— Ты не будешь там жить! — завизжала противным тонким голосом Светлана Ивановна. — Это не твоя квартира, я тоже имею все права на неё, твоя покойная мать приходилась мне сестрой, и мы там сделали ремонт за свой счёт. Кроме того, из нас никто не работает, мы живём на деньги от сдачи этой квартиры. Ты просто неблагодарная: мы тебя кормили, одевали, воспитывали, а ты хочешь нас оставить без денег на старости лет?!

— Подождите, Светлана Ивановна, — попыталась её урезонить Катя, — квартира принадлежит мне по праву, и я могла бы переехать в неё раньше, лет в восемнадцать, но все эти годы я входила в ваше положение. Но, в конце концов, это не может продолжаться вечно.

— Я всегда говорил, что эта девчонка себе на уме, — вставил Владимир Юрьевич, отодвигая тарелку с недоеденным ужином, всем своим видом демонстрируя, что она испортила ему аппетит. — Значит так, — он строго посмотрел на бледную Катю: — эту квартиру мы сдаём и будем сдавать. А ты нам обязана до конца дней своих, что тебя, сиротку, в детский дом не отдали. — Забыла, что ли, как просила нас не отдавать тебя, а?

Катя выдержала его взгляд:

— Вообще-то я этого не помню. И думаю, что если бы вы захотели, то отдали бы меня куда угодно. Вам просто выгоднее было оформить опекунство надо мной и сдавать мою квартиру, а если бы вы отдали меня в детский дом, то ...

— Ой, посмотрите на неё, какая она грамотная! — завизжала Светлана Ивановна. — Да ты скажи своему парню, что будешь у него жить, он сразу передумает тебя замуж брать. Он женится на тебе только из-за квартиры. Думаешь, нужна ты ему будешь без неё?

— Это неправда, — тихо сказала Катя. — Паша любит меня. Ему ничего не нужно.

— Вот, поди к нему и расскажи, что квартиру тебе не отдают, и посмотришь, как он сразу тебя и бросит.

— Конечно, с трёхкомнатной хатой на Фрунзенской набережной, и я бы замуж вышла, — включилась в разговор до сих пор молчавшая Злата. — А пусть он тебя сначала возьмёт к себе, а там посмотрим: отдавать тебе квартиру или нет.

При этих словах Светлана Ивановна открыла рот, чтобы возразить, что они никогда не отдадут Кате квартиру, но Злата наступила ей на ногу под столом и продолжила:

— Ты, сестрёнка, иди к нему и скажи, что ты без квартиры остаёшься, и посмотрим: женится он на тебе или нет. Если женится всё равно, значит, любит тебя, и мы только рады будем за вас. А если нет, значит, ты не того выбрала. Не ты ему нужна, а квартирка твоя. Поняла, сестричка? — похлопала её по плечу Злата и добавила ласково: — Мы же тебе добра желаем и хотим уберечь тебя от ошибок в жизни.

Катя сидела вся красная, сдерживая злые слёзы, и думала, что никогда ей не удастся с ними договориться. К тому же это обидное предположение, что Паша женится на ней по расчёту, больно ранило её. Это был её первый бунт против них, до сих пор она лишь подчинялась, поскольку не выносила скандалов. Да знали бы они, как Пашка любит её.

— Катюш, — елейно запела Светлана Ивановна поняв, куда клонит её хитрющая дочь. — А у этого Паши твоего квартира-то есть или он приезжий?

— Да, конечно, есть. Но он живёт с родителями, — сквозь слёзы ответила Катя.

— Вот и иди к нему, если он тебя возьмёт, — продолжала Злата. — Поживёте у него, обвыкнетесь. У нас во все времена так было: муж жену в свой дом хозяйкой вводил, а не наоборот. А потом посмотрим.

Катя молча встала из-за стола, быстро оделась и уехала к Паше. Как только за ней закрылась дверь, Злата накинулась на родителей:

— Вы чуть дело не испортили! Нужно уметь хитрить. Нельзя переть напролом. Видели, как я всё обыграла?! А вы заладили: не отдадим квартиру, не отдадим, — передразнила она. — Да у вас прав нет никаких, она — единственная наследница, а ты мама, как родная сестра Людмилы Анатольевны, можешь получить квартиру только после смерти Катьки.

