Иллюзии сна

Другой подарок Горада мы в полной степени не смогли оценить до тех пор, пока не лишились его. В какой-то определенный момент стало понятно, что не все люди одинаковые, есть некоторые чувствующие наш мир гораздо лучше остальных. Так появились Слышащие — проводники между людьми и самим миром, способные общаться с Горадом напрямую, ощущая и осознавая его отношение к тем или иным событиям. В этот момент значительную помощь людям оказали Хранители. Именно направляемые ими, первые Слышащие смогли осознать и развить свои способности, не сойдя при этом с ума.

Настала золотая эпоха нашей цивилизации. Именно в этот период началось стремительное развитие науки. При помощи Слышащего любое исследование продвигалось гораздо успешнее, направлялось в нужную сторону, и результат можно было получить гораздо быстрее. Весь процесс превратился в увлекательную игру, которая всегда приносила сладкие плоды успеха.

Одним из самых ярких моментов этой эпохи стал проект Исход, направленный на то, чтобы открыть нам дверь в другие миры. Слышащие, исследователи, ученые приступили к разработке проекта, направленного на то, чтобы обогатить нашу цивилизацию новыми знаниями и установить устойчивые дружеские связи с соседними мирами.

Не только лучшие умы человечества, считая тройку Хранителей, были заняты в этом проекте, сам Горад помогал, направлял и подсказывал. Совершенно ничего не предвещало беды. Все было рассчитано, спланировано и организовано. Была создана специальная группа, призванная первой пройти по переходу. В ее состав вошли десять человек из числа выдающихся ученых, техников и самых сильных Слышащих. Что произошло, так и осталось загадкой — группа ушла, переход закрылся и больше не открывался никогда.

Так закончился расцвет нашей цивилизации и заодно и расцвет нашего мира. Хранители стали нелюдимы, все больше отгораживаясь от людей, и постепенно растворились на просторах Горада. Возможно, им, как и Создателям, надоел этот мир, а может быть у них появились какие-то важные дела. О причинах, побудивших их отдалиться, не знает никто. Но после их исчезновения Слышащие стали стремительно терять свой дар. Хотя прямую связь доказать невозможно, но факт остается фактом, через несколько поколений способность слышать мир была утеряна совсем. Человечество спустилось на более низкую ступень развития, и начало взаимодействовать с Горадом, основываясь исключительно на своей интуиции и осторожности. Но, видно, интуиция подкачала, или люди не были достаточно осторожны.

Поначалу казалось, что ничего необычного не происходит, никто не бил тревогу, обратив внимание на несколько резкую смену погоды или более раннюю смену сезонов. Но через несколько десятков лет стало понятно, что тревогу бить стоило. С погодой стало происходить что-то странное.

Как будто ниоткуда накатывали небывало сильные грозы, которые невозможно было ни предсказать, ни проследить закономерность их появления. С течением лет количество гроз и бурь увеличивалось. Вот уже больше ста лет человечество вынуждено приспосабливаться к грохоту грома, сиянию молний и потокам воды, которые могут не утихать неделями, а после сменяться днями туманов, к сильнейшему ветру, который способен за несколько часов выкорчевать участок леса в несколько километров или разнести по камешку дом. На севере идут снега и бушует ветер, на юге беснуются песчаные бури без ориентирования на сезоны. Создается ощущение, что мир сходит сума или просит нашей помощи, но мы не в состоянии его понять и поэтому бездействуем.

Горад потерял баланс. И с чем это связано, толи с исчезновением Хранителей, толи с тем, что они перестали исполнять возложенные на них обязанности, а может с чем-то совершенно другим, неизвестно. Все что мы можем — это учиться бороться с последствиями, оберегать себя, создавая специальные защитные приспособления и одежду, стараться хоть как-то помочь Гораду не развалиться на части. Стараться сохранить привычный для всех нас мир.

