Ожерелье Лараны

— Ты призрак, — из уст молодого человека это звучало как приговор, и девушка уже хотела спросить, почему это все так печально, когда парень снова заговорил. — А ты совсем не помнишь меня? Ни капельки?

— А что, должна? — с интересом спросила Анет, внимательно разглядывая симпатичного похмельного юношу.

— Не знаю, наверное, нет.

— А ты красивый, — подвела она итог своему изучению, проведя холодными пальцами от запястья руки Дерри до локтя и дальше к плечу. Лайтнинг почти не почувствовал прикосновения, но все равно вздрогнул от неожиданности. Он вдруг ясно осознал, что сидит голый и грязный перед девушкой, пусть и умершей. Почувствовав себя полным идиотом, ксари поспешно закутался в одеяло.

— Знаешь, — оказывается, она продолжала изучать Дерри, пока тот мучился угрызениями совести. — Может быть, я все же тебя помню. — Анет приблизила свое лицо совсем близко к лицу парня, и на миг задумавшись, продолжила. — Точнее не тебя, а твои глаза. Они мне знакомы, а ты? Ты скорее нет, чем да.

Сердце Дерри рухнуло вниз куда-то глубоко в холодную темную бездну. Он понимал, что призрак не может помнить свою жизнь, Ларана не раз говорила об этом. Но все равно где-то в глубине души жила какая-то очень слабая надежда, а вдруг?

— Глаза? — немного успокоившись, спросил ксари, но девушка уже потеряла к этой теме интерес, она принюхалась и капризным голосом произнесла:

— А что ты, какой пьяный? У тебя праздник?

— Праздник? — грустно усмехнулся парень. — Ага, уже полгода.

— Когда праздник длится полгода — это не праздник, это форменный такой запой, — глубокомысленно произнесла Анет, с интересом рассматривая помещение. Серые грубые каменные стены и пол никак не вязались с хорошей качественной кроватью, заправленной явно дорогим постельным бельем. Девушка уже открыла рот, чтобы поинтересоваться откуда такое явное несоответствие, но Дерри ее перебил.

— Да, какой у меня праздник! Это я с горя уже полгода в запое.

— Знаешь, — она внимательно посмотрела в глаза молодому человеку. — А через полгода уже все равно, что было причиной: праздник или горе, запой, он и в Африке запой. А горе-то очень сильное?

— Да, как тебе сказать? — задумался Дерри, пытаясь проанализировать свои ощущения. — Глупо и неожиданно погиб человек, который был мне дорог и которого я поклялся защищать, но не уберег.

— А ты мог его защитить?

— Ее, — автоматически поправил Дерри и тут же заткнулся, поняв, что сказал лишнее. Но что делать, надо договаривать, а то Анет смотрела на него с любопытством, застывшим в широко раскрытых призрачных глазах. — А защитить ее не мог никто, и я в том числе. Вообще, все произошло быстро и неожиданно...

— Да уж, — печально выдохнула Анет, подумывая, а не заплакать ли от такой душещипательной истории, но во сне реветь почему-то не получилось, поэтому она задала следующий интересующий ее вопрос. — А ты ее любил?

— Любил? — Дерри, казалось, подавился этим словом и замолчал, размышляя. — Не знаю. Я сейчас понял, что не знаю. Наверное, мне так плохо, потому что я не успел разобраться в своих чувствах к ней. Да и не хотел, честно сказать, разбираться. Думал — само все решится. Как-нибудь. Так или иначе. Вот и решилось, правда, совсем не так, как бы хотелось.

— А она? — не унимался любопытный призрак. — Она тебя любила?

— Скорее нет, чем да. Наверное, она, как и ты, просто находила меня красивым. Я привык к такому отношению.

— А ты пробовал посмотреть на себя со стороны?

— В смысле?

— Погибла глупо и неожиданно девушка, которую ты, в общем-то, не любил, а только поклялся защищать. Она тебя тоже с твоих слов не любила. Да, я не спорю, наверное, тебе тяжело и грустно. Но не пить же из-за этого полгода!?