— Ну ты умна, Злата, — воскликнул Владимир Юрьевич. — Ловко ты всё завернула, и законы знаешь.

— Конечно, — Злата улыбнулась, — слушайте, что дальше будет. Этот придурок Пашка, женится на ней всё равно, он за ней, как собачонка бегает с первого курса. Она сейчас начнёт плакаться и расскажет, как мы её обидели своими подозрениями. Катька, она же простофиля, у неё ума не хватит скрыть от него всё, она сейчас ему всё выложит. А после её слов он просто не сможет переехать в её квартиру, потому что тогда, он даст ей основание думать, что женился на ней по расчёту.

— Ну ты голова! — воскликнула Светлана Ивановна и чмокнула дочь в щёку.

— Как ловко ты всё придумала, — восхитился Владимир Юрьевич.

Злата снисходительно улыбнулась родителям. На самом деле её гораздо больше порадовали слёзы её ненавистной сестры, чем похвала родителей. Ей доставляло ни с чем несравнимое удовольствие обижать Катю, считая, что таким образом она мстит за поруганную любовь матери.

ГЛАВА 3

Как во сне Катя доехала до дома своего жениха и позвонила в дверь, моля бога, чтобы он оказался на месте. На её счастье Паша сам открыл дверь.

— Катя, что с тобой? На тебе лица нет! Почему ты не позвонила? Я бы тебе встретил.

— Мне нужно было тебя увидеть. Я им всё рассказала, — шёпотом произнесла она.

— Подожди, сейчас всё расскажешь, — Паша помог ей снять пальто, и они прошли в его комнату. Он усадил её на диван и сел рядом.

— Ну что ты, родная, — он гладил её по волосам, — не стоит так расстраиваться, чтобы это ни было.

— Они не хотят отдавать мне мою квартиру. Они говорят, что я им обязана до конца жизни, что меня в детский дом не отдали.

Павел вздохнул. Ещё когда они начали встречаться Катя рассказала ему о катастрофе, в которой погибли её родители и о том, что сестра матери взяла её жить к себе в семью. Тогда он пожалел Катю, что она вынуждена жить в чужом доме, но даже не мог себе представить истинное положение вещей, только удивлялся почему она никогда его не приглашала к себе. Но, когда он один раз без предупреждения зашёл к Кате, чтобы вернуть ей её лекции, он случайно стал свидетелем некрасивой сцены. Тогда он понял, как на самом деле обстоят дела и почему Катя становится грустной, когда приходит время возвращаться домой. Её тётя просто ненавидела Катю и разговаривала с ней так, как будто она была существом низшего сорта. Она даже не постеснялись его, незнакомого человека, чтобы устроить Кате какой-то скандал из-за того, что она взяла какую-то вещь, не принадлежавшую ей.

— Не смей ничего хватать без спроса. Ты здесь никто. Никто, понимаешь?! И тебе ничего не принадлежит, — визжала Светлана Ивановна.

Катя молчала, неловко теребя фартук, а Паша, боясь вмешаться, топтался в прихожей, переживая за неё.

— Уходи, — попросила она его.

— И больше не смей никого приводить в мой дом, — услышал он вдогонку, когда Катя закрывала за ним дверь.

Именно тогда он решил, что женится на ней и заберёт её из этой невыносимой обстановки. Его любимая девушка не должна жить в таких условиях.

— А про тебя они говорят, что ты женишься на мне из-за моей квартиры, — прервала его воспоминания Катя. — А не потому что ты меня любишь.

— Я на тебе женюсь из-за квартиры?! Какая глупость! Да ты же мне рассказала только на прошлой неделе, что ты хочешь, чтобы мы жили там. А до этого мы встречались два года и предложение я тебе сделал давно, когда я ещё не знал ничего. У меня есть своя квартира, и она меня вполне устраивает. Я вообще не хочу переезжать, мне до работы близко и друзья у меня здесь. Это же ты предложила на Фрунзенской жить, Катя?!