Глава 2

Серый вечер и я в одиночестве брожу по улицам. Редкие прохожие, проходя совсем близко, не замечают меня. Оглядываю как будто потекшие витрины и озябшие дома и понимаю, что не знаю этого места. Но мне все равно. Мне грустно, а грусть — это то чувство, которое стоит переживать вдали от себя самой и всего привычного. Одиночество меня не пугает. Я одинока в своей жизни и временами даже перестаю надеяться, что кто-то может встать на этом пути рядом со мной. Кто-то, с кем можно идти рука об руку. Я привыкла... привыкла, но не перестала надеяться.

Ленивые редкие капли падают на мое лицо и волосы. Как не похож этот дождь на тот, что регулярно случается в Сотаре. Мне кажется, что он устал так же как и я, ему просто хочется найти место, где можно немножечко отдохнуть. Вот он и ищет, попутно пряча меня от этой незнакомой действительности. Я понимаю эти капли, которые монотонно стекают сверху, мне бы тоже хотелось иметь место, где можно никуда не торопиться. Где можно было бы свернуться на диване в клубок, обернуться пушистым пледом и просто смотреть в окно, зная, что все, необходимое тебе, рядом.

Плач скрипки раздался внезапно, вначале я даже решила, что мне показалось. Но постепенно звуки становятся более громкими и насыщенными, они струятся в воздухе, заполняя собой все пространство, что не занято водой. Я иду вслед за звуками, пелена из дождя делает мой путь — путем в неизвестность. Но музыка звучит, зовя за собой, и благодаря этому создается ощущение, что где-то там из-за туч вышло солнце.

Вокруг огромного раскидистого гарпа стояла небольшая толпа и смотрела на то, как юноша, почти мальчик, играет на скрипке. Его лицо было столь безмятежным, что казалось, он не стоит на улице под дождем, а находится где-то в другом месте. И ему нравится там безумно и этим ощущением счастья он делится с нами, стоящими рядом, но не имеющими возможности заглянуть в лучший мир.

— Чего ты мокнешь? — на мои плечи привычно легли сильные тяжелые руки и чуть сдавили. Раздавшийся голос казался продолжением музыки и тех ощущений, что она рождала, чуть хрипловатый, но с мягкими, какими-то теплыми переливами. Я решила обернуться и взглянуть на обладателя столь приятного голоса, но его руки, сдавили меня сильнее, тем самым не позволив развернуться.

— Не нужно, — сказал он, поглаживая мои плечи. — Просто слушай.

И я решила подчиниться. Я просто стояла, слушала музыку и звук его дыхания, которое казалось неотделимой частью мелодии, впитывала тепло его рук на своих плечах, запоминала эти ощущения. Постепенно мне начало казаться, что я понимаю, о чем рассказывает музыкант, я уже почти там, в его необычном — волшебном мире. Я знаю и понимаю его музыку, как никто другой, ну, разве что может кроме обладателя волшебного голоса, который стоял за моей спиной, ведь он казался частью того самого волшебства, распространявшегося вокруг. Вдруг меня прижали к себе чуть сильнее, и я ощутила спиной силу и жар мужского тела.

— Ты не устала? — спросил волшебный голос.

— Немного, — ответила я, улыбнувшись. Теперь, когда меня прижимали к себе, принимая часть моего веса, мне стало понятно, что я все же утомилась, простояв долго без движения. Но сейчас, стоять было совершенно удобно, и от новых ощущений, которые вплетались в общую картину, мне становилось все радостнее.

— Жаль, — прозвучало за моей спиной. В хрипловатом медовом голосе чувствовалась нотка грусти, и я опять попыталась оглянуться, но мне снова не позволили.

* * *

Следующим утором, проснувшись, я не смогла поймать ускользающие мысли. Вроде мне снилось что-то приятное, но что именно, вспомнить никак не удавалось. Обычно мне не снятся сны, и я не страдаю по этому поводу, но почему-то казалось важным вспомнить именно этот сон. А может, все дело в том, что когда тебе что-нибудь снится, забыть, что именно — это вдвойне обиднее, чем не видеть сон вовсе.

