Отряд двигался медленно из-за двух клеток, в которых перевозили преступников. В этот раз охотники за головами изловили крупную добычу. И случайный свидетель мог бы удивиться тому, что в одной из клеток был заключен всего один пленник. Правда, приглядевшись, удивление сменилось бы пониманием, так как этот единственный был опутан магическими цепями, как гусеница коконом паутины. И неудивительно. Полукровки всегда отличались особыми способностями и силами. Тем более такие, как этот. От своих родителей он получил запоминающуюся внешность. Удивительную, даже под тем слоем грязи и ссадин, которые покрывали его кожу.

Огненно красные волосы спутанной массой опускались ему на плечи, а черные, пронзительные глаза, полыхали неудержимой яростью на, словно выточенном из бледного мрамора, лице.

Красота, которая явно имеет эльфийские корни в первом поколении, а вот цвет волос, которого никогда не бывает у лесных созданий, хищные скулы, чуть выпирающая челюсть, которая прячет острые зубы с выпирающими клыками — это явно от орков.

Полукровка такого типа — почти невозможное явление на фоне отгремевшей Дикой Воны, потому что их убивали еще в утробе матери. Этому, похоже, повезло... а может и нет, учитывая взгляды пленников второй клетки. Потому что в ней перевозили шесть орков, пойманных недалеко от деревни, на которую за сутки до этого было совершено нападение.

Жителям повезло, так как именно в этот день у них на ночлег остановился отряд охотников за головами. Так что орков в тот день ожидал неожиданный отпор. А когда на следующее утро в деревню прибыл отряд паладинов Доэра, которые, услышав новости, тут же объединили силы с охотниками, как раз и удалось задержать этих шестерых живьем.

Сейчас всех пленников объединенный отряд сопровождал в Чило, город правосудия в этих землях.

— Эй, огневолосый, — один из орков внезапно поднялся на ноги и прижался к прутьям решетки, вглядываясь в пленника соседней клетки. — Почему они везут нас по кружному пути. Разве через лес не короче?

Что удивительно акцент у орка почти отсутствовал, когда он заговорил. А до этого пленные предпочитали вообще рта не раскрывать, ничем не показывая, что понимают своих врагов.

Черные глаза внимательно оглядели орка с ног до головы, сверкая из под спутанных прядей и.. внезапно он ответил:

— Это Дикий Лес, орк. Бессмертному созданию, как ты, следовало бы знать, что Дикий Лес не терпит вторжения. Из него еще никто не возвращался.

Голос у него оказался слишком низким и бархатным для эльфийского, а рычащие обертоны и вовсе явно унаследованы от орочьей крови. Но эльфийская мелодичность превращала все это в нечто завораживающее.

— Урик, — вскинулся один из товарищей орка. — Это же эльфийский выродок! Не разговаривай с ним. С такими как он один разговор — сталь в сердце.

Тот покосился на соратника и внезапно оскалился:

— С кем хочу, с тем и разговариваю, Араг! Этот полуэльф, так же и полуорк! В нем наша кровь, и, похоже, что умирать нам вместе.

Хриплый смех из соседней клетки был ему ответом:

— О Боги Эмира! Надо же услышать что-то подобное от орка! Если еще появится какой-нибудь эльф и повторит твои слова, точно решу, что мир перевернулся!

Урик хмыкнул:

— В этом мире полно чудес, огневолосый. Например, чудо, что ты выжил и дожил до своих лет...

— Да уж, — губы пленника искривились в злой усмешке.

— Заткнитесь, вы!... — один из охотников со всего размаху ударил по прутьям решетки той клетки, где находился полукровка, своей дубиной, которую все это время тащил на плечах.

Пленники невольно поморщились от гулкого звука. Огненоволосый же прищурился и внезапно спросил, понизив голос на пару тонов:

— Боишься?

Тот отшатнулся.

— Ну-ну, — все та же ласкающее, почти интимно, прошептал пленник. — Беги, докладывай своему доморощенному колдунишке, что заклятие рассеялось. Оно и держалось-то всего пару минут. Правда, вам именно в этот момент удалось меня оглушить...