— Ты ничего не понимаешь! — зло выкрикнул Дерри. — Это был друг, больше, чем друг!

— Единственный друг-то? — ехидно поинтересовалась девушка, отлетая от грозно сверкающего глазами ксари, чуть в сторону.

— Нет, не единственный...— несколько стушевался он, стыдясь своего слишком бурного проявления чувств.

— А раз не единственный, в чем же дело? Ты не думаешь о том, что пока ты пьешь, близкие тебе люди переживают и беспокоятся, видя, как ты из красивого, здорового парня превращаешься в хроника-алкоголика. Посмотри, где ты живешь? — Анет махнула рукой в сторону стены. — Воистину, каморка последнего окончательно спившегося бомжа. Кровать — это единственное, что ты пока не пропил, да?

— Я здесь не живу! — смутившийся Дерри начал выходить из себя. — Меня сюда временно заперли!

— Кто? Белая горячка, да?

— Нет. — Лайтнинг находился в состоянии близком к бешенству. Конечно, за последнее время нашлось мало людей, кто не выказал недовольство его поведением, но сравнить его с опустившимся пьяницей, пока никому не приходило в голову. А это блондинистое чудо даже после смерти было такой же несносной язвой, умеющей вывести из себя за считанные минуты. — Меня притащил сюда одни из моих друзей, это из тех, кто переживает за меня. Притащил, сволочь такая, в профилактических целях. Для эффективного протрезвления. Видишь, здесь есть все необходимое для сносного проживания, кроме выпивки.

— Вот, — удовлетворенно заявила Анет. — Я же говорила, что о тебе волнуются. А ты как себя ведешь? Я тебе советую подумать над моими словами и оглядеться вокруг. Не исключено, что пока ты примитивно напивался в свое удовольствие, кто-то, может быть, вместо своих проблем решал твои. А кто-то попросту нуждался или нуждается в твоей помощи.

— Скорее всего, ты права, — через силу согласился Дерри. — Я на самом деле не столько страдал, сколько пытался уйти от проблем связанных с моей личной жизнью. Смерть — повод, а причин, причин много. Впрочем, почему было? Они есть и никуда в ближайшее время не денутся, может быть, поэтому меня и захлестнула пучина отчаяния, и я на какое-то время сломался, пытаясь забыть все и немного отдохнуть. Признаюсь, отдых несколько затянулся, но обещаю тебе, что исправлюсь.

— Очень хорошо, — улыбнулась Анет. — Я рада, что мои нравоучения не оставили тебя равнодушным и ты задумался, значит еще не все потеряно. А сейчас прости, но мне пора.

— Стой, — крикнул Дерри, безуспешно пытаясь поймать призрак за руку, но пальцы только скользнули по мерцающей дымке. — Останься еще хотя бы на немного.

— Не могу, — покачала головой девушка, медленно растворяясь в воздухе. — Меня что-то упорно утягивает отсюда. — Но может быть, я как-нибудь приду снова, если у меня получится.

Роскошное убранство нового дворца Сарта, запросто могло соперничать с великолепными интерьерами Кен-Кориона главного дворца Арм-Дамаша, и, скорее всего, заняло бы первое место в этом своеобразном споре. Король преступного мира, вообще, был склонен к эпатажу и любил демонстрировать свои богатства. Красный и золотой — именно эти два цвета чаще всего встречались в интерьерах дворца, больше похожего то ли на музей, то ли на антикварную лавку. Картины известных мастеров древности, раритетное оружие, бесценные скульптуры и давно утерянные артефакты — все находило свое место во владениях Сарта.

Адольф бодренько вышагивал по мягкой ковровой дорожке на доклад к господину. Конечно, время для аудиенции он выбрал не совсем удачное, Сарт сегодня опять изволил гневаться, но у болотного тролля был готов один небольшой сюрприз, который при удачном стечении обстоятельств мог надолго вернуть королю преступного мира хорошее расположение духа. Этот самый "сюрприз" — стройная девушка, закутанная в плащ с капюшоном, полностью закрывающим лицо, шел на почтительном расстоянии от Адольфа, под руку с придворным магом синдиката Тарманом.