Подобные размышления наводили на мечтательно-философский лад, и я решила этим утром совместить работу с удовольствием, а именно поехать на чай к бабушке. Во-первых, новое задание стоило обсудить с кем-то, кто помнил более благоприятное для Горада время. Во-вторых, именно бабушка рассказывала маленькой мне сказку о Хранителе, которая вспомнилась вчера, и восстановить детские впечатления не помешает. В-третьих, ланья Ингрид всю жизнь проработала в Городской Библиотеке, которая была частью Архива, а он в свою очередь был учреждением, в которое мне очень необходимо попасть. Следовательно, к бабушке мне все равно нужно будет поехать, так почему не сегодня утром, тем более что ее чай поистине восхитителен.

Жила Ингрид Эверет в старом районе, бывшим некогда предместьем Сотары, но уже больше двухсот лет считался просто одним из районов столицы. Добраться до ее дома я могла пешком, что и решила сделать, предварительно убедившись, что вчерашний разгул стихии сменился на погоду максимально благоприятную из возможного — легкий туман, сквозь который то и дело проглядывали клочки насыщенного голубого неба и яркие лучи светила. Именно в старых районах, где у каждого была своя хоть бы и небольшая территория возле дома, отдавали дань природе и нашему восприятию мира, выращивая сады. Гулять в этих зеленых районах было само удовольствие — все пестрело красками, растения часто росли не только на земле, но и на специальных вертикальных конструкциях, возносивших цветы и травы в воздух, создававших ощущения зеленого водопада. Казалось, что ты идешь по необычной вотчине немного сумасшедшего садовника.

Не смотря на то, что погодные условия становились хуже из года в год, растения мы пытались сохранить всеми силами. По всему миру выводили особые сорта, устойчивые к изменениям климата, искусственно расширяли ареал их обитания, изобретали новые технологии облегчающие дренаж почвы.

Но самым значительным для сохранения зеленых насаждений стало создание защитного воздухопроницаемого купола. Эти энергетические купола, помогавшие изначально уберечь растения от ветра, постепенно стали использоваться и в качестве индивидуальной защиты, активировав такой купол вокруг себя можно было не бояться промокнуть под ледяными потоками воды или быть унесенным очередным порывом ветра. Изначально планировалось использовать их для того, чтобы накрывать при необходимости леса, но с ухудшением погодных условий их стали использовать повсеместно. Теперь такие купола есть вокруг всех построек в городах, а многие ставят дополнительные на деревья и клумбы, сохраняя тем самым их жизнь.

Большую часть своего детства и юности я провела в бабушкином доме, и это одни из самых лучших воспоминаний в моей жизни. Просыпаться утром, играть, гулять, просто жить среди зеленого царства — это подарок, который я бережно хранила в памяти. Каждый раз, приходя сюда в гости, я радуюсь возможности вновь ощутить это состояние спокойного уверенного счастья, когда не думаешь о мелочах, а наслаждаешься окружающим тебя миром. И свою нынешнюю работу я должна сделать хорошо ради этих же ощущений. Пожалуй, Тони прав, и это реальная возможность для меня сделать Горад лучше.

Дом ланьи Ингрид был небольшой и весь какой-то круглый, у меня часто создавалось ощущение, что кто-то собрал букет разнообразных миниатюрных башенок и поставил их в широкую вазу-основание. Обилие окон, забранных цветными стеклами, добавляло сходства с необычными цветами. Как же приятно приходить в дом, где тебя ждут, подумала я, улыбаясь, и позвонила в дверь.

Открыли мне очень быстро, как будто ждали, и я взглянула на самого родного мне человека. Ингрид Эверет была из тех женщин, которых можно назвать пожилой, но отнюдь не старой дамой. Седые волосы были коротко, но модно подстрижены, голубые глаза совершенно не выцвели с течением времени и задорно блестели, а кожа, хоть и носила печать увядания, но была здоровой и упругой.