Охотник резко пришпорил коня, срываясь с места.

— Интересно, — потянул Урик, задумчиво разглядывая его. — И что это значит?

Тот усмехнулся, сверкнув клыками:

— Бард я.

— Кто?! — поперхнулся орк. — Как вы вообще выжил среди эльфов?!

Ответный взгляд был таким тяжелым и темным, что даже бесстрашный орк поежился.

— Не. Твоего. Ума. Дело, — процедил бард.

— Эй, — рядом с Уриком поднялся еще один орк. — Если ты бард, почему не споешь и не освободишься? Барды же владеют магией песни.

— Ты совсем идиот? — осведомились в ответ. — Где ты видел, чтобы паладин Доэра песне поддавался? — он мотнул головой на стройный ряд в сияющих доспехах.

— А раньше? — ничуть не смутившись, поинтересовался тот.

Темные глаза опять вспыхнули яростным пламенем и тут же погасли:

— А раньше я в отключке был, — язвительно прошипел в ответ явно раздраженный полукровка. — Я в себя пришел, когда уже ваша 'теплая' компания присоединилась.

— Приятно сознавать, что ты столь разумно оцениваешь ситуацию, Ран.

Пленники повернули голову, взглянув на подъехавшего к клеткам человека.

— Еще бы я её не оценивал, старый извращенец, — внезапно взбесился бард. И под всем слоем грязи внезапно стало видно насколько он молод, — ты чего наплел паладинам?! Я — поклоняющийся Рою! Ублюдок, что по недоразумению явился миру?! Или ты поведал ему правду о своих истинных намерениях?!

— И что это за намерения, по твоему мнению? — Урик проявил очередную порцию любопытства.

Вопрос орка словно послужил катализатором, который полностью сорвал печати на самообладании полукровки:

— А ты взгляни в его похотливые бегающие глазки, — яростно прошипел бард, извиваясь в своих путах. — Смотри внимательно, орк! Потому что в этих глазах судьба слишком многих полукровок и вашего народа и эльфов! Одно что слюну не пускают!

Орки недоверчиво окинули взглядами сухую фигуру колдуна, узкое лицо со змеиными губами и дряблой кожей. Тяжелый сомневающийся взгляд Урика встретился с глазами человека, и сильные руки сжали прутья решетки, так словно надеялись её сломать.

— Но... ты же...мальчишка...

— И что?! — хохот полукровки был полон злобы. — Думаешь, извращенное сознание людей не придумало, как это делать, если раб того же пола, что и хозяин?!

— Что ты плетешь?! — колдун скривил губы. — И это пытается сказать мне ублюдок орка и эльфийки, воспитанный при храме Лейлы?!

Пленник внезапно успокоился и его голос снова приобрел мелодичность. И только легкие искры догорающего гнева все еще окрашивали края интонации огненной каемкой:

— Именно там я и узнал о многих интересных вещах, практикуемых среди людей. И именно там меня научили видеть намерения таких как ты. Мой наставник догадывался, что с моей внешностью, мне не раз придется сталкиваться с тем маслянистым блеском, что ты прячешь на дне своей души.

— То, что он говорит, правда? — гулкий голос вмешался в странный разговор. Паладин Доэра возвышался над колдуном, как гора над мелким холмом. — Скажи, колдун. Правду ли сказал твой пленник?

— Что?! — тот волчком развернулся к паладину. Но тот смотрел сквозь прорези забрала, и невозможно было понять, что там прячется в темноте шлема. Но невозмутимо звучал его голос:

— Потому что если это правда, то ты совершаешь преступление. Полукровка он или нет, но по меркам эльфов и орков — еще дитя, совершеннолетие которого наступает лишь в восемьдесят лет, а его возраст Доэр показывает мне около тридцати лет. И я обязан взять это дитя под свою защиту...

— Дитя?! — в глазах колдуна блеснуло настоящее безумие. — Дитя?! Ран Разбойник и дитя?!