— Мой господин! — угодливо проворковал Адольф, тяжело припадая на одно колено у трона Сарта. Сидящий на высоком постаменте мужчина с первого взгляда мог показаться молодым, но это всего лишь иллюзия, виной которой являлась текущая в венах Хозяина эльфийская кровь. Сарт нравился женщинам, так как был дерзко красив. Черные, слегка вьющиеся волосы откинуты назад, презрительный рот, подчеркнутый тонкой ниткой усов, скривлен в брезгливой гримасе. В мочке уха болталась тяжелая золотая серьга, на лбу сверкала диадема с ромбовидным изумрудом, прямо над темными, слегка удлиненными глазами. Серьга и обруч — неотъемлемые регалии повелителя преступного мира. Без них его власть ничто, пепел, прах, пустое дуновение ветра, поэтому Сарт не расстается с ними даже во сне.

Было всего одно лишь средство, способное отнять у Сарта эти символы власти — поединок-вызов, но его условия сложны и вынудить короля принять бой, практически не возможно. По крайней мере, до сих пор Сарт успешно избегал подобных инцидентов и крепко сидел на своем теневом престоле. Король преступного мира, лениво развалился на троне и в данный момент изволил скучать. Красный, атласный халат, расписанный причудливыми цветами и веселенькие тапочки с загнутыми вверх, расшитыми бисером носами, говорили о том, что Хозяин в исключительно дурном настроении. Дурном настолько, что даже не удосужился переодеться для встречи со своими подданными, что бывало крайне редко.

— Адольф, — капризно протянул Сарт, принимая на троне вальяжную позу и делая небрежный жест холеной рукой. Тихая, дурманящая музыка, льющаяся по залу, тут же прекратилась, а танцовщицы испуганно замерли.

— Мне кажется, что мой первый помощник сегодня соизволит сообщить хоть какие-нибудь приятные новости, — с издевкой в холодном голосе, протянул он.

— Как господину будет угодно. — Лягушачья морда Адольфа растянулась в широкой подобострастной улыбке. — Мы с уважаемым магом, Тарманом, — Адольф махнул коротенькой пухлой ручкой в сторону застывшего у стены мага. — Подумали над интересующей нас всех проблемой и пришли к выводу, что ксари гораздо выгоднее использовать, нежели убивать. Охотясь за ним, мы и так потеряли слишком много ценных кадров, есть ли смысл увеличивать потери дальше? Может лучше попытаться вернуть отступника?

— Вернуть — говоришь? — усмехнулся Сарт. — Ну, и как, если не секрет ты собираешься его возвращать?

— Ксари нужно сделать такое предложение, от которого он не сможет отказаться.

— Например?

— Изначально его можно использовать для единоразового, но очень сложного задания. Одно такое у нас есть на примете, — сделал многозначительную паузу Адольф. — Зачем посылать десяток смертников, если можно отправить одного Лайтнинга? Мне думается, он пойдет на многое, если ему пообещать, что охота будет отменена.

— Отменить охоту в обмен на одно не выполнимое для обычного человека задание? — Сарт сморщился. — Тебе не кажется, что это черезчур щедро? Он очень сильно нас обидел.

— Почему одно? — вкрадчиво начал Адольф. — Это всего лишь положит начало нашему сотрудничеству. А чтобы подогреть интерес Лайтнинга к синдикату у нас есть небольшой сюрприз. Я, конечно, не надеюсь на то, что Дерри будет, как и раньше в составе основных сил Вашей империи, но как мне кажется, принимая во внимание его нынешнее положение при дворе Арм-Дамаша, любая помощь графа Андеранского будет кстати.

— Кстати-то она, кстати, — задумался Сарт, просчитывая в уме выгоду. — Но какой ты организовал сюрприз, способный привязать ксари к нам? Нужен ли графу Андеранскому синдикат?

— Тарман, покажи сюрприз, — позвал Адольф, отступая чуть в сторону.