Катя молчала, думая о том, что он прав. Она действительно никогда не рассказывала ему о том, что у неё есть квартира. Просто её родственникам, как всегда удалось сбить её с толку.

— Катя, ты что им поверила?

— Нет, — покачала она головой. — Просто я думаю, что ... — она замолчала. — Я не смогу пока забрать у них мою квартиру.

— И не надо, — воскликнул он. — Да гори она ясным пламенем, мне ты нужна, а не квартира. Я тебя люблю.

— И твоё предложение остаётся в силе? — спросила Катя, внимательно наблюдая за ним.

— Господи, ну конечно, глупенькая ты моя. Более того, я больше не отпущу тебя туда, а то они ещё каких-нибудь мерзостей про меня наговорят, и я не буду знать как оправдаться. Твой дом теперь здесь, а туда сходим вместе — только вещи твои забрать или можем вовсе не ходить — новые купим.

На её красивом лице, всё ещё бледном и грустном, появилась слабая улыбка, и она неуверенно спросила:

— Так ты, действительно, любишь меня?

— Конечно, — он заключил её в объятия и их долгий поцелуй прервал их печальный разговор и только позже Катя спросила:

— А твои родители? Они не будут против, что я останусь здесь.

— Нет, конечно. Я ведь им так и не решился рассказать, что собираюсь уезжать. Они так радовались, что мы будем жить вместе. А теперь выходит, что правильно сделал, что ничего не говорил.

Оставшееся время до свадьбы Катя жила у Паши. Он настаивал, чтобы она прервала всякое общение со своими родственниками, но она не могла не пригласить их на свою свадьбу, объясняя это тем, что они много для неё сделали, и она не хотела бы выглядеть неблагодарной. У Паши было своё мнение на этот счёт: он склонялся к тому, что они просто использовали Катю, но он не вмешивался, чтобы не раздувать конфликт, надеясь, что после свадьбы эти люди просто исчезнут из их жизни.

ГЛАВА 4

Прошло три года. Катя работала помощником администратора в гостинице "Стар", а Паша был менеджером по закупкам в крупной строительной фирме. Уделяя много времени работе, оба редко бывали дома. Их карьера и отношения в семье складывались достаточно удачно. Они обладали спокойным ровным характером и были не склонны ссориться. Для Кати, наконец, настала светлая полоса — любимый муж и его родители, которые относились к Кате, как к дочери. Но, конечно же, им хотелось жить отдельно. Катя несколько раз пыталась поговорить со Светланой Ивановной, но всё заканчивалось упрёками в её адрес, и она, не выдерживая натиска, соглашалась ещё подождать. Выдержав полугодичную паузу, Катя попробовала снова. К телефону подошла Злата. Вежливо поздоровавшись, Катя попросила к телефону Светлану Ивановну.

— Ах, это ты! — язвительно спросила Злата. — Что же ты ничего не знаешь?! Или решила так пошутить?!

— Что не знаю? — растерялась Катя.

— Даже на похороны не пришла, а ведь именно мама настояла, чтобы взять тебя к нам, сироту горемычную.

— Светлана Ивановна умерла? — поразилась Катя.

— Умерла мучительной смертью от рака, бедная моя мамочка. А ты даже...

— Я ничего не знала, — перебила её Катя. — Ты могла бы мне позвонить...

— А вот если бы ты имела чувство благодарности к моей матери, — снова начала Злата, и Катя уловила в её голосе знакомые нотки Светланы Ивановны.

Как бы там ни было, Кате стало стыдно. Всё-таки Светлана Ивановна была родной сестрой её матери. Конечно, ей следовало бы звонить почаще, но у них были такие сложные отношения.

— А что ты, вообще, хотела? — вдруг спросила Злата.

Катя набрала в грудь побольше воздуха и ответила:

— Ключи от своей квартиры. Когда мы последний раз разговаривали со Светланой Ивановной она просила подождать ещё три месяца. С тех пор прошло полгода.

— А ты звонишь только когда тебе что-нибудь нужно? Не так ли?

