ремешок в ажурное ушко ключа. Звякнув о позолоченную именную бляху, мой шанс покорно пристраивается у пса на шее: слегка кривовато, но тут уж не до эстетики. Сажусь на корточки. Заглядываю в умные собачьи глаза.

— Тейлор, это нужно отнести хозяину. Понял? Это, — трогаю бронзовую штучку, — домой, хозяину. Сэру Майклу. Понял?

Он растерян. А как же... оставить пост? Меня оставить, с которой уже полдня глаз не спускает? Нарушить долг?

— Важно, Тейлор, очень важно. — Подчиняясь какому-то наитию, добавляю: — Передай: со мной всё в порядке. Я прошла границу. Понял?

Совершенно по-человечески вздохнув, он лижет мне руку, неохотно поднимается. Но приказ есть приказ. Ведь я его не гоню — а посылаю с поручением, а приказы не обсуждаются.

Он тычется носом мне в коленки и, как настоящий мужчина, больше не тратит времени на сантименты. Уходит, не оборачиваясь. Долго смотрю ему вслед, пока глаза не начинает застилать странный туман. Вот теперь действительно всё. Я одна. И... бог с ним, с ключом, можно было его здесь так и оставить, но хотелось передать хоть какую весточку тем, кто за меня беспокоится. Ведь беспокоятся, правда?

Ну, где здесь Граница для свободных людей?

* * *

Дорога виляет влево, и я, задумавшись, едва не налетаю на знакомый камень. Что за?.. как говорят обычно в фильмах... Я только что отсюда ушла! Или хожу по кругу?

Нет, за спиной так и остался поворот, а я очень хорошо помню, что Тейлор убегал от меня по прямой. Приглядываюсь к каменюке. А ведь она не та, хоть и похожа: дупла не видно, да и по очертаниям немного другая, не такая угловатая. Эту в сумраке с человеком не перепутаешь. Что за мода — расставлять на каждом шагу каменья! Смеряю объект возмущения негодующим взглядом сверху донизу. Чтоб те...

И вижу у подножия что-то странное. Пора сюрпризов ещё не закончилась?

Под прошлогодней листвой хорошо проступают контуры большого продолговатого предмета. Присев на корточки, смахиваю мусор и извлекаю на свет нечто, похожее на футляр от охотничьего ружья. Знаю, о чём говорю: у деда видела... И, между прочим, штуковина эта не отсырела, не заплесневела, и лежала не на самой земле, а на подстилке из листьев, сверху припорошенная словно лишь для виду. Такое ощущение, будто её совсем недавно сюда положили и чуть присыпали, замаскировав, чтобы не особо долго искать первому же, кто пройдёт мимо.

Да?

Что ж, посмотрим.

Подавив желание исследовать находку сразу же, прохожу дальше в поисках удобного места. В чужом краю не стоит торчать на дороге, ведь неизвестно кому придёт в голову пройти-проехать, а тут я глаза мозолить буду да ещё с каким-то ценным предметом. Не ценные не будут держать в чехлах из натуральной кожи с бронзовыми застёжками и посеребренными пряжками.

Наконец, нахожу светлую поляну, устраиваюсь на поваленном стволе. Разбираюсь в ременных застёжках.

Собственно, я уже догадываюсь, чего мне ожидать. Но что б такое...

На чёрном бархате — изогнутые рожки составного лука. Две свёрнутые тетивы — рабочая и запасная. Колчан, туго набитый стрелами. В отдельных гнёздах — браслет-нарукавник, вроде Васютиного, только пошире, тёмного металла. Из такого же металла — кольцо, широкое, массивное которое подходит только на указательный палец. Я сравниваю его с кольцом, полученным недавно от некроманта. "С каких это пор ты перешёл на платину, Мага?" — спросил тогда сэр. "Это же не твой металл".

Платина?

Из неё же — накладные пластины на рукоятке лука и на колчане, щедро украшенные гравировкой: среди растительного орнамента выделяется медальон с двойной монограммой: "V— J". Ещё одна монограмма — на рукоятке лука. Такая же — на браслете. Такая же — на печатке кольца.

"V-J". "Ванесса — Иоанна"?

Это что же — именное оружие?

Более того, моих ещё незабытых сведений о бонусах достаточно, чтобы понять: у меня в руках — очень ценный именной набор. Не золото, не серебро пошли на украшения, а наиблагороднейшая платина. Само оружие — класса составных, да ещё с рожками, изогнутыми вперёд; с натяжением тетивы придётся повозиться, но убойной силы в нём намного больше, чем в моём бывшем учебном. Да и кольцо — под стрельбу, дабы лучше оттягивать тетиву, с небольшим специальным выступом. И в довесок ко всему — в углу футляра притулился солидный мешочек, набитый монетами. Я даже догадываюсь, сколько там. Столько же, сколько оставлено мной в укладке, в Васютином доме.