— О, — глухое забрало повернулось в сторону клетки. — Я слышал это имя. Но оно принадлежит барду. Очень хорошему барду...

Кривая улыбка была ему ответом. И в это момент прозвучал голос внезапно успокоившегося колдуна:

— Как бы то ни было, паладин Доэра, но это МОЙ пленник. А ВАШ собственный кодекс, не допускает даже мысли о том, что бы покушаться на чужого пленного. Мы охотники за головами и голова конкретно этого преступника заказана. Мы выполняем Заказ. И не вам решать судьбу этого создания. Так что занимайтесь своими орками!

Над дорогой повисла тишина, вся колонная стояла в ожидании решения спора. А потом паладин молча развернул коня, отправляясь в начало колонны. Колдун был в своем праве.

— Проклятые смертные! — прорычали из клетки орка.

Бард лишь сверкнул темными глазами.

— Что встали?! — колдун обернулся к своим людям. — До Чило еще несколько дней пути! А мы тут стоим посреди дороги, как столбы!

— О, — вы собираетесь в Чило? Позволите ли к вам присоединиться? — мурлыкающий мягкий голос выбрал ту самую секундную задержку, между приказом колдуна и ответом его подчиненных, сразу обращая на себя внимание

Он стоял на обочине, легкий и стройный, в слегка потрепанной, но добротной одежде, с небольшой котомкой за левым плечом. Каштановые волосы волной ложились на плечи, и вот странность, не несли на себе ни единой пылинки. Зато над левой бровью в челке запуталась яркая зеленая травинка. Темно-зеленые глаза чуть жмурились от полуденного солнечного света.

С минуту все почти недоуменно смотрели на него, словно не понимая, откуда он мог взяться. Никакого оружия, кроме длинного кинжала на поясе. Стоптанные сапоги. На вид лет двадцать. Совсем еще молокосос, у которого даже не пробиваются усы.

— Ты кто, малыш? — бархатный голос барда из клетки прозвучал так, словно он на самом деле сидел на месте Паладина Доэра, возглавляющего колонну, а не закованный в цепи, ехал в клетки как преступник.

— Мое имя — Мария-Александр, — легко склонил голову в неглубоком поклоне юноша. — Я путешествую.

— Мария-Александр? — протянул огневолосый. — Красиво, но длинно...

Легкая полуулыбка скользнула по губам путешественника:

— Иногда меня зовут Рас.

— Рас, — удовлетворенно кивнул тот. — Прости, что не могу подобающе приветствовать тебя. Мое имя Ран Аларик Кали. Можно просто Ран.

Юноша кивнул, принимая представление.

— Довольно! — это, наконец, пришел в себя колдун. — Юный господин, видимо отстал от своих?

Тот развел руками:

— Я немного заплутал, — слегка смущенно сознался он. — Пришлось идти пешком. А потом задремал тут в траве. Проснулся, услышав голоса. Надеюсь, вы позволите мне присоединиться к вам, а в Чило я найду своих.

— Мое имя Иридий, — колдун прищурился. — Мы перевозим преступников в Чило. Если вас это не смущает.

Назвавшийся Расом пожал плечами:

— Это лучше, чем идти в одиночку. У меня почти не осталось припасов, а из оружия только кинжал...

— Тогда вам несказанно повезло, хотя и считается, что в землях вокруг Чило не осталось разбойников, это не совсем так, — колдун взмахнул рукой. — Да и Дикий Лес под боком. Вам выделят коня.

— Благодарю, — поклонился тот и с интересом покосился на клетки. — Так это преступники?

— Полукровка — убийца и разбойник, — пожал плечами Иридий, — а орки — это военнопленные. Их жизни принадлежат Доэру и его последователям.

На внимательный взгляд темно-зеленых глаз, бард ответил усмешкой.

— Энгель! — колдун обернулся к одному из сопровождающих. — Дайте достойному юноше свободную лошадь.

— Да, господин, — склонил голову охотник.

— Хорошо, — колдун взглянул на клетку, где сидел бард. — Этому воды и еды не давать, пока я не разрешу. Это немного умерит его пыл.