— Мне ничего нужно, кроме того, что принадлежит мне по праву, — пыталась говорить спокойно Катя. — Я приношу соболезнования по поводу скоропостижной смерти твоей матери и сожалею, что не была на похоронах. Но мне нужны ключи от моей квартиры. Я не могу всю жизнь прожить у чужих людей.

— Да подавись ты своей квартирой. Мне она не нужна! — ответила Злата и бросила трубку.

Прошёл всего месяц после смерти матери, и Злата ещё никак не могла прийти в себя. Мама была единственным человеком, которого она любила, и она так мечтала подарить ей то, чего её лишила сестра. Злата была готова на всё, только бы она улыбнулась. Она должна была отомстить, и подарить ей эту проклятую квартиру на Фрунзенской, но у неё не получилось. Кто же знал, что Катька не сядет в машину, а так бы разбились все втроём. А ведь всё так хорошо получилось, и никто даже не заподозрил, что это она подсыпала проветал Катькиному отцу в чай. Уж она-то, как медик, хорошо знала, что его нельзя принимать при вождении автомобиля. Она едва не проговорилась, когда мать сказала:

— Видно их бог покарал. Есть справедливость на свете.

Злата ухмыльнулась. Если бы Катька погибла, она бы чувствовала себя богом, разрешившим чудовищную несправедливость. По её плану они должны были погибнуть все трое. Эта проклятая семья Гордеевых! Она вынашивала свой план целый год. Сколько времени ушло, чтобы подобрать лекарство, которое не вызовет подозрений. А как долго она выжидала удобного случая. Ведь Гордеевы почти не ездили в их бедную квартирку, а предпочитали приглашать к себе.

Она опоздала, везде опоздала. Злата обхватила голову руками и вспомнила жалкие похороны своей матери. У Светланы Ивановны не было знакомых и родных, поэтому кроме Златы, её отца и двух могильщиков на кладбище никого не было. После того, как гроб опустили в могилу, она прогнала отца и долго стояла на коленях.

— Я отомщу, мамочка, клянусь тебе. Я не буду убивать Катьку, но я буду мучить её, чтобы она страдала, так же как и ты. Прости меня, что я не успела сделать это при твоей жизни. Но, я надеюсь, что ты будешь смотреть сверху и радоваться. Я клянусь тебе: Катька потеряет всё. Она будет проклинать тот день, когда она появилась на свет.

Злата обхватила голову руками. Звонок ненавистной сестры ещё больше распалил её. И ведь она вынуждена отдать ей её квартиру, которая приносила хороший доход. Теперь ей придётся больше работать, чтобы обеспечить себе уровень, к которому она привыкла. Как же она ненавидит Катьку, которой совершенно несправедливо больше повезло во всех отношениях. Она могла бы придушить её собственными руками. Сколько себя помнит, она всегда ненавидела её, ещё до встречи с ней. Внезапно она хихикнула. Да уж, её матушка основательно постаралась, чтобы её дочь впитала ненависть к Гордеевым, что называется, с её грудным молоком. "Мама ловко перевела стрелки",— пришло ей в голову. Мать считала себя пострадавшей стороной. Если бы не её родная сестра Людмила, она бы жила совершенно иначе. Людмила отняла у неё всё. Вся вина на ней, и Светлана Ивановна постаралась донести это до своей мстительной дочери, как можно раньше и со всеми подробностями.

ГЛАВА 5

Валентина Леонидовна, мать Светланы и Людмилы, жила в деревне Алексеевка под Калугой. В этом скромном деревянном домике с резными наличниками она провела всю жизнь, и даже когда, её младшая дочь Людмила, Катина мама, переехав в Москву, вышла замуж и предлагала ей переехать к ним, она не согласилась. Во-первых, она не хотела мешать, считая, что молодая семья должна жить отдельно, а во-вторых, не представляла себе жизни в пыльном и душном городе. Она привыкла к деревне, любила копать землю, с удовольствием ухаживала за своим большим огородом и даже держала козу. Она любила запах свежескошенной травы, пение птиц и вольные просторы полей. Она была ещё достаточно крепкой, для своего возраста, ещё и потому, что всё ей приходилось делать своими руками, рассчитывать было не на кого.