Такой набор вкупе с денежкой просто так не выдаётся. И он здесь — не по ошибке, не первого встречного ждал. Инициалы-то — мои. Оружие — моего типа. Кольцо и браслет сели, как влитые.

Это что же — бонус? Я прошла квест?

Быть не может.

Сегодня лишь десятый мой день в этом мире, ещё рано! К тому же... Смертельной опасности, грани между жизнью и смертью не было. Значит — очередной бонус? За что?

Выходит, мне не привиделось, не послышалось. Там, у первого камня, со мной говорил Мир. Ему было любопытно — останусь я или нет? Выберу спокойную тихую жизнь с полной кормушкой — или неизвестность, от которой заранее поджилки трясутся, но в которую упорно прусь всё это время? И... уж не он ли, скотина, спровоцировал Васюту? Какую причину демиург ему подсунул, чем соблазнил или пригрозил? И ведь на этом дело не кончилось, сперва меня пытался удержать на месте воевода, не вышло -сыграл на моих тонких душевных струнах. Паладин применил иные методы воздействия, воззвав к моему чувству ответственности. А потом, когда я сделала для Гели куколку и девочка стала стремительно приходить в себя — сэру просто некуда было деваться. И в ход пошла самая тяжёлая артиллерия.

Любовь и забота. Искушения, перед которыми я едва не сломалась. Особенно... особенно когда узрела ключ от заветной калитки.

Чёрт! Чёрт! Мне даже посоветоваться не с кем! Права я или нет? Даже Мага, этот изверг, по-своему пытался меня остановить, а я шла, упрямая дура, отчасти — из-за принятого решения, отчасти из-за упрямства, ибо женщине всегда нужно сделать поперёк. И это ослиное упрямство Его забавляло. Он подсовывал мне одно препятствие за другим, прикидывая, сколько ещё продержится эта курица, возомнившая о себе неизвестно что...

Я уже размахиваюсь, чтобы зашвырнуть царский подарок подальше в кусты, но вдруг благоразумие берёт верх. Погрозив небу кулаком, злая, как пёс, натягиваю тетиву на рожки лука, и пока с ней вожусь — немного остываю. Так, да? Может, Ты и на это рассчитывал, что я твоей подачкой побрезгую да ещё попинаю? А через час после этого науськаешь на меня какого-нибудь орка или медведя и будешь хохотать? Не дождёшься.

Сердито дёргаю натянутую тетиву, она отзывается мелодичным звуком, точь в точь басовая струна на гитаре. И я неожиданно успокаиваюсь. А главное — соображаю вдруг, что, хоть лук и более тугой, но справилась я с ним куда быстрее, чем с учебным. У меня прибавилось сил? И ловкости заодно? Даже хмыкаю. Нет, я, конечно, в душе ещё киплю, но в который раз вынуждена признать — Мир играет по правилам. Квест — бонус — новый уровень — прокачка игрока. С этой стороны придраться не к чему.

Пересчитываю стрелы в колчане. Сорок штук. Запомнить. Пристреливаю лук на ближайших сухих деревьях. Да-а... Не знаю, действительно ли мои навыки должны были пропасть вместе с Васютиным браслетом — но, похоже, дальность стрельбы у меня увеличилась, да и с меткостью всё в порядке. Правда, от десятка выстрелов ощутимо тянет плечи, но это от того, что и оружие мощнее, привыкну. Лук пристраиваю за плечо, колчан — к поясу. Деньги в карманы. Футляр?

Квестовыми предметами не разбрасываются, тем более что на нём тоже моя монограмма. Не просто так она там. Беру с собой.

И это даже хорошо, что я осталась одна, неожиданно думаю. Теперь, когда приходится всё делать самой, в полном объёме, я и рассуждать начинаю в полном объёме. Сэр Майкл, а не этого ли вы хотели? У меня и на ваш счёт завелись кое-какие мысли, мой дорогой, но маловато данных...

Иду по дороге к просвету между деревьями, и думаю: а ведь если сравнить меня — теперешнюю со мной же — десятидневной давности... большая разница обнаружится. И какая пропасть времени прошла, страшно подумать. Десять дней — как десять лет.

А на выходе из рощи меня подстерегает мерный гул: жужжанье тысяч прозрачных крылышек. Ульев здесь не меньше, чем там, "за границей", только расставлены они немного иначе — прямо среди деревьев. Здесь западная сторона, послеполуденное солнце жарит сильное, вот и стоят ульи в тени, спасаясь от перегрева. А просыпаются пчёлы на этой стороне позже.