— Эй.

Ран звякнул цепями, садясь. Удивительно, но два дня голодовки почему-то сделали его путы легче, хотя они должны были просто давить своей тяжестью на ослабевшее тело.

На небе светили звезды, а в соседней клетке похрапывали орки. Для барда ночь казалась слишком волшебной, чтобы он мог уснуть, даже в своем положении. Он повернул голову на позвавший его голос и встретился с зеленью глаз, по-кошачьи светящихся в темноте.

— Рас. Кто ты такой?

Юноша улыбнулся, не разжимая губ. И.. не ответил. Лишь протянул сквозь прутья клетки руку, в которой оказалась зажата фляга. У барда расширились глаза. С того момента, как они встретились тогда на дороге, Мария-Александр больше не заговаривал с пленниками, полностью сосредоточившись на общении с более достойной публикой. Клетки он игнорировал, словно их не существовало в его восприятии. Он оказался дружелюбным и харизматичным, очаровав фактически всех в колонне сопровождения. Даже суровые паладины Доэра неудержимо улыбались в его присутствии, расслабляясь.

— Зачем? — тихо поинтересовался Ран, не принимая фляги.

— Ты же хочешь пить, — просто пожал тот плечами. — А Иридий не даст тебе воды, пока ты не начнешь его умолять об этом.

— Ты разглядел его сущность? — усмехнулся бард, аккуратно принимая флягу.

— Я не только красивый, — сообщил юноша. — Но еще и умный, — он сел рядом с клеткой, прислонившись спиной к прутьям.

Ран сделал несколько маленьких глотков. Вода показалась ему невероятно вкусной и прохладной. Она живительным ручьем омыла пересохшее горло.

— Спасибо.

— Не за что, — едва заметное передергивание плечами.

Бард задумчиво рассматривал флягу в своих руках, оковы на которых позволяли все же протянуть ладонь сквозь прутья, чуть-чуть касаясь мягких волос юноши. Не больше.

— Кто ты, Рас? — повторил он. — Почему не боишься? Я ведь могу свернуть тебе сейчас шею.

— Я просто путник, — тот даже не обернулся, — И свернуть мне шею на самом деле не так уж и легко, бард. Тем более в таких оковах, как у тебя.

— Куда ты идешь?

— В Чило.

— Зачем?

— Там меня ждут, — легкая заминка перед ответом.

— А потом? — Ран убрал руку и с легким недоумением уставился на кончики своих пальцев, которые покалывало.

— Встреча покажет.

Темные глаза снова взглянули на затылок путника:

— Возьми меня с собой.

Юноша повернул голову, с интересом взглянул на него:

— Зачем?

— Я очень хочу спеть о тебе.

— Спеть? — а вот сейчас впервые в его голосе прозвучало неподдельное изумление.

— Да, малыш, — усмехнулся Ран, протягивая ему флягу обратно. — Я чувствую легенду в твоих легких шагах.

— Ты действительно поэт, — тихо ответил тот, принимая флягу обратно.

— Я — бард, — огненноволосый полукровка продемонстрировал небольшие клыки в странной улыбке.

Мария-Александр отпил из собственной флаги и крепко завернул крышку, поднимаясь на ноги. Прежде, чем исчезнуть в темноте ночи, юноша обернулся, и в свете луны его глаза сверкнули совсем не по-человечески, скорее как у зверя, вышедшего на охоту:

— Что-то подсказывает мне, бард, что, возможно, твое желание исполнимо. Но это зависит не от тебя или меня, а совсем от другого человека.

Ран долго смотрел на мрак, который сомкнулся за спиной странного юноши, пока его мысли не прервал голос Урика:

— Ты это серьезно про легенду в его шагах?

— Абсолютно, — полукровка, ничуть не удивленный тем, что орк не спит, повернул голову. На него внимательно смотрело шесть пар глаз. — Я думал, вы спите.

— Не в эту волшебную ночь, — кажется, этого орка звали Кирт.