— Лина? Ох, как я рада тебя видеть, родная! — улыбнувшись, она протянула руки мне навстречу.

— Привет, бабуль, а я решила к тебе на чай заскочить, — крепко обнимая ее за шею, я прижалась к бабушке, как в детстве. — Ты куда-то уходишь?

— Да, моя девочка, я думала пройтись, — отпуская меня из объятий и пристально оглядывая с ног до головы, как бы проверяя, все ли в порядке, улыбнулась она. — Но это не срочно, заходи скорее.

Собственно, чего еще можно было ожидать от бабушки? Я поэтому и шла без звонка, что знаю, она отложит ради меня все свои планы. Может это несколько эгоистично с моей стороны, но так приятно, а значит, можно иногда поддаваться этому чувству и ощутить себя немножко ребенком, уже им не являясь.

Беседа продолжилась, когда я, сидя на кухне, смотрела, как бабушка заваривает чай. Почему-то в ее исполнении это самое обыденное действо превращалось в нечто необыкновенно завораживающее.

— Милая, у тебя ничего не случилось? — попробовала закинуть удочку бабушка. — Ты вроде была у меня два дня назад, так что соскучиться не должна была успеть.

— Ба, ты так говоришь, вроде у меня составлено расписание для встреч с тобой, — усмехнулась я.

— Ну, что ты, я ничего подобного не хотела сказать, родная. Просто переживаю, — улыбнулась она мне в ответ, заливая кипящей водой травы в маленьком чайничке.

— Нет, ничего не произошло, — успокоила я бабушку, непроизвольно начиная принюхиваться к ароматному пару, поднимающемуся над чайничком. — Просто у меня новое задание, и я решила, что мне будет полезно с тобой поговорить.

— О, и что за задание? — бабушка протянула мне чашку с золотистым напитком. — Лина, даже представить не могу, что же такое тебе поручили, если понадобился разговор со мной.

— Погоду, — проговорила я с тяжелым вздохом и принялась за чай. Такой чай, как в этом доме, не найти нигде, моя бабушка сама сушит различные цветы, травы и листья, после чего смешивает особым, только ей известным способом, и как результат — лучший чай, который можно себе представить.

Иногда мне кажется, что чашечка ее чая способна решить любую проблему. Мною неоднократно подмечено, если терзают неопределенные мысли или неуверенна в чем-то, то стоит прийти в бабушкин дом и попросить чаю, и после этого напитка мысли становятся более выверенными, решения принимаются легче, а тяжесть уходит, как не было ее.

— Погоду? — бабушка недоуменно подняла тонкие четко очерченные брови. — А что именно ты должна про нее написать? И при чем здесь я? Милая, я, конечно, долго живу на свете, но погодой никогда не занималась, даже специально не изучала те материалы, что были у нас в библиотеке. Эта тема всегда выходила за рамки моего непосредственного интереса.

— Понимаешь, бабуль — задумчиво протянула я, — я сама не до конца во всем разобралась. Просто вчера прямо сутра меня вызвал к себе Трой. Так вот, он заявил, что хочет, чтобы я написала цикл статей о погоде, катаклизмах и изменению климата в Гораде. Провела нечто вроде журналистского расследования и выяснила причину возникших изменений, а также описала перспективы, к чему мы придем в итоге. А в идеале, нашла ответ, как это можно остановить.

— Ох, ты ж, — бабушка явно была растеряна, — Лина, родная, я даже не знаю, что тебе сказать. Это очень большая и, несомненно, интересная тема. Но, насколько я знаю, за все эти годы никто не выяснил причину, почему это начало происходить, а уж над решением проблемы бьются лучшие ученые нашего мира и тоже безуспешно. Что же могу тебе рассказать я?