И всё же... Вовремя я отослала Тейлора. Здесь бы ему пришлось туго. Мне-то пчёлы не страшны, в своё время дед меня натаскал так, что ежели было нужно пройтись мимо ульев, то мы с ним делали это даже без намордников... простите, без защитных сеток и без дымаря. Пчёлы намного острее собак чувствуют эмоции и адреналин, вырабатывающийся при страхе, поэтому лучшая защита — спокойствие. Вот только не знаю я характера здешних летучек, ну да это ничего. Если даже они по натуре своей несколько агрессивны, я постараюсь их не раздражать. Парфюм на мне отсутствует, резких запахов нет. Бояться — не боюсь. Приготовимся...

Делаю несколько вдохов-выдохов и вспоминаю дедову делянку с гречихой, а по соседству — полоски люцерны и фацелии... У деда последние несколько лет жизни не было сил вывозить пасеку на поля, поэтому он засевал свои тридцать пять огородных соток медоносами — и не для того, чтобы самому мёдом потом затариться, а чтобы его любимицы на зиму запаслись как следует. Если лето не удавалось — дождливое или засушливое, и взятка почти не было, он даже качку не затевал, вытаскивал рамку-другую — внуков побаловать сотами, а всё остальное так и оставлял в ульях.

Вот эту любовь и дедовское обожание я с собой и несу. И даже ударяющая с налёту в лоб пчела меня не смущает, впрочем, как и я её. Оглушённая, она на несколько секунд зависает в сторонке и улетает. Я едва успеваю заметить лиловые обножки, под цвет нектара. В улей пошла, гружёная...

Выхожу на луг — и замираю в восхищении. Тучи, тучи и тучи пчёл. Хорошо, что дорога прорезает и это разнотравье, потому что иначе пришлось бы мне идти прямо по ним, тогда уж неизвестно, чем бы дело закончилось... Иду спокойно, не вызывая к себе интереса. Жужжание, наполняющее воздух, вдруг напоминает о том злосчастном дне, когда мы с Магой обменялись заклятьями. Отчего тогда я слышала почти такой же странный звук?

Скорее всего, он был только у меня в ушах. Я слышала магию, свою или некроманта — не знаю. Может, и его, инородную для моего мира и потому более заметную... но теперь спросить не у кого.

Что заставляет меня обернуться, когда рои остаются позади? Память о дедушке? Желание полюбоваться лугом в последний раз? У меня на глазах над макушками травы, стремительно разогнавшись за какой-то мошкой, пролетает глупый стриж. Тональность гудежа резко меняется, становится злобной, и странно задёргавшись, бедная птица рушится в фацелию.

Только тогда настигает меня холодок запоздалого страха.

Теперь понятно, почему я не встретила ни пасечника, ни сторожа. Они здесь не нужны. Сюда даже степняки не сунутся. Меня спасло только незнание.

Но ведь ты прошла, говорит внутренний голос. С почином, Ванечка! Считай, первый самостоятельный подвиг...

На горизонте вырастает деревушка. Издалека белеет башенка церковной колокольни, уже видны единственная улочка, квадраты домов, лоскуты огородов. Ветер доносит собачий брёх. Неподалёку, на выпасе разбрелось стадо коров, и курсируют они, между прочим, прямо поперёк дороги... Ничего, бурёнки не пчёлы, авось и здесь проскочу. Можно не торопиться: там крутится пастух, вот его и расспрошу, что за местность, и куда отсюда можно податься. Мне надо где-то остановиться, и, если не удастся это сделать в деревне — найти нечто вроде постоялого двора или гостиницы, снять номер, просканировать себя, разыскать следы ящерки, продумать, как жить дальше и как себя вести. Я не буду больше трястись. Я выбираю роль путешественницы ради своего удовольствия и искательницы приключений ради своего развлечения. Мир развлекается? Ну и я тоже. Посмотрим, кто кого.

И пусть теперь второй квест сам за мной побегает.

Глава 2

Н-да. Пастух этому стаду нужен не больше, чем пасечник местным пчёлам.

Разве что для порядка, чтобы было кому кнутом щёлкнуть, когда бурёнкам пора домой возвращаться.

Звероподобных коровушек красной породы мне даже и сравнить не с кем, а вот бык — под стать Васютиному Чёрту. Только масти иной — рыжей с вишнёвым отливом, и, конечно, с рогами, как чёрту и полагается. Однако... прикидываю, обходя стадо по широкой дуге... это ж не рога, это сабли, не иначе. Такой как подденет, как наподдаст...

Могучий бык высится как часовой, бдительно отслеживая меня, чужачку. При этом не шелохнётся, только глаза вращаются, как на шарнирах. Бурёнки не удостаивают меня вниманием, лежат в томных позах, жуют себе. А что им лишний раз беспокоиться? Если все, как одна, встанут — рожками своими серповидными солнце закроют, не иначе.