— Мой господин, — придворный маг поклонился, подводя к трону, закутанную в плащ фигуру. — Позвольте представить Вам очаровательную и несравненную... — маг одним жестом откинул капюшон с головы девушки.

— Лина! — не смог сдержать удивленный возглас теневой правитель.

— Не совсем, — сдержанно улыбнулся Тарман. — Лина, как вам известно, трагически погибла пять лет назад. А это...Это ее точная анатомическая копия, впрочем некоторые воспоминания у девушек тоже общие.

— Вы гений, маг! — обрадовался Сарт. — Безусловно, это сможет привлечь ксари на нашу сторону. Но запомните, если ваш план потерпит неудачу, Лайтнинга придется убрать. Хотя, то задание, о котором мы говорили, он все же выполнит.

— Хорошо господин, положитесь на нас, — вышел из тени Адольф. — Мы постараемся в ближайшее время найти ксари и вступить с ним в контакт. Девушку же, я думаю, ему пока лучше не видеть, мы прибережем этот козырь на потом. У нас все получится, верьте.

— Но Адольф, — задумчиво произнес Сарт, бесцеремонно рассматривая лже-Лину. — Ты всерьез считаешь, что женщина способна заставить ксари изменить свое мнение о работе синдиката? После всех неприятностей, которые мы для него организовали. Помогать нам из добрых побуждений Дерри не будет, потому что ни к кому из нас у него не осталось ни привязанности, ни уважения, даже к тебе, Адольф. А денежное вознаграждение, которое мы можем ему предложить, могло бы заинтересовать Дерри Лайтнинга — безродного ксари, но вряд ли окажется нужным графу Андеранскому — племяннику Его Величества, лорда Корвина. Заметь, пока у правителя Арм-Дамаша нет наследников, отступник является одним из претендентов на престол. При таком раскладе мы ему просто не нужны. Ты думаешь, какая-то женщина способна изменить положение?

— Да, думаю, господин, — Адольф склонил голову в поклоне. — После смерти Лины у Дерри не было сколь либо серьезных отношений с противоположным полом. Так, ничего не значащие мимолетные интрижки. Поэтому, на мой взгляд, Лина, — ласковый взгляд в сторону замершей, словно изваяние в центре зала, фигуры. — Это наилучшее решение наших проблем. Оставаясь верной интересам синдиката, она может мягко и ненастойчиво заставлять Дерри делать то, что нужно нам, как в плане политическом, так и физическом. Все же ксари, что ни говори, — лучший наемный убийца за всю историю синдиката, а его прирожденный талант к воровству вкупе со способностью просто не замечать любые замки делает его непревзойденным вором. Он нужен нам, господин, а значит, я приложу все усилия, чтобы способности и возможности Лайтнинга были в нашем, если не полном, то хотя бы частичном распоряжении.

— Смотри, Адольф, — Сарт хлопнул в ладоши, показывая, что музыканты могут играть, а танцовщицы продолжать прерванное выступление. — Если твой план провалится, ксари умрет прямо здесь, когда придет отчитываться о выполнении задания. Ты меня понял?

— Да.

— И еще, если ты вдруг не уговоришь отступника, выполнить то, о чем говорилось ранее, то знай, мой гнев падет на тебя. Слишком много провалов последнее время и во всех их, фигурируешь ты.

Симпатичного пьяного мальчика сменила призрачная красавица, нагло ворвавшись в сон и перекроив там все на свое усмотрение. Осыпались светлыми песчинками к ногам стены, исчезла мебель и сам парень, зато появился маленький темный склеп. Сначала Анет смотрела на изящную кованую решетку со стороны, а потом с ужасом почувствовала, что заключена в холодный камень саркофага. Призрачная девушка грустно смотрела откуда-то сверху, в огромных не человеческих глазах сверкнули слезы, и тоска сжала грудь Анет невидимым обручем.

— Когда? — поинтересовалась прозрачная красавица, подлетая вплотную. Повеяло холодом. Стало совсем страшно.